Публикуемый УИ в пересказе и выдержках материал «Российской газеты», основанный на нескольких исторических работах по криминалу в революционной России, затрагивает вопрос об организованной преступности и способах борьбы с ней в Ростове-на-Дону в период между двумя революциями. Чрезвычайно красочно автор статьи описывает создание, расцвет и закат деятельности общества «Помощь бывшим уголовным Ростова и Нахичевани».
В качестве своеобразного предисловия к выдержкам из статьи, отметим некоторые дискуссионные моменты в изображении в статье этого яркого движения:
1) В литературе (Сидоров А. Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Кн. 1: 1917-1940. Ростов-на-Дону, 1999) создание сообщества взаимопомощи уголовников изображается скорее как попытка Думы Ростова организовать некую площадку для диалога с чрезвычайно сильным в городе криминальным элементом, чем как «инициативу снизу», как это представлено в статье.
2) Общества взаимопомощи как следствие революционной либерализации могли возникнуть лишь в короткий период между Февральской революцией и ужесточением политики Временного правительства по отношению к уголовникам, отмеченным Постановлением о создании уголовного розыска 16 апреля 1918 (в провинции эти процессы происходили с некоторым запозданием). В этом смысле связь между Октябрьской революцией и роспуском общества предстаёт несколько менее прямой, чем предложено автором статьи.
***
В середине апреля 1917 года из Богатяновского централа сбежали две сотни уголовников. В первые месяцы после революции, когда старая система полиции была уничтожена, а новая – не налажена, такие беглецы могли чувствовать себя вполне вольготно. Вскоре, впрочем, выяснилось, что сбежавшие преступники не намерены более нарушать закон и грабить, а планируют, наоборот, бороться за общее дело революции. О своём единении с трудовым народом уголовники открыто заявили на демонстрации:
«Обыватели были в ужасе, когда вечером 30 апреля несколько сотен завсегдатаев воровских „малин“, богатяновских „хаз“, тюремного замка и полицейского околотка собрались на Софийской площади Ростова (ныне Театральная) и в течении нескольких часов призывали друг друга „отречься от старого мира“ и начать новую жизнь. Знаменитые ростовские „халамидники“ (базарные жулики), „маровихеры“ (карманники), „монщинки“ (обиратели сонных), „фотографы“ (специалисты по чужим часам), „вентерюшники“ (налетчики), „блатер-каины“ (скупщики краденого), „скокари“ (грабившие в трамваях на „скок“ подножки), а также домушники, чердачники, форточники, поездушники и прочие джентльмены удачи рвали на себе косоворотки и клялись навечно „завязать“. В конце встречи была принята резолюция к „таганрогским товарищам“. Им предложили „хотя бы временно, во имя революции перестать воровать“»
На следующий день (1 мая) группа из 300 человек прошествовала к администрации Ростова. Во главе процессии шел, сжимая в руках российский флаг, подосланный в среду воров сотрудник органов Тусузов.
«Толпа вальяжно шествовала к Городскому Дому, держа над собой транспарант: „Товарищи, уголовные! Откажемся от своего преступного прошлого!“. Исполняемая под гармошку фиксатым дядей „Марсельеза“ закругляла абсурдистскую пастораль».
Для обеспечения уголовников социальной поддержкой в городе было открыто общество «Помощь бывшим уголовным Ростова и Нахичевани». Во главе общества стал авторитетный вор Колька Рыбалка. «В состав „правления“ были включены „расстриги“: Кривошеин, Корнеев, Ершин, Леонтьев, Балуев, Пришко, Семенов, Кириченко, Кенко, Симаньянц. С председателем и секретарем как раз 12 человек – как присяжных в суде… казначеем Общества сделали комиссара судебно-уголовной милиции Киселева.» Основными задачами общества стали трудоустройство «бывших уголовных», борьба со скупкой краденного, культпросвет.
«Процедура вступления в Общество была на редкость проста и неприхотлива. Неофит вставал под портретом министра юстиции Александра Керенского, словно под икону, и давал честное слово никогда больше не возвращаться „к преступному прошлому“. После чего получал 500 рублей из суммы пожертвований, продовольственный паек, рекомендацию на получение работы и братское уверение в том, что в случае нарушения клятвы его ждет „жестокая месть остальных членов“».
Вскоре общество насчитывало более 500 членов, удовлетворенные снижением уровня преступности промышленники и профсоюзы становились жертвователями фонда. О ростовской инициативе узнали и в Петрограде, оттуда ростовчанам пришло письмо от «коллег», также организовавшихся в общество взаимопомощи.
