Всё это ведет к расшатыванию национальной денежной системы. Кончится всё это очень плохо. Подготовка людей ведется очень активно – ведётся перезагрузка сознания. Нынешней системе как раз и нужны дураки, чтобы они поддерживали спрос на криптовалюты, поддерживали раздувание этих пузырей. Если люди готовы соглашаться с тем, что криптовалюты – это здорово, если они согласны, что безналичные деньги – это здорово, а наличные деньги – это анахронизм, тогда мы на полной скорости въезжаем в этот "электронно-банковский концлагерь"

---

Последнее время все больше новостей можно услышать про криптовалюты в целом и про биткоины в частности. Подключились к этому не только СМИ, но и государственные власти. Так, если раньше в течение нескольких лет Центробанк строго отвергал любые криптовалюты, то теперь, хоть они и запрещены, все-таки государственные финансисты решили приблизить момент их появления – ЦБ заявил, что работает над национальной криптовалютой. Что представляют собой системы электронных денег и что сулит их распространение?  Об этом в беседе с Накануне.RU рассказал доктор экономических наук, профессор МГИМО Валентин Катасонов.

Вопрос: Самой популярной криптовалютой сейчас является биткоин, но есть ведь и другие – сколько их? И вообще для чего они нужны?

Валентин Катасонов: Да, биткоин, эфириум, а всего около двух тысяч названий разных криптовалют. Правда, некоторые из них подобны бабочкам-однодневкам, поэтому сказать, сколько их есть на данный момент, никто не берется. Специалисты мониторят около 100 ведущих видов криптовалют. Что касается самого названия – "криптовалюта" – мы живем в эпоху мира нейролингвистического программирования, и иногда нам подсовывают какие-то новые понятия для того, чтобы мы окончательно перестали что-либо понимать. Слово "криптовалюта" состоит из двух простых слов: "крипто" – значит тайный, зашифрованный, секретный; и "валюта" – то есть что-то вроде денег. Но на самом деле мы можем сказать, чтоникакой секретности нет. Нам доказывают, что это такая разновидность электронных денег, которые обеспечивают анонимность участников сделок. Это множество всяких профессиональных терминов: "блокчейн", "пиринги", "big data". У обывателя начинает голова кругом идти, и он начинает действительно верить, что там есть стопроцентная защита. Конечно, никакой стопроцентной защиты нет, и любой серьезный специалист в области компьютерных технологий и интернета скажет, что есть способы идентифицировать участника сделок. 

Вопрос: Даже несмотря на шифрование?

Валентин Катасонов: Если рассматривать мир криптовалют как некий закрытый мир, то для тех, кто создавал эти криптовалюты, это полный нонсенс. Грубо говоря, идет некая азартная игра между участниками, и она заканчивается тем, что кто-то записывает себе проигрыш со многими нулями, а кто-то записывает выигрыш. Но ведь выигрыш должен все-таки конвертироваться во что-то более понятное, более реальное. Поэтому между "миром криптовалют" и нашим миром существуют определенные коридоры, по которым циркулирует реальные товары, реальные деньги туда и обратно. Когда происходит проход каких-то активов через эти коридоры, в этот момент участников можно дешифровать.

Теоретически он может оставаться анонимным, но известна масса случаев, когда происходила дешифровка. Даже самый осторожный участник игры криптовалют все равно совершает ошибки. Вот на этих ошибках его поймать можно. И случаев того, как анонимно защищенных различными криптошифрами людей вычисляли и ловили, более чем достаточно.

То есть, конечно, это не "крипто" – все расшифровать можно. Еще более важно, что это все-таки не валюта.

Вопрос: Почему это не валюта, не деньги?

Валентин Катасонов: Разница в том, что когда мы говорим про национальные деньги, мы говорим просто "деньги", когда мы говорим про деньги других государств – мы говорим, что это иностранные деньги, это валюта. Важнейшей особенностью денег является то, что они являются эквивалентом, иначе говоря, они должны иметь устойчивую покупательную способность. А мы с вами видим, что творится на рынке криптовалют. Там постоянно идут колебания, выражаясь профессиональным языком, имеется высокая волатильность этих криптовалют. Вспомним историю биткоина – он появился в 2009 году, тогда обменивался в пропорции 1 монета биткоина на десятую или сотую долю даже не доллара, а цента. Сегодня его курс повышается до $3,5 тыс и выше. Говорят, что не за горами время, когда он будет стоить $500 тыс. за одну монету, кто-то говорит про 1 млн.

