По­че­му Ста­лин пре­кра­тил экс­порт зерна и начал его им­порт в 1932 году

Один из рас­про­стра­нён­ных мифов — это про­дол­же­ние вы­во­за зерна Со­вет­ским Со­ю­зом во время го­ло­да 1932-33. На­про­тив, несмот­ря на огром­ный де­фи­цит ва­лю­ты для про­дол­же­ния ин­ду­стри­а­ли­за­ции, в 1932 году Ста­лин сна­ча­ла пре­кра­тил экс­порт пше­ни­цы, а затем начал её за­ку­пать в Ка­на­де, Ав­стра­лии, Пер­сии и дру­гих стра­нах.

«Ве­ли­кий Голод» (Го­ло­до­мор) 1932-33 годов часто объ­яс­ня­ют сле­до­ва­ни­ем Ста­ли­ным ещё цар­ской идеи «Не до­едим, но вы­ве­зем!». Од­на­ко ста­ти­сти­ка по­ка­зы­ва­ет об­рат­ное. О том, как об­сто­я­ло с вы­во­зом хлеба в это время, рас­ска­зы­ва­ет­ся в ста­тье ис­то­ри­ков На­за­ра На­за­рен­ко и Ана­то­лия Баш­ки­на «Экс­порт зер­но­вых во время го­ло­да 1932-1933 годов» (жур­нал «Но­вей­шая ис­то­рия Рос­сии», №3, 2016).

В конце 1920-х — на­ча­ле 1930-х СССР, как ранее Рос­сий­ская им­пе­рия, был сы­рье­вым экс­пор­тё­ром, а экс­порт зер­но­вых со­став­лял зна­чи­тель­ную ста­тью до­хо­да СССР. По ва­лют­ным по­ступ­ле­ни­ям экс­порт зер­но­вых во внеш­ней тор­гов­ле СССР уве­рен­но за­ни­мал пер­вое место. Его удель­ный вес к итогу всех ва­лют­ных по­ступ­ле­ний в 1929 году со­став­лял 9,9%, в 1930-м — уже 29%, в 1931-м — 32,1% и в 1932-м — 20,7%.

Опе­ра­ции с хле­бом поз­во­ля­ли мак­си­маль­но быст­ро по­лу­чать ва­лю­ту, так как, неза­ви­си­мо от ре­а­ли­за­ции, «Экс­порт­хлеб» имел воз­мож­ность брать кре­ди­ты в пре­де­лах фак­ти­че­ски осу­ществ­ля­е­мо­го экс­пор­та. Объ­еди­не­ние также по­лу­ча­ло кре­ди­ты под то­ва­ры, на­хо­дя­щи­е­ся в пор­тах СССР, при­чём сумма этих кре­ди­тов до­сти­га­ла обыч­но 1,25 млн. фун­тов стер­лин­гов (11,8 млн. зо­ло­тых руб­лей).

С вы­хо­дом 5 ян­ва­ря 1930 года по­ста­нов­ле­ния ЦК ВКП(б) о темпе кол­лек­ти­ви­за­ции, был взят курс на сплош­ную кол­лек­ти­ви­за­цию в ос­нов­ных зер­но­вых рай­о­нах. К 1 июня 1930 года про­цент кол­лек­ти­ви­за­ции кре­стьян­ских хо­зяйств со­ста­вил по СССР 23,6%, по УССР — 38,2% и Се­вер­но­му Кав­ка­зу — 50,9%. Ва­ло­вой уро­жай зер­но­вых 1930 года со­ста­вил 83,5 млн. т, пре­вы­сив зна­ме­ни­тый уро­жай 1913 года в 80,1 млн. т. на 3,4 млн. По дан­ным на июнь 1930 года, уро­жай­ность в кол­хо­зах и сов­хо­зах была выше, чем у еди­но­лич­ни­ков, — в сов­хо­зах на 40% и в кол­хо­зах на 14%.

Наи­бо­лее впе­чат­ля­ю­щим был рост хле­бо­за­го­то­вок — до 22,1 млн. т (доля со­ци­а­ли­сти­че­ско­го сек­то­ра 39,5%), по срав­не­нию с 1929 годом (16,1 млн. т) и 1928 годом (10,8 млн. т).

Ре­корд­ный уро­жай 1930 года для ру­ко­вод­ства СССР по­ро­дил эй­фо­рию, дав на­деж­ду на то, что в по­сле­ду­ю­щие годы удаст­ся до­бить­ся более вы­со­ких ре­зуль­та­тов. На 1931 год был за­ло­жен рост сбора зерна ещё на 12%.

