Я вообще спокойно отношусь к появлению альтернативно-одаренных концепций и к критике истории. Я не считаю себя историком, поскольку профессионально историей не занимаюсь. После окончания истфака, ушел в армию, где и остался на 6 лет., ну а после увольнения вернулся в аспирантуру, защитился и сразу забросил диплом и к вопросу занятия историей больше не возвращался.

Видя вакханалию, устроенную различными товарищами, упражняющимися в непонятной для меня логике, решил посмотреть результаты крупных археологических исследований, посвященных в частности периоду нашествия Батыя на Русь. Выделил для себя ярославскую археологическую экспедицию. До недавнего времени оставался открытым вопрос о том, пострадал ли Ярославль во время нашествия или нет. Давайте посмотрим на картинки)

Итак, вот что мы можем прочесть на сайте института археологии РАН

http://www.archaeolog.ru/?id=140

Идем дальше Статья.

 Коллективные захоронения в Ярославле: Реконструкция системы питания на основе результатов изотопного анализ (выдержки)

https://yargid.ru/blog/archeologia/401.html

Рис. 1. План «Стрелки» г. Ярославля с местами массовых захоронений, выявленных при раскопках ИА РАН
а – раскопы ИА РАН 2004–2011 гг.; б – коллективные захоронения. 

В последние десятилетия в археологической литературе активно обсуждается тема реконструкции системы питания древнего населения (DeNiro, 1985; Thompson et al., 2005; Bocherens et al., 2006; Alexandrovskiy et al., 2009; Shishlina et al., 2009; van Strydonck et al., 2009; Pollet et al., 2003 и др.).

Изучение структуры питания средневекового населения представляет особый интерес, т. к. открывает возможности исследования социальной неоднородности средневекового общества, локальных особенностей пищевых традиций и хозяйствования, проявляющихся в каждодневной жизни. Как правило, эта тема рассматривается по историческим источникам; между тем, исследования с применением методов естественных наук предоставляют новые независимые данные о рационах питания средневекового населения. Особенно важно то, что эта информация позволяет судить о диете древнего населения на индивидуальном уровне (Tykot, 2006. Р.131).

Наиболее распространенным методом палеодиетологических реконструкций стал изотопный анализ, ориентированный на определение соотношений тяжелых и обычных стабильных изотопов, прежде всего углерода и азота (13С/12С и 14N/15N).

Базовые палеодиетологические реконструкции, т. е. выявление главных источников питания, входящих в каждодневный рацион человека, основаны на экологических закономерностях различий в изотопном составе тканей растений и животных при смене трофического уровня. В качестве основного показателя используются средние квадратичные отклонения для полученных значений тяжелых изотопов углерода и азота – δ 13C и δ 15N.

Работы, посвященные палеодиетологическим реконструкциям на основе анализа тяжелых изотопов углерода и азота в коллагене костной ткани человека и животных, стали появляться еще в 1970–1980-е гг. (Ambrose, 1991; DeNiro, 1987; DeNiro, Epstein, 1978; 1981; Minagava, Wada, 1984).
Этот метод чаще используется применительно к задачам изучения более ранних исторических эпох, однако ряд исследований посвящен и средневековой проблематике (Bocherens et al., 1991; Műlder, Richards, 2005; Herrscher et al., 2001; Richards et al., 2006. T. I; Yonder, 2006)....


В данной статье система питания населения средневекового города, а также данные о пищевом рационе и условиях содержания домашних животных в городе реконструируются на основе материалов, полученных при раскопках коллективных захоронений в Ярославле, датируемых началом XIII в. (Энговатова и др., 2009. С. 68–78).

Есть несколько причин считать исследуемую выборку достаточно репрезентативной именно для изучения питания населения средневекового города:
1) антропологические и остеологические материалы, полученные в ходе спасательных раскопок в Ярославле, достаточно многочисленны и единовременны;
2) исследованные в Ярославле коллективные захоронения содержат останки мужчин, женщин и детей всех возрастов. Таким образом, мы получили возможность изучения питания всей городской популяции;
3) наряду с антропологическими материалами во всех коллективных захоронениях обнаружены многочисленные кости (в т. ч. целые скелеты) животных, прежде всего домашних (свиньи, коровы, лошади и собаки), погибших одновременно с людьми. Это позволило получить факты для обсуждения кормового рациона домашних животных в средневековом городе.

