Подробно. ИЗ ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ СИСТЕМЫ ПРОТИВОРАКЕТНОЙ ОБОРОНЫ (ПРО)В СССР, 1957-77 годы

Очень подробный рассказ о том как создавалась и модернизировалась система ПРО Москвы. Автор - Н.Д.Дроздов

Интерес представляет рассказ от первого лица о том как взаимодействовала оборонная промышленность и собственно военные в те годы.

"Исследования по проблеме ПРО начались в СССР в 1948 г. С 1957 года до 1977 проводились разработка и создание средств и системы противоракетной обороны г. Москва - системы «А-35». В открытой печати после снятия грифа «секретно» появился ряд публикаций, в которых рассказывается история создания системы ПРО Москвы во многом объективно, но некоторые принципиальные этапы создания системы «А-35» «забыты», скорее всего намеренно, а общая оценка работ по созданию этой системы не самокритична и явно тенденциозна. К таким публикациям относятся заметки Г.В.Кисунько - генерального конструктора системы ПРО в 60-70 годы /2,3/, воспоминания генерал-полковника Ю.В.Вотинцева /6,7,8/, книга и статьи группы активных участников создания системы ПРО /1,24,25 /. Соответственно, представилось необходимым и полезным остановиться более подробно на некоторых «забытых» эпизодах, а также вернуться к общей оценке работ по ПРО.

Организация работ по системе «А-35» достаточно точно характеризует особенности деятельности военно-промышленного комплекса (ВПК) СССР, в рамках которого эта система создавалась. Поэтому, чтобы показать типичность условий, в которых создавалась система А-35, приводится информация о разработке в тот же период некоторых других систем стратегической обороны и сделана попытка анализа деятельности ВПК в послевоенный период.

Автор, будучи сотрудником НИИ-2 МО, участвовал в работах по созданию системы ПРО с 1962 по 1978 год (анализ боевых возможностей систем ПРО, оценка проектов систем, разработка исходных данных, подготовка решений по проблематике ПРО). Соответственно, анализ состояния работ по ПРО в этот период базируется на личные воспоминания. Возможно, покажутся излишними подробные описания некоторых совещаний, но именно через эти описания удается дать представление о взаимоотношениях между различными ведомствами, участвующими в создании систем обороны. Что касается более раннего периода разработки средств и системы ПРО, а также других систем обороны, то использована информация, опубликованная в работах, список которых прилагается. Состав и структура системы «А-35» были также подробно описаны еще в 70-ые годы в несекретной брошюре, изданной в США. В ведомствах Министерства обороны эта брошюра хранилась с грифом «совершенно секретно».

Отрицательное отношение к деятельности ВПК в 60-70 годы ни в коей мере не является следованием модной критике всего прошедшего периода развития страны, распространенной в послеперестроечный период, а является результатом попытки объективно осмыслить эту деятельность. Критика деятельности ВПК имела место и до перестройки в 70-е годы, однако автор не отрицает и своей вины в бесполезной трате средств на создание систем обороны.

2.ПРОТИВОРАКЕТНАЯ ОБОРОНА. ОСНОВНЫЕ ЗАДАЧИ НАЧАЛЬНОГО ЭТАПА РАБОТ

При разработке системы ПРО в самом начале была допущена грубая, с позиции системного анализа, ошибка. А именно, не были разделены две задачи: изучение принципиальной возможности перехвата наземными средствами головной части баллистической ракеты (ГЧ БР или, иначе, боеголовки) и оборона наземного объекта или определенной территории от ракетно-ядерного удара нескольких БР. Принципиальная трудность задачи перехвата боеголовки заключалась, в частности, в том, что общее время полета БР от старта до точки падения находится в пределах, в зависимости от типа БР, 7-30 минут. Баланс времени наземных средств перехвата еще более ограничен, так как БР может быть обнаружена наземными средствами только после появления из-за горизонта, а перехват ГЧ БР следует осуществить на некотором удалении от ее точки падения. Скорость полета БР доходит до 7,5 км. в секунду. Таким образом, в крайне сжатое время необходимо решить комплекс задач: обнаружить БР, выделить (отселектировать) боеголовку, построить ее траекторию, рассчитать точку падения, возможные момент и точку перехвата БР, определить момент пуска и траекторию полета противоракеты (ПР), а затем после пуска ПР осуществить корректировку полета ПР до точки перехвата, рассчитать момент подрыва боезаряда ПР и выдать команду на подрыв. Все задачи должны быть решены с высокой точностью. Так, например, ошибка в моменте подрыва в 0,1 сек. приведет при скорости встречи ГЧ БР и ПР, равной 10 км. в сек., к промаху в 1 км. Весь комплекс задач в условиях реального времени и с необходимой точностью можно решить только при создании полностью автоматизированной системы, включающей средства обнаружения и сопровождения баллистической ракеты, средства поражения (ПР с боезарядом), средства управления (вычислительную технику и систему передачи данных).

Вторая задача - отражение ракетно-ядерного удара группы БР неизмеримо сложнее. Необходимо обеспечить поражение не одиночной боеголовки, а некоторого количества боеголовок в составе налета. При налете на обороняемый объект нескольких БР очень трудно получить достоверную информацию о составе налета БР, выделить боеголовки и обеспечить требуемую эффективность их поражения.

Уже на начальных этапах развертывания системы появились сведения о трансформации баллистических средств нападения. Вместо парной БР (боеголовка и корпус) стали создаваться БР с несколькими боеголовками, большим количеством (до нескольких десятков) тяжелых и легких ложных целей и передатчиками активных помех радиолокаторам ПРО. Такая баллистическая ракета получила название сложной баллистической цели (СБЦ). Появились задачи выделения боеголовок БР на фоне тяжелых и легких ложных целей и передатчиков активных помех, обеспечения работы информационных средств ПРО в условиях их периодического ослепления превентивными взрывами ядерных зарядов боеголовок БР, а также зарядов ПР, если на вооружение системы вводятся ПР с ядерными зарядами. Информация о составе налета всегда будет иметь стохастический характер. Если удастся получить вероятность выделения боеголовки в составе налета близкой к единице, то и вероятность принятия различных ложных целей за боеголовку также достигнет значимой величины. Алгоритм организации одновременного перехвата нескольких боеголовок сложен и вероятность перехвата боеголовки противоракетой всегда будет заметно менее единицы.

Для поражения боеголовок осколочным зарядом ПРО требуется высокая точность наведения ПР на цель, которая в условиях налета группы БР может оказаться не достижимой. Нельзя так же исключить, что в конструкции боеголовки будет предусмотрен подрыв ядерного боезаряда при механическом повреждении корпуса боеголовки, что усложнит работу системы ПРО. В случае перехода к ПР с ядерными зарядами требование к точности наведения ПР снижается, но в алгоритме управления системы потребуется предусмотреть назначение точек перехвата боеголовок, минимизирующее информационные потери, вызываемые взрывами боезарядов ПР.

Следует определить критерий эффективности системы ПРО. При обороне административно-промышленного объекта в качестве такого критерия можно принять вероятность сохранения объекта или допустимый уровень ожидаемого ущерба. При индивидуальном перехвате каждой боеголовки обеспечить приемлемое значение этих критериев затруднительно. Так, например, при вероятности поражения боеголовки, равной 0,9, вероятность прорыва к объекту хотя бы одной боеголовки из 10 составит 0,63. По-видимому, взрыва ядерных зарядов 2-3-х боеголовок будет достаточно, чтобы нанести непоправимый ущерб даже такому крупному объекту, как Москва. К тому же оборона объекта легко преодолевается, если количество боеголовок в составе ракетно-ядерного удара превышает число каналов перехвата, что может быть легко реализовано нападающей стороной. В перспективе система ПРО может состоять из комплексов объектовой и территориальной обороны. Следует полагать, что структура созданной системы ПРО противной стороне будет известна, и это так же следует учитывать при разработке противоракетной обороны.

Идея создания системы ПРО на основе индивидуального перехвата боеголовок сама по себе ущербна, кажется Монтгомери сказал, что это подобно попытке перегородить кольями океан. Успешный перехват группы БР мыслим лишь путем создания сплошных полей защиты, способных не пропускать ( разрушать, поглощать, отталкивать ) все предметы, направляющиеся к обороняемому объекту. Как создать подобное поле, сегодня не известно.

Таким образом, разобравшись во всех трудностях создания системы ПРО Москвы, ее разработчики должны были либо блефовать, завышая реальные боевые возможности разрабатываемой системы, либо придумывать противника посильного для системы, либо заявить о невозможности построения эффективной обороны Москвы на базе имеющихся технических решений и необходимости сосредоточить усилия на научно-исследовательских и опытно-конструкторских работах. Последнее противоречило принципам функционирования ведомств ВПК и привело бы к немедленному сокращению ассигнований на НИ и ОК работы по ПРО. Приоритет был за программами, в которых давалось обещание внести существенный вклад в оборону Москвы к установленному сроку. Здесь уместно привести замечание А.Г. Басистова, сделанное им в частном разговоре в начале 70-х годов, в период, когда ему было поручено руководство разработками перспективных средств ПРО. На заявление, что, учитывая опыт системы «А-35», не следует спешить с созданием проектов систем ПРО, он заметил: « Вы что же думаете, я это не понимаю? Но попробуйте обратиться в военно-промышленную комиссию с просьбой о выделении средств для научных исследований, а не для создания системы ПРО Москвы - ничего не получите».

Следует также заметить, что с самого начала система ПРО была объектом различных внешнеполитических и внутренних спекуляций при произвольной, чаще не компетентной трактовке ее значения, как элемента стратегической обороны.

3.СИСТЕМА «А-35» - СИСТЕМА ПРО МОСКВЫ

Проектирование и создание полигонного комплекса, а затем системы А-35 - системы ПРО г. Москва осуществлялось большой кооперацией конструкторских бюро (КБ) и заводов, принадлежавших различным Министерствам оборонной промышленности. Работа возглавлялась головным КБ и Генеральным конструктором системы ПРО Г.В.Кисунько. Проектированием и созданием отдельных средств системы руководили главные конструкторы этих средств.

1. 1. Полигонный образец - система «А». Время поисков и решений

   2.  

В 1955 г. в КБ-1 МРП был создан отдел по ПРО, на базе которого затем было организовано ОКБ-30 МРП ( ОКБ «Вымпел») головная организация по разработке системы ПРО. Для отработки средств системы ПРО, их взаимодействия и экспериментального подтверждения возможности перехвата баллистической цели наземными средствами ПРО было решено создать на полигоне экспериментальный комплекс, названный системой «А». Одновременно с разработкой системы «А» началось в 1956 г. создание Балхашинского полигона вблизи населенного пункта Сары-Шаган. Уже через 2 года начались первые пуски противоракет. Годы разработки и создания системы «А» были для участников этих работ годами творческого поиска, упорного труда далеко не в идеальных условиях. Все вспомогательные сооружения, необходимые для жизнедеятельности, создавались параллельно с развертыванием системы»А». Из эпоса разработчиков полигонных средств:

«Солончаками знаменитая, Ты вся колючками покрытая, Людьми и богом позабытая Сары-Шаганская Земля». / 3 /

Многочисленные трудности и неудачи были следствием сложности решаемой задачи, что усугублялось и сложностью принятой структуры системы. Неудачи кормили появившихся недоброжелателей. Речь заходила и о прекращении работ.

В 1959 г. был выпущен эскизный проект системы «А». При проектировании системы «А» ставилась задача поражения боеголовки БР осколочной боевой частью противоракеты. Серьезной проблемой при этом оказалось обеспечение точности наведения противоракеты на цель. Для достижения необходимой для поражения цели точности был принят метод слежения за боеголовкой БР тремя радиолокаторами канала цели (РКЦ) и сопровождение ПР также тремя радиолокаторами канала изделия (РКИ). Каждый локатор обеспечивал определение с высокой точностью дальности до объекта. По трем дальностям вычислялись затем координаты БР и ПР в принятой системе координат. Такой подход к получению точных координат определил структуру системы. В жесткой привязке к принятому дальномерному методу определения точных координат объектов были заложены дополнительные системные трудности на пути создания ПРО. Радиолокаторы канала цели с поворотными параболическими антеннами, работающие в сантиметровом диапазоне волн в импульсном режиме, нуждались для захвата цели в целеуказании. Соответственно в системе «А» была принята «двух-эшелонная радиолокация». РЛС дальнего обнаружения (РЛС ДО) обнаруживала БР, по данным этой РЛС строилась «грубая» траектория БР и выдавалось целеуказание РКЦ.

Были представлены два, вначале вроде бы конкурирующие, проекта РЛС ДО: РЛС дециметрового диапазона «Дунай» и РЛС метрового диапазона «Днестр» . Для системы «А» была выбрана РЛС «Дунай». Однако РЛС «Днестр» была так же принята для дальнейшей разработки в качестве РЛС системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН), генеральным конструктором которой был академик А.Минц. Без какого либо разумного обоснования началось и затем продолжалось длительное время независимое параллельное развитие радиолокаторов дальнего обнаружения для системы ПРО и для СПРН, что привело к дополнительным неоправданным затратам при создании этих систем, а затем и к дополнительным проблемам при создании системы контроля космоса. Ю.Вотинцев приводит следующее, услышанное им от Д.Устинова, заявление относительно взаимодействия А.Минца и Г.Кисунько: «Каждый из них создает свою локальную систему вооружения и надо попытаться объединить их позицию, поскольку они занимают непримиримую позицию в отношений идей и конструкторских решений. Это позволило бы сократить время на создание систем и государственные затраты». / 6 / Интересное заявление - вначале Политбюро своими постановлениями дает огромные права генеральным конструкторам в части независимого проектирования и создания систем, а затем устами своего влиятельного представителя просит как-то их укоротить и наладить взаимодействие. Таким образом система «А» включала РЛС ДО, три радиолокатора точного наведения (РТН) в составе РКЦ и РКИ каждый, РЛС вывода ПР и совмещенную с ней станцию передачи команд управления ПР и команды на подрыв боезаряда ПР, стартовую позицию с пусковыми установками противоракет В-1000, главного командно-вычислительного пункта и радиорелейных линий связи. РТН располагались на местности в вершинах равностороннего треугольника со сторонами в 150 км. Полигонные испытания системы «А», а затем и других средств ПРО обеспечивались войсковой частью полигона.

Конструкторы системы «собрали» разбросанные на местности объекты системы в автоматически управляемую систему. 4 марта 1961 г. впервые в мире боеголовка БР была сбита ПР с осколочной боевой частью (БЧ). В США аналогичный результат был получен только спустя 23 года. В 1961 г. были проведены испытания ПР В-1000 с ядерной БЧ без делящегося вещества.

Возможность перехвата боеголовки БР средствами ПРО была доказана экспериментально. Дальше произошло, по-видимому намеренно, «ошибочное» толкование значимости результатов, полученных на системе «А». Из доказательства принципиальной возможности перехвата БР наземными средствами ПРО был сделан вывод о возможности создания системы ПРО Москвы на технических принципах, отработанных в системе «А». При этом «не замечалось», что средства системы «А» явно не совершенны, а перехват боеголовки на полигоне осуществлялся в «идеальных» условиях - время пуска БР и ее траектория были известны заранее, корпус БР «не мешал» обнаружению боеголовки. В сущности, с самого начала было стремление представить систему «А» как некоторую модель системы ПРО Москвы. Например, подчеркивалось, что площадь внутри треугольника, образованного РТН, соответствует обороняемой территории Москвы.

3.2.Система ПРО города Москва

В 1959 г. (еще до успешного перехвата БР системой «А») Министерство обороны выдало плановое задание на создание системы ПРО Москвы - системы «А-35», которая должна обеспечить перехват парных БР, т.е. БР, состоящих из корпуса и боеголовки. Решение принималось сверх секретно без привлечения специалистов из головного НИИ войск ПВО - НИИ-2 МО. Разработка системы «А-35» регламентировалась Постановлениями ЦК КПСС и СМ СССР, в которых определялись и сроки создания системы ПРО Москвы. Сроки, как правило, были не реальными и воспринимались исполнителями как «мобилизующие», то есть закладывалась ложь, под которую вначале шло финансирование, а затем спекуляции вокруг невыполняемых сроков. В 1960 г. принимается решение о создании полигонного комплекса «Алдан», задачей которого являлась отработка некоторых новых технических решений, связанных в 1-ую очередь с необходимостью перехвата БР на больших высотах - вне атмосферы и, соответственно, созданием новой ПР. В комплекс «Алдан» вошли информационные средства системы «А».

Начало создания боевой системы до завершения испытаний опытных образцов и отработки всех основных задач на моделях допустимо с целью сокращения сроков развертывания боевой системы лишь при выполнении очевидных требований системного анализа. Для сложной дорогостоящей системы обороны эти требования включают прогноз развития средств нападения противника, которому система обороны должна противостоять по крайней мере несколько лет после завершения её создания, а так же анализ возможного совершенствования средств, на которых базируется система, тем более, что в данном случае РТН с вращающимися антеннами в системе ПРО чувствовали себя явно «не уютно». Ничего этого не было сделано. Более того, создается впечатление, что разработчики системы приступили к строительству ПРО Москвы, не разобравшись, в должной степени, с трудностями отражения ракетно-ядерного удара, в том числе с проблемами, связанными с получением необходимой информации о налете БР и с обеспечением надежного поражения боеголовок БР, а, возможно, просто предпочли не замечать эти трудности, полагая, что Постановление ЦК КПСС и СМ является надежной защитой от любой критики.

