Удар по алкогольной мафии намечен на июль

Принятие пакета поправок по борьбе с водочным контрафактом только в этом году принесёт в бюджет 60 миллиардов рублей

О том, какие неприятности ожидают в ближайшем будущем теневых «водочных королей», и о том, на какие ухищрения они идут, чтобы сохранить свои подпольные заводы, корреспонденту «Парламентской газеты» рассказал глава межведомственной рабочей группы по борьбе с оборотом и производством нелегального алкоголя, председатель Комитета Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам Сергей Рябухин.

- Сергей Николаевич, когда можно ожидать принятия новых поправок, разработанных вашей группой?

- Мы ожидаем, что весь пакет законопроектов будет принят до конца текущей парламентской сессии (до конца июля — прим. авт.). Работа и согласования ведутся уже очень долго, с 2015 года, Правительство нас поддержало, согласны с нашими инициативами и в профильных комитетах Госдумы. Хочу отметить, что межведомственная группа была создана по поручению председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко — оно было дано вице-спикеру палаты регионов Евгению Бушмину. В итоге в группу, возглавить которую было поручено мне, вошли представители МВД, ФНС, Минфина и вошедшего в его состав Росалкогольрегулирования, ряда других ведомств.

- Ряд изменений вносится в уголовное законодательство. В чём их суть?

- В серьёзном ужесточении ответственности. В частности, вводится норма, которая фактически приравнивает подделку акцизных марок на алкоголь к подделке денежных знаков — и там, и там предусмотрено лишение свободы. Мы предлагали изначально за подделку акцизов установить максимальный срок до 15 лет тюрьмы — такой же, как и в отношении производства фальшивых денег. После консультаций в Минюсте и Верховном суде при подготовке законопроекта ко второму чтению, решили установить планку до 12 лет. Но это, как понимаете, тоже очень серьёзная мера — по сравнению с тем, что было раньше.

Раньше можно было изготовить мешок фальшивых акцизных марок где-то за пределами России, с их помощью продать продукцию на миллиарды рублей, и за это, если тебя поймали, ты получаешь максимум год условно или 450 тысяч рублей штрафа. Прямо скажем, — это смешные санкции за подделку акцизных марок. В ближайшее время ситуация будет исправлена.

- Сколько ежегодно теряет бюджет России от нелегальной торговли алкоголем?

- В этом году мы предполагаем, что в 2017 году доходы от торговли алкоголем составят порядка 170 миллиардов рублей. А на теневой сектор здесь приходится 50 процентов рынка — об этом говорят наши силовые ведомства.

Эффект от тех мер, которые были приняты при непосредственном участии нашей группы, уже есть — по данным Минфина, доходы бюджета от акцизов на алкоголь выросли на 21 процент, это 56 миллиардов рублей.

- А в этом году рассчитываете на новый прирост?

- Если будет принят пакет законов, подготовленный нашей группой, то мы ожидаем, что по итогам текущего года в результате борьбы с алкогольной мафией бюджет получит больше на 60 миллиардов рублей. А в последующие годы эта сумма будет только расти. Главная наша цель — легализовать весь оборот алкоголя.

- Сейчас доходы от торговли алкоголем получают только те субъекты, где такая продукция производится. Получается, что другие регионы не очень и заинтересованы в легальной торговле алкоголем…

 

- На это направлено ещё одно наше предложение, которое также вошло в пакет поправок. Известно, что налоговые доходы от продажи алкоголя делятся поровну между федеральным центром и регионами. Региональная часть распределяется сегодня между субъектами РФ в зависимости от объема производства и только 20% с этого года идёт в бюджеты субъектов РФ, исходя из объемов розничных продаж. Мы же предлагаем распределять доходы пропорционально объему продаж. То есть направлять средства не только в те регионы, где действуют производства алкогольной продукции. Например, у нас всего 11 субъектов РФ, в которых легально производится крепкий алкоголь. Если же наше предложение будет принято, то доходы от алкогольных акцизов пойдут во все регионы России.

- Объемы продаж — это и объемы потребления. Не боитесь, что вас обвинят в призыве спаивать население?

- Такие претензии к нам уже поступали — в частности, из Минздрава. Но предлагаемая нами мера стимулирует губернаторов не расширять алкогольное производство, а выводить из «тени» уже существующее. Приведу пример: Москва получила в прошлом году от акцизов на водку 700 миллионов рублей в бюджет. Если заработают новые правила, то столичный бюджет получит 14 миллиардов рублей. И распределение доходов от акцизов, исходя из объемов розничных продаж по данным ЕГАИС, повысит заинтересованность региональных властей в законных продажах алкоголя. Так мы сможем бороться за легализацию рынка, что называется, «всем миром» — по-другому победить алкогольную мафию у нас в стране почти невозможно.

