Могла ли Рос­сия от­ка­зать­ся от уча­стия в Пер­вой ми­ро­вой?

В по­след­нее время тема Пер­вой ми­ро­вой об­суж­да­ет­ся до­воль­но часто. Об­суж­да­ет­ся с крайне по­ляр­ных точек зре­ния. И эти точки зре­ния ба­зи­ру­ют­ся на идео­ло­гии про­шед­ше­го сто­ле­тия и по­слезна­нии. Но!

Рань­ше рус­ские были дру­ги­ми и ду­ма­ли они по дру­го­му. Пер­вая ми­ро­вая была не такой вой­ной, от уча­стия в ко­то­рой можно было, вот так за­про­сто от­ка­зать­ся, это США, от­де­лен­ные от Ев­ро­пы оке­а­ном, могли себе поз­во­лить по­до­ждать до 1917. Рос­сия же была на­столь­ко свя­за­на цепью обя­зу­ю­щих офи­ци­аль­ных и неофи­ци­аль­ных до­го­во­ров, что вступ­ле­ние в войну ока­за­лось неиз­беж­ным. Дру­гое дело, что вышло это нам боком: стра­на пе­ре­жи­ва­ла кри­зис, ко­то­рый в усло­ви­ях войны при­об­рел столь ги­пер­тро­фи­ро­ван­ные раз­ме­ры, что и при­ве­ло к кол­лап­су. Так что во­прос не в том, надо было ли всту­пать в войну в 1914 году (об этом надо было ду­мать на­мно­го рань­ше, когда оформ­ля­ли Ан­тан­ту), а можно ли было (и за счет чего) из­бе­жать по­сле­ду­ю­щих ре­во­лю­ци­он­ных по­тря­се­ний. 

Пра­вые пре­ду­пре­жда­ли царя про­тив вступ­ле­ния Рос­сии в эту войну. И до­ста­точ­но на­звать ме­мо­ран­дум быв­ше­го ми­ни­стра внут­рен­них дел Петра Ни­ко­ла­е­ви­ча Дур­но­во. (здесь его из­ло­же­ние:  http://on-​island.net/History/Durnovo.htm)  В фев­ра­ле 1914 года он об­ра­тил­ся к царю с за­пис­кой. Он писал: "Если во­ен­ные дей­ствия будут скла­ды­вать­ся неудач­но, со­ци­аль­ная ре­во­лю­ция в самых край­них ее про­яв­ле­ни­ях у нас неиз­беж­на".  Витте, на­хо­див­ший­ся в эми­гра­ции, вер­нул­ся в Рос­сию, чтобы пре­ду­пре­дить выс­ше­го цар­ско­го са­нов­ни­ка о том, что Рос­сии не стоит ввя­зы­вать­ся в войну из-за тех тер­ри­то­ри­аль­ных при­ра­ще­ний, ко­то­рые она хо­те­ла в войне до­стиг­нуть. Такие пре­ду­пре­жде­ния пра­ви­тель­ству были, но пра­ви­тель­ство Рос­сии не могло за­нять ней­траль­ную по­зи­цию, самую луч­шую, как счи­таю я, какая могла быть тогда для него. Рос­сия была слиш­ком свя­за­на меж­ду­на­род­ны­ми обя­за­тель­ства­ми с той же Фран­ци­ей и тоже знала об агрес­сив­ных на­ме­ре­ни­ях Гер­ма­нии. Их нече­го скры­вать. Как от­ре­а­ги­ро­вал Ни­ко­лай II на за­пис­ку Дур­но­во – неиз­вест­но. Ясно то, что царь ру­ко­вод­ство­вал­ся не до­во­да­ми ра­зу­ма, а пат­ри­о­ти­че­ским по­ры­вом. Од­на­ко нужно за­ме­тить, что Ни­ко­лай до по­след­не­го на­де­ял­ся оста­но­вить войну. 29 июля 1914 года он от­пра­вил гер­ман­ско­му им­пе­ра­то­ру Виль­гель­му II те­ле­грам­му с пред­ло­же­ни­ем «пе­ре­дать австро-​сербский во­прос на Га­аг­скую кон­фе­рен­цию». Виль­гельм на нее не от­ве­тил. «Моя со­весть чиста. Я сде­лал все, чтобы из­бе­жать войны», – писал Ни­ко­лай II.

Могла ли Рос­сия не всту­пать в войну?

Рос­сия не была силь­ней­шим иг­ро­ком и ини­ци­а­ти­ву за­да­ва­ла не она. А суть ми­ро­вой по­ли­ти­ки в том, что если ини­ци­а­ти­ва не у тебя, то силь­ные перед тобой все­гда ста­вят выбор из несколь­ких худ­ших ва­ри­ан­тов - при­чем выбор пас­сив­но­сти - это, как пра­ви­ло, самый худ­ший ва­ри­ант, ве­ду­щий в ни­ку­да. 
Рос­сия идти в ни­ку­да не хо­те­ла, а хо­те­ла иг­рать роль в ми­ро­вой по­ли­ти­ке, по­это­му вы­бо­ра - ввя­зы­вать/не ввя­зы­вать­ся у нее не было. 
Вот у США был выбор, но США со­зна­тель­но от­ка­за­лись от пути пас­сив­но­сти и вта­щи­ла в Первую Ми­ро­вую себя сама за уши, чем из­влек­ла для себя огром­ный про­фит.