В основу системы «А-35» были положены технические решения, реализованные в системе «А». Изменения были связаны в основном только с вводом в систему новой противоракеты, что диктовалось необходимостью увеличения зон обороны и минимальной высоты перехвата БР, исключающей поражение объектов Москвы при взрыве ядерных зарядов. В объявленном конкурсе на создание ПР, удовлетворяющей заданным требованиям, приняли участие три КБ. КБ Лавочкина представило проект ПР, выполненный на основе уже имеющихся отработанных в этом КБ блоков ракеты. В проекте КБ Сухого были реализованы перспективные технические решения, в частности размещение управляющих двигателей в центре тяжести ПР, причем был представлен детальный макет ПР в масштабе 1:30. КБ Грушина предложило ПР В-1100, не удовлетворяющую требованиям, с неприемлемым для разрабатываемой системы ПРО прямоточным двигателем. Конкурсная комиссия рекомендовала начать испытания на комплексе «Алдан» с ПР Лавочкина, поручить КБ Сухого проектирование ПР для перспективных систем ПРО. Через некоторое время стало известно, что разработка ПР поручена КБ Грушина, который обещал (!) создать ПР, полностью удовлетворяющую требованиям. Вновь, как и в случае с созданием РЛС дальнего обнаружения, компетентная комиссия принимает обоснованное и, в данном случае, бесспорное решение, а высшее руководство принимает закулисно свое решение, руководствуясь интересами ведомственных группировок. В последствии в КБ Грушина была разработана ПР А-350, в основном идентичная той, что была у Лавочкина, но для её создания потребовалось дополнительное (и немалое время). Кто принял решение, приведшее к дополнительным затратам времени и средств, осталось тайной. ПР А-350 была испытана в составе комплексе «Алдан» с алгоритмом наведения «в упрежденную точку».

НИИ Министерства обороны ( НИИ-2 МО ) был подключен к созданию системы ПРО, когда её строительство на боевых позициях было в разгаре. Ранее участие НИИ МО считалось невозможным из-за соображений «секретности». Туман секретности окутывал систему и после подписания Договора с США об ограничении систем ПРО, т.е. и после того, когда состав и структура системы, создаваемой для обороны Москвы, были полностью известны Пентагону и система была описана в несекретных изданиях США. Секретность была доведена до абсурда. Например, при сдаче документов в машбюро, где печатались только секретные документы, слово «противоракета» стиралось, а затем научные сотрудники вписывали это слово от руки. Первые работы НИИ-2 МО по системе ПРО заключались в выполнении отдельных заданий ОКБ-30. Был проведен анализ полей точности триангуляционного метода определения координат объектов, разработана аналитическая методика оценки эффективности системы «А-35». Исследования эти были по существу «бросовыми», что было обусловлено невысоким уровнем понимания существа проблем коллективом, подключившимся к уже давно развернутой работе. Так, составление по заданию ОКБ-30 альбома полей точности триангуляционного метода определения координат было завершено в НИИ-2 МО незадолго до того, как конструкторы системы «А -35» от этого метода отказались. Много усилий было потрачено на обоснование оргстуктуры войск, которые должны эксплуатировать систему. При этом, при явном непонимании перспектив развития системы, предлагалась оргструкура войсковых подразделений, обеспечивающих функционирование стрельбового комплекса в составе 4-х узлов. Только через определенное время в НИИ-2 МО основное внимание стало уделяться оценке реальных боевых возможностей и перспектив системы ПРО с учетом развития баллистических средств нападения и задачам взаимодействия системы ПРО с другими системами стратегической обороны.

Решающее участие в определении перспектив развития вооружения ПВО должен был принимать научно-технический комитет войск ПВО страны, председателем которого в период создания системы А-35 был генерал Г.Легасов. Однако «участие» этого комитета обычно заключалось в присоединении к большинству и в «согласующих подписях».

Осенью 1962 г. была защита эскизного проекта системы «А-35» в комиссии под председательством Маршала Советского Союза П.Ф.Батицкого. Приведем имевший место на комиссии заключительный диалог так, как он описан разработчиками системы. / 1 /

"П.Батицкий: Ну что, Григорий Васильевич, ты нас не обманываешь - все будет, как ты говоришь?

Г.Кисунько: Конечно, Павел Федорович, клянусь Вам.

П.Батицкий: Ну ладно, я тебе верю. А вы все (тут он повернулся к залу ) помолчите.

И с этими словами он обнял и поцеловал Кисунько.

Какое трогательное единодушие ВПК и МО! Ну а специалистам, указывающим на недостатки «А-35» и преждевременность её развертывания на объекте, предложено помолчать.

Система ПРО развертывалась вокруг Москвы на двух кольцах радиуса 65 и 90 км. На внутреннем кольце располагались средства системы дальнего обнаружения (СДО) и главный командно-вычислительный центр (ГКВЦ) в составе главного командного пункта (ГКП) и комплекса ЭВМ 5Э 92-Б. На внешнем кольце были размещены стрельбовые комплексы (СК). Все средства системы были связаны для обмена информацией системой передачи данных (СПД). Система дальнего обнаружения (СДО) включала, согласно проекту, секторные станции дальнего обнаружения (РЛС ДО) дециметрового диапазона, обеспечивающие круговое поле обнаружения со временем обзора сектора 1 секунда. То есть, согласно проекту, СДО должна была обеспечить обнаружение БР, атакующих Москву с любого направления. Описание системы вскоре появилось в несекретных изданиях в США.

Понятие «стрельбовый комплекс» (СК) претерпело изменение уже в процессе строительства системы. При размещении средств системы А-35 предполагалось, что в системе будет реализован отработанный на полигоне радиодальномерный метод слежения за БР и ПР. Соответственно, каждый СК системы первоначально включал расположенные равномерно на окружности радиуса 90 км. четыре стрельбовых узла, на каждом из которых, в свою очередь, размещались радиолокатор канала цели (РКЦ) с вращающейся антенной, обеспечивающей слежение в импульсном режиме за корпусом и боеголовкой баллистической ракеты; два радиолокатора сопровождения противоракет (РКИ) и стартовая позиция - по четыре противоракеты на стартовых установках вокруг каждого РКИ. Таким образом, в составе каждого СК находились четыре РКЦ, восемь РКИ, тридцать две противоракеты. Одновременно СК мог обеспечить наведение на парную цель- корпус и боеголовку - двух противоракет. Четвертый узел был введен в состав стрельбовых комплексов для увеличения надежности. На кольце радиуса 90 км. стрельбовые узлы размещались на позициях попарно, так что на каждой позиции «соседствовали» два стрельбовых узла, входящий каждый в состав «своего» СК. При подобной структуре системы для перехвата одной парной БР потребовалось бы задействовать четыре РКЦ и восемь РКИ. Схема перехвата боеголовки четырехузловым стрельбовым комплексом показана на рисунке. На сложность системы обратил внимание, скорее всего по подсказке, Н.С. Хрущев при просмотре фильма о перехвате боеголовки системой «А» и высказал пожелание упростить систему. По-видимому, Г.Кисунько, вне зависимости от указаний Хрущева, понимал недостатки системы особенно при появлении СБЦ и провел дополнительные исследования с целью улучшения точности определения угловых координат радиолокаторами СК и увеличения радиуса поражения цели при оснащении противоракет ядерными боезарядами. Была показана возможность обеспечить в системе необходимую эффективность поражения боеголовки при сопровождении цели и противоракеты одним РКЦ и одним РКИ, соответственно. В этом случае каждый стрельбовый узел получил статус стрельбового комплекса. В системе при этом вместо 8-ми четырехузловых СК оказалось бы 32 СК и общие боевые возможности системы теоретически увеличились при том же составе средств системы до возможности перехвата 32 парных БР. Такой цикл перехвата баллистических ракет мог бы повторяться четыре раза до полного израсходования боекомплекта системы. В проекте число «одноузловых» СК было несколько сокращено. Переход от четырехузловых СК к одноузловым проводился когда строительство системы шло полным ходом, и в системе до конца сохранилась структура, обусловленная требованиями обеспечения дальномерного метода определения координат объектов. Например, при наведении противоракеты на боеголовку информация от РКЦ и РКИ должна была передаваться на ГКВЦ, по этой информации на ГКВЦ должны были вырабатываться команды наведения противоракеты, передаваемые затем по СПД на стрельбовый комплекс. Нелепость такой схемы передачи информации очевидна.

ГКВЦ системы был укомплектован ЭВМ типа М-50, объединенными общим управлением. Совместное размещение вычислительных средств в системе было вынужденным, поскольку при радиодальномерном методе определения координат объектов требовалась совместная обработка информации от всех четырех РКЦ и РКИ, разнесенных по кольцу 90-километрового радиуса и входящих в один четырехузловой СК. Это, в свою очередь, потребовало создание системы передачи данных с высокой пропускной способностью. Вследствие принятого принципа формирования передаваемого по СПД типового сообщения, требования к СПД были достаточно жесткими. В типовом сообщении были строго определены временные интервалы для каждого элементарного сообщения, например, отводилось свое «место» для каждой координаты о цели каждого РКЦ. Так как значительная часть элементарных сообщений периодически отсутствовала, то в непрерывно передаваемом по СПД типовом сообщении была масса «пустот». Кабельное СПД требуемой пропускной способности было создано. Если бы сразу в системе проектировалось применение «одноузловых» СК, то требования к средствам управления, в том числе к составу и структуре вычислительного комплекса и СПД были бы иными.

После перехода к «одноузловым» СК стала очевидной целесообразность объединения двух СК, расположенных рядом на одной позиции, в один сдвоенный СК, создание на сдвоенном СК вычислительного центра и передачи на этот ВЦ значительной части обработки информации, поступающей от РКЦ и РКИ сдвоенного СК. При таком изменении структуры системы значительно повысилась бы ее надежность и несколько улучшились боевые возможности. Такие предложения о модернизации системы рассматривались, но не были Генеральным конструктором приняты, по-видимому, потому, что существенно улучшить характеристики эффективности системы было невозможно никакими структурными изменениями, или потому, что для этого потребовалось бы дополнительное время.

Для обеспечения ввода и испытания системы «А-35» на объекте была создана многотысячная войсковая часть, которая после принятия системы на вооружение осуществляла её эксплуатацию. Для руководства деятельностью этой части, а также частей, осуществляющих ввод и эксплуатацию средств СПРН и ПКО были созданы в 1967 г. войска ПРО и ПКО, Командующим войсками ПРО и ПКО назначен генерал-полковник Ю.В. Вотинцев. Штаб войск ПРО и ПКО способствовал поддержанию должных воинского порядка и дисциплины в подчиненных частях. Сложней обстояло дело с подготовкой части к несению боевого дежурства. Командиры не могли смириться с тем , что в автоматической системе они всего лишь слуги, следящие за её «здоровьем». Хотелось принимать какие либо боевые решения, в чем они находили понимание штаба войск ПРО и ПКО. Приведем почти стенографическую запись фрагмента учения, проводимого штабом на КП СК системы «А-35».

"Дается вводная: Главный объект атакуют две БР, одна входит в зону обороны

СК в 00 ч. 00 мин. 00 сек., вторая - в 00 ч.01 мин.35 сек. Командир СК, Ваше решение ?

Командир СК: Начальник штаба, подготовьте предложение.

Начальник штаба СК (после 2-3-х минут каких то вычислений): Предлагаю уничтожить обе цели - одну на дальнем рубеже зоны поражения, другую на ближнем. По балансу времени СК это возможно.

Командир СК: Решение утверждаю.

Действия командира и начальника штаба СК руководителем учений одобряются "

Ясно, что за время командирских решений баллистические ракеты успели бы долететь до Москвы и что у командира СК не было никаких возможностей вмешаться в боевой цикл системы - в алгоритме системы вмешательство человека исключалось.

Отработка взаимодействия средств системы «А-35» на объекте, заводские и совместные испытания системы осуществлялись коллективом сотрудников ОКБ-30 МРП и СНИИ-45 МО. Одновременно со строительством объектов системы и испытаниям полигонного комплекса разработчики системы решали множество частных научно-технических проблем, к числу которых относились сравнительный анализ различных вариантов осколочного боезаряда ПР, оценка поражающих факторов ядерного боезаряда, отработка новых методов наведения ПР на баллистическую цель, оценка параметров закона ошибок, поиск методов селекции боеголовок БР, в том числе с использованием «расчищающих» ядерных взрывов, разработка комплексного алгоритма системы. Фактически в это время система представляла собой сложную имитационную модель, включающую средства системы, блоки подыгрыша налетов БР - «электронные цели», блоки обработки информации и контроля состояния средств системы. Созданная структура функционального контроля использовалась затем при эксплуатации системы. Много трудностей возникло с необходимостью перехода буквально «на ходу» к одноузловым СК. Не совсем ясно, зачем нужно было усиливать многочисленные коллективы конструкторских бюро министерств оборонной промышленности сотрудниками НИИ министерства обороны. Тем более, что штаты КБ МРП были раздуты и определенное число сотрудников, неспособных к активной творческой деятельности, являлись «скрытно безработными». Возможно регулярное привлечение части сотрудников КБ к работе в овощехранилищах не являлось таким уж нелепым мероприятием.

Не обходилось и без показухи. Для того, чтобы ускорить строительство системы руководством ВПК и МО было решено внедрить сетевое планирование, для чего создать подразделение сетевого планирования в СНИИ-45 МО. Таким образом, вопреки основам теории сетевого планирования создавали систему коллективы министерств оборонной промышленности, а планировали их работу сотрудники МО. И вот пример дорогостоящих курьезов, которые при этом возникали.

Начальник управления военно-промышленной комиссии генерал В.Каретников проводит обсуждение разработанного сетевого графика. Докладывает начальник управления СНИИ-МО полковник А.Шаракшанэ. На стене сетевой график размером примерно 1,5 на 2,5 метра.

По окончанию доклада вопрос задал академик С.Лебедев - главный конструктор вычислительных средств ГКВЦ: На графике показано, что М-50 должна быть через полгода поставлена на ГКВЦ, но к этому времени завод в лучшем случае приступит к изготовлению этих ВМ.

В.Каретников (обращаясь к докладчику): Ваше мнение ?

А.Шаркшанэ: Товарищ генерал, М-50 на критическом пути.

В.Каретников: Понятно.

Академик собирался что-то сказать, но ограничился тем, что махнул рукой. Больше вопросов не последовало, график утвержден единогласно.

Другой пример. На заседании штаба сетевого планирования, проводимого на полигоне, командиру стройбата указывается на невыполнение согласованных с ним сроков строительства одного из объектов. На что он спокойно замечает, что, когда сроки согласовывались у него было три роты, но после этого две роты решением вышестоящих «строительных» начальников были переброшены на другой объект и при этом его мнением и принятыми ранее решениями об использовании стройбата никто не интересовался.

Для руководства ВПК и МО вообще было характерно стремление позаимствовать у США новые методы управления без понимания особенностей и условий их применения. В результате неграмотного применения научных методов управления имели место дополнительные затраты и фактическая дискредитация этих методов. Примером тому и является компания по внедрению сетевого планирования. Затем подобным же образом внедрялось программное планирование. Поскольку в США Макнамара, благодаря применению программного планирования, добился существенных успехов в упорядочении военных заказов, было решено внедрить этот подход в СССР. С этой целью были созданы в рамках МО два новых главных управления, которым было поручено программное планирование военных заказов. Но при этом распределение средств и выдача заказов на проектирование и создание вооружения остались прерогативой «старых» главных управлений МО. Результатом первых двух лет «программного планирования» оказался документ, названный экспериментальным планом, к распределению средств на работы в области ПРО никакого отношения не имеющий.

Не обошел систему «А-35» и искус праздничных рапортов. Для иллюстрации этого утверждения целесообразно обратиться к событиям, имевшим место при заводских испытаниях системы. Эти события интересны и тем, что показывают несостоятельность лиц, утверждающих невозможность в доперестроечный период противостояния парадной лжи. Необходимо только было обладать профессиональными знаниями и считать главным дело, а не собственную карьеру.

4 ноября 1974 года была неожиданно созвана военная подкомиссия заводской комиссии по испытаниям системы «А-35». Целью заводских испытаний является устранение всех упущений, доводка системы до кондиции и подготовка к совместным испытаниям, в результате которых система должна быть принята на вооружение. В состав подкомиссии входили представители заказывающего управления МО, НТК войск ПВО, НИИ-2 МО, СНИИ-45 МО, командования войсковой части, обслуживающей создаваемую систему. - всего человек 8-10.

Не вдаваясь в долгие объяснения, генерал М.Ненашев - председатель военной подкомиссии и заместитель председателя всей заводской комиссии, объявил:

«На завтра назначено совещание Заводской комиссии, на котором мы должны подписать акт о завершении заводских испытаний системы.»

Заявление это было неожиданным, поскольку не соответствовало действительному состоянию испытаний и поэтому представитель НИИ-2 МО полковник Дроздов спросил:

«О каком завершении испытаний может идти речь, если программа испытаний включает два этапа, в настоящее время закончен первый этап, а ко второму мы только приступили ?»

Не известно, чем бы все закончилось, если бы не прозвучало негодование генерала Едемского - главного инженера войсковой части, обслуживающей систему:

«Товарищ Дроздов, разве Вы не знаете, что у нас в стране имеется хорошая традиция преподносить народу к празднику подарок?»

Этот вопрос, по-видимому, был, по мнению его автора, решающем аргументом за подпись акта, а оказался в каком то смысле провокационным - последовал ответ:

«Не знаю, есть ли среди нас коммунисты, если мы хотим преподнести народу такой сомнительный подарок. Возможно просто нужно кого то обмануть - так и скажите. И, если это действительно нужно, я готов подписать акт.»

После небольшой паузы М.Ненашев задумчиво произнес, обращаясь к Н.Дроздову:

«Ну что же, если ты так ставишь вопрос, то подписывать не будем. Только, как же быть ? Я уже дал обещание, что мы подпишем».

Далее последовал небольшой диалог:

Д.: Как дали, так и назад возьмете.

Н.: Ну ладно, только завтра Вы будете докладывать.

Д.: От своего имени, или от имени нашей подкомиссии ?

Н.: Конечно, от имени подкомиссии.

Д.: Хорошо, я согласен.

На этом совещание закончилось. Интересно, что остальные члены подкомиссии промолчали. Было воспринято как должное то, что М. Ненашев собрал подкомиссию для принятия решения о подписи акта после того, как это решение от имени подкомиссии он уже принял. Свободное обращение руководства с мнениями комиссий было явлением привычным.