Это инструмент спекуляции, а не деньги, потому что деньги должны обладать устойчивой покупательной способностью. А если они не обладают такой способностью – значит, это не деньги.

Вопрос: Как устроен процесс купли-продажи?

Валентин Катасонов: Участники этого мира биткоина и криптовалют – как две категории людей. Одни – это те, кто делают эти деньги, можно сказать, из воздуха. Это так называемые майнеры. Майнинг – от слова "добыча", они "добытчики". Вторая категория – те, кто покупают эти монеты. Это могут быть люди, которые даже не обладают минимальной компьютерной грамотностью. Майнерам, конечно, надо обладать компьютерной грамотностью, а сегодня еще и компьютерными мощностями.

Вопрос: И почему вообще нужно идентифицировать игроков? Криптовалюты могут быть опасны?

Валентин Катасонов: Потому что криптовалюты используются не только для азартной игры, но и, например, для финансирования терроризма, для торговли наркотиками, для проплаты бандитских услуг. Мы-то с вами живем, вроде как, в видимой части электронного мира, который называется интернет, а есть еще "черный интернет". Вот в этой "преисподней" и осуществляются все эти сделки. Там можно заказать и убийство кого-либо с использованием тех же самых криптовалют.

Вопрос: В таком случае почему вокруг биткоинов столько шума? Преодолевают они рубеж в $4 тыс. или разделяются на две криптовалюты – каждый раз это "громкая" новость…

Валентин Катасонов: Понимаете, куда ветер дует? Давайте посмотрим глобальную тенденцию. Хозяева денег хотят стать хозяевами мира. Естественно, криптовалюты – это один из инструментов, которым они хотят ускорить наступление этого счастливого для них момента. Есть несколько версий, зачем нужна криптовалюта. Мы, конечно, можем пропустить оптимистичную версию, мол, криптовалюта – это освобождение от гнета со стороны банков, что теперь нам банки не нужны, теперь мы можем напрямую с вами вступать в горизонтальные экономические отношения, и никто никого уже обмануть не может. Это сказки. Но в них верят и поддерживать проекцию криптовалют начинают не только "отмороженные" спекулянты, которым надо действительно выиграть и получить прибыль в 1000%, но даже те люди, которые просто мечтают о некоем светлом будущем. Дьявол в этом смысле изворотлив и креативен.

Вопрос: Для чего тогда нужны криптовалюты?

Валентин Катасонов: Есть несколько версий. Когда я учился в институте – в конце 60-х , в начале 70-х годов – мир переживал переход от бреттон-вудской финансовой системы к ямайской. Тогда о многих вещах, которые сегодня являются привычными, никто и не слышал. Тогда говорили, что есть такие деривативы – финансовые производные инструменты, что это очень редкий инструмент, который используется исключительно для хеджирования, то есть для снижения или ликвидации каких-то рисков коммерческих операций.

А посмотрите сегодня – рынки финансовых производных инструментов исчисляются сотнями и тысячами триллионов долларов. Прошло всего несколько десятков лет, и из этой "бактерии" получился какой-то гигантский слон. Одна из версий, что сегодня криптовалюта – это действительно "микроб" на фоне этих масштабов операций, которые совершаются на финансовых рынках. Но вот завтра он может превратиться в слона или динозавра.

Суммарная капитализация ведущих криптовалют находится где-то на уровне $200 млрд – это капитализация одной крупной компании на американской фондовой бирже Nasdaq, типа компании Facebook или Apple. Вот масштабы. А информационная шумиха просто зашкаливает. Всё очень просто – потому что средства массовой информации находится в руках хозяев денег, и они с помощью СМИ начинают надувать очередной пузырь.

Я не удивлюсь, если завтра капитализация этих криптовалют будет измеряться уже не миллиардами, а триллионами долларов, а послезавтра десятками триллионов долларов. А для чего это надо? Опять мы возвращаемся ко временам перехода к ямайской системе. Что тогда произошло? Тогда был ликвидирован золотовалютный стандарт – с печатного станка был снят "золотой тормоз".

