Ланьков о положении в Корее

В том, что Трамп дал принципиальное согласие на миллиардные поставки оружия Сеулу, в общем-то, нет ничего нового. Южная Корея является одним из крупнейших покупателей американского вооружения, и никаких особых разрешений на поставки оружия не требуется – это не Тайвань, где любая поставка вызывает дипломатический скандал с Китаем. Америка продавала вооружение Южной Корее всегда в очень больших количествах.

Однако есть, действительно, серьезные новости, касающиеся военного баланса на Корейском полуострове и вокруг него – речь идет о пересмотре соглашения о ракетном вооружении. Дело в том, что в свое время, еще в семидесятые, американцы навязали южнокорейцам серьезное ограничение на право разработки собственного ракетного оружия. По этому соглашению Южная Корея не имеет права разрабатывать ракеты с дальностью более 800 километров и с весом боевой части более 500 килограммов. Вот это ограничение, судя по всему, будет снято.

Возвращаясь к основному вопросу: «Что происходит?», могу сказать лишь одно: ничего особенного не происходит, если честно. Происходящее сейчас – достаточно обычный для Кореи рабочий процесс, которому определенные краски придаются, разве что, необычным поведением американского президента. Обычно разговоры в стиле «Щас я всех порву на куски, держите меня семеро!» – это северокорейская «фишка». А сейчас мы сталкивается с ситуацией, когда угрозы (причем угрозы в основном пустые, к исполнению не предназначенные, а по большому счету и неисполнимые) извергает не только северокорейская, но и американская сторона.

Если говорить о какой-то основной канве событий, то связана она с тем, что Ким Чен Ын с момента прихода к власти в декабре 2011 года пересмотрел ядерную политику своего отца. Покойный Ким Чен Ир ставил перед собой ограниченные задачи. Он хотел создать ядерное оружие, некоторое количество ядерных зарядов и ограничиться, в общем, достаточно скромным ядерным арсеналом. Работа над средствами доставки ядерных зарядов при Кем Чен Ире велась, но велась она достаточно вяло.

Тогда на серьезные работы по межконтинентальным ракетам отчасти не хватало денег, но главным, конечно, было то, что тогда северокорейское правительство особого внимания разработке средств доставки не уделяло. То есть позиция Ким Чен Ира заключалась в том, что для обеспечения безопасности Северной Кореи вполне достаточно того, что в распоряжении КНДР есть некоторое количество ядерных зарядов и об этом обстоятельстве очень хорошо известно всем тем, кто потенциально может захотеть на Северную Корею напасть. Такой вот минималистский подход.

Ким Чен Ын решил от этого подхода отойти. Связано это, наверное, с заметным улучшением экономической ситуации в стране, которое происходит в последние годы; но не исключено также, что это во многом отражает и его личные пристрастия.

Политика Ким Чен Ына сводится к тому, что КНДР должна разработать «ядерные силы сдерживания», которые могли бы нанести ракетно-ядерный удар по территории Соединенных Штатов. Причем речь тут идет о континентальной территории США. То есть не Аляска и не Гуам, а именно континентальная территория – то есть Нью-Йорк, Вашингтон, Чикаго.

С этой целью Ким Чен Ын форсировал работы над межконтинентальными баллистическими ракетами – работы, которые вообще в КНДР вяло шли еще с начала 1990-х годов, – и одновременно стал прилагать куда большие усилия к развитию ядерного оружия.

Его усилия в этом направлении увенчались успехом, причем успехом достаточно впечатляющим: хотя большинство экспертов и ожидали, что в обозримом будущем Северная Корея создаст и ядерное оружие, пригодное для установки на межконтинентальных баллистических ракетах и сами эти ракеты, практически никто не предполагал, что эта задача будет решена в такие короткие сроки. Всего два-три года назад большинство считали, что задачу создания межконтинентальной ракеты и заряда к ней удастся решить только к 2025 году. Сейчас северокорейские ракетчики и ядерщики вышли на тот уровень, который, как ожидалось большинством, они должны были бы достигнуть лет через десять.