На следующий день собралась заводская комиссия. Это что-то около ста человек: главные конструкторы подсистем, начальники отделов конструкторских бюро, представители Министерств и заводов, участвующих в создание системы, члены комиссии от МО. В президиуме: председатель комиссии заместитель Министра РП В.Марков, генеральный конструктор системы Г.Кисунько, кто-то из руководства ВПК.

Далее произошло следующее. В.Марков (открывая совещание):

«Мы собрались сегодня, чтобы подвести итоги заводских испытаний системы «А-35» и подписать акт о завершении испытаний. Слово для изложения мнения министерства обороны имеет генерал Ненашев.»

М.Ненашев (с места, не вставая): «Полковник Дроздов доложит».

Н.Дроздов (пройдя на трибуну): «Вчера подкомиссия МО еще раз внимательно проанализировала состояние испытаний и пришла к выводу, что в настоящее время полностью завершен 1-ый этап испытаний, 2-ой этап только начат, работа здесь предстоит еще большая. Поэтому подкомиссия МО не считает возможным подписать сегодня акт о завершении заводских испытаний системы».

В зале шум, в президиуме явная растерянность.

Академик Лебедев, главный конструктор ВМ (с места): «Если не надо подписывать акт, то я не знаю, зачем я сюда приехал.»

Н.Дроздов: «Вы приехали с другого конца Москвы, с большим основанием я мог бы задать вопрос, зачем я приехал из Калинина. Вы же, конечно, знаете, что заводские испытания не завершены.»

В.Кисунько (после продолжительной паузы): «Товарищ Дроздов, если 1-ый этап испытаний завершен, мог ли бы мы подписать об этом акт?»

Н.Дроздов: «Безусловно, если это нужно».

В.Кисунько (обращаясь в зал, затем к докладчику): «Я прошу сделать перерыв на 15 минут, за это время мы организуем редакционную комиссию и подготовим для подписи акт о завершении 1-го этапа испытаний. Товарищ Дроздов, Вы не возражаете войти в состав этой комиссии ?»

Минут через 15 акт был подготовлен и затем подписан всеми членами заводской комиссии. Испытания продолжались до конца года. Акт о завершении испытаний был подписан 31 декабря. При этом пришлось согласиться, что еще одна запланированная проверка будет проведена в начале января, когда в зону видимости системы войдет необходимый для этой проверки спутник.

Теперь о последствиях активности Н.Дроздова, приведшей к срыву запланированной подписи акта о досрочном завершений заводских испытаний к празднику Октября. В конце ноября произошел разговор между М.Ненашевым и Н.Дроздовым, что называется на ходу. М.Ненашев заметил, что отказ в ноябре от подписи акта оказался весьма уместным, поскольку испытания системы идут крайне медленно и не исключено, что при подписании акта они совсем бы затормозились. В приказе Министра обороны об итогах заводских испытаний системы А-35 полковнику Дроздову была объявлена благодарность и он был награжден денежной премией. Однако в состав комиссии по совместным испытаниям он уже не был включен, видимо по принципу - от греха подальше.

1. 1. Система «А-35» и договор об ограничении систем ПРО

Уже во время строительства системы «А-35» всесторонне изучалась роль системы ПРО в решении задачи сдерживания вероятного противника от нанесения ракетно-ядерного удара.

Согласно военной доктрине СССР этого периода, сдерживание вероятного противника, в качестве которого рассматривались США, обеспечивалось путем устрашения, т.е. угрозой ответного ракетно-ядерного удара. Арсенал стратегических средств нападения СССР и США - триада: БР наземного базирования, БР на подводных лодках, стратегическая авиация с ядерным оружием на борту - достиг к этому времени такого объема, что вне зависимости от того, какая сторона первая нанесет массированный ядерный удар и по каким объектам, все равно у другой стороны останется достаточно ракетно-ядерных сил, чтобы в ответном ударе нанести агрессору непоправимый урон. Соответствующие оценки проводились независимо в СССР и в США - получены идентичные выводы. В то же время из анализа реальных боевых возможностей систем ПРО, которые могли бы быть созданы на основе достижимых технических решений, следовало, что сколь-нибудь эффективную систему ПРО от массированного ракетно-ядерного удара построить невозможно. Бессмысленность ориентации на ядерную войну для СССР и США стала очевидной. Позже эта бессмысленность была показана в результате исследований последствий массированных ядерных ударов. Исследования по анализу результатов массированных ядерных ударов были проведены в СССР коллективами ученых под руководством академика Н.Н.Моисеева. Все эти выводы и соображения привели военно-политическое руководство СССР и США к заключению в 1972 г. договора об ограничении систем ПРО.

Согласно Договору в США создавалась система ПРО одной из наземных ракетных баз, в СССР - система обороны административного центра страны с числом ПР не более 100. Система обороны ракетной базы нужна стране, придерживающейся оборонительной доктрины. Задача ПРО базы - сохранить БР для ответного удара по военно-экономическим объектам страны, которая первая нанесла ракетный удар. Система ПРО административно-промышленных центров (АПЦ) нужна стране-агрессору, намеренной нанести упреждающий удар по противнику, чтобы добиться уменьшения числа БР в ответном ударе. После чего у ПРО АПЦ появляется возможность справиться с ослабленным ответным ударом. Стране - агрессору, планирующей нанесение первого ракетно-ядерного удара, оборона ракетных баз не нужна. Эти выводы о возможной целенаправленности систем ПРО были очевидны, но они что-то значили лишь при политических спекуляциях, в частности как аргумент при обвинении СССР в агрессивных намерениях, а также при обосновании военными кругами США необходимости создания ПРО стратегических баз. Что же касается ПРО Москвы, то её создание не определялось военной доктриной, а следовало из желания политического руководства СССР обеспечить свою безопасность.

Системы ПРО СССР и США в составе, определенном договором, не могли привести к дестабилизации сложившегося ракетно-ядерного противостояния этих ядерных держав. Боевые возможности этих систем были не значительными. При заключении договора об ограничении систем ПРО обе стороны нашли разумным, правда из разных соображений, просто зафиксировать факт создания систем ПРО там, где они уже создаются. В какой то мере договор мог привести к экономии средств военного бюджета СССР, если бы не была допущена профессиональная неграмотность в статьях договора, относящихся к размещению РЛС СПРН. Так или иначе, договор открыл зеленую улицу системе «А-35». В США возможность сэкономить средства была не упущена - система ПРО ракетной базы «Гранд-Форс» была вскоре законсервирована.

 

3.4.Кризис в создании системы «А-35»

Серьезный кризис возник в работах по ПРО в 1963г., когда В.Чаломей предложил создать систему ПРО «Таран», в которой перехват БР противника должен был осуществляться отечественными БР УР-100. Система «Таран» была одобрена руководством. Её проектирование продолжалось рядом КБ и НИИ более года и было прекращено в 1964г. после снятия Н.Хрущева с поста Генсека. Очередная попытка «волевого» решения проблемы привела, как и следовало ожидать, к ненужным затратам и дополнительной задержке работ по системе «А-35». К этому времени стало ясно, что к обещанному сроку - 50-ти летию Октября система «А-35» к постановке на вооружение предъявлена не будет. Сказались трудности согласования работы большего числа коллективов, отдельные неполадки, естественные при отработке новой сложной системы, в том числе связанные с переходом к одноузловым СК, а также различные внешние помехи, к числу которых относится и эпопея с «Тараном».

Поскольку было ясно, что перехват массированного ракетно-ядерного удара на базе отработанных на полигоне технических решений по отдельным средствам ПРО - задача нерешаемая, то создаваемая система ПРО Москвы была переориентирована на перехват группы БР, число которых определялось возможностями системы, что и было названо ограниченным ударом. К тому же, как уже упоминалось, на вооружение США были поставлены БР с разделяющимися боеголовками и набором средств противодействия ПРО, что явилось одной из основных причин отказа от радиодальномеров - попытка слежения за элементами СБЦ радиодальномерами была заведомо бессмысленной. Но и при переходе к «одноузловым» СК перехват даже одной СБЦ системой, построенной на устаревших технических решениях, оказался задачей, не решаемой с необходимой эффективностью, в частности вследствие трудности организации совместной работы нескольких разнесенных на местности РКЦ для селекции и сопровождения боеголовок.

Таким образом, оказалось, что создаваемая система ПРО Москвы не только не вписывалась в доктрину обороны, но и, будучи созданной на базе устаревших технических решений, не эффективна в противоборстве с существующими БР, атакующими обороняемый объект даже в составе ограниченного ядерного удара. Более того, по мере строительства системы, при переходе к тиражированию средств технологический уровень создания отдельных средств не повышался, а снижался. Так, защитные радиопроницаемые колпаки антенн впитывали влагу, что приводило к искажению сигналов и дополнительным ошибкам измерения координат; недостаточно прочными оказались поворотные механизмы тяжелых антенных систем. Все перечисленные обстоятельства привели Министерство обороны ( НИИ-2 и заказывающее управление ) к выводу о необходимости прекращения строительства системы при ограничении её состава уже созданными средствами. К этому времени были на стадии завершения строительства одна РЛС ДО в районе Кубинки и пять одноузловых СК. Однако, коллектив, создающий систему, включающий несколько конструкторских бюро и заводов различных министерств, был такой махиной, остановить которую оказалось делом нелегким. В конце концов решение о прекращении дальнейшего наращивания средств системы было принято. Инерция оборонных заказов дотянула систему до состава: ГКВЦ и СПД полного состава, две РЛС ДО и восемь СК.

3.5. Глубокая модернизация системы «А-35». «Инженерная записка» Генерального конструктора

Задолго до завершения строительства системы «А-35» появились новые РЛС с фазированными антенными решетками (ФАР). Такие РЛС могут одновременно решать задачи обнаружения и сопровождения нескольких целей, находящихся в зоне излучения ФАР, естественно в пределах имеющейся у РЛС энергетики. Таким образом РЛС с ФАР может работать в режиме обнаружения или разделить свою энергетику - часть использовать для обнаружения, часть для сопровождения обнаруженных элементов. Кроме того, эта же РЛС может быть использована для сопровождения противоракет, направленных на цели, что исключает весьма неприятную систематическую ошибку, имеющую место при сопровождении целей и противоракет разными РЛС. При наличии РЛС с ФАР заметно улучшается и информационное обеспечение задачи селекции. Таким образом, при переходе к ФАР можно возложить на одну РЛС информационное обеспечение всех задач перехвата баллистических целей от их обнаружения до выработки команды на подрыв боевого заряда противоракеты, т.е. получить многофункциональную РЛС.

В 1973 г., не дожидаясь завершения строительства системы сокращенного состава, Г.Кисунько представил «Инженерную записку», в которой изложил предложения по глубокой модернизации системы «А-35» путем создания системы «А-35Т», как этапа дальнейшего развитию системы ПРО Москвы. Суть этих предложений заключалась в следующем. В созданную систему «А-35» вводятся три новых СК, каждый в составе РКЦ с вращающейся ФАР с сектором обзора 12 на 12 градусов, двух РКИ также с вращающимися ФАР с ограниченным сектором обзора и стартовых позиций с ПР. Предполагалось, что сопровождение противоракет будет вначале осуществляться радиолокатором канала изделия , а на последнем этапе радиолокатором канала цели, т.е. в определенной степени будут использованы. возможности фазированных решеток для уменьшения ошибок наведения

Дальнейшие события, связанные с «Инженерной запиской» опущены, как в описании работ по ПРО Москвы разработчиков системы «А-35», так и в мемуарах Ю.Вотинцева, поэтому имеет смысл остановиться на них подробнее. Тем более результаты обсуждений предложений Инженерной записки во многом определили направление дальнейших работ по ПРО, да и участие в этих работах Г.Кисунько.

После изучения Инженерной записки НИИ-2 МО выдал отрицательное заключение на предлагаемую модернизацию системы. Это заключение было поддержано Заказывающим управлением МО. Сложилась не типичная ситуация. НИИ-2 МО состоял из управлений, каждое из которых «вело» определенные системы, работая в контакте с конструкторами этих систем и обычно всячески поддерживало «своего» конструктора. В этом свете отрицательный отзыв управления НИИ МО, занимающегося системой ПРО, на предложение Генерального конструктора выглядело не ординарно. (Интересна реплика Заместителя начальника НИИ МО генерала Ю.И.Любимова в адрес управления: «Как же вы можете выступать против своего конструктора?») .

Неприемлемость предлагаемой «модернизации» была достаточно очевидна. В Инженерной записке предлагалось сохранить двух - эшелонную радиолокационную систему и кроме строительства трех новых СК, включающих в общей сложности девять РЛС с поворотными секторными ФАР (три РКЦ и шесть РКИ ) , ввести в систему дальнего обнаружения, размещаемую вокруг Москвы на кольце радиуса 60 км., новые узлы РЛС ДО «Дунай-3» таким образом, чтобы обеспечить круговой обзор воздушно-космического пространства радиолокатарами дальнего обнаружения . В такой системе радиолокационных средств потенциальные возможности РЛС с ФАР в значительной степени не использовались.

Вращение многотонных ФАР РКЦ и РКИ также никак нельзя было отнести к удачным техническим решениям, что подтвердилось затем при создании нового РКЦ на полигоне. По словам Г.Байдукова, стоимость подшипников поворотных ФАР была больше их весового золотого эквивалента. И уже совсем не понятным было стремление сохранить прежнюю структуру стрельбового комплекса. Наличие в составе стрельбовых комплексов системы А-35 стрельбовых узлов с РКЦ и двумя РКИ было обусловлено ограниченными возможностями этих РЛС по слежению за движущимися объектами: РКЦ может сопровождать два элемента СБЦ, причем угловое расстояние между ними не должно было превышать 2 градуса, каждый РКИ сопровождает только одну ПР. При вводе в стрельбовый комплекс РЛС с ФАР эти ограничения снимались, даже если ФАР имела не круговой сектор обзора.

В целом проектируемые новые РЛС системы ПРО по всем параметрам уступали уже созданному в США на полигоне острова Кваджелейн РЛС «МАР» со стационарной ФАР, обеспечивающей обзор всей верхней полусферы. Опытный образец РЛС со стационарной ФАР в это время уже развертывался на Балхашском полигоне в СССР. Причем, незадолго до появления Инженерной записки заместителем Генерального конструктора был назначен В.Шершов. Поскольку это было время принятия решений о дальнейшем направлении работ по ПРО, а Генеральный конструктор убыл в отпуск, то В.Шершов, после достаточно длительных обсуждений перспектив развития системы ПРО, принял решение переориентировать систему «А-35» на новую РЛС со стационарной ФАР. Возвратившись из отпуска, Генеральный конструктор отменил это решение и вернулся к идее СК с тремя РЛС с поворотными ФАР.

Далее, не дожидаясь выдачи Министерством обороны тактико-технического задания (ТТЗ) на предлагаемую в Инженерной записке модернизацию системы, Г.Кисунько добился выхода Постановления ЦК КПСС и СМ СССР, в котором давалось добро на строительство трех новых СК. Такое в то время было возможным, так как Генеральные конструкторы имели право обращаться непосредственно в ЦК, а уж дальнейшее зависело от того, в каких личных отношениях находился Генеральный конструктор с влиятельными членами Политбюро ЦК.

Для обсуждения перспектив развития ПРО страны был собран научно-технический совет Комиссии по военно-промышленным вопросам при Президиуме Верховного Совета СССР (военно-промышленная комиссия) под председательством академика А.Щукина. На совете присутствовали Генеральный конструктор системы ПРО ГО Г.Кисунько и его заместители, заместитель Генерального конструктора системы перехвата БР на малых высотах (системы «С-225») Т.Брахман, министр радиопромышленности П.Плешаков (министерство радиопромышленности было головным в ВПК в части проектирования и строительства систем ПВО, ОКБ-30 находились в составе этого министерства), заместитель Главкома ПВО генерал Н.Гребенников, сотрудники НИИ-2 МО генерал Б.Королев, полковники Н.Дроздов и С.Мокрушин, сотрудники ВП комиссии. Г.Кисунько изложил предложения по развитию системы ПРО ГО, содержащиеся в Инженерной записке, Т.Брахман сообщил о боевых возможностях проектируемой системы «С-225». Представитель НИИ-2 МО, которому было предложено доложить позицию института, подтвердил отрицательное мнение относительно предлагаемой модернизации системы «А-35», обосновав это положениями, изложенными выше. Относительно системы «С-225» было сделано заключение о целесообразности её дальнейшего проектирования, в связи, в частности, с возможностью её применения для перехвата оперативно-тактических БР. Интересной была реакция Г.Кисунько, заявившего, что отрицательное отношение к его предложению - результат интриг известных ему лиц. Неодобрение позиции НИИ-2 МО высказали П.Плешаков (непосредственно на совете) и Н.Гребенников (в последующем). Решение совета не было объявлено.

Как реакция на позицию Министерства обороны, появилось второе Постановление ЦК КПСС и СМ СССР о строительстве трех новых СК и выделении соответствующих средств (речь шла о миллиардах «старых денег»).

Вскоре свое совещание собрал Главнокомандующий войсками ПВО Маршал Советского Союза П.Батицкий. На совещание были приглашены руководители и сотрудники заказывающего управления и двух НИИ МО, занимающихся проблематикой ПРО. П.Батицкий открыл совещание следующим заявлением: «Тут на меня давят, чтобы я подписал ТТЗ на новый комплекс ПРО, в то же время по мнению заказывающего управления подписывать не следует. Хочу выслушать мнение научных институтов». Все присутствующие на совещании подтвердили, что новые СК системы «А-35Т» не обладают должными возможностями по перехвату современных БР. Главком объявил, что в таком случае ТТЗ он не подпишет.

