Улет Александра Лукашенко в Сочи, о чем стало известно 20 февраля, независимые СМИ сразу прокомментировали в духе: ну, понятно — очередная засада на Путина.

Уже не раз такая тактика белорусского президента — отдых (или якобы отдых) в южной столице России, рядом с резиденцией коллеги — помогала пересечься с тем в неформальной обстановке, чтобы «перетереть» больные вопросы.

На этот раз Кремль оперативно отреагировал заявлением Дмитрия Пескова, пресс-секретаря российского президента: на ближайшие дни встреча с Лукашенко в графике Владимира Путина не значится.

При этом Песков рассеянно-небрежно назвал Лукашенко по отчеству «Георгиевичем», подчеркнув, что это его частная поездка в Сочи.

Пресс-служба же белорусского президента несколько игриво сообщила, что тот «проведет текущую неделю в Сочи». Что это — отдых, визит — не уточняется. Может, как получится?

 

«В стадии доклада руководству»

Со своей стороны, Песков не случайно упомянул и о том, что продолжается работа по согласованию сроков проведения Высшего госсовета Союзного государства. Это мягкое напоминание о том, что предложение Кремля провести госсовет 9 февраля так и подвисло: как-то невежливо получилось, а?

Понятно, что фишка мероприятия была не в формальной повестке дня, а в возможности тихо разрулить за кулисами нефтегазовый конфликт, отягощенный продовольственными и прочими «терками».

Видимо, на тот момент на столе у Лукашенко не было приемлемого проекта пакетного компромисса. А сейчас?

Через несколько дней после переговоров по нефтегазовым вопросам, прошедших 10 февраля в Москве, вице-премьер Беларуси Владимир Семашко осторожно заявил: «Мы с моим коллегой Дворковичем согласовали протокол. Возможно, на следующей неделе он увидит свет».

Российский вице-премьер Аркадий Дворкович высказался вслед еще более осторожно, хотя и не дезавуировал заявление Семашко, как поспешили заявить некоторые СМИ. Он, скорее, уточнил.

«У нас окончательной договоренности нет, но, действительно, наши стороны сблизились в подходах, и сейчас мы находимся, скажем так, в стадии доклада руководству. Потому что остались моменты, которые требуют решения руководства стран», — пояснил Дворкович.

Примечательна его ремарка, что «остались в этом тексте вопросы, которые мы на своем уровне не имеем полномочий решить».

 

А вот мы вам хвост и прищемим!

Итак, внимание: формально речь идет о сугубо экономических вопросах, которые, казалось бы, прописаны в двусторонних соглашениях. Есть формула определения цены газа, есть топливно-энергетические балансы и пр.

Но в белорусском правительстве замечают: имеются ведь и договоренности о равных условиях хозяйствования, равнодоходных ценах на газ, и этим договоренностям его нынешняя контрактная цена противоречит.

Если брать за основу арифметику белорусской стороны, то получается, что никакого долга за газ (при том что Москва насчитала уже более 550 млн долларов) нет, а наоборот, это «Газпром» пытается содрать три шкуры. Что и пытался объяснить публике лично Лукашенко на большой пресс-конференции 3 февраля.

Иначе говоря, в процессе интеграции столько всего понаподписывали, что теперь черт ногу сломит. Торопились ведь: Кремлю важно было скрепить обручами влияния как можно больший кусок постсоветского пространства, а белорусскому начальству грезились выгоды от гарантированного получения дешевых энергоресурсов, приоритетного доступа на российский рынок и пр.

Но сегодня сырые соглашения со множеством изъятий и ограничений — как в формате двойки, так и в евразийском — плохо работают, каждая сторона норовит толковать их в свою пользу.

Добавьте сюда взаимный правовой нигилизм. Минск решил платить за газ не контрактную, а справедливую по его подсчетам цену. Москва, в свою очередь, наказала болезненным урезанием поставок нефти (в итоге импорт сырой нефти в Беларусь за 2016 год уменьшился на 20,8%).

Хотя при чем тут нефть к газовому спору? Никаких правовых оснований нет, просто: ах, вы такие, ну так получайте, мы знаем, чем вам хвост прищемить!

В общем, высокие, высокие отношения.

 

Министры «наехали» на Путина? Да, так мы и поверили

Так или иначе, подчиненные де-факто признают, что разрулить нынешний многоплановый конфликт под силу только двум лидерам.

При этом у Путина есть основания обижаться не только на в целом резкий по отношению к Москве тон пресс-конференции 3 февраля, но и на оглашение белорусским коллегой деталей конфиденциальных бесед с глазу на глаз.