Конец деятельности общества взаимопомощи пришелся на осень 1917 г.:
«Однако поздней осенью в России погода переменилась. Подули совсем другие ветры из Смольного, которые „снесли крышу“ не только у обоих Обществ, но и у страны в целом. Новые власти предпочитали перевоспитывать несознательную босоту штыком и маузером. Во время взятия Ростова в феврале 1918 года матросами Рудольфа Сиверса на улице был расстрелян уважаемый всей местной босотой Павел Калмыков. После чего Правление, тяжко вздохнув, в полном составе шагнуло в ростовскую подворотню».
Источник:
Кисин С. 95 лет назад в Ростове массово раскаялись уголовники // rg.ru
Дополнительные материалы:
Сидоров А. Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Кн. 1: 1917-1940. Ростов-на-Дону, 1999.
Комментарии
Дополню ваш рассказ историей отсюда: http://ltraditionalist.livejournal.com/879984.html
Красная Гвардия.
Февраль 1917 года... В России произошла революция...
Было в этой революции нечто праздничное, карнавальное, "масленичное". Народ гулял и веселился, как будто в разгар зимы разверзлись небеса и на Петроград обрушился тёплый летний ливень. Он был и неожидан, и подготовлен давними призывами Руси "к топору" и ходульной риторикой в честь бури ("Буря! Скоро грянет буря" и т. п.). Встречен он был интеллигенцией Петрограда с изумлением и наивно-обломовской, "жениховской" радостью. Словно некий Дед Мороз - Родзянко или Керенский - постучался в дверь с давно ожидаемым известием... Лишь в годы "белой" эмиграции наступит отрезвление, и Георгий Иванов скажет о всеобщей странной растерянности, царившей в России 1917 года:
"Овеянный тускнеющею славой,
В кольце святош, кретинов и пройдох,
Не изнемог в бою Орёл Двуглавый,
А жутко, унизительно издох..."
Царь был сакральным центром русской имперской ойкумены. Падение царской идеи повлекло за собой падение идеи русской. Русский народ распался и распылился на молекулы деревенских мирков...
"Наплевать, наплевать, надоело воевать,
Ничего не знаю, моя хата с краю..."
Но, среди всеобщего распада, имелась одна категория населения, которая сохранила все свои структуры. Я имею в виду криминальный мир. В России организованная преступность имеет вождистский характер. Во главе становятся лидеры, выбираемые на коллективных «сходняках» уголовной верхушки - «воров в законе». Максим Журкин в статье "Преступный мир - древнейшая сетевая структура" пишет, что "за решеткой в течение десятилетий сложилась система незримого государства, имеющая крайне гибкую и мобильную структуру. У него нет границ, государственных институтов и официальных документов, но имеется вполне реальная власть, жесткая тоталитарная идеология и даже своеобразная финансовая система, а также развитые коммуникации".
В феврале 1917 года российское общество было "рыхлое", как буханка хлеба, тогда как криминальная "братва" - намного более структурированная и организованная - выглядела как кухонный нож. Этот "нож" и врезался по самую рукоятку в "рыхлое" тело революционной России.
Во время стихийного бунта в Петрограде 27 февраля 1917 года солдаты, рабочие и шпана первым делом открыли ворота семи городских тюрем, выпустив всех заключённых, и в дальнейшем вожаками обезумевших толп, громивших полицейские участки и поджигавших здания судов, зачастую выступали блатные. А вслед за столицей и в других городах "революционная демократия" первым делом считала своим долгом открыть "царские" тюрьмы, и заодно с единицами "политических" получали свободу десятки и сотни уголовных. Временное правительство вышло из создавшегося положения очень просто. Не могло же оно искать и арестовывать тех, кого "освободила революция"! И в марте 1917 года была объявлена общая амнистия, в результате которой 100 тысяч бандитов, воров и убийц хлынули на волю...
Многие из освобождённых блатарей вскоре оказались в различных солдатских комитетах под крылышком местных советов, в формируемых ими отрядах Красной гвардии, куда охотно принимали любых добровольцев. Сплошь уголовной была Красная гвардия в Восточной Сибири, где располагались главные центры каторги - Шилка, Нерчинск, Акатуй, Якутка, Сахалин. Каторжник Нестор Махно ещё летом 17-го возглавил совет в Гуляй-поле и установил у себя советскую власть задолго до падения Временного правительства.
