Слаженная тройка: евреи, российские либералы и Запад [операция "Кишиневский погром", 1903]

Недавно в цикле старой русской прессы оказался месяц кишиневского погрома. Подробно прочитать про развитие событий вы можете здесь (начиная с 23 (10) апреля). А теперь о том, что случилось после.

Поведение либеральной российской общественности, еврейского кагала по всему миру, западных СМИ и Запада в целом настолько не отличается от сегодняшнего дня, что надо только поменять фамилии основных действующих лиц, и вы не отличите их поведение от сегодняшнего их "наследников" в отношении к России. И ведь сработало: везде погром отнюдь не безвинных евреев молдаванами стал "русским" погромом и преступлением царского правительства.

Как из описания Короленко, так и из официального Акта о кишинёвском погроме видно, что убийцы и жертвы часто хорошо знали друг друга. Убивали знакомых. Тогдашние русские власти, безусловно, несут определённую вину за погром, но она состоит лишь в непринятии своевременно предупредительных мер. Рост еврейско-христианской розни перед Пасхой наблюдался не первый год. Уже по этой причине администрация обязана была усилить в праздник полицейские наряды.

Все обстоятельства кишинёвского погрома указывают на то, что он был стихийным. Тем не менее, руководящие слои еврейства, оппозиционная русскому монархизму «либеральная» олигархия и зарубежные враги России сразу выдвинули лживую версию о том, что события 1903 г. «сознательно подготовило» царское правительство.

Существовавшее в то время в Петербурге «Бюро защиты» евреев (при участии влиятельнейших М. Винавера, Г. Слиозберга, Л. Брамсона, М. Кулишера, А. Браудо), едва узнав в Петербурге о погроме, от порога исключило любые тому причины, кроме высочайшего заговора: «Как только мы узнали, при какой обстановке происходила Кишинёвская бойня, для нас стало ясно, что эта дьявольская затея никогда не имела бы места... если б она не была задумана в Департаменте полиции и не выполнялась по приказу оттуда», может быть, даже по инициативе самого министра внутренних дел Плеве – настаивали эти деятели.

В Кишинёв немедленно выехал либеральный адвокат Зарудный [ позднее - министр юстиции Временного правительства. - мое прим. ] с заданием «вскрыть тайные пружины кишинёвской бойни». Еврейская пресса без стеснения утверждала, что после погрома полиция лишь «для отвода глаз арестовала в Кишинёве несколько десятков воров и грабителей». Но выше в этой статье указано, что уже на следующий день под арестом находилось 816 человек. Зарудный, проведя «расследование», во всеуслышание объявил, что располагает «исключительно важным материалом», согласно которому «главным… организатором погрома был начальник кишинёвской охранки Левендаль», и «по распоряжению того же Левендаля полиция и войсковые части явно помогали убийцам». (Хотя в России даже и полиция никак не была подчинена Охранному отделению, а тем более войска.)

Однако этот «исключительно важный материал», открывший виновников погрома «с полной очевидностью», так и не был опубликован – ни тогда, ни позже. Краткие, невнятные обвинения Зарудного против Левендаля (о том, что он, якобы, поручал «собираться в определённом трактире» и планировать погром некоему купцу Пронину и некоему нотариусу Писсаржевскому) разбирал и нашёл несостоятельными расследовавший кишинёвский погром 1903 г. прокурор В. Н. Горемыкин. Надо отметить, что Горемыкин критиковался русскими правыми деятелями за потворство иудеям, так как, несмотря на обоюдный характер стычек в ряде мест, ни одного еврея в качестве обвиняемого к делу он не привлёк.

Губернатор фон-Раабен и ещё несколько должностных лиц после кишинёвского погрома были немедленно смещены. Новым губернатором царь назначил либерального князя С. Урусова. Министр внутренних дел Плеве, опубликовал циркуляр, где выражал возмущение бездействием кишинёвских властей и требовал в дальнейшем решительно пресекать насилия всеми мерами. Святейший Синод православной церкви издал циркуляр, чтобы духовенство приняло меры к искоренению вражды против евреев. С осуждением и увещаниями к христианскому населению обратились несколько иерархов, в том числе широко чтимый о. Иоанн Кронштадтский («Вместо праздника христианского они устроили скверноубийственный праздник сатане») и епископ Антоний (Храповицкий). Населению раздавались о том и тысячи листовок.

Но через месяц после погрома «либеральная» российская и западная пресса стала печатать неистовые статьи об убийствах в Кишинёве женщин и грудных младенцев, о множестве случаев изнасилования несовершеннолетних девочек и жён, и в присутствии мужей или родителей. «Одному еврею распороли живот, вынули внутренности... одной еврейке вбили в голову гвозди насквозь» через ноздри – такие подробности ведущие евреи Англии дословно включили в свой публичный протест, хотя в действительности никаких истязаний на трупах жертв кишинёвского погрома обнаружено не было. Потом на суде оказалось, что свидетель врач Дорошевский (передавший, как считалось, эти шокирующие сведения) никаких зверств сам не видел и к тому же отрицал какое-либо причастие к появлению скандальных статей.