В частности, Лукашенко рассказал, как в конце ноября в Москве не смог договориться с Путиным и в сердцах бросил: «Слушай, Володя, не порти мне вечер. Я понял — не можешь».

Возможно, в нынешнем ледяном тоне Пескова есть и намек, что вот не нужно выносить сор из избы.

Если же по сути, то в обрисовке Лукашенко тогда, в ноябре, Путин развел руками: мол, некие его министры выступили против выплаты компенсаций за газ через федеральный бюджет. Хотя такая схема компромисса была уже подготовлена, причем российской же стороной (ранее премьер Дмитрий Медведев в Минск с некой «таблицей по развязыванию этой ситуации» прилетал).

Интересная петрушка получается. Дворкович кивает на Путина, Путин — на своих подчиненных. При этом понятно, что будь твердая воля первого лица, никто бы перечить не стал. Да и какие министры могут перечить, если премьер Медведев вроде как сам спасительную таблицу предлагал!

 

Над Путиным не каплет, а у Лукашенко уже марши возмущенных

Из описанного напрашивается вывод, что выхода на консенсус все это время не было именно на уровне первых лиц. Путин и Лукашенко в последние месяцы вели и, похоже, пока продолжают вести напряженную борьбу нервов. Кремль хочет побольше выжать из союзника, Минск упирается, старается поменьше уступить.

Понятно, что этой борьбой поглощен прежде всего Лукашенко. Президент России, которая стремится доказать всему миру, и прежде всего Америке, свою значимость, сосредоточен на глобальных вопросах, а белорусский вопрос, вероятно, где-то во второй десятке. Путину достаточно просто сохранять твердость, над ним не каплет.

А вот у Лукашенко трещит экономика, торпедированная еще и дефицитом нефти, народ начинает выходить на «марши возмущенных белорусов» (к слову, убытие в Сочи — это еще и возможность обдумать вдали, что делать со злосчастным декретом «против дармоедов», который так возмутил массу).

Заплатить в одночасье газовый долг, как того априори требует Москва (потом, мол, будем говорить об остальном), стало уже в принципе трудно: сумма набежала ого-го. Но, кроме всего прочего, это означало бы признать де-факто свою неправоту в споре. Минск же стоит на том, что Москва заламывает несправедливую цену. Если сдать эту позицию, то Россия и в других вопросах станет увереннее дожимать.

Если уж на то пошло, Минск мог бы выплатить насчитанную задолженность (черт с вами!), получи он пару траншей кредита Евразийского фонда стабилизации и развития. Но эти транши затормозила опять-таки Москва (похоже, также в отместку за газовую недоплату). В общем, образовался порочный круг.

 

Заклятые друзья

Проще всего списать длительное противостояние на специфику личных отношений между Лукашенко и Путиным. Чем больше пытается белорусский лидер уверить, что они друзья, тем меньше верится.

Обозреватели хорошо помнят, что между ними стало искрить с самого начала. Сменив в Кремле добродушного Ельцина, Путин в 2002 году как бы между прочим предложил Беларуси вступить в Россию шестью областями. Лукашенко потом с возмущением говорил, что «даже Сталин в свое время не додумался до такого варианта».

Мне представляется, что суть взглядов хозяина Кремля (и это, в принципе, мейнстримный взгляд российской элиты) с той поры не изменилась. Да, стал хитрее дипломатический камуфляж, но по сути подход таков: если не получается присоединить Беларусь, значит, надо, по крайней мере, добиться строгого следования в московском кильватере. Иначе за что давать матпомощь?

И теперь этот подход стал строже по нескольким причинам. Во-первых, Россия «встала с колен», почувствовала вкус к силовой внешней политике и стала нетерпимее к вольностям соседей (пример «решения крымского вопроса» более чем красноречив).

Во-вторых, этих вольностей в понимании Москвы Лукашенко стал допускать больше. Как раз под впечатлением аннексии Крыма и гибридной войны на Донбассе белорусский руководитель стал маневрировать на международной арене, искать понимания на Западе и даже позволил мягкую белорусизацию.

В-третьих, экономика России сама оказалась в незавидной ситуации, так что стали считать каждую копейку субсидий союзнику.

С другой стороны, чем меньше в плане материальном дает интеграция, тем меньше у Лукашенко резонов быть страстным интегратором и вообще проявлять лояльность в ущерб национальным интересам.