Археологический контекст

Поскольку анализ археологической составляющей источника играет ключевую роль в системе построений, более подробно остановимся на описании самих погребений.
В ходе спасательных раскопок в разных частях территории средневекового кремля Ярославля (т. н. «Рубленый город» или «Стрелка») в 2004–2011 гг. было обнаружено девять массовых погребений (рис. 1), содержавших останки нескольких сотен жителей средневекового города (Осипов, Фараджева, 2007; Энговатова, 2008; 2009). Комплексный анализ стратиграфии, характера захоронений, полученного вещевого и керамического материала, а также данных естественнонаучных исследований показал, что все погребения совершены одновременно и относятся ко времени разорения города войсками Батыя в феврале 1238 г. На всей исследованной площади в культурном слое зафиксированы следы мощного городского пожара, стратиграфически отнесенные к периоду первой половины XIII в. При разборе подклетов сгоревших в этот период домов выявлены три первых коллективных захоронения. В дальнейшем массовые погребения были раскопаны также в хозяйственных ямах и даже в заброшенном колодце.

Большинство погребений и использованных для их вмещения конструкций носят следы пожара. Таким образом, система всех захоронений однотипна – все они совершены в сгоревших постройках и ямах, что является большой редкостью на территории городов.

Рис. 2. Археологические свидетельства разорения г. Ярославля в XIII в. (1–6); реконструкция облика жителей Ярославля XIII в. (7); находки из засыпки коллективных погребений (8–15).
1–3 – коллективные погребения в процессе исследования; 4, 6 – следы сабельных ударов на черепах погребенных в массовых захоронениях; 5 – следы ударов тяжелым контактным оружием на черепах погребенных в массовых захоронениях; 8 – витражное стекло; 9 – обломки стеклянных браслетов; 10 – лыковый лапоть; 11 – войлочная стелька; 12 – фрагмент шерстяной ткани; 13 – височные кольца; 14 – стакан керамический; 15 – костяная шахматная фигурка.

При антропологическом исследовании практически на всех останках зафиксированы несовместимые с жизнью травмы без следов заживления (рубленые раны; колотые ранения; дырчатые переломы, возникшие как от удара колющим оружием с острым краем, так и от удара тяжелым неострым предметом). По всей вероятности, нападали конные воины – большинству убитых удары наносились сверху. Видимо, защитники города в большинстве своем были без шлемов – среди ранений часто встречаются смертельные травмы головы (Гончарова, Бужилова, 2007. С. 56–63; Buzhilova et al., 2008; Buzhilova, Goncharova, 2009).

Согласно летописным данным, Ярославль был захвачен примерно в то же время, что и Суздаль, Владимир и Ростов, т. е. в феврале 1238 г. Разная степень сохранности скелетов позволила предположить, что на момент погребения часть тел существенно разложилась, их перемещение приводило к нарушению анатомического порядка отдельных костей. Причина, возможно, была в том, что тела находились в различной степени доступности для животных-падальщиков, а также и в том, что они с различной скоростью освобождались от снега и льда. Полуразложившиеся трупы были собраны и наспех захоронены в подполах сгоревших домов, в ямах и даже колодце.

Количество погребенных, причины их гибели и расположение изучаемых комплексов на территории «Стрелки» позволяют нам частично восстановить истинные масштабы и крайнюю жестокость монгольского погрома, соответствующие описанной в летописях тактике тотального террора, применяемой монголами по отношению к завоеванным ими территориям.

Коллективные захоронения Ярославля находят прямые аналогии в комплексах, открытых при раскопках в городах, жестоко разгромленных монголами. Это, прежде всего, Киев (Хойковский, 1893. С. 16; Хвойко, 1908; Дяденко, 1968), Старая Рязань (Даркевич, Борисевич, 1995. С. 372) и др.

В ярославских погребениях обнаружены многочисленные вещи, в том числе имеющие датирующее значение (рис. 2). Это, главным образом, детали одежды и украшения (бронзовые перстнеобразные проволочные височные кольца, кресала, пряжки, каменный четырехконечный крест-тельник, стеклянные бусы, обломки стеклянных браслетов, фрагменты различных тканей). Найдены также бытовые предметы из дерева, веревки, войлок, керамика (в т. ч. целые сосуды и крышки). В засыпке одного из погребений обнаружен фрагмент витражного стекла, предположительно от Успенского собора, построенного в 1215 г. На основании типологии артефактов все погребения датируются не позднее первой трети – середины XIII в.

Рис. 3. Керамические сосуды конца XII – начала XIII в. из засыпки коллективных захоронений.

В засыпке коллективных захоронений и использованных для их вмещения сооружений найдено большое число обломков в основном древнерусской круговой керамики, датируемой концом XII – началом XIII в.(1), что также подтверждает датировку комплексов (рис. 3).

