Модульный человек и его конструкторы

Глобалистская «мягкая сила» - стремление превратить людей в скот и внушить им, что скотством надо гордиться....

Идеал глобалистского общества – модульный человек. Этот термин, придуманный в начале 70-х гг. XX века  американским футурологом Элвином Тоффлером, не стал слишком популярным, зато его смысловая начинка уже достаточно узнаваема. По замыслу Тоффлера и его единомышленников, главной особенностью модульного человека является его повышенный конформизм, способность встраиваться в любые выгодные для него системы отношений, обстоятельства, виды деятельности. И с той же легкостью выходить из них, когда они теряют для него привлекательность. Такой «биомодуль» лишен прочных привязанностей, моральных устоев, убеждений. Незыблемый принцип у него лишь один: «Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше».  Он выраженный эгоцентрик , главная цель которого – успех в быстро меняющемся мире. А для этого необходима повышенная мобильность и готовность все время меняться: менять местожительства, работу, внешность, знакомых. Все, что угодно. Даже свой пол. Ну, и само собой, семью. «Поскольку человеческие отношения становятся все более недолговечными и модульными, - писал Тоффлер еще в 1970 г., - погоня за любовью становится, пожалуй, более бешеной. Но это только временные надежды на изменение. Так как обычный брак оказывается  все менее и менее способным гарантировать пожизненную любовь, мы можем ожидать открытого одобрения временных браков. Вместо женитьбы  «только смерть нас разлучит», пары будут вступать в брак, зная, что отношения могут оказаться недолговечными.  Они будут знать также, что когда пути мужа и жены разойдутся, когда появится слишком большое несоответствие в уровнях развития, они могут предложить друг другу расстаться без потрясения и затруднений, возможно, даже без той боли, которая сегодня сопровождает развод. И когда будет представляться возможность, они будут жениться снова и снова, и снова». Такую цепочку  браков «великий футуролог» называет «последовательным браком» (в отличие от многоженства). Вот что он пишет о такой модели, вернее, модуле: «Последовательный брак – модель следующих один за другим временных браков – скроен по заказу Века Быстротечности, в котором продолжительность всех взаимоотношений человека, всех его связей с окружающей средой сократилась. Он является естественным, неизбежным результатом социального порядка, при котором автомобили сдаются в аренду, куклы отдаются в счет покупки новых, а одежда выбрасывается после одноразового использования. Это основное направление завтрашней модели брака».

Теперь уже очевидно, что футурологи, подобные Тоффлеру и другим «провидцам», заранее готовили общественное сознание к переменам, запланированным «мироправителями века сего», которых принято сейчас называть глобалистами. В 70-е гг. прошлого века, когда за многие аморальные поступки еще полагалось сажать в тюрьму, Тоффлер внушал читателям, что в будущем нас ожидают не только «последовательные браки», но и отсроченное рождение детей во имя построения карьеры, суррогатное материнство, «гомосексуальные папы», «профессиональные родители», воспитывающие чужих детей за деньги и прочие радости свободной жизни, которые тогда казались утопичными, а сегодня стараниями глобалистов все агрессивнее завоевывают жизненное пространство.

Правда, в жизни все не так идиллично, как в посулах футурологов. Они-то обещали, что человечество с облегчение вздохнет, сбросив с себя оковы традиционной морали и религиозных табу. И что все это будет происходить  естественно, само собой, по заказу «Века Быстротечности» и главное, добровольно: кто захочет – сбросит, кто не захочет – будет жить по-старому. Однако человеческая природа оказалась куда более консервативной, чем надеялись авторы и заказчики футурологических проектов. Большинство людей не торопилось добровольно становиться модульными, поэтому создатели «прекрасного нового мира» начали все более настойчиво и жестко их торопить. Если не удавалось с помощью идеологических манипуляций – то путем откровенного принуждения, которое неразрывно связано с подавлением и запугиванием. А это, в свою очередь, характерно для полицейского государства.

В одной из предыдущих статей мы писали о полицейском государстве нового типа, обращая внимание  на то, что его принципиальная новизна состоит в принуждении к противоестественному. Даже при нынешнем весьма высоком уровне развращенности в обществе огромная часть населения  разных стран была против легализации однополых «браков» и усыновления детей содомитами. Но на их мнение наплевали, продавив соответствующие законы. И люди теперь вынуждены под угрозой репрессий признавать такие «браки» нормой.

А посмотрите на ситуацию с мигрантами в Западной Европе. Сама по себе идея «замещающей миграции», которая обсуждалась еще в 80-е гг. прошлого века, но в широкий оборот была введена в 2000-м году (см. Доклад отдела народонаселения ООН «Замещающая миграция: является ли она решением проблем сокращения и старения населения?») – сама эта идея противоестественна. Ведь коренное население сокращается отнюдь не спонтанно, а под влиянием тщательно продуманной, изощренной политики «планирования семьи». А потом вместо того, чтобы прекратить эту антидемографическую политику и способствовать повышению рождаемости, начинают завозить мигрантов. Цель – отрыв народов от своих корней и создание  «новых кочевников». Этакий глобалистский микс, смешение рас и культур.

А в последнее время в политике «замещающей миграции» прослеживается еще одна противоестественная тенденция. Толпы беженцев, согнанных со своих земель путем искусственного разжигания войн, ведут себя совершенно не свойственным для их положения образом. У них откуда-то большое количество денег, они безбоязненно терроризируют местное население, бесчинствуют, безобразничают, а власти их покрывают, требуя от коренного населения «проявлять толерантность».