 

Постепенное похолодание продолжится

В общем, белорусско-российский кризис — не потому, что в личных отношениях лидеров не срослось (хотя и это накладывает отпечаток). Сама логика эволюции двух стран создала коллизию. В частности, у России выросли претензии на контроль (причем не только через мягкую силу) над ближним зарубежьем, а в Беларуси стали больше думать об укреплении независимости.

При этом проект ЕАЭС по ряду причин не сработал, как задумывалось. Одна из причин — у России стало меньше денег.

Все это ведет к тому, что отношения между союзниками будут понемногу охладевать и впредь.

Однако при всех намеках, что пора переходить с Беларусью на строго рыночные отношения, Кремль как раз-таки и не готов к ним в полной мере — по той причине, что потеряет рычаг побуждения к лояльности.

Точно так же Лукашенко не готов «отвязаться» от особых, непрозрачных отношений с Москвой, в которых экономика подмята политикой. Потому что (выносим за скобки риски резких движений как таковых) тогда остается вести страну путем системных реформ, которые неизбежно ослабят персоналистский режим изнутри.

И потому в Сочи или не в Сочи, но лучше уж в очередной раз договориться с российским коллегой «по понятиям». Другое дело, что компромисс будет таким же шатким, как и сами эти понятия.

Россия не рассматривает вопрос о введении визового режима с Беларусью. Эта фраза, которой Дмитрий Песков, пресс-секретарь российского президента, вроде бы успокаивает широкую публику, сама по себе феерична.

Столько лет с обеих сторон твердили: мы не разлей вода и вообще один народ (что неправда, но это отдельная тема). И вдруг — вопрос ребром о визах.

Впрочем, не совсем вдруг. Нефтегазовый конфликт, который тянется второй год, обострил отношения и в других сферах — от продовольственной до информационной. Недоверие между союзниками резко усилилось. Дошло до установления погранзоны с российской стороны, а теперь вот, согласно свежему опросу ВЦИОМ, 78% россиян высказались за «возвращение» (мы еще вернемся к этому словечку с сайта ВЦИОМ) визового режима с Беларусью, поскольку она-де отменила визы для граждан 80 стран.

Именно эти данные опроса и прокомментировал 16 февраля Песков. По сути заявления оснований не верить пресс-секретарю нет. С какой стати Москве так щемить белорусов?

У России безвизовый режим более чем с сотней стран. Из всего СНГ визы требуются только гражданам Туркмении и Грузии. Даже с Украиной по-прежнему безвиз. На этом фоне ввести визы для белорусов — это выглядело бы почти как объявление войны.

 

Драматизирующая социология

Но в этом сюжете показательно то, как социологами и СМИ подаются настроения россиян по отношению к Беларуси. Согласно опросу, подавляющее большинство — за визовый режим с ближайшим союзником. Кроме того, 60% респондентов высказались против продажи Беларуси газа «по цене ниже рыночной».

«Дружба дружбой, а табачок — врозь» — популярная поговорка лучше всего отражает суть позиции, которую занимает большинство россиян по отношению к ближайшим соседям и партнерам. Несмотря на поддержку интеграционных процессов в постсоветском пространстве в целом и с Белоруссией в частности, поступаться экономической выгодой собственного государства россияне более не намерены», — так прокомментировал данные опроса руководитель департамента исследований ВЦИОМ Степан Львов.

Стоп, а раньше что, готовы были последнюю рубашку с себя снять? Но исследования того же ВЦИОМ свидетельствуют, что в 2011 году против продажи белорусам газа «по цене ниже рыночной» высказалось 57% россиян. С нынешней цифрой разница лишь в 3%, в пределах статистической погрешности.

Зачем же притягивать за уши это патетичное «более не намерены», создавать видимость некоего перелома в настроениях?

«Мне кажется, что, при всем уважении к ВЦИОМ, налицо некоторая манипуляция данными или, по крайней мере, сильная зависимость от формулировки вопросов», — так в комментарии для Naviny.by отозвался о нашумевших цифрах и выводах свежего исследования белорусский политический аналитик Юрий Дракохруст.

Между тем согласно опросам «Левада-центра» никаких особых, кардинальных изменений в отношении россиян к Беларуси не наблюдается, добавил аналитик.

«Так что, возможно, зеркало ВЦИОМа оказалось несколько искривленным», — резюмировал Дракохруст. И подчеркнул: «Интересным образом ответы на вопросы социологов ВЦИОМа совпадают с новой политикой Кремля относительно Беларуси».

 

Опрос на фоне общего обострения

Эксперт минского аналитического центра «Стратегия» Валерий Карбалевич в комментарии для Naviny.by отметил, что ВЦИОМ — «структура, работающая под крышей российской власти». Стоит обратить внимание, как были сформулированы вопросы, добавил собеседник.