В тесте фрагментов круговой керамики из коллективных захоронений преобладает примесь средней дресвы и песка (80 %), встречены также примеси мелкой и крупной дресвы с песком. Большинство фрагментов (примерно 85 %) имеют окислительный обжиг, однако есть посуда и окислительно-восстановительного обжига, как правило, охристого цвета с темно-серым изломом, имеющая хорошо отмученное тесто. Донца изготовлены на ручном круге легкого типа. У большинства из них отмечены следы подсыпки песка. Лишь на нескольких нижних частях сосудов зафиксированы следы золы. На 10 донцах обнаружены клейма – изображения окружности. Такие оттиски в Ярославле начинают встречаться со второй половины XII в. и являются наиболее популярными среди всех изображений (около 50 %).

Самой распространенной категорией посуды, выявленной в рассматриваемых комплексах, стали горшки (97 % от общего количества исследованной керамики). Они представлены в основном группой I (93 %)(2), к которой отнесены сосуды так называемого «эсовидного» профиля, имеющие низкую, отогнутую наружу шейку, плавно переходящую в плечики. Пик их распространения в Ярославле приходится на конец XII – первую половину XIII в. Встречены также горшки групп II (широкогорлые, с низкой вертикальной шейкой; 0,7 %), III (с раструбовидной высокой шейкой; 6%) и IV (кринковидные; 0,3 %). Они датируются XII – серединой XIII в.

Встречены также стаканы (1 % от всего керамического материала), чашечки (0,6 %), миски (0,3 %), блюдца (0,1 %), крышки (1 %), бытовавшие в Ярославле в конце XII – XIII в.

Часть посуды из коллективных захоронений орнаментирована. При этом элементы орнамента и технологические приемы нанесения его на сосуды не отличаются разнообразием. Среди элементов орнамента выделяются линии толщиной от 1 до 3 мм, волны, нарезы, а также сочетания линий и волн. Такие способы нанесения орнамента на посуду и элементы орнамента следует считать характерными для городской керамики первой половины XIII в. У сосудов декорированы в основном плечики и придонная часть, у крышек – нижняя часть.

Датировка коллективных захоронений из Ярославля подтверждается и данными дендрохронологии, полученными для деталей конструкций подклетов сгоревших домов и колодца. Согласно проведенным исследованиям (3), эти постройки были возведены не позднее начала 1230-х гг. При анализе данных дендрохронологии стоит учитывать общую недолговечность деревянных сооружений в средневековой Руси. По данным Новгородской археологической экспедиции, средняя продолжительность бытования деревянной постройки составляет в среднем 30 лет. Редкие дома стояли без серьезной починки более полувека. Соответственно, разгром города должен был произойти в интервале от 30-х до конца 40-х гг. XIII в. Единственное летописное свидетельство подобной катастрофы в этот период – нашествие Батыя на Русь и разгром многих русских городов в 1238 г.

Рис. 4. Данные радиоуглеродного датирования костей человека и животных из массовых захоронений.

Из каждого захоронения были отобраны образцы для радиоуглеродного датирования (кости людей и животных). По данным радиокарбонного анализа (с учетом возможностей метода), все они были совершены единовременно. Даты по 14С соотносятся с дендродатами из тех же сооружений и с датой летописного события – 1238 г. (рис. 4). В целом данные радиоуглеродного анализа дали сходную последовательность и не противоречат археологической стратиграфии и датировкам артефактов по типологии. Радиоуглеродное датирование позволило получить независимый дополнительный источник для определения времени разгрома города.

Как мы уже упоминали, во всех девяти коллективных захоронениях были обнаружены кости животных. Всестороннее изучение этих остеологических материалов, включая оценку целостности костей и следов искусственного воздействия, показало, что они должны быть распределены по двум выборкам. Первая – это целые кости разных видов животных, составляющие полные скелеты или их значительные части. Вторая – фрагменты отдельных раздробленных костей разных видов со следами разрубов и погрызов собаками – так называемые кухонные остатки. Выявленные выборки отражают различный генезис останков животных и разные причины их попадания в санитарные захоронения.

Целые скелеты или их значительные части фиксируют категорию останков животных, погибших вместе с людьми во время разгрома Ярославля или умерших от ран и голода в опустевшем городе. При восстановлении жизненного пространства города трупы животных в санитарных целях могли быть захоронены вместе с останками людей, рядом с которыми они обнаруживались. Такие останки животных встречены в четырех захоронениях.

Кухонные же костные остатки относятся к категории мусорных отбросов городского культурного слоя, которым были засыпаны санитарные захоронения. И они есть во всех таких захоронениях.

В итоге, останки животных из санитарных погребений дают два блока информации: во-первых, о животных, находившихся на территории города в момент его разгрома, и во-вторых – о пищевых предпочтениях городского населения как на момент его гибели, так и в более ранний хронологический период.

Анализ видового состава животных раскрывает эту информацию. В четырех из девяти санитарных захоронений вместе с останками людей были обнаружены остатки целых скелетов 40 особей пяти видов домашних животных, одного благородного оленя, а также шести крупных ловчих птиц двух видов (сокол-балобан и ястреб-тетеревятник), которые погибли, по-видимому, одновременно с защитниками Ярославля.