Таким образом, на этом этапе между руководством ВПК и руководством МО возникли серьезные противоречия относительно дальнейшего развития средств ПРО. Министерства оборонной промышленности и комиссия по военно-промышленным вопросам активно настаивали на создание трех новых СК. Средства, и немалые, для этого были выделены. Появилась даже карта размещения первого из трех СК (в районе Серпухова), где уже начались какие то земляные работы. Сотрудники Министерства обороны, занимающиеся проблематикой ПРО, считали строительство новых СК пустой тратой денег и фактически выступали против Постановлений ЦК КПСС. Такая позиция МО оказалась возможной потому, что в то время Главнокомандующим войсками ПВО был Маршал Советского Союза П.Батицкий, а начальником заказывающего 4-го главного управления МО генерал Г.Байдуков, лица достаточно независимые, чтобы проводить самостоятельную политику в вопросах военного строительства и формировать эту политику с учетом предложений сотрудников НИИ. После их ухода со своих постов подобные ситуации уже стали невозможными.

Руководством комиссии по ВП вопросам было назначено совещание с целью, как это было ясно, пресечь «бунт» МО и заставить руководство ПВО выдать ТТЗ на строительство средств, предложенных в Инженерной записке.

За день до назначенного комиссией по ВП вопросам совещания генерал Г.Байдуков собрал всех лиц, которые определяли позицию МО в части развития ПРО. Были приглашены начальники управлений и отделов, непосредственно ведающие заказами средств ПРО: генералы М. Мымрин и М.Ненашев, полковник В.Анютин; командующий войсками ПРО и ПКО генерал Ю.Вотинцев; начальник НТК войск ПВО страны генерал Г.Легасов, заместитель начальника 5-го управления НИИ-2 МО полковник Н.Дроздов. Совещание закончилось быстро: была подтверждена позиция о нецелесообразности создания новых СК и определена делегация МО на предстоящее совещание в составе М.Мымрина, М.Ненашева, В.Анютина и Н.Дроздова. Последнему был поручен доклад для изложения позиции МО по поводу содержания Инженерной записки. Г.Байдуков предложил высказать на совещании и представление МО о дальнейшем развитии ПРО и какие средства ПРО необходимо в связи с этим разрабатывать. Хотя подобные соображения могли быть выдвинуты, предложение Г.Байдукова не было принято, так как проектирование средств являлось прерогативой конструкторских организаций.

События следующего дня заслуживают подробного описания. Утром выяснилось, что М.Мымрин и М.Ненашев на совещание не едут. С этим «приятным» сообщением два оставшихся члена делегации явились в кабинет Г.Байдукова. Последовал диалог:

"- А где же Мымрин?

- Заболел.

-А Ненашев?

- Уехал в командировку.

- А, струсили! Придется вам ехать вдвоем. Я, к сожалению, не могу. Нужно подготовить доклад на завтрашний Военный совет".

Когда два члена делегации прибыли на Комиссию, то увидели в комнате предстоящего совещания Г.Байдукова.

Георгий Филиппович Байдуков известен во всем мире как участник героического перелета из СССР через Северный полюс в Америку. Участвовал в ВОВ 1941-45 гг. Для Г.Байдукова были характерны действительно государственный подход к делу, независимое поведение при общении с высшим руководством, внимательное отношение к мнению подчиненных и других лиц, с которыми ему приходилось взаимодействовать. В рассматриваемом случае он, понимая возможные осложнения, не мог, несмотря на занятость, оставить без поддержки двух представителей МО, занимающих относительно невысокие должности. Как стало ясно из дальнейшего, участие в совещании Г.Байдукова оказалось решающим фактором, обеспечившим необходимый результат.

Достаточно большая комната была переполнена. Здесь находились начальники управлений, отделов и сотрудники военно-промышленной комиссии, генеральный конструктор системы ПРО и его заместители, главные конструкторы ряда средств, входящих в систему «А-35». Министерство обороны представляли только три человека. Вел совещание один из заместителей председателя ВП комиссии Л.И.Горшков.

В докладе, сделанным Н.Дроздовым, были вновь приведены соображения относительно неперспективности предлагаемой модернизации системы ПРО ГО, а также отмечено, что ТТЗ на новые средства не могут быть подписаны и просто из формальных соображений, так как, согласно действующему Постановлению ВП комиссии, ТТЗ выдаются только после рассмотрения аванпроекта, который отсутствует, а Инженерная записка, если рассматривать её содержание, претендовать на роль аванпроекта не может.

После доклада состоялась краткая дискуссия. Л.Горшков, громким голосом, в котором слышались гнев и возмущение:

Товарищ Дроздов, я не понимаю, как Вы могли позволить себе такой доклад. Специалисты Министерств оборонной промышленности обосновали целесообразность развития системы в предлагаемом виде, а так же целесообразность предлагаемых Генеральным конструктором технических решений, а Вы утверждаете обратное.

Н.Дроздов: С самого начала было сказано, что докладывается не личное мнение, а заключение Министерства обороны. Представляется, что работающие в МО специалисты разбираются в вопросе не хуже, чем специалисты других министерств.

Л.Горшков, еще громче и с еще большим возмущением:

Тогда я задам Вам такой вопрос

Вопрос был не завершен, когда раздалась резкая реплика Г.Байдукова:

Хватит задавать вопросы. Вам Дроздов все ясно разъяснил. Работать вы не умеете. Берию на вас нужно с палкой.

Наступила мертвая тишина. Ссылка на Берию, методы работы которого были видимо не забыты, хотя после его расстрела прошло уже не мало времени, вызвала у большинства присутствующих представителей ВП комплекса шоковое состояние.

П.Грушин, главный конструктор противоракеты, после продолжительной паузы:

А что действительно есть решение ВПК, разрешающее выдачу ТТЗ только при наличии аванпроекта?

Молчание...

Затем кто то из сотрудников ВПК с места:

Да, есть.

П.Грушин:

Тогда и говорить не о чем.

.Грушин, по-видимому, знал о наличии решения ВПК и своим вопросом подсказывал председательствующему выход из положения.

Л.Горшков, тихо и предельно вежливо:

Товарищ Дроздов, а Вы не разрешите задать Вам еще один вопрос?

Н.Дроздов:

Пожалуйста.

Л.Горшков:

А Вы не возражаете, если Генеральный конструктор проверит на полигонном комплексе предлагаемые технические решения ?

Н.Дроздов:

Это право Генерального конструктора. Известно, что финансирование таких работ ведется не из бюджета Министерства обороны.

Последний ответ был верен формально, но по существу следовало бы заявить, что строительство и испытания на полигоне предлагаемых новых РЛС ничего не даст. Это будет просто потеря времени и средств. К сожалению, это не было сказано.

На этом совещание закончилось. Решение не было объявлено, но больше требований на выдачу ТТЗ не поступало. В кулуарах после совещания начальник отдела ВП комиссии генерал Зайкин заметил докладчику: «Вот из-за таких как Вы у нас до сих пор нет системы ПРО». В ответ последовало: «Почему же Вы об этом не заявили на совещании, а сидели тише воды ?» Твердая позиция МО остановила строительство трех новых бесполезных для ПРО стрельбовых комплексов, тем самым были сэкономлены громадные средства и созданы условия разработки новых средств на основе появившихся перспективных решений. Однако, что касается экономии, то, очевидно, это была «липовая» экономия, поскольку «сэкономленные» средства скорее всего были переброшены на другие цели в рамках ВП комплекса, может быть, только, более разумные.

На полигоне были созданы новые РКЦ и РКИ. В процессе строительства и испытания подтвердилась их бесперспективность, то есть то, что было очевидным и до этого. Возникла проблема, как в дальнейшем использовать эти средства. НИИ-2 МО предложил следующее: «РКЦ использовать в составе измерительного комплекса полигона, РКИ законсервировать». Бросовая по своей сущности работа была оценена в воспоминаниях Ю.Вотинцева, как заслуга Г.Кисунько по созданию нового измерительного комплекса.

Видимой реакции ВП комиссии на бесполезное и дорогостоящее развертывание на полигоне двух РЛС не последовало. Возможно в какой то степени суть политики этой комиссии может быть понята из следующего диалога полковника Дроздова с генералом Зайкиным.

Д: Так теперь стало Вам ясно, что новые СК строить не следовало?

З: А никто не собирался их строить.

Д: Но ведь в двух Постановлениях ЦК КПСС и Совмина содержались требования начать это строительство?

З: А никаких Постановлений не было.

Ответы звучали абсолютно серьезно, без тени юмора. Не исключено, что в действительности два «неудачных» Постановления ЦК КПСС были просто уничтожены, поскольку они порочили честь комиссии ВПК и Д.Ф.Устинова, с благосклонного одобрения которого эти постановления появились.

Подчистка документации в угоду кому- либо было явлением типичным. Например, в истории разработки проектирования системы «А-35» был такой случай. Комиссия, принимающая эскизный проект системы, отметила большое число серьезных недостатков проекта и сделала заключение, что проект не полностью соответствует предъявленным требованиям. Заключение с таким общим выводом, естественным следствием которого была необходимость доработки проекта, было подписано всеми членами комиссии. Председатель комиссии генерал М.Ненашев во время формирования заключения был в командировке. Прибыв из командировки, он подписал заключение, оставив без изменения весь перечень недостатков проекта, но стер в заключительном выводе слово «не».

После завершения испытаний полигонного варианта нового СК уже никто не решался отстаивать дальнейшую модернизацию системы по проекту, содержавшемуся в «Инженерной записке». Г.Кисунько лишился, видимо, и поддержки Д.Устинова.

Трудно понять, почему безусловно талантливый конструктор, каким являлся Г.В.Кисунько, упорно сопротивлялся использованию в проектируемой им системе новых более эффективных технических решений и не менее упорно отстаивал структуру системы, имеющую смысл при радиодальномерном методе определения координат БР и ПР и просто нелепую, если для определения координат объектов используются РЛС с ФАР. Возможно, причины заключались в том, что после длительного авторитарного руководства созданием системы ПРО, Г.В.Кисунько уже просто не мог представить, что какие то решения, касающиеся этой системы, исходят не от него, и тем более не мог допустить внедрение в сложившуюся кооперацию разработчиков системы «чужаков» со стороны. Очевидно, определенную роль в формировании его отношения к исходящим со стороны предложениям сыграли и подхалимы, которые всегда найдутся в окружении талантливого и самолюбивого руководителя и помогут ему найти возможных и мнимых соперников и недоброжелателей.

В /1/ утверждается, что проект системы «А-35Т» был отвергнут «при детальном рассмотрении многочисленных экспертных комиссий с участием военных специалистов.» Это ложь или, по меньшей мере, забывчивость. Проект был отвергнут вследствие твердой позиции Минобороны, вопреки сильнейшему нажиму руководства ВПК. Критические замечания отдельных лиц из ВПК носили кулуарный характер, а со стороны сотрудников ОКБ-30 критики вообще не было слышно.

3.6. Завершение строительства системы «А-35». Некоторые итоги.

В 1973 г. Г.Кисунько с должности Генерального конструктора был снят. Объективные причины, приведшие к этому решению, по крайней мере три: незавершение строительства системы к обещанному и определенному в Постановлении сроку - 50-ой годовщине Октября; отклонение разработанного в ОКБ-30 эскизного проект системы «Аврора» ( об этом подробнее ниже) и, наконец, отклонение проекта системы «А-35Т». Последнее событие тем более для Г.Кисунько неприятное , что фактически означало полную необоснованность двух Постановлений ЦК КПСС и СМ СССР, в которых предписывалось создание системы «А-35Т» и выделялись немалые для этой цели средства. В воспоминаниях Ю.Вотинцева отстранение Г.Кисунько заведующим оборонным отделом ЦК КПСС И.Сербиным трактуется весьма своеобразно, а именно, как «вывод из строя на взлете».

Руководство работами по всем стратегическим оборонительным системам было поручено заместителю министра Радиопрома В.Маркову. Задача завершения строительства и испытания системы А-35 после отстранения Г.В.Кисунько была возложена на главного конструктора И. Д.Омельченко. В последующие два года было закончено создание системы утвержденного сокращенного состава, в том числе строительство двух РЛС ДО в районе города Чехов и алгоритмическая доработка системы для перехвата сложной БЦ и оперативно-тактических БР. По мнению разработчиков, приданию системе возможности работы по СБЦ решающим образом способствовала высокая пропускная способность СПД, рассчитанная для обеспечения дальномерного метода. То есть, другими словами, оказалось возможным смоделировать многоканальную РЛС путем объединения информации от нескольких одноканальных РЛС, рассредоточенных на значительной площади - красивая и тяжелая работа, характеризующая высокую квалификацию разработчиков. Однако такое вынужденное техническое решение не способствовало приобретению системой высоких эксплуатационных и боевых характеристик. После очередной модернизации система получила шифр «А-35М».

На этапе Государственных испытаний системы был запланирован показательный перехват парной БР двумя противоракетами. Этот эксперимент прошел в основном успешно, хотя цели достигла только одна ПР, вторая была подорвана вскоре после старта. Здесь нужно отметить два обстоятельства. Эксперимент этот был не нужен, так как возможности системы по перехвату парной цели к этому времени были известны и проведенный эксперимент ничего нового не дал, тем более система была переориентирована на перехват сложных БЦ. И далее, аварийный подрыв одной из ПР произошел вследствие халатности персонала полигона. ПР была поставлена на стартовую позицию с зашунтированной цепочкой прохождения сигнала «Отрыв ПР» и, когда после пуска ПР этот сигнал не прошел, ЭВМ выдала сигнал на подрыв ПР. Эта ПР ранее уже вывозилась на старт. Цепочка сигнала об отрыве ПР была зашунтирована вследствие выявленной неисправности, и в ЭВМ было временно снято требование поступления этого сигнала. Старт был отменен, ПР была возвращена на техническую базу. В ЭВМ был восстановлен штатный алгоритм, а устранить неисправность ПР просто забыли. Дело в том, что штаты полигона были непомерно велики, испытания шли не регулярно. Систематическая бездеятельность или имитация деятельности расхолаживала сотрудников полигона. Отсюда проявление халатного отношения к своим обязанностям.

Система А-35 была принята войсковой частью на дежурство в 1978 г. Группа разработчиков системы и, естественно, руководителей ВПК и МО была представлена в 1979 г. к Государственной премии и получила оную. Дежурство обеспечивалось воинской частью в несколько тысяч человек со значительно большим, чем в обычных строевых частях, процентом офицерского состава: солдаты проходили срочную службу, офицеры получали очередные звания, расходовались отпущенные энергоресурсы и прочие положенные материальные ценности. Обороноспособность страны при дежурстве системы не улучшилась. Действительно, хотя Ю. Вотинцев и разработчики системы высоко оценивают боевые возможности системы «А-35М» («в 1977 г. была принята на вооружение боевая система ПРО система А-35М» /25/, «мы защищали СССР от ядерного удара» /7/), система не была и не могла быть боевой. По замыслу она должна была обеспечить оборону Москвы от одиночных случайных или провокационных БР и, следовательно, должна все время находиться на боевом дежурстве в автоматическом режиме. Вряд ли целесообразно держать в таком режиме под Москвой ПР с ядерными зарядами. Кроме того, содержание длительный период заправленные жидким топливом ПР на открытых стартовых позициях так же не рекомендуется. Жидкостные противоракеты «А-350М» должны были заправляться топливом на технической позиции и вывозиться на стартовые позиции, но было не ясно, кто, в каких случаях будет принимать соответствующее решение. Боевое дежурство системы с электронно-весовыми макетами ПР - всего лишь руководству приятная ложь.

Итак, полтора десятка лет (60-е и первая половина 70-х годов) военно-промышленный комплекс СССР создавал систему А-35 - систему ПРО Москвы. Плановое задание на строительство системы было выдано министерством обороны в 1959 году без должной системной проработки под «идею» обороны Москвы от ракетно-ядерного удара вероятного противника. Постановление ЦК КПСС и СМ СССР, предписывающее развертывание системы, вышло в 1960 г. Система создавалась на базе устаревших технических решений и не могла обеспечить эффективный перехват баллистических ракет противника. В основу структуры системы был положен дальномерный метод определения координат движущихся объектов. После отказа от этого метода созданная структура стала дополнительным серьезным препятствием целесообразному развитию системы.

Безусловная поддержка Генерального конструктора системы со стороны министерства обороны продолжалась длительный период, что, в частности, нашло отражение в заключении комиссии по эскизному проекту системы в 1962 г. В дальнейшем МО заняло более критическую позицию по отношению к создаваемой под Москвой системе, в том числе настояло на сокращении и числа средств в системе.

В 1973 г. была предпринята попытка внедрить в систему ПРО Москвы еще один комплект не эффективных средств - три СК системы А-35Т, причем были предприняты «чрезвычайные» меры в виде двух Постановлений ЦК КПСС и СМ СССР, в которых предписывалось создание узлов А-35Т и выделялись необходимые для этого средства. Благодаря принципиальной позиции министерства обороны, эти постановления остались лишь на бумаге, хотя на полигоне экспериментальный комплекс системы А-35Т был создан, что в сущности явилось очередной бессмысленной тратой средств.

Система А-35 сокращенного состава была поставлена на боевое дежурство с электронно-весовыми макетами противоракет. Вклад системы в оборону Москвы оказался нулевым.

Поскольку небоеспособность системы была очевидной, появились заявления, что при создании системы были получены бесценные научные и технологические результаты. В статье, опубликованной в 1993 г. в журнале «Техническая кибернетика»(24), перечислены новые, порой весьма сложные научно-технические задачи, возникшие и решенные при разработке системы ПРО, что явилось безусловным вкладом в теорию и практику проектирования и создания больших автоматических систем, функционирующих в реальном времени. Имели место и отдельные успехи в разработке и создании новых технологий, материалов и пр.(например, кабели, созданные для передачи данных, затем успешно использовались в телевидении). Но опять таки все это не соизмеримо с общими затратами.

Генеральный конструктор ПРО Г.Кисунько, по-видимому, искренно полагал, что ПРО необходима «для обеспечения военно-стратегического приоритета, который спасет страну и весь мир от гибели.» Однако, не видя другой возможности работы без помех, взялся за создание системы ПРО Москвы, не имея отработанных технических решений по отдельным средствам системы ПРО и не оценив должным образом перспективы развития баллистических средств нападения.