Вы­рос­шие на фоне ре­корд­но­го уро­жая объ­ё­мы хле­бо­за­го­то­вок спо­соб­ство­ва­ли росту экс­пор­та, со­по­ста­ви­мых с 1913 годом (экс­порт 9084 тыс. т зерна). В ка­лен­дар­ном 1930 году экс­порт зерна со­ста­вил 4764 тыс. т. Непо­сред­ствен­но уро­жая 1930 года было экс­пор­ти­ро­ва­но 5511 тыс. т, что на фоне про­ва­ла 1928 года, когда после экс­пор­та 288,7 тыс. т при­шлось за­ку­пать 278 тыс. т зер­но­вых, и экс­пор­та 1929 года в 178 тыс. т вы­гля­де­ло огром­ным шагом впе­рёд. Имен­но на этом фоне Ста­лин в пись­мах Мо­ло­то­ву пишет свои из­вест­ные и часто ци­ти­ру­е­мые фразы: «Фор­си­руй­те вывоз хлеба вовсю. В этом те­перь гвоздь. Если хлеб вы­ве­зем, кре­ди­ты будут» (6 ав­гу­ста) и «Надо бы под­нять норму еже­днев­но­го вы­во­за до 3-4 мил­ли­о­нов пудов ми­ни­мум. Иначе рис­ку­ем остать­ся без наших новых ме­тал­лур­ги­че­ских и ма­ши­но­стро­и­тель­ных (Ав­то­за­вод, Че­ляб­за­вод и пр.) за­во­дов. Най­дут­ся муд­ре­цы, ко­то­рые пред­ло­жат по­до­ждать с вы­во­зом, пока цены на хлеб на меж­ду­на­род­ном рынке не поды­мут­ся «до выс­шей точки». Таких муд­ре­цов нема­ло в Нар­ком­тор­ге. Этих муд­ре­цов надо гнать в шею, ибо они тянут нас в кап­кан. Чтобы ждать, надо иметь ва­лют­ные ре­зер­вы. А у нас их нет. Чтобы ждать, надо иметь обес­пе­чен­ные по­зи­ции на меж­ду­на­род­ном хлеб­ном рынке. А у нас нет уже там давно ни­ка­ких по­зи­ций, — мы их толь­ко за­во­ё­вы­ва­ем те­перь, поль­зу­ясь спе­ци­фи­че­ски бла­го­при­ят­ны­ми для нас усло­ви­я­ми, со­здав­ши­ми­ся в дан­ный мо­мент. Сло­вом, нужно бе­ше­но фор­си­ро­вать вывоз хлеба» (24 ав­гу­ста).

След­стви­ем ми­ро­во­го кри­зи­са на­ча­ла 1930-х яв­ля­лось непре­рыв­ное еже­год­ное па­де­ние цен на зер­но­вые. Цены на пше­ни­цу в 1931 году по срав­не­нию с ав­гу­стом 1930 года сни­зи­лись на 35%, а по срав­не­нию с 1929 годом — в два раза. В 1932 году вы­ру­чен­ная по пше­ни­це цена со­став­ля­ла 37%, по ржи — 77%, по яч­ме­ню — 61%, по овсу — 83% и по ку­ку­ру­зе 42% от цен 1928/29 годов. Это рез­кое, бес­пре­це­дент­ное сни­же­ние цен почти на 70% с 1930 до 1933 год по­ка­зы­ва­ет, что Ста­лин ока­зал­ся прав, на­ста­и­вая в своих пись­мах в ав­гу­сте 1930 года на немед­лен­ной мак­си­маль­ной про­да­же хлеба, по­то­му что выс­шая точка цен на зерно оста­лась по­за­ди.

В на­ча­ле 1930-х СССР ак­тив­но пы­тал­ся за­кре­пить­ся на внеш­нем рынке зерна. Так, в мае 1931 года в Лон­доне со­сто­я­лась пше­нич­ная кон­фе­рен­ция стран-​экспортёров, где при­нял уча­стие СССР. По­во­дом для со­зы­ва по­слу­жи­ло па­де­ние цен на зер­но­вые и экс­порт­ный кри­зис. Экс­порт­ные из­лиш­ки стран-​экспортёров со­став­ля­ли 20 млн. т. Общее со­сто­я­ние ми­ро­во­го пше­нич­но­го рынка оце­ни­ва­лось «в пол­ном смыс­ле этого слова ка­та­стро­фич­ным. Эко­но­ми­че­ские жур­на­лы при­хо­дят в ужас при одной мысли о воз­мож­но­сти хо­ро­ше­го уро­жая 1931 года».