Можно утверждать, что во время нападения на территории города находились взрослые коровы с телятами, молодые телочки, свиньи, овцы, собаки и лошади. Для крупного рогатого скота по останкам 18 особей зафиксированы два факта: 1) возраст большей части коров от 4 до 10 лет и 2) присутствие вместе с ними новорожденных телят, что отражает молочную эксплуатацию этого вида. Свиньи (6 взрослых и полувзрослых особей) и овцы (2 особи) также могли быть в городском дворовом хозяйстве.

А вот лошади (9 особей), среди которых шесть определены как жеребцы, вряд ли были обычными сельскохозяйственными, транспортными или гужевыми животными. Более вероятно, что обнаружены останки верховых лошадей. Косвенно об этом свидетельствуют результаты определения их возраста и роста, а также развитый рельеф для прикрепления мышц и отсутствие следов травм на костях конечностей, типичных для тягловых животных.

Выделяется крупный жеребец (150 см в холке) 6–7 лет. Остальные жеребцы характеризовались сходными средними размерами и возрастом старше 10 лет.

К такому возрасту обучение лошадей обычно уже заканчивают, а их физическая форма остается еще оптимальной. Из этой группы, на первый взгляд, выпадает старая и маленькая ростом кобыла (115 см в холке). Но именно к ее скелету отнесен шейный позвонок с прижизненной травмой. Вероятно, обстоятельства, при которых получена эта травма, были таковы, что лошадь не только вылечили, но и заботились о ней долгие годы: она дожила до преклонного возраста (не менее 30 лет). Обсуждая назначение обнаруженных лошадей как верховых, стоит напомнить, что практически все верховые кони в то время готовились и использовались для боевых действий.

Остатки скелета самки благородного оленя, а также шести ловчих птиц, погибших при разгроме города, являются свидетельством возможного существования на территории древнего Ярославля «зверинца» и соколиного двора.

Кухонные костные отбросы из заполнения санитарных погребений включают более обширный видовой спектр животных, среди которых есть и домашние мясные виды, и охотничьи трофеи, и домашние куры, и рыба. Но предпочтение явно отдавалось мясу домашних копытных, и прежде всего говядине и свинине.

Всего из 5 коллективных захоронений отобрано около 150 образцов костей для изотопного анализа, для которых получены данные δ13С и δ15N. В выборке представлены образцы костей как людей (женщин, мужчин и детей), так и различных животных – домашних (коров, лошадей, свиней, собак) и диких (бобра).

Далее идет описание результатов, то есть что там люди кушали.

Еще статейка.

Массовое убийство раскрыто через 770 лет 

http://www.nat-geo.ru/science/38782-massovoe-ubiystvo-raskryto-cherez-77...

...

Прежде всего эксперт обратил внимание на характер повреждений, среди которых выделялись три типа: рубленые, колотые и ушибленные. Были выявлены и дырчатые переломы с радикальным растрескиванием, возникшие от удара тяжелым тупым предметом вроде кистеня или палицы. Если говорить о разрубах, то заметны характерные повреждения затылочной области черепа ближе к шее, а также в области левого плеча с отсечением отростка лопатки. Такого рода травмы костной ткани могли появиться при нанесении удара убегавшему человеку сзади. Кроме того, обнаружено много сходных по размеру дырчатых переломов на лопатках и крыльях таза, которые могли возникать при ранении дистанционным оружием, вероятно, стрелой с наконечником около 10 миллиметров в поперечнике. У детских скелетов встречаются даже разрубленные тазовые кости.

Характер ранений, полученных убитыми ярославцами, в целом выдает психологию нападавших: по-видимому, их задачей было полное истребление населения города.

Множество повреждений черепа и некоторых костей скелета не имело следов заживления, то есть было получено погибшими непосредственно перед смертью, а некоторые из них, в основном черепные, можно расценивать как несовместимые с жизнью. Характер ранений, полученных убитыми ярославцами, в целом выдает психологию нападавших: по-видимому, их задачей было полное истребление населения города.

Не менее интересными оказались выводы об этническом составе древних ярославцев: подтвердились представления о том, что данное княжество населяли вятичи, которые, будучи славянами, имели слабые признаки местных финно-угорских племен. В то же время, согласно реконструкциям, нос у них в среднем оказался длиннее, чем у типичных вятичей.

Лишь три черепа отличались от остальной выборки — у них были выявлены признаки монголоидности. Один из них, с наиболее выраженными монголоидными чертами, имел вдавленное повреждение в теменной области, которое могло образоваться после удара обухом топора.

Еще.

