Плутониевая история

Александр Уваров, AtomInfo.Ru, ОПУБЛИКОВАНО 13.11.2016

В сентябре во время сессии генеральной конференции МАГАТЭ из уст заместителя гендиректора ГК "Росатом" Вячеслава Першукова прозвучала новость, порадовавшая многих. Атомная госкорпорация готовит поправки к законодательству, в случае утверждения которых в Госдуме в России появится статус организации - научного руководителя.

Вторая сентябрьская новость, воспринятая многими как сенсация - Россия приостановила действие СОУП, соглашения об утилизации плутония, заявленного как плутоний, не являющийся более необходимым для целей обороны.

Мало кто знает, но в том, что Россия после приостановки соглашения не осталась, подобно США, у разбитого корыта, огромная заслуга принадлежит как раз научному руководителю.

Неожиданный ход

В 90-ые годы на атомной отрасли России едва не поставили крест. Государство и общество, получившие за счёт ядерного щита десятилетия спокойной жизни без войн, разрухи и конфликтов, забыли о необходимости возвращать долги, едва только на повестке дня встал лозунг "Обогащайтесь!".

Для своего выживания - а вопрос стоял именно так! - российские атомщики были вынуждены пойти на соглашения, вызывающие до сих пор немало споров. Стоит заметить, что многие оппоненты забывают или не хотят принимать во внимание условия, когда эти соглашения были заключены. Одно из таких противоречивых соглашений - ВОУ-НОУ, хотя речь не о нём.

Естественно, Запад, и в первую очередь, США постарались извлечь для себя максимум из трудного положения, в которое попала атомная отрасль их недавнего главного противника. Было понятно, что после ВОУ-НОУ на очереди встанет проблема оружейного плутония, и нужно было заранее подготовиться к её обсуждению. Причём подготовиться так, чтобы найти решение, идущее на пользу стране.

В Советском Союзе научное руководство по натриевому направлению осуществлял обнинский ФЭИ. Возглавлявший институт Виктор Мурогов и его коллеги выдвинули идею, которую иначе как революционную по тем временам охарактеризовать нельзя.

Суть предложения ФЭИ была такова. Наилучшим способом утилизации оружейного плутония является его выжигание в быстрых реакторах, а именно, в действующем БН-600 и в реакторе БН-800, который можно было бы построить.

Первую реакцию на обнинское предложение иначе как словами "культурный шок" охарактеризовать нельзя. На тот момент в США не видели никаких способов утилизации плутония, кроме иммобилизации - говоря по-простому, его длительном захоронении в том или ином виде, например, после смешивания с каким-либо веществом.

В России имели весьма хорошее и достаточно полное представление об американских взглядах на плутоний. Наши специалисты понимали - в схватку идеологий мы вступаем, находясь на невыгодных позициях.

США считали себя победителями в холодной войне и не могли представить, чтобы Россия посмела им возражать по принципиальным вопросам. Более того, американцы обещали дать на утилизацию деньги, что могло бы послужить для только что пережившей дефолт нашей страны главным аргументом.

Но научный руководитель постановил: "Будем бороться, будем отстаивать нашу точку зрения, так как именно она обеспечит стране наибольший результат".

Внешнее давление

Бороться пришлось сразу на нескольких фронтах, как внутренних, так и внешних. Причём давление извне оказалось особенно сильным.

Американцы отстаивали свою идею об иммобилизации. К дискуссии подключились европейцы, в первую очередь, французы, почуявшие возможность заработать - они рекламировали свою технологию MOX-топлива для реакторов PWR и предлагали перевести на такое топливо российские ВВЭРы.

У научного руководителя ушёл Виктор Мурогов, его заместил Анатолий Зродников. Подключались другие специалисты - Владимир Поплавский, Владимир Каграманян... Всех в рамках одной статьи не перечислить, но в этом и сила организации-научного руководителя - это не один человек, которого можно сломать или переубедить, это настоящая школа, и справиться с ФЭИ не вышло у всех стран Запада, вместе взятых.

"Бездарно закапывать плутоний глупо", - доказывали работники ФЭИ. А французский путь ведёт в тупик, полноценное замыкание топливного цикла с одними только тепловыми реакторами невозможно.

"Вы предлагаете нам свои варианты. Но прежде чем предлагать, скажите нам - какие минусы вы видите в российском предложении по утилизации плутония в быстрых реакторах, переделанных из бридеров в выжигатели?" - спрашивали россияне.