Для решения возникших и осмысленных задач не следовало спешить с развертыванием системы ПРО под Москвой. Эта спешка в конечном итоге привела к появлению искусственных проблем, переносу сроков завершения строительства и созданию системы с невысокими боевыми возможностями. Так же, чтобы убедиться в не перспективности системы «А-35Т», не нужно было создавать экспериментальный комплекс этой системы на полигоне.

Длительное сосредоточение усилий на создании системы «А-35» естественно затормозило исследования по новым, имеющим перспективу средствам ПРО. В результате возникло отставание от США в разработке новых средств ПРО, да и в системных решениях примерно лет на 10, хотя вначале СССР имел в этой части некоторый приоритет. Какое количество усилий талантливых научных работников было потрачено впустую, сколько средств выброшено на ветер, подсчитать, видимо, невозможно. Труд больших коллективов научных работников и конструкторов не привел к заметному повышению военного потенциала страны и это, несмотря на то, что талантливые специалисты принимали все меры, чтобы спасти лицо системы.

Признание ошибок не в традициях ВПК. Печально и то, что разработчики системы «А-35» - наиболее квалифицированные в свое время специалисты в области систем ПРО, упорно ищут виновников неудач при разработке системы где то на стороне и самокритично осмыслить свою работу не в состоянии.

Конечно, каждый волен заявить, что порученную ему работу он выполнял добросовестно и качественно, что же касается общей постановки задачи, то это дело руководства и авторов соответствующих правительственных постановлений. Насколько такую удобную позицию следует считать допустимой - дело совести каждого.

4. 2-ой ЭТАП РАЗВИТИЯ ПРО МОСКВЫ. ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ПРО

Уже в 1964 году, задолго до завершения строительства системы «А-35» Г.Кисунько приступил к проектированию территориальной системы ПРО - системы «Аврора». Эскизный проект этой системы был завершен в 1967 г. В проекте системы «Аврора» была сделана попытка найти место в территориальной ПРО всем разрабатываемым в то время средствам противоракетной обороны, в том числе модернизируемой системе «А-35», комплексу ближнего перехвата «С-225», РЛС СПРН, создаваемым на полигоне новым РЛС. Большое внимание было уделено проблеме селекции боеголовок БР на фоне ложных целей. Поскольку все объекты, включенные в систему «Аврора,» разрабатывались автономно по отдельным ТЗ, система оказалась эклектическим набором средств, объединенных искусственно. Боевые возможности системы «Аврора» были оценены в проекте, мягко говоря, излишне оптимистично. В то же время специалистам было ясно, что на основе имеющихся технических решений систему ПРО от массированного ракетно-ядерного удара создать невозможно. Комиссия под председательством Ю.Вотинцева систему «Аврора» не рекомендовала для дальнейшего проектирования.

В 1968 г. вышло Постановление относительно усиления работ по ПРО. При ОКБ-30 был создан научно-технический совет по ПРО, председателем которого назначен А.Г.Басистов, до этого успешно занимавшийся проектированием систем противосамолетной обороны. Группа заводов и КБ, занятых созданием систем ПРН и ПРО, были сведены в объединение, руководителем которого был назначен заместитель министра радиопромышленности В.Марков.

С целью обоснования необходимости развития системы обороны Москвы была предпринята попытка найти посильного для системы противника. Была выдвинута идея создания ПРО Москвы от налета БР Китая. Типовые (надуманные) налеты на Москву БР Китая были разработаны в НИИ-2 МО.

В это же время ОКБ-30 МРП и НИИ-2 МО было поручено подготовить предложения по системе ПРО одной из стартовых позиций межконтинентальных БР. При этом имел место очередной «зигзаг» на тему секретности. Когда ответственные сотрудники ОКБ-30 и НИИ-2 МО прибыли в Генштаб для получения данных о размещении баз БР, им было заявлено, что эти данные строго секретны и не могут быть выданы. На вопрос, как же выполнить ваше указание и выбрать позицию МБР для проектирования ее обороны, работники Генштаба предложили воспользоваться изданной в США книгой, в которой содержалась подробная информация по стартовым позициям МБР СССР, заверив, что в ней все верно. В генштабе эта книга носила гриф «для служебного пользования».

В 1972 г. были наконец приняты исходные данные по характеристикам БР - «Белая книга». Принятию этого документа предшествовали длительные дебаты: должны ли «типовые» БР соответствовать уровню развития баллистических средств нападения США или быть приспособленными к техническим возможностям разрабатываемых средств ПРО. Разработка исходных данных по БР сдвинулась с места лишь после ультимативного требования отдела оборонной промышленности ЦК КПСС - представить согласованные исходные данные по сложным баллистическим целям (СБЦ) к установленному сроку, для чего решением этого отдела была создана комиссия в составе представителей двух КБ, проектирующих средства ПРО, двух НИИ, разрабатывающих средства баллистического нападения и НИИ-2 МО. На комиссии противоречия удалось преодолеть. Принятые исходные данные по СБЦ для системы ПРО соответствовали имеющейся информации о характеристиках БР США.

Было сделано несколько попыток «силового» проектирования системы ПРО. Так В.Марков собрал группу сотрудников из нескольких КБ и НИИ, занимающихся проблематикой ПРО, и поставил им задачу подготовить в течении трех недель предложения по проекту очередного этапа развития системы ПРО. Как и следовало ожидать, работа этой группы закончилась без результата. Более фундаментально было организовано совещание руководства научно-исследовательских и конструкторских организаций МРП и МО с целью выработки единого мнения по дальнейшему развитию систем стратегической обороны. Совещание, на котором были представлены руководители и сотрудники ОКБ-30 МРП, КБ-1, НИИРП, НИИ-5 - все МРП, НИИ-2 МО, 4-го главного управления МО, собралось в только что построенном корпусе одного из подмосковных домов отдыха. Руководил совещанием представитель Генштаба генерал К.А.Трусов. Подобное совещание могло бы дать положительный результат, если бы во главе научных организаций были творческие научные работники, а не, как это имело место, «организаторы науки», для которых приоритетное значение имели вопросы престижа. Совещание, начавшееся конструктивным обсуждением существа проблемы, перешло вскоре к выяснению взаимоотношений организаций и лиц их возглавляющих. Взыграли амбиции, дошло до резких выражений. В связи с этим были удалены все приглашенные для консультации научные работники - осталось одно руководство. Видимых результатов совещание не дало.

В дальнейшем было издано несколько Постановлений, уточняющих задачи системы ПРО и вновь с «мобилизующими сроками». Задача системы ПРО Москвы была в конечном варианте сформулирована как оборона столицы от одиночных случайных, провокационных ударов БР, либо ограниченных ударов третьих стран. Эта уже была реальная задача для системы ПРО, проектируемой на базе новых отработанных на полигоне средств. Было разработано несколько проектов систем ПРО (1971,73,76 гг.) В 1978 г. вышло Постановление о строительстве новой системы ПРО Москвы, совет главных конструкторов системы возглавил А.Басистов. В 1989 г. были завершены государственные испытания этой системы. В августе 1993 г. в газете «Известия» было опубликовано заявление А.Басистова о находящейся на боевом дежурстве системе ПРО Москвы, ее составе и решаемых задачах./5/

Вновь возникают вопросы. Согласно какой военной доктрине разрабатывалась эта система? Почему упорно создавалась ПРО только Москвы? В 70-х годах, когда муссировалась идея системы ПРО Москвы от БР Китая, в НИИ-2 МО было проведено исследование, в отчете по которому содержался вывод о нереальности планирования Китаем удара БР по Москве. Вместе с тем отмечалось, что ракетно-ядерное оружие расползается по миру и не исключено появление в будущем агрессивных государств, обладающих небольшим ракетно-ядерным арсеналом, а, следовательно, не исключена возможность ядерного шантажа или нанесения провокационного удара. Поэтому система ПРО должна развиваться как система обороны территории страны, а не только Москвы, от ограниченного удара БР с любого направления. Быть заложником ядерного шантажа или быть втянутым в конфликт в результате провокации - недопустимая «роскошь». Отчет НИИ-2 МО, где были изложены эти положения, был просто не замечен.

Задача ПРО территории от ограниченного удара БР не потеряла смысла и в настоящее время. А.Басистов в интервью газете «Известия» отметил, что, несмотря на прекращение ядерного противостояния СССР и США, « угроза удара баллистических ракет, уже не стратегических, а средней дальности, которые все шире распространяются в странах третьего мира, не исчезла. Наоборот она увеличилась. Оборона от них, способность к незамедлительному поражению наступательного оружия агрессора, даже без применения ядерных средств, становится все более актуальной.» /5/

Естественным партнером России в решении подобной задачи являются США. Необходимо, наконец, понять, что обе страны заинтересованы в создании эффективной системы контроля околоземного пространства и исключения возможности ядерного шантажа или провокаций. Было бы полезно как для США, так и для России, если бы, кроме соответствующих политических акций, было бы принято решение о создании стратегических оборонительных систем этих стран по согласованным требованиям, так, что бы они были способны к эффективному взаимодействию. Не исключено участие в создании таких систем других миролюбивых государств, или, точнее, государств, руководство которых способно ответственно подойти к оценке последствий ядерного конфликта для Земной цивилизации. И не нужно бояться подобного партнерства. Заявления, что совместная с США разработка системы ПРО будет отвечать в первую очередь интересам США, что такая система будет управляться с КП США и что пойти на подобное партнерство - это «поступится принципами безопасности»/6 / - лишь характеризует непрофессионализм авторов заявлений, их неуверенность в своей способности отстоять интересы государства. Одинаково нелепыми были как Рейгановский «вызов» 1983 года, так и «асимметричный ответ» СССР.

К сожалению, беспокойство о потери «принципов безопасности» все же имеет некоторое основание. Однако это скорее связано не с естественным стремлением американцев получить максимальный выигрыш для себя, в том числе и за счет партнера, а с беспомощностью лиц, берущихся за заключение договоров с США, но не имеющих необходимых для этого знаний. В результате заключенные договора зачастую оказывались в чем то ущербными для СССР. Так в договоре об ограничении систем ПРО оказались положения, затрудняющие развитие в СССР системы раннего предупреждения. Отсюда, конечно, не следует, что договора по военным вопросам с США заключать нельзя, но для того, чтобы эти договора были взаимно выгодны, к их подготовке необходимо привлекать компетентных лиц, а не чиновников из министерств и главков. Впрочем, это очевидное положение для любых межгосударственных договоров, но оно, как правило, не выполнялось.

5.ДРУГИЕ ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ, СОЗДАВАЕМЫЕ ВПК В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ

Система «А-35» была, естественно, не единственной дорогостоящей системой, создаваемой ВП комплексом в послевоенный период.

Сверхсекретность, ведомственность, использование личных связей для получения необходимых постановлений, спекуляция важностью обороны Москвы и отказ от поиска лучших технических решений во имя скорейшего развертывания боевой системы, некомпетентное вмешательство руководства - все это имело место не только при создании системы «А-35».

Однако, если система «А-35» и некоторые другие системы основывались на определенных теоретических и экспериментальных исследованиях, то на совести ВПК имеется и ряд программ просто авантюрного характера, порой обоснованных лишь ссылкой на опыт США, который при проверке оказывался дезинформацией. В полной мере последнее утверждение относится к ряду систем, создаваемых военно-промышленным комплексом в «интересах» ПВО страны, т.е. формально относящихся к системам стратегической обороны. Это разные по замыслу и результатам программы, но при их выполнении всегда можно увидеть характерные черты деятельности ВПК.

Системы стратегической обороны - это системы, задачей которых является защита населения и военно-промышленного потенциала страны от любого вида нападения вероятного противника как в мирный период, так и во время войны.

Создание подобных систем, подчинение их единому замыслу - безусловно одна из наиболее сложных задач военного строительства. Задача эта в определенной части не разрешима, особенно если ее рассматривать вне связи с другими оборонительными усилиями. Уже достаточно трудно, хотя и не безнадежно, определить, от какого "вероятного противника" можно ожидать внезапного нападения. Крайне необходимо предусмотреть взаимодействие наступательных и оборонительных систем, а также взаимодействие с системой гражданской обороны. Велика роль в обеспечении безопасности страны и политической деятельности руководителей государства, а также эффективности органов разведки. Все это должно бы быть учтено при выработке военной доктрины страны.

В рассматриваемый период задачи обеспечения взаимодействия различных систем на должном уровне не прорабатывались. Приоритетными были соображения «секретности», предельной закрытости работ. Более того, разработка стратегических систем обороны в рамках одного министерства велась без согласования параметров систем, что в результате приводило к трудности или даже невозможности их взаимодействия.

Далее приведены данные о разработки некоторых систем стратегической обороны.

5.1 Загоризонтные РЛС (ЗГРЛС) - классический пример

научно-технической авантюры.

 

Эти РЛС должны были, по замыслу разработчиков, обнаруживать старты БР с территории США. Несмотря на обоснованное мнение специалистов, что сигнал, отраженный от факела стартующих БР, будет намного слабее сигналов от помех, Постановление о строительстве загоризонтных РЛС было принято. Основанием этого решения явилось утверждение, что «американцы их строят». Действительно в США работы по ЗГРЛС были начаты, но вскоре прекращены как бесперспективные, одновременно была организована «утечка» информации. В СССР были построены три ЗГРЛС в районах Чернобыля, Комсомольска-на-Амуре и Николаева. Выполнять возложенные на них задачи ЗГРЛС не могли. Какой-то период удавалось создавать видимость успешной работы, докладывая об обнаружении стартов БР, поскольку об этом предварительно сообщалось в США. Развязка наступила, когда был «обнаружен» ранее объявленный, а затем отмененный старт БР. Именно вследствие небоеспособности, а не из-за «технического старения» (версия заказчиков ЗГРЛС) построенные ЗГРЛС не были приняты на вооружение, а поставлены на «опытную эксплуатацию». По мнению Г.Кисунько, авантюра с ЗГРЛС - это «миллиарды, потраченные на чиновничьи амбиции». Кроме прямого материального ущерба работы по ЗГРЛС привели и к задержке разработок дециметровой локации, необходимой для перевооружения СПРН.

 

5.2 Красноярская РЛС - пример пагубности волюнтаристских решений.

Для того, чтобы замкнуть поле раннего обнаружения на северо-восточном направлении, было необходимо построить РЛС в Сибири. С учетом договора по ПРО, запрещающего строительство многофункциональных РЛС во внутренних районах страны, для размещения РЛС предлагались районы Якутска и Норильска. Однако было решено строить РЛС в районе Красноярска - утверждается, что решающее слово при этом было за Д.Устиновым. В кратчайшие сроки были построены два многоэтажных здания (в 16 и 8 этажей) приемного и передающих центров РЛС, холодильный центр, насосная станция, создавалось и завозилось на объекты уникальное оборудование. Вблизи РЛС построен город Енисейск-15. Характеризуя размах строительства А.Тарасов пишет: «Чтобы платить специалистам на РЛС не только 30 процентов районных, но и 50 - северных, были перенесены границы Казачинского и Енисейского районов.» И другой показательный пример. «30 КРАЗов, по рассказам старожилов, военные загоняют в овраг и засыпают - чтобы получить новые. Нет проблем»./17/ Спутники США следили за строительством и незадолго до завершения строительства правительством США был заявлен протест. Заверения СССР, что Красноярская РЛС является станцией СПРН а не ПРО были не профессиональны и бесполезны, разделение РЛС ДО на принадлежащие либо ПРО либо СПРН могла вызвать лишь улыбку. Советское правительство было вынуждено демонтировать станцию.

Дальше - разгул безответственности и бесхозяйственности. ВПК интерес к станции потерял. Передача объекта из МО в другое министерство, а затем создание АО «Энергия» для хозяйствования на объекте не обеспечили ни цивилизованного демонтажа РЛС, ни рекультивации территории, ни трудоустройства людей. «Сегодня спустя несколько лет, от грозных сооружений остались не менее грандиозные в своей хаотичности руины. Где сохранены два этажа, где - остовы четырех…Поле битвы принадлежит мародерам. И бывший стратегический объект используется в народном хозяйстве традиционно: растаскивают его от генерала до рядового и штатских. Аборигены и приезжие за водку и «за спасибо» находят на площадке любой строительный материал, высококачественные металлы, запчасти и т.д. Полсотни автомобилей разграблены, угроблены, брошены, утоплены. Демонтируются и исчезают мощнейшие ЛЭП, подстанции со 110-тонными трансформаторами.» /17/ В неприглядное зрелище превратился и город Енисейск-15.

Вероятно прав Г.Кисунько, утверждая, что при заключении договора по ПРО были заложены дополнительные трудности развития СПРН в СССР. Политики, отнюдь не профессионалы, участвующие в подготовке и заключении договора, согласившиеся на размещение РЛС СПРН только на периферии территории страны, не понимали, что расположении РЛС СПРН на периферии для США естественно, а для СССР это фактически означает необходимость строительства некоторых РЛС в трудно доступных местах с суровым климатом.

5.3 Система «Таран»- свидетельство решающего значения мнения высшего партийного руководства .