Массовое средневековое захоронение в Ярославле (предварительные результаты)

https://yargid.ru/blog/archeologia/400.html

История ярославской археологии тесно связана с Успенским собором. Первые археологические разведки на территории Стрелки были начаты в связи с реконструкцией и благоустройством данного участка городской территории после разборки Успенского собора в 1938 г. 

В 1938 г. под руководством М. К. Каргера и П. Н. Третьякова были проведены археологические исследования, в ходе которых на территории Стрелки было заложено четырнадцать шурфов. В результате были исследованы территории к северу от собора, южная и западная оконечности Стрелки и край Медведицкого оврага у церкви «Никола Рубленый город». Наиболее информативной оказалась траншея, примыкавшая к абсидам собора, в которой был обнаружен участок с культурным слоем XI–XIV вв. (Воронин, 1949). Отчет о раскопках М. К. Каргера и П. Н. Третьякова утрачен, однако в фондах Ярославского музея-заповедника хранится коллекция археологического материала и архитектурных деталей из раскопок 1938 г. Заметим, что каких-либо выразительных находок XI–XII вв. в ней нет. 

Н. Н. Воронин исследовал территорию Успенского собора в 1940 г., когда на этом месте уже был разбит городской парк. Исследователя интересовали местоположение и планировка древнейшего Успенского собора, построенного в 1215 г. князем Константином Ростовским, и его отношение к новым зданиям собора 1504 и 1646 гг., а также характер и датировка культурного слоя на территории древнейшей части Ярославля. Для выяснения данных вопросов в непосредственной близости от Успенского собора был заложен раскоп площадью 100 м2, а во внутреннем пространстве четверика храма – шурф (№ XV).

Основные выводы ученого(1) сводятся к следующему: здание последнего собора (1646 г., по Н. Н. Воронину) построено на месте, ранее не затронутом строительством. Предшествующие ему храмы (1215 г.; начала XVI в.) располагались поблизости: в слоях основного раскопа встречены архитектурные детали собора XIII в.

Возникновение догородского поселения на территории Стрелки исследователь относит к IX–X вв. Последующие напластования XI–XVII вв. Н. Н. Воронин делит на несколько горизонтов, отличающихся характером слоя и составом находок. Характеризуя ранние городские слои XI–XII вв., автор отмечает бедный состав инвентаря. 

Среди дальнейших археологических изысканий на территории «Рубленого города» наибольший интерес представляют работы В. В. П раздникова. В результате работ 1993 и 1994 гг. были исследованы два сравнительно больших участка: один – у церкви «Никола Рубленый город» (144 м2), другой – у Митрополичьих палат (88 м2). Полученные материалы позволили исследователю сделать интересные выводы о времени возникновения городского посада, формирование которого он относит к XII в. Появление древнего поселения на Стрелке автор связывает с XI в., указывая при этом на значительные нарушения древнейших отложений, местами полностью уничтоженных при последующем строительстве (Праздников, 1998).

Ярославская экспедиция ИА РАН под руководством А. В. Энговатовой начала полевые работы в августе 2004 г. Тогда был заложен раскоп площадью 400 м2. В 2005 г. исследуемая площадь увеличилась до 1200 м2.

Изначально были поставлены две задачи: одна из них связана с полным раскрытием фундаментов Успенского собора (в рамках проекта по восстановлению храма), его датировкой и определением места данного собора по отношению к его предшественникам. Другая касалась изучения культурного слоя древнейшей части Ярославля, определения времени и характера первоначального освоения участка и его дальнейшего использования.

Многогранная форма раскопа была продиктована стремлением максимально раскрыть фундаменты собора, исключив участки, нарушенные перекопами. В наиболее информативных местах (северо-восточная часть раскопа) были сделаны дополнительные прирезки. С целью обнаружения фундаментов более раннего храма в северо-восточной части строительной площадки был заложен дополнительный шурф площадью 4 м2.

Фоновая мощность культурных отложений, исследованных на данном участке, составила 2,7–2,8 м. Позднейшие наслоения, образовавшиеся в связи с возведением поздних пристроек к собору, последующей разборкой храма и сооружением городского сквера 1937–1939 гг., составляющие 1,2–1,5 м, выбирались при помощи механизмов.

Разборка нижележащих напластований проводилась с использованием послойноквадратной методики с переборкой грунта вручную и отбором находок на месте.

Всего на исследуемой площади было выявлено 25 жилых и хозяйственных построек различной степени сохранности, зафиксировано более сотни хозяйственных и строительных ям, что свидетельствует об активном освоении этой территории на протяжении всего исследуемого периода. В результате раскопок удалось проследить смену планировки и застройки данного участка, выявить следы мощных пожаров, в том числе упомянутых в письменных источниках под 1501 и 1658 гг.