Статистика говорит о том, что водки продаётся на сумму вдвое большую, чем официально произведено! Это означает, что люди не стали меньше пить — они просто пьют контрафактную водку, отраву. И здесь надо наводить порядок. Отмечу, что Правительство нас в данной инициативе поддержало.

 

- Как решается проблема с поставками алкоголя из стран ЕАЭС? Известно, что, например, в Казахстане, акцизы значительно ниже, чем в России — соответственно водка, которая попадает оттуда к нам, вытесняет с нашего рынка российских производителей…

- Гармонизация законодательства со странами ЕАЭС — одно из главных направлений работы нашей межведомственной группы. В контексте сказанного вами, мы предлагаем установить лимит объёмов алкоголя, который провозится в Россию — до 10 литров крепкого алкоголя на одного человека или одно транспортное средство.

- Ваша группа также координирует действия структур по борьбе с нелегальными производствами алкоголя. В этом месяце вы лично приняли участие в ликвидации контрафактного оборудования в одном из пригородов Владикавказа. С какими проблемами сталкиваетесь?

- С начала работы нашей группы, то есть за два года, арестовано более 250 заводов по производству нелегального алкоголя. Но только 15 из них закрыты и их оборудование ликвидировано. Это результат неоправданно долгих судебных разбирательств — апелляции рассматриваются по десять месяцев! И даже когда суд выносит окончательное решение о ликвидации предприятий, то приходится сталкиваться с впечатляющей предприимчивостью алкогольной мафии.

Пример — наша поездка в Северную Осетию, где при моём непосредственном участии производился демонтаж оборудования на одном из подпольных заводов. Мы приехали спустя всего несколько дней после решения суда о его ликвидации. И нас встретил … новый собственник: молодой человек (предполагаю, родственник бывших владельцев) нам сказал, что поставил новое оборудование, которое мы не имеем право «срезать». Пришлось лично ходить по заводу: выяснилось, что на самом деле они просто «перебили» шильдики и перекрасили старые цистерны в новый цвет. При этом, надо отдать должное, работали люди в поте лица — цистерны-то в четыре этажа высотой! Понятно, что демонтировать такое оборудование за несколько дней невозможно, поэтому просто перекрасили из бордового в серый цвет. Торопились так, что даже ржавчину в некоторых местах не успели закрасить…

- Сразу приходит на ум сравнение с угнанными автомобилями…

- Именно это сравнение я и применил, когда пришлось лично объяснять новому «собственнику», что его аргументы не работают — образно говоря, он приобрел угнанный автомобиль, и пытался нам доказать, что мы не имеем право его у него забирать. Хотя «авто» тоже самое — просто он сменил «номера» и покрасил его в другой цвет.

 

Понятно, что «водочные короли» идут на самые разные ухищрения, чтобы не лишиться такого лакомого «пирога» — речь идёт о прибыли в десятки миллиардов рублей, которые вывозятся в офшоры. А мы в это время не можем в регионах найти деньги на строительство и обустройство школ! Например, тот завод, который закрывали мы, обладал колоссальными мощностями — оборудование могло производить до 12 тысяч литров спирта в сутки! Поэтому я был очень рад, что поехал лично проконтролировать процесс — был момент, когда пришлось преодолевать нерешительность замявшихся было судебных приставов. Но в итоге всё разрешилось так, как и было предписано по закону. Хотя ситуация сложилась очень и очень серьёзная — хорошо, что у нас было серьёзное сопровождение, обошлось без перестрелки.

- Отдельный вопрос — процесс ликвидации арестованного оборудования. Правда, что на это уходят месяцы?

- Это действительно так. Здесь уже предприняты шаги — когда мы начинали работу два года назад, не было даже правового механизма для демонтажа и утилизации оборудования. Сейчас по России функционирует уже 40 площадок, на которых хранится демонтированнное и изъятое оборудование. Замечу, что ликвидация такого оборудования — сложный технологический процесс, который требует участия только специалистов. Поэтому на приём металлолома из утилизированного оборудования проводятся конкурсы , и компании, понимая, что власти занялись алкогольной мафией всерьёз и надолго, уже выстраиваются в очередь.