И не только вопросы. Если взять сегодняшний пресс-выпуск ВЦИОМ (а СМИ, как правило, берут куски прямо оттуда), то о каком, например, «возвращении» визового режима с Беларусью можно вести речь, если его никогда не было? Ни в советские времена, ни после развала СССР, ни тем более — когда началась братская интеграция с объятиями лидеров и строительством Союзного государства (которое, правда, так и не достроили).

Слово «возвращение» здесь или от незнания, или от желания чуть-чуть поманипулировать. Оно как бы подталкивает к выводу: раз белорусы такие, давайте мы открутим, как было. А ведь ничего не было.

Далее, что такое газ «по цене ниже рыночной»? Белорусское правительство апеллирует к подписанным в 2011 году соглашениям, предусматривавшим выход на равнодоходные цены. С этой точки зрения, как доказывал на большой пресс-конференции в Минске 3 февраля Александр Лукашенко, Беларусь еще и переплачивает «Газпрому».

Конечно, в этих соглашениях черт ногу сломит, но надо именно разбираться, а не подносить российской аудитории как аксиому то, что белорусам газ-де по дешевке отпускается.

Между тем и указ Лукашенко о безвизе многие российские СМИ преподнесли однобоко. В ряде случаев не объясняется, что безвизовый режим — только на пять дней и только для тех, кто прибывает через национальный аэропорт Минск. Что это в первую очередь экономический шаг, чтобы в страну текла валюта, шли инвестиции. Ряд же комментаторов вплетают это решение Минска в модное теперь русло «Батька перекидывается на Запад, пахнет союзнической изменой».

Возможно, таким вот негативным фоном (который сгустился за год нефтегазового противостояния) да и просто элементарной неосведомленностью в вопросе во многом и объясняется столь впечатляющий процент респондентов, выступивших за визовый режим с Беларусью.

 

Снимет ли Кремль с довольствия?

Так или иначе, возникает вопрос: не к тому ли идет дело, что Кремль, идя навстречу пожеланиям трудящихся, снимет Минск с довольствия? Ведь хотя можно спорить по частностям, по большому счету фактор поддержки белорусской экономики налицо.

Впрочем, и тут не все так просто. Да, Россия дает Беларуси беспошлинную нефть (правда, теперь гораздо меньше). Это выдается за благодеяние. Но ведь по идее внутри таможенного союза как части ЕАЭС никаких пошлин быть и не должно.

Между тем хотя договор о ЕАЭС подписали, Москва отнесла формирование единого рынка углеводородов аж на 2025 год. Не захотела терять нефте- и газодоллары.

То есть союз сырой, во многом невсамделишний, с огромными лакунами изъятий и ограничений. И то, что должно быть интеграционной нормой, трактуется как подарок для союзника.

Но самое смешное, что именно Кремль, вопреки преобладающему мнению массы соотечественников, не готов отказаться от субсидирования союзников. Иначе они если не разбегутся, то окончательно отобьются от рук. Других скреп у интеграции под эгидой Москвы, кроме ее денег, нет.

«Для России факторы внешнего влияния, внешнего реванша важнее экономических», — говорит Карбалевич. Москва тратит большие средства на поддержку лояльных политических сил в дальнем зарубежье, не жалеет денег на операцию в Сирии, в целом на армию и ВПК, перечисляет эксперт.

На белорусском направлении Кремль будет действовать исходя из своих внешнеполитических интересов и не откажется полностью от экономической поддержки режима Лукашенко, считает Карбалевич.

Как раз сегодня белорусский вице-премьер Владимир Семашко и его российский коллега Аркадий Дворкович стали осторожно говорить о контурах нефтегазового компромисса. Из аллюзий Дворковича можно заключить, что все должно решиться на уровне первых лиц.

И, судя по тому, что в общих чертах сообщил по итогам встречи с Лукашенко 13 февраля главный редактор «Народной воли» Иосиф Середич, компромисс по газу вырисовывается для Минска относительно неплохой.

Так что пугалки пугалками, а руки друг другу два лидера через какое-то время, видимо, снова пожмут, пусть и с кривыми улыбками.

Таким образом, в белорусско-российской и евразийской интеграции, как и прежде, многое решается за кулисами, по понятиям, с глазу на глаз между вождями.

Перевод двусторонних отношений на прозрачную рыночную основу, по большому счету, был бы только на пользу обеим сторонам. Теоретически. Но на деле Москва боится потерять союзника, а белорусское руководство — что рухнет нереформированная экономика.