В 60-е годы особые права в военно-промышленном комплексе получил В.Н.Челомей, имевший какие то личные связи с Генеральным секретарем ЦК КПСС Н.С.Хрущевым. (Во всяком случае, в КБ В.Челомея делал успешную карьеру сын Генсека С.Хрущев). В.Челомей видимо решил, что он успешно справится с созданием территориальной ПРО и выдвинул свою концепцию системы ПРО. Суть этой концепции заключалась в том, что в качестве противоракет должны выступать наступательные БР «УР-100» для чего систему управления ими надо как то доработать. Система ПРО, базирующаяся на эту концепцию, получила шифр «Таран». Несмотря на отсутствие сколь-нибудь серьезного обоснования выдвинутой концепции, и в то же время ее очевидную несуразность, она была одобрена руководством, хотя на совещании в Покровском под председательством Ф.В.Лукина, мнения относительно концепции разошлись. К разработке системы «Таран» подключились многие проектные и конструкторские организации. Г.Кисунько возражал против концепции В.Челомея, но после того, как концепция была официально одобрена, в ОКБ-30 был также подготовлен научно-исследовательский отчет по теме «Таран», где показывалось, как система «А-35» вписывается в новую концепцию. Причина выпуска этого отчета, по словам одного из заместителей Г.В.Кисунько, - «невозможность выступления против боксера, находящегося в значительно более тяжелой весовой категории.» Однако управление противоракетной обороны НИИ-2 МО участвовать в работах по системе «Таран» отказалось. Немедленно проявило инициативу участия в этой работе другое управление того же НИИ, ранее тематикой ПРО не занимающееся. Инициатива была поддержана руководством НИИ. В течение года или несколько более группа КБ министерств оборонной промышленности и «инициативное» управление НИИ-2 МО вели активные исследования по системе «Таран», результатом которых были несколько томов отчета и несколько диссертаций. На этих томах был гриф «совершенно секретно, особой важности», следовательно к ознакомлению с ними допуск был ограничен и через некоторое время они были тихо уничтожены. Основной результат «Тарана» - потеря времени на заведомо бесплодные исследования и, соответственно, дополнительное отставание от США по перспективным НИР. Работа по системе «Таран» - наглядный пример тесного контакта военных и промышленников в рамках ВПК, взаимное прощение ошибок и совместная бесконтрольная трата средств.

 

5.4 Разработка системы на базе использования «СВЧ-оружия».

В основе программы создания «СВЧ- оружия» была положена идея поражения боеголовок БР сфокусированными лучами в диапазоне сверхвысоких частот. Идея заманчивая, но практически не реализуемая, поскольку для её воплощения не хватит «мощности всех электростанций мира». Однако в этом направлении велись интенсивные исследования - истрачены сотни миллионов рублей. До создания «боевой» системы, к счастью, дело не дошло

.

5.5 Система «ИС» - система поражения вражеских спутников на орбите.

В системе «ИС» предполагался вывод спутника-перехватчика на орбиту, «параллельную» орбите перехватываемого спутника, и поражение последнего оружием, установленном на спутнике-перехватчике. Попытка обсудить на закрытом совещании в ИИИ-2 МО цель создания этой системы закончилась фразой начальника управления, курирующего систему «ИС»: «Раз главный конструктор создает систему «ИС», значит она нужна».

Условия применения и стратегический смысл этой системы так и остался не ясен. В начал 70-х годов в журнале «Aviation week» приводилось описание двух экспериментов (удачного и неудачного) по перехвату спутника-мишени системой «ИС» (в СССР в ту пору эта система оставалась сверхсекретной). Было высказано удивление, почему в СССР длительное время продолжается разработка этой системы, поскольку в США разработка аналогичной системы прекращена ввиду ее бесперспективности.

Одноканальная система «ИС» была принята на вооружение в 1979 г. Снята с дежурства в 1983 г.

 

5.6 Пушечная ПРО.

Исследование по возможности создания ПРО на базе зенитных орудий было задано руководством, как реакция на очередную «утечку» информации в США. К счастью, энтузиастов пушечного ПРО в ВПК не нашлось и работы быстро завершились аргументированным выводом о невозможности создания ПРО на базе зенитных орудий.

5.7Система круговой противосамолетной обороны Москвы зенитными ракетными комплексами - система «С-25».

Система «С-25» создавалась в послевоенные годы под эгидой НКВД в строжайшей секретности и была ориентирована на средства воздушного нападения, которые считались перспективными в конце 40-х годов. Система «С-25» была одной из первых ракетных систем СССР. В значительной степени ее проектирование было школой для ракетчиков страны. При работе над системой «С-25» был приобретен опыт создания сложных систем обороны, освоены и внедрены в оборонной промышленности новые технологии, получены и некоторые побочные положительные результаты, например, проложены две кольцевые дороги («бетонки») вокруг Москвы.

К сожалению, при создании этой системы были приняты положения, ставшие затем традиционными при разработке других систем: сверхсекретность и отказ от привлечения системных специалистов при обосновании целей и структуры систем, отсутствие грамотных прогнозов относительно развития военной техники противной стороны, проектирование отдельных систем без учета их перспективы и взаимодействия с другими системами обороны. С появлением в 60-70 годы новых средств воздушно-космического нападения система «С-25», как система обороны Москвы от нападения вероятного противника, в значительной степени потеряла смысл, но оставалась на боевом дежурстве и эксплуатация ее осуществлялась многотысячной армией. Перехват одиночных нарушителей воздушного пространства в районе Москвы может быть обеспечен дешевле и, по-видимому, более эффективно другими средствами ПВО, например, авиационными группировками.

Значение системы «С-25» для последующего развития средств ПВО возможно намного больше, чем это представляется по истечению 50-ти лет. На основе технических решений, отработанных на этой системе, была затем создана подвижная одноканальная зенитно-ракетная система «С-75», успешно прошедшая ряд локальных войн.

5.8 Комплекс противосамолетной обороны «Даль»

Экспериментальный комплекс системы «Даль» был развернут на полигоне без должной предварительной теоретической и экспериментальной проработки отдельных технических решений с использованием несовершенных информационных средств. Несмотря на все усилия разработчиков, в том числе отладку комплекса в три смены, довести его до рабочего состояния не удалось. Разработка системы была прекращена. Однако, строительство объектов системы «Даль» под Ленинградом началось до того, как были получены результаты отработки полигонного комплекса. Дальнейшая судьба этих объектов мне не известна. Очередной пример волюнтаризма и разбазаривания огромных средств.

5..9. Центр контроля космического пространства (ЦККП)

Необходимость централизации контроля космоса не вызывала возражений, но и здесь потребовались усилия для преодоления искусственно созданных трудностей. Когда было принято решение о создании Центра контроля космического пространства, потребовалось объединить информацию от различных информационных средств, в том числе систем ПРН, ПРО, ПКО. Оказалось, что информацию от этих систем «стыковать» не просто, поскольку они создавались по независимым требованиям, работали в различных системах координат, имели различные парки ЭВМ и СПД. На информационное согласование систем потребовались дополнительные средства и около трех лет. Ю.Вотинцев пишет: «Самостоятельность фирм, отсутствие требований на стандартизацию и унификацию вооружения не оправдано дорого обошлось как войскам, так и налогоплательщикам, затормозило ввод новых объектов» /8/. Если такая нестыковка имела место в системах, создаваемых для войск ПВО, можно представить, какая несогласованность существует в масштабе всех вооруженных сил, тем более в режиме тотальной секретности. Проект объединения всех средств обнаружения космических объектов разработан в 1972 г. Важный этап развития системы контроля космического пространства (СККП) - принятие на вооружение в 1982 г. спутниковой системы контроля. План развития для СККП наземных РЛС типа «Дарьял» был не реализован вначале из-за приоритетного развития ЗГРЛС, затем в связи с распадом СССР.

5.10 Некоторые выводы. Космические программы

В этом разделе приведены результаты деятельности ВПК в 60-70 годы по таким стратегическим оборонительным системам, необходимость которых была далеко не очевидна. Относительно некоторых систем можно просто утверждать, что их разработка изначально являлась авантюрой. Безусловно, военно-промышленным комплексом были созданы и весьма эффективные системы обороны: ракетные комплексы противосамолетной обороны, самолеты-истребители и пр. Однако, здесь идет речь о том, что процент «брака» в ВПК недопустимо велик, огромны затраты, не приведшие к повышению обороноспособности страны. Причем бесполезные затраты, необоснованные решения, конечно, имели место не только при создании систем ПВО, но и в других направлениях деятельности ВПК. Для подтверждения этого положения можно сослаться на работы по космическим программам. В статье Я.Голованова в газете «Известия» в декабре 1991 г. показано, что в космических программах так же имел место полный набор отрицательных явлений, характерных для ВПК и, соответственно, процветало бесконтрольное разбазаривание средств.

В работах по космосу, согласно анализу Я.Голованова, имели место:

- ведомственность, нежелание отрешиться от своих частных проблем, «натягивание одеяла на себя», спор не концепций, а амбиций ( С.Королев и В.Глушко );

- передача производства сложных технических систем предприятиям, необходимого для этого опыта не имеющим (работы по «Бурану- НПО «Молния», Тушинский маш.завод);

- ложь при назначении сроков завершения проектов («Буран», «Энергия») и при докладах о результатах (полеты к/а «СКИФ»,станций «Салют 6,7», «Мир» ) и обязательный набор «мобилизующих» правительственных постановлений с непрерывным уточнением задач и сроков;

- безответственность и, как результат, вынужденный героизм, работа на пределе при устранении кем то допущенного разгильдяйства (героизм В.Джанибекова и В.Седых, В.Ляхова и В.Рюмина ), здесь, очевидно, следует вспомнить и гибель космонавта Комарова;

- показуха, работа на ТАСС ( полеты космонавтов соцстран, перелет Л.Кизима и В.Соловьева на «Салют-7» );

- тиражирование образцов по схеме «ИБД» ( 39 спутников глобальной навигационной системы, из которых работало 4; 5 ИСЗ спасения не работающих, так как аварийные буи на самолеты не поставлены; заказ на 10 «Буранов» );

- отсутствие обоснованной и утвержденной программы исследования космоса, создание образцов вооружения без четкой цели, нежелание считать прибыль и затраты ( миллиарды на супер-ракету «Н-1» «превращены в песок», отдача космоса на мирные нужды ничтожна ), бесправие научно-технических советов («МНТС по КИ - полная научная импотенция»)./19/

Следует также заметить, что системы стратегической обороны всегда будут экономически «не подъемны» и их «автономное» создание не допустимо. Проектирование и строительство подобных систем должны вестись по другим, чем было принято, принципам. А именно, большинство объектов военных систем - связь и СПД, информационные системы, космические системы, дороги и пр. должны проектироваться с учетом возможности их эффективного использования для решения экономических задач мирного времени, но при этом должно быть предусмотрено их переключение на военные задачи в угрожаемый период и во время военных действий. Безусловно необходимо так же вести проектирование стратегических наступательных и оборонительных систем по согласованным требованиям.

6. ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ КОМПЛЕКС (ВПК)

Из анализа особенностей проектирования и создания системы «А-35», а так же и некоторых других систем стратегической обороны, создаваемых в 60-70 годы, можно сделать определенные выводы о функционировании ВПК в послевоенные годы, о том, какой ВПК получила Россия в наследство от СССР, как не эффективно, порой просто бездарно расходовались средства, выделяемые на оборону. Определенные особенности функционирования ВПК, сложившиеся ранее, сохранились на предприятиях ВПК и в 90-х годах. Очень трудно научиться экономно тратить выделяемые ресурсы, соразмерять свои аппетиты с возможностями государства, понимать приоритет общегосударственных задач, если ранее годами на все это внимание не обращалось.

По-прежнему в чести неумная секретность, как прикрытие неверных, порой просто преступных действий, а наглая ложь обыденна и безнаказанна. Пока ложь не наказуема, не следует ожидать существенных улучшений работы оборонного комплекса. Можно только повторять и повторять слова фантаста И.Ефремова, что ложь самый страшный из демонов, искажающий все: прошлое в представлениях о нем, настоящее - в действиях и будущее - в результате этих действий.

Из просочившейся в печать информации следует и то, что при демонтаже позиций РВСН имеет место такая же, как при демонтаже Красноярской РЛС, бесхозяйственность, разворовывание ценных материалов и оборудования./26/

Военно-промышленный комплекс Советского Союза, а затем по наследству ВПК России, включает научно-исследовательские организации, конструкторские бюро, заводы и многочисленные управленческие структуры, входящие в министерства оборонной промышленности. На ВПК работали многие заводы и КБ других министерств, в интересах ВПК функционировали НИИ Академии наук, научные лаборатории вузов. В значительной степени и НИИ Министерства обороны занимались не своими прямыми обязанностями, а выполняли заказы ВПК. Многие программы, числящиеся научными, выполнялись силами ВПК, например, космические программы.

Сразу замечу, что, хотя дальше пойдет речь о непомерных и не разумных военных расходах, я отношусь к числу тех граждан, которые считают, что стране в современных условиях нужны достаточно мощная мобильная Армия и военная промышленность, обеспечивающая Армию современным оружием. Безусловно, какая конкретно нужна Армия должно следовать из военной доктрины. Представляется справедливым и по прежнему весьма актуальным следующее утверждение академика Г. А. Арбатова, высказанное в речи на 2-м Съезде Советов народных депутатов СССР в 1989 году.: «Но обороноспособность - это не только несметное количество оружия и солдат. Сокращая вместе с военными расходами армию и вооружение, мы можем не только не ослабить, но и укрепить оборону, повышая качество военной техники, подготовки военнослужащих и добиваясь изменений в дальнейшем в международных условиях. А если говорить о будущем, то без радикальных изменений мы едва ли сможем избежать дальнейшего прогрессирующего отставания экономики. А оно означало бы, что мы вообще не сможем иметь современную армию. Об этом тоже надо задуматься.» О необходимости сокращения военных расходов и реформы армии достаточно убедительно говорилось и в дискуссии академика Арбатова с маршалом Ахромеевым, генералами Овчинниковым, Медведевым в 89-90 годах /9/ и в последующих неоднократных выступлениях в открытой печати, например, в /10-15/, но без видимого результата. Начавшаяся в процессе перестройки экономики страны конверсия военной промышленности пошла без четкого плана, при явном нежелании понять, что из себя представляет ВПК, и без должного анализа, что конкретно в ВПК необходимо сокращать, что и для каких целей оставить функционировать и что временно законсервировать. При таком подходе разумную конверсию провести невозможно.

К 60-70 годам ВПК превратился в систему, целью которой в значительной мере стало собственное воспроизводство. Цель эта, возможно, не всегда и не всеми была полностью осознана, но, так или иначе, в ВПК за обеспечением армии необходимой военной техникой всегда отчетливо просматривалась более приоритетная задача обеспечения собственного безбедного существования. В своей деятельности руководители ВПК опирались на мощную идеологическую поддержку партийной номенклатуры и со свой стороны активно участвовали в формировании необходимой для ВПК идеологии, выражением которой в международных отношениях была «холодная война».

Перечислим некоторые особенности функционирования ВПК, характеризующие этот комплекс как систему, ориентированную в первую очередь на самовоспроизводство.

 

6.1. Ведомственность (корпоративность) - подмена нужд общества, государства интересами ведомств (министерств, КБ, корпораций, отдельных объединений проектных организаций и заводов ) или отдельных лиц.

Ведомственные и личные интересы искусно маскировались под государственные. Объединенные общими целями группы КБ и заводов проявляли максимум усилий, чтобы получить средства для развития своих исследований, запуска в производство своих разработок, если они даже и из вчерашнего дня науки и техники. При этом их мало интересовало, насколько работа способствует усилению военно-экономического потенциала страны, тем более вписывается ли разрабатываемое вооружение в систему обороны, в каком количестве нужны армии выпускаемые оружие и боеприпасы. Успех в проталкивании нужного Постановления был гарантирован при поддержке влиятельного члена политбюро, а также, если удалось доказать, что предлагаемая система будет работать на оборону Москвы. Когда аппетиты ведомств стали перерастать существующие пределы, внутри ВПК усилилось соперничество между отдельными ведомствами за ассигнования, за больший кусок бюджетного пирога. Это соперничество не имело ничего общего со здоровой конкуренцией, так как решающее слово было за политическим руководством и за аппаратчиками. Решения принимались не в результате научно-технической экспертизы и обсуждений на научных советах, а определялись личными связями, что само по себе явилось благодатной почвой для аппаратных игр борющихся за власть и личное благополучие номенклатурных кланов. При этом порой на новые поисковые исследования, развитие новых технологий средств как раз и не хватало. Ведомственность была характерна и для других отраслей экономики СССР, т. е. не только для ВПК. Суть этого явления можно определить следующим образом: Это взгляд на интересы общества, государства через призму ведомственных интересов, т.е. через призму интересов развития ведомства, и личных интересов руководящего состава ведомства. Экономика страны при разгуле ведомственности может быть уподоблена человеческому организму, находящегося под наблюдением врачей - узких специалистов. Такие врачи охотно лечат изучаемый ими орган человеческого организма, заботясь о своей научной карьере, не очень утруждая себя пониманием организма, как системы взаимодействующих подсистем. И уже не важно талантлив или нет такой специалист, конечный результат будет для здоровья человека печальным.

6.2.Секретность, доведенная до абсурда, глупости и в таком виде весьма удобная для разгула ведомственности, защиты от какой либо критики, сокрытия от общества действительной направленности расходов.

Дело доходило до того, что создание новых систем обороны начиналось втайне от институтов Министерства обороны. « В чем бы ни состояли причины нашей сверхсекретности - примитивизме мышления, идущем от сталинских времен, перепуге или в корысти, желании что-то важное от своих соотечественников утаить, - последствия они имели самые дурные. В глазах мировой общественности из-за этой сверхсекретности мы выглядели ужасающе подозрительными и зловещими, а американским милитаристам облегчали их нечистую игру, открывая широкий простор для спекуляций. Пользуясь нашим молчанием, они говорили за нас, могли приписывать нам любое количество вооружения, любые военные расходы или намерения. И под шум оглушающей пропагандистской компании, как случалось не раз и в 60-х и в 70-х годах, - делать все новые рывки в военном соперничестве. За что мы же потом и расплачивались огромными расходами на новые военные программы, которые были призваны обеспечить паритет с американцами.» / 9 / Разбазаривание выделяемых на оборону средств, на бессмысленные исследования и бездарные проекты, сокрытие фактов непростительных ошибок, допущенных ответственными работниками ЦК КПСС и ВПК, оказалось возможным при тотальной секретности. Засекречивание всего и вся в конечном итоге приводило к утечке и действительно секретной информации.

 

6.3. Запланированная затратность военной экономики. Тиражирование военной техники, как одна из основ безбедного существования военно-промышленного комплекса.