Фактически возникла ситуация, когда хозяева денег могли печатать неограниченное количество "зелёной бумаги", образно выражаясь. Было только одно "но" – надо было, чтобы был постоянный спрос на "зелёную бумагу". Ещё даже и Ямайская конференция не прошла, она была в январе 1976 года, а осенью 1973 года уже разразился энергетический кризис. За несколько месяцев цены на "черное золото" подскочили в четыре раза. Это первый признак того, что создается новая система, которая предполагает снятие всякого контроля над ценами на товарных рынках. В четыре раза подскочили цены на "черное золото" – а это в то время было эквивалентно десяткам миллиардов долларов. В этот же момент доллар стал превращаться в "нефтедоллар". Это такая тонкая, продуманная операция. Кстати, в реализации этой операции активно участвовал Генри Киссинджер, который тогда мотался по странам Ближнего и Среднего Востока и договаривался со всеми странами, производящими и экспортирующими нефть, что они будут покупать "черное золото" только за доллары.

А дальше – больше. Начали появляться какие-то финансовые инструменты, начали расти пузыри на финансовых рынках, и они стали поглощать миллиарды, триллионы этой продукции "печатного станка". На сегодняшний день уже и эти возможности исчерпаны. И вот одна из версий, что криптовалюты – это еще один пузырь, который будет и дальше создавать спрос на "зелёную бумагу" и пролонгирует существование этого "печатного станка" Федеральной резервной системы.

Вопрос: Есть версия, что криптовалюты изначально создавались, чтобы впоследствии обрушивать денежные системы разных стран.

Валентин Катасонов: Действительно, мы наблюдаем странные вещи по всему миру. На протяжении 100 лет центральные банки – я это внимательно изучал и отслеживал – очень ревностно относились к появлению каких-то альтернативных денег. Это могли быть корпоративные деньги, местные деньги, локальные деньги, муниципальные деньги – бесконечное количество прецедентов. Центральные банки всегда в зародыше уничтожали возможность появления таких альтернативных денег. И, безусловно, они блюли свою монополию на эмиссию.

А тут мы наблюдаем странные процессы. В качестве примера можно взять Россию – скажем, четыре или пять лет назад Центробанк и Минфин заявили жёстко, что мы не признаем никаких криптовалют. Это была нормальная и отработанная реакция на появление каких-то альтернативных валют. А на сегодняшний день денежные власти начинают уже по-другому говорить, мол, криптовалюты мы всё равно запретить не можем, поэтому давайте мы их легализуем, давайте мы их будем регулировать. Параллели напрашиваются примерно такие, как история с наркотиками в Европе – стали вдруг в Европе говорить, что они не в состоянии бороться с наркомафией, поэтому, мол, давайте легализуем торговлю наркотиками и будем контролировать эту легальную торговлю.

На самом деле, государство уходит от решения этой задачи, и возникают такие лукавые, опасные для человека альтернативы. Надо сказать, что даже в Соединенных Штатахофициально всё-таки более жестко, чем в Европе или в России, относятся к криптовалютам. С моей точки зрения, хозяева "печатного станка" ФРС просто не хотят, чтобы криптовалюты находились где-то поблизости от этого "печатного станка".

Вопрос: Это тренд, навязываемый глобальными корпорациями, и скоро мы откажемся от наличности, будем жить в "цифровой экономике" и расплачиваться электронными деньгами?

Валентин Катасонов: Да, в общем, тренд такой, что деньги становятся безналичными. Мы, конечно, имеем в кошельке какие-то бумажные денежные знаки, которые называются банкнотами Центрального банка, но во всём мире идёт вытеснение бумажной компоненты, и ни для кого не секрет, что доверие к банкам упало до уровня плинтуса. В России достаточно вспомнить пример банка "Югра". А на Западе, кроме этого фактора, угрозы банкротства банка, есть ещё и другая угроза – и это даже не угроза, это свершившийся факт. Это отрицательные процентные ставки по депозитам коммерческих банков. В целом ряде западных стран коммерческие банки оставляют нулевую процентную ставку, либо даже отрицательную. Конечно, в этих условиях люди понимают, что лучше хранить деньги в наличной форме. Это напрягает банки, поэтому они всячески лоббируют принятие законов, которые запрещают использование наличных денег. Это фактически означает выстраивание гигантского "банковского концлагеря". И Россия идёт в этом же тренде, это видно невооружённым глазом, хотя прямой связи с криптовалютами тут нет.