Достаточно жестко принуждают и к оскотиниванию, то есть, к атрофии нравственного чувства, стыда, хорошего вкуса, тяги к идеалу. На фоне культа успеха и денег создаются условия, при которых человек может достичь того и другого, лишь включившись в производство «низких смыслов» и извращенных «ценностей», которые провозглашаются новыми эталонами. И потребителю подается недвусмысленный сигнал, на что следует ориентироваться, если не хочешь прослыть лузером и маргиналом, прозябать на обочине жизни.

Собственно, это и составляет главное содержание глобалистской «мягкой силы» - стремление превратить людей в скот и внушить им, что скотством надо гордиться, ибо только так живут сейчас настоящие люди.

Особенно ярко ускоренное формирование модульного человека проявляется в сфере семейной политики. Во многих странах уже фактический действует запрет на воспитание, поскольку приняты законы о противодействии «семейному насилию». И родители, понимая, что детей при малейшем «сигнале» могут изъять, вынуждены мириться с их приобщением к новым «ценностям». К примеру, марихуану уже легализовали не только в ряде европейских стран, но и в США и даже в религиозно-ориентированном Израиле. Не надо быть Тоффлером, чтобы предсказать, как возрастет детско-подростковая наркомания, которая, впрочем, будет политкорректно называться «экспериментированием с психоактивными веществами».

Изъятие детей – это уже не мягкая, а весьма жесткая сила. В последние годы она применяется по всему миру для ускоренного выращивания  модульного человечества. Без преувеличения можно сказать, что мы имеем дело с грандиозным социальным экспериментом. Точное число юных жертв этого эксперимента неизвестно (во всяком случае, таких данных нет в открытом доступе), но ясно, что счет идет как минимум на десятки миллионов. В  2000 году французское правительство под давлением встревоженных профессионалов обратилось к  генеральному инспектору по социальным делам Пьеру Навесу и генеральному инспектору юридического отдела Брюно Катала с просьбой представить доклад о положении в судах по делам несовершеннолетних и в социальных службах, о разлучении детей с родителями. Озвученные цифры потрясали: за 18 лет во Франции было изъято порядка 2,5 миллиона детей, причем около одного миллиона – незаконно, без достаточных на то оснований. В Финляндии, при населении 5,5 млн. человек ежегодно изымается около 10 тыс. ребятишек.  При этом рождается каждый год около 60 тыс. 10 тысяч  – шестая часть. Да и в России, где «все еще только начинается», ежедневно изымается из семьи по 150 детей . Около 55 тыс. в год. А еще недавно эта цифра достигала 100 тысяч!

Насильственно оторванный от родных и помещенный в незнакомую среду ребенок испытывает страшный шок. А в состоянии шока даже взрослого человека достаточно легко сломать, зомбировать, - словом, подчинить чужой воле. «Тоска на сердце человека подавляет его», - говорится в «Притчах Соломона» (Притч. 12:25). А тут не только тоска по близким, но еще и чувство запредельного ужаса. Не случайно у многих детей, оказавшихся в такой ситуации, появляются признаки аутизма, возникают задержки развития и эмоциональная притупленность. То есть, как раз такие качества, которые необходимы для конструирования модульного человека. Ведь для того, чтобы с легкостью разрывать или вообще не устанавливать связи, менять жен, мужей, пол, друзей-приятелей, города и страны, профессии, взгляды и многое другое, требующее сердечного участия, нужно стать тупым и бесчувственным. Главное – оставаться в тренде, быть вписанным, успешным, то есть, успеть встроиться в ту систему связей, которая для «биомодуля» сейчас наиболее выгодна и перспективна. А в «постоянно меняющемся мире» только успевай перестраиваться и встраиваться…

Но человек – не биомодуль, поэтому радужные картины будущего, которое населяют новые, пригодные для этого будущего модульные люди, могли родиться или в головах жуликов, или у людей с поврежденной психикой. Человеческая сущность, образ Божий, стремление к идеалу, к чистоте, любви, верности и постоянству можно подавить, но не истребить. А подавленность человеческой природы не обязательно будет выражаться в покорности планам футурологов. Долго и сильно сдавливаемая пружина может неожиданным образом распрямиться.

Кто ожидал, что Ренат из России, усыновленный двумя профессиональными «гей-родителями», подрастет, и жизнь, по их собственному признанию, превратится в кошмар? Что он будет нападать на них с ножом, с отверткой, душить собачьим поводком, крушить компьютеры, мебель и даже стены дома, вскрывать банковские счета своих усыновителей, - короче, всячески  терроризировать их в отместку за свою исковерканную судьбу?

Неожиданной для проектантов модульного мультикультурного человечества была и реакция норвежца Андерса Брейвика, умертвившего 77 человек и ранившего более 150. Террорист (которому в детстве, кстати, основательно помотали нервы «детозащитники», пытавшиеся отобрать его у матери, судившиеся с ней и в течение нескольких лет контролировавшие каждый шаг этой семьи) сознался в преступлениях, однако отказался признать вину, заявив, что он «мученик консервативной революции», представляющий норвежское сопротивление,  и что теракты были «предупреждением для государственных изменников», способствующих засилью мигрантов и так называемому мультикультурализму. С 2011 года, когда Брейвик совершил массовое убийство, националистические настроения в Западной Европе заметно выросли.

Кто знает, что еще сотворят жертвы глобалистских социальных экспериментов? Ведь тоска на сердце может приводить не только к бессильному унынию, но и к бешеной ярости… 

Ирина Медведева, Татьяна Шишова