Поэтому чередование ссор и примирений мы будем видеть еще долго. Хотя в целом — да, эпоха «братской интеграции» уходит. Лукашенко и Кремль не получили в рамках этого проекта того, чего хотели (не все проговаривая вслух), и потому охлаждение между ними продолжится.

Предложенная Кремлем встреча Александра Лукашенко с Владимиром Путиным подвисла. Пока «так и не удалось согласовать графики двух глав государств», пояснил 8 февраля Дмитрий Песков, пресс-секретарь российского президента.

Нетрудно догадаться, что это эвфемизм, дипломатический камуфляж. На самом деле просто глупо встречаться, чтобы по итогам снова был полный ноль, как в конце ноября. Это тогда Лукашенко, как сам признался позже, бросил фразу, ставшую после опубличивания мемом: «Слушай, Володя, не порти мне вечер!»

Иными словами, стороны пока так и не вышли на закулисный компромисс. А потому логично не портить друг другу еще один вечер.

 

Пока — боевые стойки

Напомню, 2 февраля близкие к Кремлю «Известия» со ссылкой на того же Пескова сообщили, что встреча двух президентов может пройти в первой половине февраля в Москве в рамках заседания Высшего госсовета Союзного государства. Была названа и предполагаемая дата — 9 февраля. Сейчас, как видим, замысел ломается.

Что случилось за это время? Случилась — под грифом «Большой разговор с президентом» — пресс-конференция Лукашенко, изрядная часть которой свелась к претензиям в адрес Москвы. В том числе с нелестными характеристиками российских порядков и нравов, оглашением конфиденциальных моментов переговоров двух руководителей.

Так, может, Путин решил проучить союзника за дерзкие речи и слив закулисной конкретики?

Нет, похоже, что подвешивание личной встречи — это «ответ со стороны Лукашенко», заявил в комментарии для Naviny.by политический аналитик Юрий Дракохруст. Он напомнил, что 26 декабря белорусский официальный лидер уже фактически бойкотировал саммиты ЕАЭС и ОДКБ в Санкт-Петербурге.

То, что МВД Беларуси проводит доследственные проверки по условному «делу Данкверта», также показывает, что в двусторонних отношениях «обстановка не праздничная», добавил Дракохруст.

Для тех, кто не в курсе: вопрос о возбуждении уголовного дела в отношении руководителя Россельхознадзора Сергея Данкверта (который-де под надуманными предлогами блокирует поставки белорусских продуктов) велел рассмотреть именно Лукашенко на той же большой пресс-конференции.

И коль скоро процесс пошел (а с другой стороны Данкверт запретил с 6 февраля поставки говядины из Минской области, вице-премьер Аркадий Дворкович ледяным тоном напомнил о долге за газ), то очевидно: эскалация конфликтогенов, война нервов между Минском и Москвой продолжается.

 

Кто кому задолжал?

Итак, в контексте затяжного многопланового (с нефтегазовым стержнем) конфликта белорусская сторона продолжает играть на обострение. Объяснением упорства может быть патетичный лозунг, брошенный белорусским лидером тогда же, в «Большом разговоре» 3 февраля: независимость дороже нефти.

Кроме всего прочего, это — внимание! — прозрачный намек на то, что условия, выдвигаемые Москвой (в том числе непублично) в этом конфликте, грозят белорусской независимости.

Лозунг про бесценность независимости красив, но реалии пробуют его на излом. Как раз вот статистика доложила, что экспорт наших нефтепродуктов в прошлом году сократился в физическом выражении на 23%, в денежном — почти на 40%. В немалой степени это следствие того, что Россия в наказание за неполную оплату Беларусью поставок газа посадила два наших НПЗ на голодный паек.

Но Минск не выплачивает насчитанный Москвой газовый долг (550 млн долларов) прежде всего потому, что… в упор его не видит.

Да-да, из цифр, которые привел Лукашенко во время «Большого разговора», следует, что белорусы в 2016-м платили дочке «Газпрома» и так дороже справедливой, по расчетам нашего правительства, цены — по 107 долларов за тысячу кубометров вместо 83 (при том что контракт требовал платить по 132).

И вообще, по версии Лукашенко, Беларусь от вхождения в ЕАЭС потеряла 15 млрд долларов. Короче, никакой равноправной, честной интеграции нет и в помине, отношение Москвы к белорусскому партнеру — «издевательство».

Из Кремля, правда, тут же пришла ответка: это наш бюджет только на беспошлинной нефти для Беларуси потерял за пять лет 22,3 млрд долларов.

 

Готовы ли белорусы платить за независимость?