Из числа изученных комплексов и сооружений выделяется одно сооружение, на характеристике которого остановимся более подробно. Это заглубленная постройка размерами 4 × 2,6 м, вытянутая в направлении СЗ–ЮВ. Сооружение было заглублено в материк на 60–70 см. Его контуры фиксировались с уровня предматерика. Постройка сохранилась практически полностью, за исключением СЗ и ЮЗ углов, пробитых фундаментными рвами абсиды Успенского собора и пристроенной к нему теплой церкви Василия и Константина (1830 г.). Частично пострадала также восточная стена сооружения.

Стенки котлована были укреплены частоколом, от которого в придонной части котлована сохранились ямки, заполненные древесным тленом. Диаметр кольев – 8–10 см; они поставлены вплотную и располагаются по линии стен строения, по периметру котлована (риc. 1). По-видимому, частокол был вкопан, поскольку дно ямок располагается примерно на одном уровне. Перекрытие строения могло опираться на столбовые опоры, следы которых прослежены по столбовым ямам большего диаметра (20–30 см), расположенным с интервалом около 80 см у стен постройки и в ее центральной части. Вход в постройку находился со стороны ее ЮВ угла. Он прослежен по характерному привходовому пандусу.

Очевидно, постройка погибла от пожара. На это указывает большое количество обожженных плах и сгоревшего зерна, зафиксированных в придонной части постройки и в ее заполнении.

Со временем бытования сооружения связаны следующие находки, обнаруженные в ее придонном заполнении: два жернова (целый и половина), железный топор и остатки зерна. Состав инвентаря свидетельствует о хозяйственном назначении постройки, которая была, скорее всего, самостоятельным сооружением.

В заполнении были обнаружены человеческие костяки, беспорядочно уложенные в шесть ярусов (см. вкл., риc. I). Погребение завалено обгоревшими бревнами, плахами и отдельными крупными камнями. При разборе костяков были найдены проволочные височные кольца, каменный четырехконечный крест-тельник, стеклянные бусы, обломки стеклянных браслетов, которые позволяют датировать эти слои началом XIII в.

По-видимому, после пожара, уничтожившего саму постройку, ее котлован был использован для массового захоронения людей. Факт массового захоронения нескольких десятков разновозрастных индивидов в разрушенном пожаром строении красноречиво свидетельствует о трагичности событий, происшедших в средневековом Ярославле в начале XIII в.

Антропологический анализ

Специальный анализ антропологических источников был направлен на выяснение причин драматического события. 

На некоторых участках массового захоронения вследствие позднесредневековых строительных работ (ров для фундамента церкви) и/или нарушения слоев залегания погребенных костные останки располагались не в анатомическом порядке. Черепа, нижние челюсти, и отдельные кости посткраниальных скелетов были сильно фрагментированы или отличались чрезвычайной некомплектностью, что обусловило невозможность группировки черепов, единичных костей скелетов в костяки, достоверно принадлежащие отдельным субъектам. Общая численность останков этих индивидуумов определялась суммированием количества целых черепов, черепных коробок/черепных крышек с количеством лобных костей/фрагментов лобных костей, с обязательно сохранившимися областями точки glabella. 

Для контроля подсчитывалось количество затылочных костей/фрагментов затылочных костей, с обязательно сохранившимися задними краями большого затылочного отверстия с точкой opistion и нижних челюстей с фрагментами в области gnation. При суммировании учитывалось максимальное количество наблюдений по фрагментам костей лобного, затылочного отделов черепов и нижних челюстей. Отдельно рассчитывались парные трубчатые кости (или однотипные кости по одной стороне тела), крылья тазовых костей(по одной стороне тела) и крестцы. 

Сведение результатов в общую таблицу дало информацию о минимально и максимально возможном исходном количестве захороненных индивидов на переотложенных участках массового погребения.

Можно утверждать, что среди недифференцированной части захоронения достоверно определимы 29 взрослых индивидов и 17 детей. Среди этого количества достоверно определен пол и возраст у 21 взрослого, а у 14 детей – возраст.

В целом же предварительные итоги исследования демографической структуры населения позволяют заключить, что перед нами разновозрастная группа, состоявшая из 97 человек. Число детей не превышает трети от числа обнаруженных.

Исследованная серия уникальна по своему происхождению, т. к. представляет, по сути, одномоментный хронологический срез, что приближает ее к традиционной биологической группе. Таким образом, помимо традиционных палеодемографических методов анализ демографической структуры проводился и редко используемым приемом с учетом возможности оценить биологическую выборку, а не палеоантропологическую серию (Бужилова, 1995).