Существующей экономической системой поощрялся длительный выпуск освоенной и запущенной в производство военной техники. Максимум, что воспринималось положительно, так это модернизация, приводящая к удорожанию вооружения. Освоение выпуска новой техники было не выгодным. Постепенно накопилось отставание в новых технологиях, особенно в электронике. Соответственно все большее место стала занимать оглядка на США. Тиражирование военной техники производилось без учета действительной потребности армии и реальных задач обеспечения обороны. Страна оказалась заваленной оружием и боеприпасами, хранение, а затем и уничтожение которых вылились в особую проблему.

Сколь нибудь серьезных обоснований потребности средств для выполнения утвержденных военных программ не было - выделялось порой, сколько запрашивалось. Здесь речь идет не о финансировании действительно новых научных исследований, где заранее бывает трудно определить необходимые ресурсы, а о затратах на тиражирование запущенного в производство вооружения, разработку и создание систем заведомо не боеспособных, длительное продолжение исследований в направлениях, бесперспективность которых уже выяснена, на безбедное существование многочисленных управленческих структур, наконец просто об отсутствии привычки и стимула экономно расходовать выделенные средства. Здесь, кстати, кроется и причина неконкурентноспособности ВПК при переходе на выпуск гражданской продукции. К экономному производству ВПК не приучен и переучиться быстро не способен.

 

6.4. Система коллективной безответственности и круговая порука, как альтернатива личной ответственности руководителя за порученное ему направление работы.

Безответственность естественно порождала безнаказанность за непродуманные волюнтаристические решения, научно-технические авантюры, транжирование средств. Основные решения по дорогостоящим военным программам принимались узким кругом не достаточно информированных и профессионально неграмотных лиц в обстановке секретности и оформлялись в виде постановлений ЦК КПСС и СМ СССР. Кто готовил конкретное постановление порой также было секретом. Во всяком случае ни о какой персональной ответственности речи быть не могло. За коллективной безответственностью скрывался волюнтаризм принятия решений и круговая порука. Безответственная коллегиальность оформлялась путем обязательного иконостаса согласующих и утверждающих подписей. Сбор этих подписей заменял обсуждение. Руководители управлений, функционирующих без четкого разделения обязанностей, подписывая документы, были вроде бы при деле. Собственная некомпетентность их не пугала - подписей было достаточно для исключения чей либо личной ответственности. Вот как об этом пишет Г.В.Кисунько: «Постановления по закрытым темам украшают «братские могилы» подписей - так сказать, правовое закрепление массовой круговой поруки. Её истоки - некомпетентность, «фирменный» эгоизм, уверенность в безнаказанности.» И далее: «В абсурдных проектах века срабатывает эффект обоюдного покровительства людей, понимающих, что деньги истрачены даром. Перед высоким начальством заказчик хвалит исполнителей, исполнители - заказчика, а все вместе - разработку. Дружный общий хор добивается, чтобы изделие приняли, если не на вооружение, то хотя бы на опытную эксплуатацию. Круговая порука в миллиардных проектах - чем это не мафия, спаянная амбициями, карьеризмом, жаждой наград и премий, расчетами на куш из госбюджета, коллективной безответственностью.»/2/ Формальное руководство военными программами осуществлялось Комиссией по военно-промышленным вопросам при Президиуме СМ СССР (комиссией ВПК). Работа этой комиссии была полностью подчинена защите интересов ВПК, да и для решения государственных системных проблем она была не готова. Существующие научно-технические советы Министерств, КБ, объединений на принятие решений не влияли. Надлежащим образом подобранные, они штамповали угодные руководству решения, внося свою лепту в стихию безответственности. Получил распространение «американский» способ доказательства - ссылка на то, что это делается в США, являлась обоснованием для проведения аналогичных работ в СССР. Это умело использовали службы дезинформации США.

 

1. Монополизм в научных исследованиях. «Особенно опасен он, по мнению Г.В.Кисунько, в сочетании с протекционизмом, когда авантюристы от науки попадают в окружение высшего руководства страны. Таких в нашей стране во все времена хватало, есть они и сейчас». Монопольное положение отдельных лиц в науке привело к развертыванию исследовательских и конструкторских работ в тупиковых, заведомо бесперспективных направлениях. Примеры подобных работ приводились выше. Своеобразной была роль в развитии монополий в науке института Генеральных конструкторов. Генеральные конструкторы обладали правами во многом большими, чем министры. Какой-то период Генеральными были как правило личности действительно талантливые, умело организующими деятельность больших коллективов при выполнении порученных им государственных программ. Со временем, состарившись, некоторые из них уже были не способны генерировать новые идеи. Взамен ушедших из жизни пришли новые Генеральные не так уж талантливые, но не в меру честолюбивые и самоуверенные. Обладая правом обращения непосредственно в Политбюро, минуя коллегии министерств, они порой добивались принятия неразумных волюнтаристских решений, вносили дополнительную неразбериху в военное строительство.

6.6. Беспринципность, точнее коррумпированность кадровой политики. Поскольку работа в военной промышленности была престижной и относительно хорошо оплачиваемой, на смену талантливым специалистам послевоенных лет к руководству в ВПК на всех уровнях пришли родственники высокопоставленных лиц, должными качествами для этого не обладающие. Успешно продвигались по службе подхалимы и политиканы. Типичным для научной или конструкторской организации стал «руководитель-организатор». Не удивительным было выдвижение на руководство научными организациями сыновей членов Политбюро Суслова и Устинова, занявших должности, которым они явно не соответствовали, успешное продвижение по службе в КБ, руководимом В.Чаломеем, сына Хрущева. П.Короткевич в интервью, опубликованном в «Литературной газете», о кадровой политике ВПК высказывается весьма резко. В аппарат ЦК «пришли дворники и они подмяли под себя всех. Оборонный отдел ЦК - всю оборонку,... Дворники и пьяницы, потому что только с пьяных глаз можно было подмахивать бумаги, которые приносили на подпись. Именно эти дворники докладывали дворникам повыше, а те уже распоряжались, куда на какие программы вкладывать деньги,...дворники не понимают, что такое наука .... Потому то и возникали дорогостоящие программы, толку от которых не было никакого ... Безграмотное руководство партструктур перестало слушать специалистов. Они искали людей ниоткуда, избирали их в академики, чтобы потом на мнения этих академиков ссылаться. И появилась профессия - зять, заменившая профессию Генерального конструктора... Семенов зять Кириленко, ввергнувший страну в авантюру с СОИ, зять Шверника, зять Щербицкого и так далее». /16/

 

1. Сращивание интересов ВПК и руководства Министерства обороны. В выступлении Г.Арбатова /9/ отмечено, что решения по военным программам принимались «чаще по подсказке военных». Это не совсем так. Министерство обороны не редко выступало против исходящих из ВПК программ разработки средств, в систему обороны не вписывающихся, чаще безуспешно. С течением времени «несговорчивые» руководители управлений МО, предлагающие решения, отличные от мнений генералов ВПК, заменялись лицами более сговорчивыми или просто ставленниками ВПК, что формально было не сложно, так как многие руководители оборонных министерств, генеральные конструкторы, начальники управлений комиссии ВПК имели генеральские звания, то есть как бы находились на действительной службе в армии. Именно стремлением усилить позиции ВПК при принятии решений по военным программам можно объяснить назначение на высокую должность в Генеральный штаб генерала Шабанова - человека не самостоятельного, до этого длительное время работающего на административных должностях в ВПК. Таким образом инициаторами многих военных программ выступали именно генералы ВПК. Второстепенная роль генералов армии определялась и тем, что большинство из них в научно-техническом плане были подготовлены слабее, чем генералы ВПК и во многом на последних полагались. К сожалению, даже талантливые конструкторы военной техники, как правило, не разбирались в общесистемных вопросах. Создаваемые военные системы зачастую оказывались между собой не согласованными и не отвечающими какой либо разумной военной доктрине.

Научно-исследовательские институты Министерства обороны, вместо выполнения своих основных задач по обоснованию системы вооружения и требований к образцам вооружения, выступали, с благославления военного руководства, в роли исполнителей разделов проектов военной техники, разрабатываемой ВПК. При обосновании требований к образцам вооружения зачастую характеристики противника подгонялись под возможности разрабатываемой системы, т.е. обоснование требований подменялось обоснованием необходимости образца вооружения. Многочисленные войсковые части обеспечивали эксплуатацию систем, находящихся в различной стадии создания, в том числе в опытной порой бессрочной эксплуатации, охраняли склады «в запас» изготовленных вооружения и боеприпасов, обеспечивали функционирование полигонов, на которых отрабатывались опытные образцы вооружения.

Результаты совместных действий ВПК и Министерства обороны по строительству вооруженных сил привели к тому, что в армии к 80-90 годам скопились подлежащие впоследствии уничтожению тысячи танков, сотни ракет, различные боеприпасы, химическое оружие. Тупиковая ситуация сложилась с отработанным ядерным топливом - порядок утилизации или захоронения отходов заранее не был продуман. Большое число военнослужащих оказались занятыми эксплуатацией по существу не боевых систем. Вместе с тем в интервью министра обороны генерала Грачева утверждалось, что одной из основных причин потерь армии во время боевых действий в Чечне являлось отсутствие современного оружия.

Независимый от ВПК вклад армии в разбазаривание бюджетных ассигнований также значителен. В 60-70 годах число генералов намного превосходило действительные потребности армии. Количество лиц, числящихся в армии и не занимающихся боевой подготовкой, непрерывно росло. Военные училища и академии выпускали офицеров по нормам военного времени, а число вакантных должностей младших офицеров увеличивалось / 18,23 /. Политорганы были упразднены, но кадры политработников - в своей основе наиболее реакционная и активно сопротивляющаяся реформам часть армии - были сохранены. Оружия, розданного странам СНГ, хватило на все национальные конфликты - военное руководство страны фактически спонсировало конфликты в этих странах. Невосполнимый ущерб армии был нанесен действиями политического руководства, в том числе вводом войск в Афганистан; похожим на бегство выводом войск из стран восточной Европы, способствовавшим росту коррупции в армии; бездарными боевыми действиями в Чечне; затянувшейся военной реформой. Все это так, однако здесь рассматриваются особенности ВПК и, в частности, работы по созданию системы ПРО, где роль Министерства обороны была второстепенной и в какой-то степени даже сдерживающей.

 

1. Поощрение работы на «ТАСС». Суть этого стиля откровенная показуха, парадные доклады к праздникам. Это способствовало развитию атмосферы все разъедающей лжи, а порой приводило и к трагедии. Этот стиль получил и аббревиатуру «ИБД» - имитация бурной деятельности.

 

1. Некоторые выводы.

Пристальное внимание к отрицательным аспектам деятельности ВПК не означает отрицание существенных достижений этого комплекса в области военного строительства. Руководители ВПК обладали опытом выполнения поставленных задач в отведенное время. Очевидно, что в годы войны военная промышленность достойно решила задачу снабжения фронта оружием и боеприпасами. После окончания войны ВПК продолжал «набирать обороты», претендуя по-прежнему на львиную долю расходной части бюджета страны, не беспокоясь о перспективах экономики страны в целом. К выпуску серийной продукции добавились военные программы, сравнимые по затратам с программой поворота рек. Василь Быков справедливо заметил, что «города на долгие годы очутились под властью прожорливого вампира ВПК.» /22/

В послевоенный период у ВПК так же были и выдающиеся достижения. Но какой ценой!

Военно-промышленный комплекс как монопольная система, поглощающая значительную долю расходной части бюджета, соревнуясь с США в безумной гонке вооружений, способствовал в существенной степени подрыву экономики страны. Соревнование нанесло урон и США, но относительно небольшой, так как за время войны экономика США только окрепла. Для СССР это соревнование было изначально губительным, поскольку главная задача после войны должна была заключаться в восстановлении разрушенного войной хозяйства и повышении уровня благосостояния граждан. Поэтому, прежде чем начать какую либо дорогостоящую военную программу, необходимо было «семь раз отмерить». Если бы не были начаты необоснованные, а порой просто бессмысленные военные программы, ограничен разумными пределами выпуск серийного вооружения, отложены не первоочередные научные исследования, прекращена работа на ТАСС, изжита идеология затратной экономики, то вместе с главной стоящей перед страной после войны задачей можно было бы успешно выполнять научные исследования в перспективных направлениях и поддерживать военно-экономический потенциал страны на должном уровне. Например, после запуска первого спутника, полетов Гагарина и Титова были ли необходимы полеты Поповича, Николаева, Терешковой и пр. на однотипных кораблях? После убедительной демонстрации научного потенциала можно было бы заявить, что во имя решения главной послевоенной задачи - повышения благосостояния граждан - временно сокращается финансирование определенной части дорогостоящих космических программ. Подобное заявление было бы правильно понято как в стране, так и за границей и не причинило ущерба авторитету страны. Так же, не сложно было понять, что создать эффективную систему ПРО на основе существующих технических решений невозможно, что ликвидация угрозы развязывания ракетно-ядерной войны - задача в 1-ую очередь политическая и, освободившись от маниакальной идеи обороны Москвы любой ценой, прекратить зарывать средства в землю, создавая небоеспособные оборонительные системы. Но на здравые действия подобного рода руководство страны было не способно, а сложившейся класс номенклатуры, в том числе генералы ВПК, да и генералы МО в сокращении военных расходов были, мягко говоря, не заинтересованы.

Точную оценку общего ущерба, причиненного стране безответственной деятельностью ведомств ВПК СССР, получить трудно. Подобные оценки содержатся во многих работах /10,11,14,15 и др./. Например, согласно /14/ военные расходы СССР составляли третью часть валового национального продукта, причем две трети этой части - расходы на вооружение. В /15/ военные расходы оцениваются в одну пятую часть ВНП. Для сравнения отмечается, что оборонные расходы ФРГ не превышали 3% ВНП, а в Японии эти расходы были законом ограничены величиной 1% ВНП. Во всяком случае, максимально допустимым пределом военных расходов в СССР можно , по мнению специалистов, считать одну десятую часть ВНП. Поскольку военные расходы превышали этот предел, то сколь нибудь нормальное воспроизводство оказалось невозможным. Качественно ущерб от деятельности ВПК в послевоенные годы определяется как бедственным состоянием экономики страны в 80-е годы, так и уровнем отставания СССР от США по многим научным направлениям, в том числе по которым СССР в 50-е годы был на передовых позициях. В частности, монополии ВПК, тратившие миллиарды и миллиарды бюджетных средств по существу в своих интересах, полностью ответственны за отставание СССР в области электроники и за последующий полный провал стран СНГ в конкуренции на рынке бытовой электроники. Обратить внимание на эти обстоятельства необходимо и потому, что в последнее время появляется все больше заявлений, в которых ВПК представляется этакой невинной жертвой неразумной перестройки. Эти заявления зашли так далеко, что при обсуждении бюджета в Госдуме нашлись депутаты, связавшие бездарные действия армии в Чечне с недостаточным финансированием ВПК ( Интервью в «парламентской неделе» РТВ, 25.2.95 г.).

Важный вывод из рассмотрения особенностей функционирования ВПК, в том числе истории развития системы «А-35» и других систем стратегической обороны, заключается в следующем. Утверждения о необходимости сокращения расходов на оборону являются, в сущности, весьма поверхностными. Собственно на оборону тратилась только некоторая часть выделяемых для этой цели средств. Подобное характерно в равной мере как для ведомств ВПК, так и для МО. Нужно прекратить бесконтрольное разбазаривание средств под флагом укрепления обороны, прекратить воспроизводство ВПК, как такового, т.е. прекратить финансирование разработок военных систем, которые обороноспособность страны не повысят, покончить с практикой бездумного тиражирования выпускаемого вооружения, убрать ненужные дублирующие друг друга безответственные управленческие структуры. А сделать это возможно, если решения по всем вопросам военного строительства будет принимать облеченный необходимыми правами ответственный орган, составленный из действительно компетентных лиц и обязательно имеющих совесть, т.е. исключающих для себя даже возможность какого либо лоббирования личных интересов.

Основным исходным документом для решений, принимаемых таким органом, может быть утвержденная военная доктрина страны. Только после этого можно точно установить потребные для обороны средства и обеспечить целенаправленное их расходование.

Представляется не лишним обратить внимание и на то, что к 90 годам руководители промышленности страны, в том числе руководители ВПК потеряли опыт целенаправленной организации выполнения важных государственных программ, но все отрицательные моменты, отмеченные в деятельности ВПК СССР, получили дальнейшее развитие, чему, в частности, способствует и исчезновение такого сдерживающего и устрашающего фактора, каким была угроза партийного взыскания.

7.ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Есть еще одно обстоятельство, имеющее прямое отношение к ВПК и не только ВПК, - это позиция научно-технической интеллигенции.

Деятельность «прожорливого вампира» - ВПК СССР в послевоенные годы отвлекала в необоснованном объеме средства бюджета от финансирования вначале восстановления экономики, затем переоснащения её новыми технологиями. Экономика страны оказалась подорванной ненасытным аппетитом монополий, в том числе и в решающей степени военно-промышленного комплекса. Благосостояние граждан страны оставалось на низком уровне. Понимала ли это научно-техническая интеллигенция ВПК и МО: научные сотрудники, конструкторы, технологи, руководители заводов, начальники различных управлений МО и ВПК? Очевидно, большинство понимало, но предпочитало в своих действиях руководствоваться своей системой приоритетов, где интересы общества были далеко не на первом месте.

Мало что можно сказать нового о лицах в руководстве ВПК и в партийных структурах, обеспокоенных лишь собственной карьерой, готовых ради нее на любые авантюры, на любые бросовые траты, уверенных в своей безнаказанности. Уместно привести следующее высказывание Г.Кисунько относительно таких лиц:

«Больно видеть, как безразличие к интересам народа и государства набирает силу, а потеря нравственности и некомпетентность ведут к разбазариванию наших богатств... Государство отвалило на исследования деньги, которые делят между собой гражданские и военные НИИ. Их руководители изначально обманывали страну, соблазняли выгодами по финансированию, расширению штатов, приобретению оборудования. Почему никто не остановит их?» /2./ Заметим, что в практической деятельности Г.Кисунько сам придерживался такой же политики выколачивания средств для создания своей системы без должного обоснования. необходимости очередного этапа развития этой системы.