Выставлять друг другу счета Москва и Минск могут теоретически до посинения. Подчиненные всегда дадут бумажку с цифрами, аргументирующими твою экономическую, историческую и моральную правоту.

Однако де-факто у белорусского руководства положение гораздо хуже. Москва свое черное золото уж как-то пристроит. А вот белорусская экономика и так в рецессии — и может вообще лечь без прежних объемов нефти, российских кредитов и других форм привычной поддержки с востока.

Готов ли Лукашенко на практике доказать, что независимость для него дороже нефти? Поведет ли свой народ в землянки? А вдруг народ перед лицом полной нищеты заартачится и скажет: уж лучше шестью областями в Россию!

Насколько крепок патриотизм в нашей молодой и очень русифицированной стране — это отдельная сложная тема, не будем в нее здесь углубляться. Во всяком случае, Дракохруст считает, что пусть сложными путями, но сегодня «возникает белорусское национальное самосознание» и что «национальная гордость у белорусов есть».

Так или иначе, за независимость действительно надо платить. И звонкая риторика не заменит звонкую монету.

Чтобы белорусская экономика смогла работать без наркотика дешевых российских энергоресурсов, ее нужно перестраивать и реформировать. Те же НПЗ — модернизировать (повышать степень переработки сырья и пр.), чтобы они давали прибыль не только при льготной нефти.

Но проблема не только в том, что на модернизацию наших предприятий нужно где-то найти кучу денег. На примере той же деревообработки мы видим, что можно вбухать миллиарды, а отдача окажется с гулькин нос.

Авторитарная модернизация не работает, нужно менять структуру экономики, избавляться от малоэффективного, кое-как шевелящегося под ручным управлением массива госсобственности. Отказываться от искусственной поддержки монстров социалистической индустрии. Делать ставку на инновационную, наукоемкую продукцию.

Ну и так далее. Не буду соревноваться с независимыми экономистами, которые давно все прописали в своих исследованиях. Глава государства в последнее время призывает подчиненных искать свежие идеи, но это поиски топора под лавкой. Есть азбука рыночной трансформации, ее просто следует разумно адаптировать к нашей специфике.

А коль скоро трансформацию упорно не запускают или ограничиваются декоративными, половинчатыми мерами (больше напоказ, для МВФ, чем для себя), то для аналитиков стало уже общим местом твердить, что наверху просто недостает политической воли.

 

Консолидация нации под вопросом

Впрочем, во время «Большого разговора» белорусский президент пытался доказать: проблема не в том, что «Лукашенко закостенел и не знает, что делать».

Комментируя свою упрямую позицию в вопросе приватизации, он прозрачно намекнул на внешнеполитический аспект проблемы: «Если я сейчас эти предприятия выставлю на продажу, каждый из вас, сто процентов, ответит, где они окажутся, кто их купит. (…) эти предприятия не у наших людей в руках окажутся…»

Если добавить к этому рассказ Лукашенко, как и почему он воспротивился продаже российскому капиталу «Интеграла», МЗКТ, МАЗа, «Гродно Азота», то нетрудно понять: белорусский официальный лидер серьезно опасается, что россияне в два счета скупят Беларусь и вслед за экономической властью возьмут здесь в свои руки и власть политическую.

И вот здесь возникает тонкий момент. Внутренние оппоненты могут сколько угодно упрекать главу государства, что тот сам завел страну в ловушку и все такое, но независимость — это для них действительно святое. Это тот случай, когда правящий класс и контрэлита могли бы нащупать точки соприкосновения.

Однако попытка верхов показать готовность к некоему осторожному диалогу с обществом через тот же «Большой разговор» оказалась весьма декоративной и даже грубо-манипулятивной. Незачет.

 

Беларуси придется выживать самой

Понятно, что рано или поздно Лукашенко с Путиным «согласуют графики» и встретятся, имея на руках некий проект компромисса, позволяющего снять напряжение в двусторонних отношениях. В чью пользу окажется компромисс?

«Полностью удержать позиции белорусской стороне не удастся», — к такому прогнозу склоняется минский аналитик-международник Андрей Федоров.

В комментарии для Naviny.by Федоров предположил, что Лукашенко, скорее всего, не допустит появления в Беларуси российской авиабазы. В то же время Минску придется выплатить газовый долг (возможно, Москва, смягчит условия выплаты). Поставки нефти увеличатся, но не до желаемых для Минска 24 млн т в год, считает аналитик.

В свою очередь, Дракохруст полагает: кое-что из пакета российских условий Минск может выполнить (скажем, прижать реэкспорт подсанкционной продукции, продать какой-то важный для россиян актив), но вряд ли «это будет выглядеть как полная капитуляция».