В последние два месяца Северная Корея провела как минимум два удачных, то есть прошедших штатно, запуска ракет большой дальности. Возможно, были даже три запуска – есть некоторые разногласия по поводу третьего. В любом случае, как минимум два раза прошли абсолютно штатно запуски межконтинентальных баллистических ракет, пригодных для нанесения ударов по территории Соединенных Штатов. В зоне досягаемости этих ракет находятся такие города как Чикаго и Нью-Йорк. Вашингтон – где-то на грани их вероятной дальности: может, они его достают, а может, и нет.

Одновременно с этим северокорейцы провели испытание нового очень мощного ядерного заряда, который по своей мощности в по меньшей мере четыре-пять, а возможно, и в десять раз превосходит все, что они испытывали ранее. Они заявили, что этот заряд является термоядерным, и даже поместили на первой странице «Нодон Синмун» фотографию Ким Чен Ына, осматривающего этот заряд, якобы пригодный для установки в боеголовки ракеты.

Насколько это блеф, а насколько правда, сказать пока нельзя, но есть большая вероятность того, что взрыв действительно был термоядерным. Для Северной Кореи это важно, так как главная проблема их ракет – это очень низкая точность. Ели они установят на ракеты заряды большой мощности, это во многом позволит решить проблему, вызванную низкой точностью. Когда ты наносишь удар зарядом в сотни килотонн, то, в общем, не столь важно, насколько точно ты попал в цель.

Все это случилось в президентство Трампа. Северокорейцы давно заявляли, что вот это все – то есть создание ядерного и в особенности термоядерного заряда для ракет и разработка самих ракет – и есть их главная цель. Об этом говорилось вполне открыто, и работы над этой программой шли настолько открыто, насколько открыто вообще могут вестись работы над военной программой подобной важности. Тем не менее, в начале января Трамп, тогда только что избранный президентом, в одном из своих твитов заявил, что, дескать, «северокорейцы заверяют, что они скоро запустят ракету, способную нанести удар по США, но такого не случится». Но вот оно и случилось.

Северная Корея превращается в третью страну мира после Китая и России, способную нанести ядерный удар по территории Соединенных Штатов. Понятно, что это обстоятельство у Америки не вызывает никакого энтузиазма, особенно если учесть, что у северокорейцев есть репутация «отмороженных» и непредсказуемых. Репутация эта сильно преувеличена, но не совсем уж необоснованна. Поэтому возникает вопрос, что же делать дальше.

Есть три варианта, которые, однако, все либо нереальны, либо неэффективны. Первый вариант – это попытаться с северокорейцами договориться, дать им много денег и попытаться добиться их согласия сдать ядерную программу за деньги. Это нереально, причём не в последнюю очередь потому, что северокорейцы отлично видели, что случилось с единственным человеком в истории, который на подобную сделку пошел. Этого человека звали, как вы догадываетесь, Муаммар Каддафи. Он, правда, сдал не готовое ядерное оружие, а достаточно проблематичную, находившуюся на ранних стадиях ядерную программу. Но, тем не менее, печальная его судьба послужила уроком для Пхеньяна.

Поэтому у северокорейцев четкая позиция: они не будут ни о чем разговаривать, пока не разработают и не поставят на боевое дежурство межконтинентальные баллистические ракеты, способные нанести удар по США. Когда они это сделают, они, возможно, и будут разговаривать – но не о ядерном разоружении, которое для Северной Кореи априори неприемлемо, а о контроле над вооружениями. Например, они могут обсудить прекращение дальнейших работ над ядерным оружием в обмен на какие-то серьезные экономические и политические уступки со стороны Соединенных Штатов. Пока же – никаких переговоров!

Второй вариант дальнейших действий – это санкции. С санкциями все носятся не в последнюю очередь потому, что в условиях, когда ничего реально сделать нельзя, санкции всё равно полезны с внутриполитической точки зрения. Иначе говоря, хотя никакого реального эффекта они не приносят, их можно «продать», представить собственному избирателю в качестве проявления жесткой позиции. Любой конгрессмен, любой сенатор, который голосует за санкции, может потом, встречаясь со своими избирателями, сказать, что, дескать, мы не допускаем, мы не терпим, смотрите, какие мы суровые! Сенатор может при этом отлично понимать, что санкции ничего не дают, но, тем не менее, они все равно будут проводиться.