Может быть еще уместнее замечание П.Короткевича: «Если ты забираешь у народа миллиарды и миллиарды под видом создания оборонного потенциала, а делаешь только то, что нужно тебе, для себя, организовываешь всю ядерную защиту, для того, чтобы только успеть залезть в бункер, то кто же эти люди ? Обыкновенное ворье». /16/

Так кто же их остановит, если даже талантливые обладающие авторитетом, но не в меру честолюбивые Генеральные конструкторы предпочитали не затруднять себя заботами о будущем экономики страны, о благосостоянии граждан, а заниматься сиюминутными проблемами своей программы, своего проекта, в том числе обеспечением их необходимыми средствами? Их фактически устраивало отсутствие в стране единого научно-координационного органа, имеющего право обсуждать предлагаемые программы научных исследований и проекты сложных систем, определять приоритеты вложения средств и контролировать ход и результаты работ. Вместо этого Генеральные конструкторы апеллировали к политическому руководству страны или к аппаратчикам с доказательствами значимости своих предложений и необходимости выделения соответствующих ассигнований, чтобы потом распоряжаться ими бесконтрольно. Тем самым они способствовали созданию уверенности у лиц некомпетентных, а порой просто неграмотных в праве принимать решения по любым вопросам, быть арбитрами в научных спорах. Отсюда зависимость научно-технических решений от личных связей конструкторов с лицами из номенклатуры. Так формировались и решения по ПРО. Был во главе государства Н.С.Хрущев - прав был В.Н.Чаломей со своим «Тараном». Ушел Хрущев, Устинов остался - прав Г.В.Кисунько со своей глубокой модернизацией системы «А-35», а тома по «Тарану» в печку. Аналогично шли и другие соперничества, например между С.П.Королевым и В.П.Глушко по лунной экспедиции. Некоторым из Генеральных такое положение нравилось, другие принимали как должное, во всяком случае самокритикой себя никто, в том числе Г.Кисунько, справедливые слова которого приводились выше, особенно не затруднял. Возможно, для некоторых Берия все еще был в памяти. Но ведь после 20-го съезда, несмотря на смены «оттепелей» и «похолоданий», обстановка в стране была такой, что в части научных и технических решений можно было не бояться отстаивать свое мнение, если оно даже противоречило мнению влиятельного члена политбюро, и для этого не надо было быть ни А.Сахаровым, ни М.Гефтером. Пример тому - история создания ПРО Москвы, в том числе отказ Минобороны выдать ТТЗ на создание системы «А35-Т» , не смотря на наличие двух Постановлений ЦК КПСС и СМ СССР, в которых была поставлена задача развертывания этой системы и выделены необходимые для этого средства.

Такой же позиции признания высшего руководства страны и партноменклатуры в качестве арбитров при решении производственных вопросов придерживались и директора заводов ВПК, выбивая заказы под освоенную в производстве военную технику, ни мало не заботясь о том, нужна ли их продукция армии, а если нужна, то в каком количестве, и тем более не задумываясь, куда катиться экономика страны под бременем военных заказов.

Подобной, как и руководство, ориентации придерживалась многочисленная научно-техническая интеллигенция: научные работники, конструкторы, технологи. За редким исключением главным для них была забота о личном благополучии, личной карьере. Критика в курилках и заявление: «А что я могу сделать ?» - достаточно типичная реакция на действительность. К тому же среди научных работников многочисленных НИИ с раздутыми штатами было большое число лиц к научной работе не способных - для них было естественным «не возникать», держаться за престижную должность.

Свою лепту в разбазаривании средств вносили журналисты, пропагандируя действительные и мнимые достижения ВПК, выступая порой в качестве лоббистов дорогостоящих научно-технических программ, В качестве примера можно привести анализ неудачи лунной экспедиции /20 /. В этой работе много верных мыслей, в том числе замечание о том, что «Не слишком ли высоко была поставлена планка? Не превосходила ли сложность задач, которые необходимо было решать в ходе лунной экспедиции, промышленный и технологический потенциал нашей экономики, именно тогда вступившей в затяжной период застоя?» И, отвечая на этот вопрос, автор пишет, что для успеха «грандиозных проектов» требовались не только «принципиально иной уровень технологии, но и другой экономический механизм, качественно новый подход к руководство наукой, промышленностью, страной». Да, все это верно, но написано тогда, когда лунная программа уже давно была закрыта. Ранее же журналисты, подогревая непомерные амбиции Генеральных, взахлеб писали о том, как американцев, прилетевших на Луну, встречают советские космонавты. Да и в цитируемой выше работе нет ни слова о том, что «в затяжной период застоя» экономика страны вступила именно с помощью неподъемных программ, в том числе и лунной.

Как неприглядно выглядит научно-техническая элита, когда продолжает изображать из себя невольную жертву административно-командной системы. Тот же П.Короткевич, критикуя одни военные программы и лоббируя другие, «смело» ( в 1991 году, после краха путча ГКПЧ - до этого я о нем и его работах ничего не слышал) и уверено перекладывает всю вину за развал экономики страны на номенклатуру ЦК КПСС: «Мы привыкли ругать аппарат, но не они виновны. Они - профессионалы, в том числе из КГБ, МВД, ВПК, но над ними стоит номенклатура ЦК КПСС... каста, которая не знает и знать ничего не хочет, а только выполняет заказ того или иного руководителя, для которого командовать что баней, что театром, что Академией наук - одно и то же.» Какая удобная позиция и ей без комментариев внимает Ю.Щекочихин./16/ Ну как после этого не пожалеть бедных, обиженных «профессионалов» из КГБ, МВД, ВПК.

Грустные рассуждения о научно-технической интеллигенции можно было бы отнести и ко всей интеллигенции СССР.

Неужели следует смириться и принять как должное замечание академика А.Яковлева: «Самое страшное, что все мы люмпены. По качеству и образу жизни, по отношению друг к другу, люмпены в труде, в политике, в духовной и материальной жизни, Иначе и быть не может в обществе иждивенчества и паразитизма» /21/

1980 -94 гг.

8. Ps.1. О новых публикациях по проблеме ПРО

Настоящие заметки были написаны в основном в 1994 году.

Небольшие дополнения были сделаны в 1995 г. в связи с появлением новых материалов /1,17,18,21,22,25,26,/. После 1995 г. публикации, относящиеся к проблематике ПРО, носили характер юбилейный –«мы обороняли страну» или рекламный - «Моину вызвать для того, чтоб только слышали его» (например 27). Однако в 1997 г. появились две работы /28,29/, относительно которых считаю необходимым высказать свое мнение.

В своей книге /29/ Г.В.Кисунько рассказывает о своей работе в качестве руководителя одного из отделов КБ-1 при создании системы «С -25», а затем в качестве генерального конструктора системы ПРО. В книге подробно описывается создание и испытание экспериментальной системы «A» на Балхашинском полигоне и менее подробно строительство системы «А-35». Научно-исследовательская и опытно-конструкторская работа являются важным этапом разработки новых систем, и генеральный конструктор, по-видимому, может гордиться результатами своей работы по созданию системы «А» - полигонного образца системы, способной перехватывать баллистические цели, а также вкладом системы «А» в информационное обеспечение ряда других исследований, в том числе по космической тематике (система «Сатурн»), и при испытаниях ядерного оружия (испытания серии «К»).

Копирование структуры системы «А» при строительстве системы ПРО Москвы - системы «А-35» - уже было серьезной ошибкой, но признать это Г.В.Кисунько, по-прежнему, не может. В книге также замалчивается эпопея с системой «А-35Т»: представлением генеральным конструктором «Инженерной запиской» по глубокой модернизации системы «А-35», а затем появлением с нарушением всех положений по разработке систем вооружения, видимо при поддержке Д.Ф.Устинова, двух Постановлений ЦК КПСС и СМ СССР о финансировании строительства трех комплексов «А-35Т» под Москвой, нет также описания результатов испытания комплекса «Аргунь» на полигоне. Вновь получается, будто бы никаких Постановлений по «А-35Т» и не было - «а был ли мальчик?» Но все же след от «А-35Т» остался, и Г.В.Кисунько пишет о том, что возможности измерительного комплекса «Аргунь» на полигоне в полной мере не были использованы. Но ведь этот измерительный комплекс ничто иное как полигонный образец радиолокатора «РКЦ-35Т» системы «А-35Т.»

В книге дана обоснованная негативная оценка метровой локации, создаваемой в СПРН, загоризонтных РЛС, системы «Таран», СВЧ оружия, полигонного РЛС «Неман», системы «Даль» - т.е. еще и еще раз показывается, как преступно расходовались средства, выделяемые на оборону, естественно замалчивается, что аналогичное разбазаривание средств имело место и при создании системы А_35.

Много внимания уделяет Г.В.Кисунько взаимоотношению руководителей различных рангов, от которых во многом зависело развитие систем ПВО, интригам, решениям, принимаемым в угоду отдельных лиц, служащим интересам отдельных группировок. Приведенные в книге детали этих взаимоотношений мне известны не были - в сущности это еще одна черта, характеризующая функционирование ВПК с не лучшей стороны. В начале книги приведен случай клеветнического доноса на Г.В.Кисунько, направленного в адрес Сталина и переадресованного Берии - к счастью все окончилось относительно благополучно. В книге содержатся критические замечания и, порой, весьма резкие оценки деятельности конструкторов В.Д.Калмыкова (в последствии министра радио- промышленности), А.А.Расплетина, А.Л.Минца, А.Г.Басистова, П.Д.Плешакова (министра радиопрома после смерти В.Д.Калмыкова), заместителя министра радиопрома В.И.Маркова, зав. отделом ЦК КПСС И.Д.Сербина, руководства комиссии по ВП вопросам А.Н.Щукина и Л.И.Горшкова, заместителя министра обороны Н.Н.Алексеева и его помощника К.А.Трусова. Насколько я могу судить по ряду известных мне случаев, Г.В.Кисунько был зачастую прав, но где-то и неправ. Тем более, если судить по содержанию книги, ему чаще приходилось воевать с закулисными интригами, а не по существу дела. Во всяком случае могу отметить определенную терпимость Г.В.Кисунько к возражениям по научно-техническим вопросам, если он не считал, что это является отголосками закулисных интриг. Мне приходилось неоднократно выступать на совещаниях в присутствии Г.В.Кисунько против предлагаемых им технических решений и это никак не отражалась на его отношении ко мне. И все же настораживает просто железная уверенность Г.В.Кисунько, что он всегда прав. Самокритичности у него часто явно не хватает, особенно, когда речь идет об оценках решений, принятых им на последних этапах создания системы «А-35». Таким образом, содержание книги не дает оснований для какой либо корректировки изложенной выше достаточно не приглядной истории развития системы ПРО Москвы.

Мое отношение к Г.В.Кисунько не однозначно. После прочтения книги я по-прежнему с уважением отношусь к его увлеченности делом, работоспособности, смелости при принятии не ординарных решений, не заурядному интеллекту и в то же время не понимаю его неспособности самокритично оценить неудачные решения, в том числе приведшие к неразумным затратам и к отставанию от США в поиске новых технических решений, наконец, в неспособности прислушаться к чужому мнению, принять разумные предложения «со стороны» . Впрочем, не считаю себя вправе быть его судьей.

В статье В.Литовкина /28/ приведены примеры продолжающегося крайне неэкономного и неэффективного расходования средств, выделяемых на оборону. Примеры эти можно продолжить. За годы перестройки существенных сдвигов в организации обеспечения армии новым вооружением не произошло. Остановлюсь далее только на положениях статьи, относящихся к проблемам стратегической обороны.

В статье констатируется, что безусловно необходимая интеграция Ракетных войск стратегического нападения, СПРН, ПРО, Контроля космического пространства по-прежнему остается задачей не разрешимой, встречающей сопротивление со стороны военного руководства. Утверждение В.Литовкина, что система «А-135» «предназначена для защиты столицы и Московского промышленного района от широко-масштабного ракетно-ядерного удара», по-видимому, неверно. Насколько мне известно, с самого начала эта система предназначалась для обороны Москвы от ограниченного удара со стороны государств, обладающих относительно небольшим ракетно-ядерным арсеналом, а также от случайных и провокационных запусков БР. В статье утверждается, что на противоракетах нет ядерных зарядов и для их подвоза и установки необходимо от 12 часов до двух - трех суток. В таком случае система «А-135» никакой задачи обороны не решает и в значительной мере действительно является дорогой игрушкой, «каждый год, как гигантский пылесос, вытягивающий из казны новые и новые миллиарды»/28/.

Статья /28/ характеризует и определенную легковесность газетных публикаций. Как замечает сам автор, еще недавно он весьма восторженно высказывался о системе «А-135» /5/. Прошло время, появились новые «мнения», и автор увидел ту же систему по-другому.

Говорить сегодня о все возрастающей угрозе ракетно-ядерного нападения, по-видимому, по меньшей мере не умно, но и разоружаться еще явно рано, к тому же ракетно-ядерное оружие продолжает расползаться по всему миру. По-прежнему весьма актуальной остается задача разработки военной доктрины, на основании которой можно было бы судить о том, кого в перспективе следует рассматривать как вероятного противника, какая армия нужна России, какое оружие и в каком количестве необходимо создавать. Необходимо при этом иметь в виду, как проблемы локальных войн, так и стратегические проблемы обороны страны. Поскольку речь должна идти о достаточно длительных прогнозах, простых однозначных решений нет, но вполне реально базироваться на конечное число возможных вариантов развития событий. Не уверен, что военное руководство способно на такой подход.

9.Ps.2. Естественно задать вопрос: ”Зачем я все это написал?”

Три ответа.

1) Было противно читать ложь об успехах ВПК, о том, «как здорово мы обороняли Родину».

2) Теплилась надежда, что при строительстве вооруженных сил будут учтены допущенные ошибки и ВПК научиться экономному использованию выделяемых средств - жалкая надежда. Появившиеся в июле 1997 года положения о предполагаемой реформе армии должны отразиться и на структуре военных заказов, и на работе ВПК. Однако сопротивление реформе будет весьма упорным и, безусловно, изощренным.

3) Просто продать подороже эти свои заметки. Может быть только это и осталось?

 

Июль 1997 г.

 

ЛИТЕРАТУРА

1. Голубев О.В., Каменский Ю.А., Минасян М.Г., Пупков Б.Д. Российская система противоракетной обороны (прошлое и настоящее, взгляд изнутри). М. 1994 г.

2. Григорий Кисунько. Деньги на оборону. Советская Россия. 5.08.90.

3. Григорий Кисунько. Миллиарды потраченные на чиновничьи амбиции. Известия. 3.01.92.

4. Г. Кисунько. «Беркута» не стало. Какие гуси теперь спасут Москву? Правда. 3.02.93.

5. В. Литовкин. Ракетная «сотня» под землей круглосуточно сторожит столицу. (беседа с А.Г.Басистовым). Известия. 25.08.93.

6. Ю.В. Вотинцев. Неизвестные войска исчезнувшей страны. Правда. 10.12. 92.

7. Мы защищали страну от ядерного удара. Интервью Ю.Вотинцева Д.Лиханову. «Совершенно секретно». «Октябрь». 1991 г.

8. Ю.В.Вотинцев. Неизвестные войска исчезнувшей сверхдержавы. Военно-исторический журнал. 1993. 8,9,10,11.

9. Армия и перестройка. Библиотека Огонька. 1990 г. М.90.

10. Г.Арбатов. Из недавнего прошлого. «Знамя». 1990.

11. Игорь Бирман. Советские военные расходы. «Октябрь» 1991.

12. А.Блинов. Дебаты вокруг системы ПРО. Известия. 7.08.91.

13. А.Сычев. Автор Российских инициатив остается инкогнито, а сами предложения по разоружению нуждаются в серьезных корректировках. Известия. 7.08.91.

14. Виктор Белкин. Масло дорого потому, что пушки дешевы. ЛГ. 30.04.91.

15. Виктор Белкин. Спустя 53 года после войны наша экономика испытывает военные перегрузки. Известия. 22.06.94.

16. Ю.Щекочихин, П.Короткевич. ВПК большевиков. ЛГ. 2.10.91.

17. А. Тарасов. Америка может спать спокойно. Красноярскую РЛС растащили окончательно. Известия. 23.03.95.

18. В. Семенов. Интервью А. Жилину. Московские новости. 26.02.-5.03.95.

19. Ярослав Голованов. Куда мы летим. Известия. 12.12-14.12.91.

20. С. Лесков. Как мы слетали на луну. М. «Панорама» 1993.

21. А. Яковлев. Можно ли очеловечить власть. Московские новости. 13-20.11.94.

22. Василь Быков. Горький вкус победы. АиФ. Апрель.1995.

23. В. Лопатин. Маневры генералов. Известия. 27.04.95.

24. О.В Голубев, Ю.А. Каменский, М.Г. Минасян, Б.Д.Пупков. Задачи управления и оценки эффективности в разработках отечественных систем ПРО. 1.Экспериментальный полигонный комплекс ПРО (система А). 2.Система ПРО г.Москвы(система А-35). «Техническая кибернетика». 1992.6.-1993.6.

25. Голубев О.В., Каменский Ю.А., Пупков Б.Д. Задачи управления и оценки эффективности в разработках отечественных систем ПРО. 3.Развитие системы ПРО г.Москва. Дальнейшее совершенствование систем ПРО. «Теория и системы управления. 1995.

26. Б. Бронштейн, Ю. Ларина. Бери панель, пошли домой. Мирное население потрошит военные объекты. Известия. 18.08.95.

Дополнительная литература

27. Легко ли сбить муху в космосе, или рассказ про ПРО, о которой никто ничего не знал. Рабочая трибуна. 26.12.1995 г.

1. В. Литовкин. Деньги на реформу у армии есть. Известия. 11.03.97.

2. Григорий Кисунько. Секретная зона. Исповедь главного конструктора. М.1997.