Добавлю, что хотя Лукашенко наверняка не станет выводить Беларусь из ЕАЭС, ОДКБ, Союзного государства (переходить красные линии, как говорят аналитики) — и сами эти структуры, и интерес к ним со стороны Беларуси будут с большой долей вероятности ослабевать. Ну не пошла интеграция под эгидой Кремля, как это грезилось. И для ее оживления, для чудесного рывка у Кремля нет допинга.

А это означает, что воленс-ноленс Беларуси придется все больше выживать в одиночку, рассчитывать на себя. Что невозможно, если не трансформировать закостеневшую социально-экономическую и — страшно сказать — политическую модель.

Лукашенко — консерватор, все преобразования он делает через не хочу. Теперь, видимо, через не хочу придется делать больше. Окажется ли этого достаточно, чтобы удержать Беларусь от тихого сползания в Россию, — вопрос открытый.

Пятничный «Большой разговор» Александра Лукашенко вызвал немалый интерес не только в Беларуси, но и у наших восточных соседей. Это и неудивительно, ведь официальный белорусский лидер достаточно уделил внимания двусторонним отношениям.

«Теперь нам может дерзить в лицо Лукашенко»

Манера Александра Лукашенко — обострять кризис до крайности, добиваясь уступок в тарифах, но теперь на эту манеру наложилась новая реальность, сказал «Дождю» политолог Глеб Павловский.

По его словам, «в одиозном мире Лукашенко перестал быть одиозным, мир стал странным, а поле игры [для белорусского президента] расширилось», — считает политолог.

«Россия настолько заигралась в украинскую модель сдерживания Запада, что теперь нам может дерзить в лицо Лукашенко, — считает он, — Мы превратились в идеальное пугало, мишень для изолирующей политики, Лукашенко на этом и играет».

Это обострение отношений между странами — самое сильное за всю историю, считает политолог Валерий Соловей.

«Россия долгое время сквозь пальцы смотрела на флирт Лукашенко с Западом, но сейчас цель — показать ему, что есть флажки, за которые заступать не стоит, иначе последует жесткая реакция», — считает эксперт.

Он не исключает, что реакцией может быть даже смена белорусского руководства. «Российские связи в КГБ и военных ведомствах Беларуси позволяют рассуждать о «дворцовом перевороте». Лукашенко это понимает и сейчас отступает — конфликт, скорее всего, завершится обоюдным компромиссом, но осадок останется», — резюмировал Соловей.

 

«Никакого конфликта Лукашенко с Кремлем нет»

Депутат Госдумы от «Единой России» Константин Затулин напомнил РБК, что «испытательный период» в российско-белорусских отношениях начался в 2014 году, когда Россия оказалась под санкциями, а белорусское руководство решило, что можно усилить давление на Россию, «выбивая тем самым себе преференции в экономическом плане».

Парламентарий напомнил, что Лукашенко не признал присоединения Крыма и публично заявлял «об угрозах русского мира».

Впрочем, полагает он, таким образом понравиться западным партнерам белорусскому лидеру не удастся: «На Западе он мил никогда не будет».

В свою очередь, заместитель директора Института стран СНГ Владимир Жарихин, говорит, что никакого конфликта Лукашенко с Кремлем нет, а есть «ежегодная доза острых заявлений от Александра Григорьевича, которая обычно предшествует переговорам по поводу стоимости нефти и газа для Беларуси».

По его словам, выступления Лукашенко — «стандартный ход»: «Он возбуждает российскую общественность, после чего приезжает в Россию и выбивает удовлетворяющие его цены на энергоносители, а также очередную реструктуризацию долгов».

 

«Лукашенко потерял ощущение реальности»

«Не слишком ли дерзкие заявления для президента страны, которая в экономическом плане полностью зависит от России? — задается вопросом на сайте news-front.info Андрей Князев. — Лукашенко, как мне кажется в последнее время «потерял ощущение реальности» и возомнил, себя этаким «самодержцем всея Беларуси», которому все можно».

Он предупреждает, что Батьке стоит помнить, что «Россия и не таким «самодежцам» рога обламывала!»

На том же ресурсе Павел Шипилин пишет, что Александр Лукашенко по разным причинам, среди которых не последнее место занимают его личные амбиции, на воссоединение с Россией никогда не пойдет.

«Для меня осознание этого факта звучит как приговор. И поэтому его претензии — нарушение договоров, обманы, суды и прочую чушь я не воспринимаю. Потому что он говорит о двух разных государствах», — отмечает автор.