На кон­фе­рен­ции со сто­ро­ны Поль­ши, При­ду­най­ских стран и Ав­стра­лии по­сту­пи­ли пред­ло­же­ния о предо­став­ле­нии квот стра­нам экс­пор­тё­рам. По­зи­ция США сво­ди­лась к со­кра­ще­нию по­сев­ных пло­ща­дей и ка­те­го­ри­че­ско­му от­ка­зу об­суж­де­ния квот. В де­кла­ра­ции СССР ука­зы­ва­лось, что «со­вет­ская де­ле­га­ция ре­ши­тель­но от­ка­зы­ва­ет­ся об­суж­дать во­прос о со­кра­ще­нии про­из­вод­ства пше­ни­цы. Со­вет­ская де­ле­га­ция ре­ши­тель­но вы­ска­зы­ва­ет­ся также про­тив твёр­дых цен, ко­то­рые зна­чи­тель­но ухуд­ша­ют и без того тя­же­лое по­ло­же­ние тру­дя­щих­ся, но со­вет­ская де­ле­га­ция со­глас­на об­су­дить схему квот, ко­то­рая могла бы упо­ря­до­чить пше­нич­ный рынок, в чем за­ин­те­ре­со­ван Со­вет­ский Союз, ко­то­рый нуж­да­ет­ся в экс­пор­те пше­ни­цы для по­кры­тия своих рас­хо­дов по им­пор­ту обо­ру­до­ва­ния. Де­кла­ра­ция Со­вет­ской де­ле­га­ции вы­ра­жа­ла прось­бу, чтобы Со­вет­ско­му Союзу были предо­став­ле­ны кре­ди­ты под име­ю­щи­е­ся внут­ри стра­ны за­па­сы пше­ни­цы. Вме­сте с тем, со­вет­ская де­ле­га­ция вы­ста­ви­ла тре­бо­ва­ние при­зна­ния за СССР раз­ме­ров экс­пор­та пше­ни­цы до­во­ен­ной Рос­сии».

Ва­ло­вой уро­жай зер­но­вых 1931 году из­на­чаль­но был оце­нен в 79,4 млн. т. Впо­след­ствии цифра была скор­рек­ти­ро­ва­на до офи­ци­аль­ной оцен­ки в 69,5 млн. т, а за­го­тов­ки со­ста­ви­ли 22,8 млн. т. В те­че­ние ка­лен­дар­но­го 1931 года было экс­пор­ти­ро­ва­но 5055 тыс. т зер­но­вых. Экс­порт зер­но­вых непо­сред­ствен­но уро­жая 1931 г. со­ста­вил 4437 тыс. т.

В конце ян­ва­ря 1932 года на­ча­ли про­яв­лять­ся ошиб­ки пла­ни­ро­ва­ния и оцен­ки уро­жая 1931 года, ко­то­рые в те­че­ние пер­вых двух квар­та­лов 1932 года по­влек­ли за собой пе­ре­смотр внеш­не­тор­го­вой по­ли­ти­ки экс­пор­та зер­но­вых. Хро­ни­ка ос­нов­ных ре­ше­ний По­лит­бю­ро по этим во­про­сам вы­гля­дит так: 23 ян­ва­ря 1932 года пред­ла­га­ет­ся со­кра­тить рас­хо­ды пше­ни­цы на общее снаб­же­ние на 163,8 тыс. т, и ча­стич­но вос­поль­зо­вать­ся пше­ни­цей из непри­кос­но­вен­но­го фонда; 28 ян­ва­ря на 50 тыс. т со­кра­ща­ет­ся до­пол­ни­тель­ный экс­порт зерна на 1-й квар­тал; 16 фев­ра­ля со­кра­ща­ет­ся до­пол­ни­тель­ный экс­порт ржи, взя­той из непри­кос­но­вен­но­го фонда, на 65 тыс. т; 7 марта на­чи­на­ют­ся мас­со­вые от­груз­ки се­мен­ных и про­до­воль­ствен­ных ссуд «ввиду того, что как вы­яс­ни­лось за по­след­нее время, недо­род в во­сточ­ных рай­о­нах ока­зал­ся более се­рьез­ным, чем можно было бы пред­по­ла­гать», и от­ме­ня­ет­ся от­груз­ка на экс­порт 85 тыс. т про­до­воль­ствен­ных куль­тур.