И поднялась – всемирная атака на царское правительство. Петербургское Бюро Защиты евреев рассылало телеграммы во все столицы: всюду устраивать митинги протеста против кишинёвского погрома, «организованного властью»! Такие митинги прошли в Париже, Берлине, Лондоне и Нью-Йорке. Всюду исступлённые ораторы рисовали ужасные картины преступлений, совершаемых царским правительством, – вот-де таков русский медведь от начальных времён! Утверждалось, что полиция и солдаты «всеми способами помогали убийцам и грабителям». В лондонских синагогах обвиняли Святейший Синод в религиозной резне.

«Пусть Бог Справедливости придёт в этот мир и разделается с Россией, как он разделался с Содомом и Гоморрой... и сметёт этот рассадник чумы с лица земли».

Не привыкшее к такой откровенной лжи, нерасторопное русское правительство не сумело внятно оправдаться – да и не посчитало нужным вследствие самой чудовищности обмана. Казалось, что для большинства она всё равно будет невероятной.

Незначительная фигура барон Левендаля являлась для «либеральной общественности» слишком мелкой сошкой - она недостаточно позорила русское правительство. Надо было дотянуться до центральной власти. И через 6 недель после погрома неизвестно где, неизвестно через кого, но очень кстати – был «обнаружен» текст «совершенно секретного письма» министра внутренних дел Плеве к кишинёвскому губернатору фон-Раабену (якобы за 10 дней до погрома). Министр в ловких уклончивых выражениях советовал губернатору, что если в Бессарабской губернии произойдут обширные беспорядки против евреев – так он, Плеве, просит ни в коем случае не подавлять их оружием, а только увещевать. Кто-то неизвестный якобы передал текст письма английскому корреспонденту в Петербурге Д. Д. Брэму (Braham – еврейская фамилия) – а тот напечатал его в лондонском «Таймс». Эту публикацию тут же уверенно поддержал протест виднейших британских евреев во главе с К. Монтефиоре.

Письмо это имело колоссальный успех. Антироссийские митинги на Западе резко выросли в числе и страстности. А ненаходчивое царское правительство, ещё не понимавшее всего размера своего проигрыша, только и нашлось что отмахнуться лаконичным небрежным опровержением, подписанным главой Департамента полиции А. А. Лопухиным, и лишь на девятый день после публикации в «Таймсе». Опубликованное Брэмом письмо было несомненной подделкой. Не только потому, что Брэм никогда не представил никаких доказательств подлинности текста. Не только потому, что фальшивку опроверг А. А. Лопухин, резкий недоброжелатель Плеве. Не только потому, что смещённый Раабен – никогда не пожаловался, что была ему директива сверху, – а ведь сразу бы исправил себе служебную карьеру да ещё стал бы кумиром либерального общества. Но и потому, что сразу после Февральской революции Чрезвычайная Следственная комиссия Временного правительства и специальная «Комиссия для исследования истории погромов» – не нашли ни в Петербурге, ни в Кишинёве этого документа.

И тем не менее кадетская газета «Речь» 19 марта 1917 уверенно писала: «Кишинёвская кровавая баня, контрреволюционные погромы 1905 г. были организованы, как досконально установлено, Департаментом полиции». В августе 1917 на Московском Государственном Совещании председатель Чрезвычайной Следственной комиссии заявил, что «скоро представит документы Департамента полиции об организации еврейских погромов». Но этого никогда не произошло.

Однако в современной (1996) Еврейской энциклопедии читаем: «В апреле 1903 новый министр внутренних дел В. Плеве организовал… погром в Кишинёве». (А томом раньше эта же Энциклопедия сообщает: «Текст опубликованной в лондонской газете "Таймс" телеграммы Плеве... большинство исследователей считают подложным».)

Осенью 1903 состоялся судебный процесс по делу о кишинёвском погроме. Для российской оппозиции этот суд должен был превратиться в битву с самим самодержавием. На суд отправились «гражданскими истцами» виднейшие адвокаты (и христиане, и евреи) – М. Карабчевский, О. Грузенберг, С. Кальманович, А. Зарудный, Н. Соколов. А «талантливейший левый адвокат» П. Переверзев и ещё несколькие пошли в защитники обвиняемых: «чтобы они не боялись рассказать суду... кто их подстрекнул начать бойню», – то есть что их направляла власть.

Факты лишь подтверждали данные официального расследования: власти – виновны, но только в том, что не справились вовремя. И тогда группа гражданских истцов-адвокатов заявила: «если суд отказывается привлечь к ответственности… главных виновников погрома» – то есть не какого-то губернатора Раабена, на него и внимания не обращали, а – министра Плеве и центральную администрацию России, то «им, защитникам... больше нечего делать на процессе». Адвокаты ушли с суда «в знак демонстрации».

Тем не менее, прогнозы западных газет, что «кишинёвский процесс будет издевательством над правосудием» не оправдались. Хотя во время погрома многие евреи стреляли из револьверов в христианскую толпу (от чего были и убитые), среди обвиняемых – евреев не было.

Ещё в апреле из 816 арестованных – 250 были освобождены от следствия и суда по бездоказанности обвинения. 466 человек сразу получили судебные решения за мелкие преступления – и по высшей мере, за них предусмотренной. 37 человек обвинялись в убийствах и насилиях. По результатам процесса 12 из них были оправданы, 25 найдены виновными и приговорены к лишению всех прав состояния и каторге (кому 7 лет, кому 5) или арестантским ротам.