По его мнению, если белорусы хотят жить отдельно, пусть живут, но тогда Россия должна выстраивать с ними отношения как с чужими — с границей, контрактами по разным поводам, разной валютой и властью.

«Но если мы свои, — милости просим домой. Примем, как родных. Потому что белорусы нам родные и есть», — резюмировал Шипилин.

 

«У России большое сердце. Даже к предателям»

Политолог Юрий Баранчик на сайте regnum.ru высказал мнение, что пресс-конференция главы белорусского государства оставила «грустное впечатление».

Он отмечает, что накануне «Большого разговора» чуть ли не из каждого «ФМ-утюга» разного рода эксперты обвиняли ИА REGNUM в том, что информация одного из источников агентства о готовности Беларуси к выходу из ЕАЭС и ОДКБ — недостоверна.

«Как показала пресс-конференция белорусского лидера и ответная, в тот же день реакция Москвы, данный сценарий, к сожалению, для белорусских граждан, весьма и весьма близок к реальности. Просто если руководство республики делает такой выбор, то он уже будет проходить не по минскому, а по московскому сценарию — без «воя и воплей»», — считает Баранчик.

Он говорит, что «Москва слезам не верит»: «Как Украина, расплевываясь со своим прошлым, рано или поздно потеряет всё, что она получила в советскую эпоху, так завершится и эпоха Лукашенко в случае выхода Беларуси из Союзного и Евразийского проектов. Не понимать это не может только слепой».

Баранчик убежден, что даже слепой теперь видит холодную решимость Кремля: у России большое сердце. «Даже к предателям нашего общего священного прошлого и наших общих героев. Но не всегда», — резюмировал политолог.

 

«Демаршей не может быть в принципе»

«Судя по тому, что близкие отношения для Лукашенко — это возможность ругаться и ссориться, апокалиптичные заявления некоторых экспертов о том, что «Беларусь уходит на Запад», пока что не имеют под собой серьезного обоснования», — пишет Антон Крылов в деловой газете «Взгляд».

Однако, отмечает автор, Минску пора определиться: если Беларусь — это абсолютно независимая страна, то вопросы стоимости нефти и газа, а также допуска на российский рынок должны решаться на общих основаниях.

«Если же у нас Союзное государство, то демаршей вроде односторонней отмены виз с третьими странами или выдачи российского гражданина третьим странам не может быть в принципе», — подчеркнул автор.

 

Не те коровы, не те бараны

В эфире радиостанции «Эхо Москвы» политолог Дмитрий Травин отметил, что Лукашенко занимается торгом:

«Он политик опытный. Немножко странный, конечно, но сколько лет он уже там у руля. Конечно, он торгуется с Россией. Время от времени говорит: «Ах, так! Вот я сейчас в Европу уйду…». Пытается улучшить имидж в Европе. Европа тоже так подумывает, что, конечно, неплохо было бы назло Путину Батьку к себе привлечь. Но по большому счету каких-то очень серьезных сдвигов, какого-то серьезного разрыва Беларуси с Россией нет».

«С утра Батька выступил сказал что-то о том, что у нас [в России] министр один неправильный, а у них [в Беларуси] коровы неправильные в Минской области оказались тут же — вот мы новости слышали. Вот у нас — министр, у них — коровы. Завтра Батька еще что-нибудь скажет — у них там еще бараны будут какие-нибудь не такие», — отметил политолог.

А дальше, по его словам, начинается торг, в ходе которого коровы выздоравливают, министры исправляются и на чем-то сторговываются на этом деле.

«Уже неоднократно так бывало», — напомнил Травин.

 

«Лукашенко хочет полной капитуляции Москвы»

Белорусский лидер не сказал ничего необычного, заявил в разговоре с openrussia.org  доцент факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Андрей Суздальцев.

По словам эксперта, Лукашенко хочет показать, что Путин, в его понимании, не держит своих слов: «Разговор, на самом деле, шел вокруг вполне конкретных вещей. Лукашенко хочет поставок нефти, снижения платы за газ — тут он даже намекнул, что кто-то в российском руководстве занимает слишком выгодную для Газпрома позицию и хочет отменить пограничный контроль. Естественно, по мнению президента Беларуси, во всем кругом виновата Москва».

Как считает Суздальцев, Лукашенко встревожен: белорусский президент всегда считал, что владеет республикой, с интересами которой в Кремле считаются, а это оказалось не всегда так. «Сейчас он хочет полной капитуляции Москвы по ключевым вопросам», — резюмирует эксперт.