Вопрос: Что влияет на курс криптовалют? Скачки могут быть и в $100, и в $200 – это, возможно, как-то связано с мировой экономической конъюнктурой?

Валентин Катасонов: Это может быть определено информационными факторами – какая-то публикация о хороших перспективах биткоина или того же эфириума. С внешними факторами, объективными обстоятельствами связь очень слабая.

Вопрос: Центробанк РФ, как Вы отметили, начал присматриваться к криптовалютам, но и пошел дальше – заявил, что уже идет работа над созданием национальной криптовалюты. Как это можно расценивать?

Валентин Катасонов: Заявления насчёт того, что какая-то страна попытается создать свою национальную криптовалюту, для меня вообще какой-то нонсенс. Об этом ранее заявляла Англия, об этом заявил Китай. В Китае есть официальная валюта юань, которая эмитируется национальным банком Китая. У Англии есть фунт стерлингов, который эмитируется банком Англии. Что значит национальная криптовалюта? Не очень понятно.

Если имеется в виду, что параллельно с фунтом стерлингов или юанем будут ходить еще какие-то валюты, это, как показывает мировой опыт, самая неприятная ситуация.

Например, возьмём историю Российской империи. В Российской империи были параллельные валюты – кредитный рубль и серебряный рубль. Пропорции обмена между ними постоянно менялись, и это очень неприятная ситуация. Это фактически валютная система, построенная на параллельных деньгах.

Вопрос: А есть уже какой-то зарубежный опыт легализации криптовалют?

Валентин Катасонов: Например, в Японии заявили, что они легализовали криптовалюты с 1 апреля 2017 года. Обратите внимание, что всё-таки пытаются использовать слово не "валюта", а говорят, что это "актив" или "финансовый инструмент", или ещё как-то, но всё-таки никто пока не сказал, что это деньги.

Кроме Японии, можно назвать еще Германию, некоторые другие страны. Но они, ещё раз повторяю, формально говорят, это не деньги, это просто некий актив, которым можно пользоваться, который можно использовать. Тот же самый Китай – ведь Китай занимал до недавнего времени первое место в мире по количеству криптобирж, то есть там велась самая азартная игра.

Но всё это ведет к расшатыванию национальной денежной системы. Кончится всё это очень плохо. Так что здесь идет многоходовка: сначала запрещают, потом говорят, мол, в этом что-то есть, мы не можем это запретить, поэтому давайте будем это контролировать, но это будут не деньги, это будут некие инструменты и некие активы, которыми нельзя пользоваться для уплаты налогов или еще каких-то операции. А потом в какой-то момент времени скажут – вы знаете, криптовалюта лучше, чем юань или фунт стерлингов. А это и надо хозяевам денег. Происходит зачистка мирового денежного пространства от традиционных валют.

Вопрос: Если все-таки криптовалюты начнут "наступление" и у нас – наша экономика вообще к этому готова?

Валентин Катасонов: Чтобы мы были к этому готовы, надо подготовить людей. А подготовка людей ведется очень активно –ведётся перезагрузка сознания. Поскольку я преподаю в высшей школе, я вижу, читаю учебники, слышу, что говорят профессора, слышу ответы студентов на занятиях – всё это воспринимается на ура, это всё здорово. Но ведь я уже говорил, что нынешнее высшее образование вообще и экономическое образование в частности – это, к сожалению, конвейер по производству дураков. А нынешней системе как раз и нужны дураки, чтобы они поддерживали спрос на криптовалюты, поддерживали раздувание этих пузырей. Если люди готовы соглашаться с тем, что криптовалюты – это здорово, если они согласны, что безналичные деньги – это здорово, а наличные деньги – это анахронизм, тогда мы на полной скорости въезжаем в этот "электронно-банковский концлагерь". Но я думаю, что мы должны всячески препятствовать этому.