При разборе половозрастного разнообразия в серии были использованы два гипотетических варианта возрастной структуры населения: 1) в виде правильной пирамиды и 2) в форме колокола. Первый вариант по демографической рубрикации определяет молодую (растущую) популяцию, второй указывает на постаревшую (стационарную) группу. При прочих равных условиях первый тип возрастной структуры обусловливает быстрый рост населения, второй – медленный (Демографический словарь, 1985. С. 65). 

В каждом из этих вариантов отчетливо видно, что исследованная часть выборки, т. е. погибшие, представляют определенные возрастные когорты, что позволило оценить, какого пола и возраста люди не погибли (отсутствовали) при этих драматических обстоятельствах. Серия выделяется нарушениями половозрастной структуры: отмечается малое число мужчин (почти в два раза меньше, чем женщин), причем за счет отсутствия мужчин наиболее активного возраста – от 15–18 до 30–35 лет. Возможно, они отсутствовали (или не погибли) в момент трагедии (риc. 2).

Рис. 2. Частота встречаемости индивидов в серии по полу и возрасту, %.
Белым цветом обозначена мужская часть выборки, серым – женская.

Анализ этнических признаков изученного населения затруднен ввиду чрезвычайной фрагментации лицевых костей черепа. Тем не менее некоторые предварительные наблюдения были сделаны. К сожалению, несмотря на преобладание женщин в изучаемой группе, женские черепа сохранились хуже, поэтому основной анализ проведен на мужских черепах. 

Мужчины данной группы характеризуются долихокранией (длинноголовостью), среднемассивным черепом со средневыступающим носом. Рельеф черепа сглажен, кости скелета, при больших абсолютных размерах, тоже не имеют признаков выраженного рельефа.

В целом все характеристики соответствуют представлениям о так называемом вятичском населении данного региона, которое, будучи славянским, имеет в слабой форме черты местного финно-угорского населения (Алексеева, 1973; Гончарова, 2000). Финно-угры, существовавшие в данном регионе до славянской колонизации, отличаются некоторой грацильностью конституционального типа, что находит отражение как на посткраниальном скелете, так и на черепе. В то же время, выраженная долихокрания отличает изученное население от финно-угорских групп этого региона. 

Кроме того, даже на небольшой выборке видно, что в группе присутствовали индивиды с очень массивным надбровьем, выраженным рельефом затылочной части черепа, что говорит о хорошем развитии мышц шеи и имевшихся нагрузках на позвоночник. Отметим также череп женщины с сильно выступающим носом, что не характерно для северных территорий Русской равнины. Возможно, это мигранты из южных и западных территорий. Не следует забывать и о вероятных крайних вариантах нормального вариационного ряда морфотипов, присутствующих в любой популяции.

Представленная серия была проанализирована по частоте встречаемости некоторых генетически наследуемых признаков и аномалий. В группе отмечено заметное превышение частоты встречаемости межмыщелкового отверстия и надмыщелкового отростка на плечевой кости, увеличение числа случаев анкилоза тела и рукоятки грудины. Заметно преобладает число верхних челюстей с развитием небного валика.

Следует обратить внимание на завышение числа аномалии крестца (Spinabifida). Этот признак передается понаследству и связан с нарушением формирования дуг на теле крестца. Чем сильнее этот дефект, тем больше дискомфорта испытывает человек. Боли в области крестца, тяжелые последствия при ушибах и т. д.

О высокой концентрации биологических родственников можно судить и при оценке различных вариантов и аномалий швов на черепе. В группе преобладает сохранение метопического шва на лобной кости, разнообразные варианты вормиевых и вставочных костей в затылочном шве.

Таким образом, предварительный анализ аномалий и генетически обусловленных признаков свидетельствует, что в коллективном погребении были захоронены семейные группы.

Обнаруженные антропологические материалы отличаются в целом хорошей сохранностью костных тканей. При этом большинство черепов сломано в результате механических повреждений (не современных) и зачастую представлено в виде мелких, бессистемных костей/фрагментов костей различных отделов черепа. Разнообразие разломов нижних челюстей можно систематизировать: чаще повреждаются ветви челюстей. Эти разломы не имеют характерных следов от удара колюще-режущим оружием. Возможно, эти повреждения связаны с посмертным повторным переотложением останков погибших.

На некоторых костях таза, так же как и крестца, выявлены повреждения, которые могли быть произведены уже на останках полуистлевшего трупа при его переносе на другое место. Эти отломы могли появиться при ударе о твердые предметы. Ссохшиеся мягкие ткани не могут при этом защитить кость от разломов.

Подобные по причине повреждения отмечены и на некоторых костях конечностей. На длинных костях многих индивидов можно было проследить следы вдавленных повреждений от удара по твердым предметам.

Следует обратить внимание, что в большей части изученных черепов отсутствуют лицевые кости, при одновременном наличии некоторых хрупких и тонких костей основания черепа. Данное обстоятельство, как и представленные выше, является одним из аргументов в пользу предположения о перезахоронении или захоронении полуистлевших трупов людей в скором порядке.