Ни одного внятного аргумента "против" мы не услышали. Более того, многие технические специалисты из США и Европы в частных разговорах признавали: "Вы правы, ваш путь лучший. Но есть политики, и у них порою взгляды на вещи расходятся с реальностью".

Американские переговорщики по СОУП могли, в конце концов, согласиться с тем, что россияне для утилизации своей квоты в 34 тонны выбрали бы выжигание в реакторах БН. Но Америка не могла, не имела права принимать для себя тот же выбор, что и Россия - этого не поняли бы в Вашингтоне.

Предлагала ли Россия американцам сотрудничать по быстрому направлению? Да, предлагала. На одном из совещаний, проходивших в Вашингтоне, российская делегация сказала прямо и без обиняков: "Давайте построим два БН-800 для нужд СОУП, один в России, другой в США".

Но русский реактор (да ещё и перспективный реактор, приближающийся к IV поколению!) на территории США - это американские политики восприняли бы как национальное унижение. И Вашингтон решил пойти другим путём.

Итак, для американской квоты плутония (также 34 тонны) появился вариант с выжиганием в виде MOX-топлива в реакторах PWR, причём технологию изготовления MOX-топлива должны были предоставить французы. США по политическим мотивам свернули на путь, который в ФЭИ считали тупиковым. Своей организации-научного руководителя, способной вовремя сказать "Нет!", у американской стороны не нашлось.

Впрочем, у американцев был в запасе ещё один аргумент: "Русские не справятся". Реактора БН-800 нет, MOX-производства нет, денег нет (того, что выделяли американцы, в основном хватало только на командировки), и вообще Россия - не Америка, а ведь только Америка способна на великие достижения.

Насколько жестоко просчитались американские переговорщики, наглядно показал 2016 год.

Залог успеха

Конечно, не всё у России было гладко. Потребовалось заручиться поддержкой президента, правительства и Госдумы, так как оплачивать строительство БН-800 американцы не собирались. Юридически уже не являвшийся научным руководителем ФЭИ смог собраться и добиться такой поддержки. Блок был построен.

Кроме действующего БН-800, уже вышедшего на номинал, не без проблем и споров, но россияне смогли организовать производство MOX-топлива. Причём сразу в двух вариантах - на ГХК и в НИИАРе.

А вот американцы как раз и не справились. Сооружение MOX-завода затянулось до неприличия, госбюджету надоело каждый год выделять на объект значительные суммы. В конечном итоге, администрация Барака Обамы и министерство энергетики США анонсировали отказ от MOX-программы, предложив вернуться к варианту с иммобилизацией.

Эта часть истории описана неоднократно. Иммобилизация не только плоха в том смысле, что ценный материал фактически выкидывается в помойное ведро, но она также не решает нераспространенческой задачи - хранимый плутоний можно при желании вернуть обратно в оружейный комплекс.

Поступки США справедливо были расценены в Москве как неспособность американцев исполнить свою часть соглашения, и действие соглашения было приостановлено.

С чем теперь остались обе стороны? У России есть теперь уже два блока с БН и MOX-производство для них. У США есть огромный недостроенный завод, которому грозят консервация и демонтаж.

Политические выигрыши и проигрыши оставим обсуждать политикам и политическим обозревателям. Нас же в этой истории интересует другое, а именно, роль организации-научного руководителя.

Такая организация - а конкретно, обнинский ФЭИ - смогла, опираясь на свой опыт, своё стратегическое видение, высокую квалификацию своих сотрудников, задать вектор развития, позволивший нам не остаться у разбитого корыта после прекращения действия СОУП.

Но что же теперь будет с нераспространением, ведь плутониевое соглашение являлось одним из самых крупных международных договоров в этой сфере? И здесь не стоит волноваться, так как решить с помощью БН проблему распространения плутония в мировом масштабе более чем реально - один из возможных сценариев был представлен на круглом столе в МАГАТЭ в презентации Владимира Троянова.

Атомная отрасль требует в обязательном порядке долгосрочного планирования на десятилетия вперёд, невзирая на сложности текущего момента. Залог успеха в истории с СОУП был создан в тяжелейшие 90-ые годы, когда одно только предположение о том, что россияне построят БН-800, вызывало скептические усмешки.

Обеспечивать долгосрочное планирование должны организации-научные руководители. И почивать на лаврах они не имеют права. Уже сегодня от них требуется думать вперёд на очередные десятилетия и создавать облик реакторов даже не четвёртого, а пятого поколения.

http://atominfo.ru/newso/v0554.htm