Конечно, сводить главную опору большевиков к одним лишь уголовникам было бы упрощением. Но именно они представляли наиболее ярко выраженную деструктивную, разрушительную, "демоническую" силу революции. Остальные составляющие прокоммунистических сил оказывались того же поля ягодкой. Из заводской среды в Красную гвардию первыми писалось хулиганьё и шпана, предпочитающая вместо работы побуянить где-нибудь на митингах. Вливались дезертиры с фронта - в условиях послефевральского безвластия число их умножалось с каждым днём. А Петроградский гарнизон если не юридически, то по сути был целиком дезертирским - 200 тыс. солдат, найдя благовидный предлог "защиты завоеваний революции", отказывались выступать на фронт и разлагались от безделья в тылу. На Балтийском флоте такое же разложение началось ещё до революции, поскольку крупные корабли - крейсера и линкоры - в боевых действиях не участвовали, всю войну моряки на них дурели от тоски и однообразия, а условия матросских кубриков способствовали выдвижению своих "паханов" так же, как условия тюрьмы. И если почитать произведения Вишневского, Лавренёва, Соболева, то можно без труда обнаружить, что все "братки"-матросики изъясняются почему-то на блатном жаргоне.
В. Кара-Мурза в своей книге "Гражданская война 1918-1921 гг. - урок для XXI века" пишет: "В ходе Гражданской войны в России погибло очень много людей. Точно не известно, но с вескими доводами говорят о 12 миллионах человек. Отчего погибла эта масса людей? Не от прямых действий организованных политических сил, например, боёв и репрессий. За 1918-1922 гг. в Красной Армии от всех причин погибло 939 755 красноармейцев и командиров. Значительная, если не большая часть их - от тифа. Точных данных о потерях белых нет, но они намного меньше. Значит, подавляющее большинство граждан, ставших жертвами революции (более 9/10) погибло не от «красной» или «белой» пули, а от хаоса, от слома жизнеустройства. Прежде всего, слома государства и хозяйства. Главными причинами гибели людей в русской революции было лишение их средств к жизни и, как результат, голод, болезни, эпидемии, преступное насилие."
Конечно, известная доля этого преступного насилия лежит и на совести красногвардейцев. Это-ж надо быть святым человеком, чтобы ни разу не злоупотребить "именем Революции" в условиях безвластия и беззакония. Заходишь в любой "буржуйский" дом и "именем Революции" "экспроприируешь" "экспроприаторов". Понятно, что при "эксах" не обходилось без насилия и убийств. А одно убийство "тянет" за собой другие смерти, как это показано в страшном, жутком фильме "Жить". Убили, к примеру, сына, а мать следом умирает с горя. Подобных примеров очень много. И вот уже получаются миллионы жертв...
Видимо, именно бандитизм красногвардейцев стал причиной расформирования их отрядов. Рассказывают, что именно для уничтожения "красной гвардии" были созданы вооружённые силы ВЧК. В феврале 1918-го года правительство Ленина ввело смертную казнь за бандитизм (смертная казнь в России была «навечно» отменена первым Временным правительством в марте 1917-го года). В марте 1918-го года начальник ПетроЧК Петерс докладывал Петросовету и Дзержинскому в Москву, что все усилия его ведомства «поглощает борьба с бандитизмом». В том же марте «красная гвардия» была объявлена вне закона. Петросовет постановил, что всякий, имеющий незарегистрированное оружие, будет расстреливаться как налётчик. Тысячные банды «красной гвардии» кинулись бежать из Питера.
В мае 1918-го года Горький в своей газете «Новая жизнь» приводил свидетельства, как банды «красногвардейцев» численностью до нескольких сотен человек грабят сёла в Петербургской губернии, убивают, пытают, обкладывают крестьян контрибуцией. В том же мае отряд «красной гвардии» под командованием штабс-капитана Наумова захватил и начал грабить Царское Село. Была изрядная битва за Царское Село, и части «особого назначения» ВЧК перебили «наумовцев» как собак. В течение лета полки «особого назначения» уничтожали «красногвардейцев» в Луге, Гатчине, Новой Ладоге, Тихвине (официально это звалось «подавление кулацких восстаний», но какие же могли быть «кулацкие восстания» в городах?). К сентябрю 1918-го года «красная гвардия» была истреблена.
А ведь была ещё и Чёрная Гвардия - анархисты и анархо-коммунисты. Те ещё любители пограбить и поубивать во имя "идеалов революции"...
http://a-pesni.org/grvojna/makhno/a-tcherngvard.php