Санкции не работают по двум причинам. Первая причина – это позиция Китая, который сейчас контролирует где-то порядка 80-90 процентов северокорейской внешней торговли. Китай не рад северокорейской ядерной программе, не поддерживает ее. Однако для Китая жесткие санкции не приемлемы. Дело в том, что такие санкции могут спровоцировать серьезный экономический, а затем – и политический кризис. Проще говоря, сначала – голод, а потом и падение режима в Северной Корее.

Такой поворот событий для Китая опаснее, чем все ядерные авантюры нынешнего северокорейского руководства. Китаю проще иметь дело с ядерной Северной Кореей, чем с Северной Кореей, впавшей в состояние, скажем, похожее на нынешнее состояние Сирии или Ливии. И это совершенно разумный и правильный подход – так, в общем-то, вело бы себя любое ответственное правительство, и списывать это на какие-то идеологические «загибы» Китая ни в коем случае не следует.

Это первая причина, по которой санкции не работают. Вторая причина тоже достаточно понятна: если Китай по какой-то неведомой причине санкции поддержит, то северокорейское руководство, даже столкнувшись с голодом и беспорядками, помня о судьбе Каддафи, Саддама и много кого еще, сдавать ядерное оружие не будет. Оно в случае необходимости пожертвует частью населения собственной страны, объяснив его печальную участь тем, что это – герои, павшие на невидимой войне в борьбе с внешним врагом (звучит хорошо, объяснение хорошее, не правда ли?) Оно пожертвует частью населения, если это необходимо, но сохранит ядерное оружие – ибо считает, что без ядерного оружия не удастся сохранить ни северокорейское государство, отдельное от Южной Кореи, ни его, руководства, собственный режим. А для них это, естественно, как и для любой правящей элиты, сохранение режима и сохранение государства – это одно и то же.

Последний возможный вариант – это вооруженные действия. Вооруженные действия тут тоже не работают – просто в силу того, что все население Сеула и его округи (примерно 25 миллионов человек, половина населения Южной Кореи) находится в зоне досягаемости северокорейской артиллерии. Начало войны приведет к массированному артиллерийскому удару по Сеулу, и даже если не буду применяться средства массового поражения, количество жертв будет исчисляться десятками и сотнями тысяч.

Кроме того, скорее всего в случае нападения на Северную Корею в той или иной степени ей будет оказывать поддержку Китай - просто из желания проучить Америку и показать ей, что подобные действия по соседству с Китаем недопустимы. Результатом станет война вьетнамского типа. Не легкая, веселая экспедиция на Ближний Восток, куда отправляется пара эскадрилий, запускается некоторое количество ракет, немножко спецназовцев, а потом рассказывается об их подвигах, а серьезная война в давно забытом стиле войны во Вьетнаме – война, которую американцы не вели очень давно, естественно, вести не хотят и правильно делают.

Осознание этого факта пришло к Трампу не сразу: первую пару месяцев своего правления он этого не понимал, но где-то к апрелю ему это разъяснили. Столкнувшись с этой ситуацией, американское руководство вообще и президент Дональд Трамп лично пытаются сейчас, скорее всего, просто блефовать. Они делают максимальное количество воинственных телодвижений, своей риторикой и поведением на удивление напоминая традиционную линию северокорейского руководства, рассчитывая, по-видимому, что сами по себе угрозы испугают то ли северокорейцев, то ли Китай – и на то, что китайцы, дескать, испугавшись, пойдут на введение реально жестких санкций против Северной Кореи.

Разумеется, скорее всего, «взять на испуг», как говорят в определенных кругах, ни Китай, ни Северную Корею не удастся, однако президент Трамп это честно пытается сделать. Я так понимаю, что здесь сказывается его опыт работы на телевидении и риэлтером. Ну, вот, собственно, и все, что там происходит.