При оценке травматических повреждений мы обратили внимание на большое количество травм черепа и некоторых костей скелета без следов некротического процесса и тем более следов заживления. Анализ этих повреждений позволил классифицировать их как травмы, нанесенные индивидам незадолго до смерти. Некоторые из них, в основном черепные, можно расценивать как несовместимые с жизнью. 

Обнаруженные повреждения можно условно разделить на три группы: 1) рубленые раны, 2) колотые ранения и более резко выраженные 3) дырчатые переломы, т. е. от удара колющим оружием с острым краем, с прободением всех слоев костной ткани и образованием округлых по форме повреждений.

Среди рубленых ран можно обнаружить повреждения на черепе в затылочной области ближе к шее. Это указывает на то, что рубили поверженного наземь человека. Обнаружены травмы черепа взрослых в височной области и теменной. Есть случай рубленой раны в области левого плеча, с нарушением целостности отростка лопатки. Обнаружено несколько случаев рубленых ранений лица с повреждениями нижних челюстей.

При оценке колотых ранений были обнаружены травмы в области грудных позвонков. Эти повреждения могли быть нанесены острым концом сабли. Также отмечены колотые ранения в области крыльев таза, которые, по-видимому, были нанесены по касательной острым колющим оружием типа копья. Анализ представленных травм свидетельствует, что удары наносились чаще всего по поверженным наземь людям. Возможно, большую часть уже раненых людей «добивали» ударом копья.

Превалирующее число случаев незаживших травм представлено в виде дырчатых переломов, нередко с радиальным растрескиванием. Они обнаружены на плоских костях черепа в области как лобной, так и теменных костей. Есть случай повреждения тела нижней челюсти, т. е. удар наносился по лицу. Возможно, это последствия удара тупым предметом типа кистеня или палицы.

Рис. 3. Овальное повреждение кости от ранения стрелой на лопатке ребенка.

Обнаружено много сходных по размеру дырчатых переломов: на лопатке ребенка и крыльях таза. Размеры и форма дефектов указывают на возможную причину повреждений кости от попадания стрел (риc. 3). Заметим, что при анализе более чем 30 случаев фиксируются последствия ранений от разных типов наконечников (округлой, подтреугольной формы и типа срезня). Обращают на себя внимание случаи повреждения тазовых костей детей и взрослых (главным образом женщин). Такого рода повреждения мы интерпретируем как последствия ранений в живот стрелой.

Для сравнения нами были привлечены материалы средневекового поселения близ с. Городище (Шепетовский р-н Хмельницкой обл.). Они позволяют реконструировать не менее трагичную картину гибели населения. По мнению М. К. Каргера (цит. по: Рохлин, 1965), это поселение следует идентифицировать с летописным Изяславлем, полностью уничтоженным во время нашествия Батыя на Русь. Д. Г. Рохлин указывает, что костные останки были обнаружены в виде отдельных разрозненных находок под руинами сожженных жилищ, устроенных внутри оборонительного вала. Были также обнаружены большие груды костей (костища). По мнению Д. Г. Рохлина, костища представляют собой остатки людей, которых сбрасывали друг на друга (Рохлин, 1965).

Д. Г. Рохлиным были изучены останки свыше 200 индивидуумов, треть из них определяются как детские. Большинство ранений было нанесено рубящим оружием – мечом или саблей, употреблялось и колющее оружие. Его следы имеют вид дырчатых дефектов с радиальным растрескиванием. Были обнаружены и черепные травмы, нанесенные оружием типа палицы или булавы. (Там же. С. 209). Среди убитых высока доля женщин и детей.

Большинство ранений, по реконструкции Д. Г. Рохлина, нанесено сзади и сбоку. Автор полагает, что рубили поверженных, по-видимому, связанных (Там же. С. 210). Приведенные наблюдения позволяют установить, что разгром Изяславля и Ярославля был стремительным и жестоким. В результате пострадало мирное население – женщины и дети.

(1) Отчет об этих раскопках хранится в фондах Ярославского Музея-заповедника.

Авторы: А. В. Энговатова, Д. О. Осипов, Н. Н. Гончарова, А. П. Бужилова.

К чему это все?

А к тому, что вместо того, чтобы тупить и критиковать учебники, которые к реальной исторической науке имеют весьма опосредованное отношение, видимо следует попытаться разобраться в вопросе.

Обращаю внимание на то, что данные находки введены в оборот совсем недавно, а сколько еще не найдено? Сколько еще источников не переведено на русский язык).

Источниковедческая база истории постоянно меняется, а это приводит к появлению новых гипотез. Вот только под гипотезами должны быть какие-то основания, а не измышлизмы.