14 марта 1932 года при­ни­ма­ет­ся ре­ше­ние за­ку­пить 49 тыс. т. хлеба для Даль­не­во­сточ­но­го края в Дай­рене или Мань­чжу­рии; 16 ап­ре­ля НКВТ по­ру­че­но за­ку­пить хлеб в Пер­сии 48 тыс. т; 21 ап­ре­ля — ре­ше­ние о за­куп­ке 16 тыс. т пше­ни­цы и муки там же, в Пер­сии; 29 ап­ре­ля воз­врат 17 тыс. т зерна из пор­тов и ре­ше­ние о за­куп­ке 57 тыс. т. зерна на Даль­ний Во­сток с до­став­кой его из Пер­сии; 16 мая — ре­ше­ние о воз­вра­те из пор­тов 65 тыс. т зерна; 23 июня — ре­ше­ние о воз­вра­те из пор­тов 63 тыс. т зерна.

За­куп­ки хлеба были и позже, на­при­мер 10 июля 1932 года По­лит­бю­ро было при­ня­то ре­ше­ние немед­лен­но за­ку­пить за гра­ни­цей для Даль­не­во­сточ­но­го края 38 тыс. т хлеба с его по­ступ­ле­ни­ем не позже 15 ав­гу­ста, из ко­то­рых не менее по­ло­ви­ны — мукой.

Таким об­ра­зом, за пер­вое по­лу­го­дие 1932 года в связи с зер­но­вым кри­зи­сом пра­ви­тель­ство СССР не толь­ко резко со­кра­ща­ет зер­но­вой экс­порт и воз­вра­ща­ет из пор­тов экс­порт­ное зерно, но и на­чи­на­ет зер­но­вой им­порт, что никак не под­твер­жда­ет по­сту­лат об экс­порт­ном «вы­ка­чи­ва­нии» зерна.

При этом по­ступ­ле­ние им­порт­но­го зерна было рас­тя­ну­тым во вре­ме­ни. На­при­мер, ре­ше­ние об им­пор­те 48 тыс. т хлеба в Пер­сии было при­я­то 16 ап­ре­ля 1932 года. По­сту­пить он дол­жен был в те­че­ние мая-​июня. По факту, уда­лось за­ку­пить 26687 т, из них до 1 июля по­сту­пи­ло толь­ко 15839 т. Из Китая до 1 июля 1932 года было им­пор­ти­ро­ва­но 12223 т из за­пла­ни­ро­ван­ных 49 тыс. т, из Ка­на­ды — 44368 т, а с ав­стра­лий­ской пше­ни­цей си­ту­а­ция была ещё тя­же­лее: из 51678 т по­сту­пи­ло в июне 7062 т, в ав­гу­сте — 35806 т, в сен­тяб­ре — 8810 т.

Из им­пор­ти­ро­ван­ных в 1932 году 138332 т пше­ни­цы в пер­вое по­лу­го­дие, когда она была остро необ­хо­ди­ма (на­ча­ло т.н. «Го­ло­до­мо­ра»), уда­лось до­ста­вить толь­ко 60812 т.

На­ко­нец, 31 марта 1933 года при­ни­ма­ет­ся ре­ше­ние «Пре­кра­тить экс­порт зер­но­вых куль­тур уро­жая 1932 года на­чи­ная с 1 ап­ре­ля 1933».

План хле­бо­за­го­то­вок к ян­ва­рю 1933 года умень­шил­ся до 19,8 млн. т (87% от плана 1932 года), а план экс­пор­та упал до 1,64 млн. т (61% от пер­во­на­чаль­но­го плана и 32% — от плана 1931 года). То есть ру­ко­вод­ство СССР вме­сто пла­ни­ро­ва­ния «вы­ка­чи­ва­ния» хлеба на «го­лод­ный» экс­порт при­ни­ма­ет ре­ше­ние, на­обо­рот, сни­зить экс­порт, с 25 де­каб­ря 1932 года ре­ша­ет ми­ни­ми­зи­ро­вать экс­порт про­до­воль­ствен­ных зер­но­вых (экс­порт толь­ко в Мон­го­лию), а с 1 ап­ре­ля 1933 г. — ре­ша­ет экс­порт зер­но­вых пре­кра­тить во­об­ще. Более того, на­чи­на­ет­ся им­порт про­до­воль­ствен­но­го зерна.

Таким об­ра­зом, Ве­ли­кий Голод 1932-33 годов был не след­стви­ем мас­си­ро­ван­но­го экс­пор­та зерна (его по факту не было), а стал след­стви­ем пло­хо­го пла­ни­ро­ва­ния. Ещё одна при­чи­на — от­сут­ствие зер­но­во­го ре­зер­ва, ко­то­рый был «вымыт» вы­во­зом хлеба в 1930 и 1931 годах, когда СССР по мак­си­му­му вы­жи­мал все воз­мож­но­сти, чтобы на­рас­тить экс­порт для опла­ты ин­ду­стри­а­ли­за­ции.