Офи­ци­аль­ная вер­сия вступ­ле­ния Рос­сии в войну – это вы­пол­не­ние со­юз­ни­че­ских обя­за­тельств перед Сер­би­ей. Дей­стви­тель­но, Рос­сия со­глас­но до­го­во­ру, обя­зы­ва­лась ока­зать во­ен­ную по­мощь Сер­бии в слу­чае по­ся­га­тельств на тер­ри­то­ри­аль­ную це­лост­ность по­след­ней. 28 июля 1914 года Австро-​Венгрия объ­яви­ла войну Сер­бии и в тот же день на­ча­ла об­стрел Бел­гра­да, но Рос­сия не то­ро­пи­ла со­бы­тия. Ре­ак­ция по­сле­до­ва­ла толь­ко два дня спу­стя – 31 июля, когда в стране была объ­яв­ле­на все­об­щая мо­би­ли­за­ция.
Гер­ма­ния в уль­ти­ма­тив­ной форме по­тре­бо­ва­ла от Рос­сии от­ме­нить мо­би­ли­за­цию, на что по­лу­чи­ла отказ.

1 ав­гу­ста немец­кий посол в Пе­тер­бур­ге граф Фри­дрих Пур­та­лес пе­ре­дал ноту об объ­яв­ле­нии войны рос­сий­ско­му ми­ни­стру ино­стран­ных дел Сер­гею Са­зо­но­ву, после чего, по вос­по­ми­на­ни­ям ми­ни­стра, «ото­шел к окну и за­пла­кал». 2 ав­гу­ста уже Ни­ко­лай II под­пи­сы­ва­ет ма­ни­фест о на­ча­ле войны.

Раз­гром Сер­бии озна­чал, что все Бал­ка­ны ста­но­ви­лись зоной мо­но­поль­но­го вли­я­ния Гер­ма­нии. Немцы уже давно стро­и­ли Баг­дад­скую же­лез­ную до­ро­гу, ко­то­рая долж­на была свя­зать Бер­лин, Вену, Кон­стан­ти­но­поль и ту­рец­кий порт Басра в Пер­сид­ском за­ли­ве. В 1911 году Рос­сия и Гер­ма­ния при­шли к со­гла­ше­нию, по ко­то­ро­му же­лез­ная до­ро­га могла быть до­стро­е­на и от­кры­та, но с уче­том рос­сий­ских эко­но­ми­че­ских ин­те­ре­сов в Пер­сии. Од­на­ко уси­ле­ние гер­ман­ско­го вли­я­ния было встре­че­но с на­деж­дой при дворе мо­ло­до­го пер­сид­ско­го шаха, где с тру­дом пе­ре­но­си­ли ан­глий­ских и рус­ских «ми­ро­твор­цев».Те­перь Гер­ма­ния могла бы пре­не­бречь ин­те­ре­са­ми Рос­сии, а кроме того, по­лу­ча­ла до­ступ к неф­те­нос­ным рай­о­нам Пер­сид­ско­го за­ли­ва. В слу­чае та­ко­го ис­хо­да от Бал­ти­ки до Сред­ней Азии со­зда­вал­ся ан­ти­рус­ский кор­дон под гер­ман­ским ру­ко­вод­ством. Два ос­нов­ных тор­го­вых пути Рос­сии – Чер­но­мор­ский и Бал­тий­ский – ока­зы­ва­лись в немец­ких руках. Про­гер­ман­ские на­стро­е­ния фин­лянд­цев (фин­ско­го и швед­ско­го на­се­ле­ния Ве­ли­ко­го кня­же­ства Фин­лянд­ско­го) и ост­зей­цев (нем­цев При­бал­ти­ки) были пред­опре­де­ле­ны. Рос­сия те­ря­ла ста­тус ве­ли­кой дер­жа­вы. В такой си­ту­а­ции Фран­ция – ше­сти­не­дель­ная дер­жа­ва – неиз­беж­но ока­за­лась бы под пятой у кай­зе­ра, а Бри­та­ния без со­юз­ни­ков на кон­ти­нен­те была бес­силь­на. Новый ев­ро­пей­ский по­ря­док по указ­ке Бер­ли­на был бы обес­пе­чен.

При­ве­ду слова рос­сий­ско­го ми­ни­стра ино­стран­ных дел Сер­гея Са­зо­но­ва:
«Моя фор­му­ла про­ста, мы долж­ны уни­что­жить гер­ман­ский им­пе­ри­а­лизм. Мы до­стиг­нем этого толь­ко рядом во­ен­ных побед; перед нами длин­ная и очень тя­же­лая война. Им­пе­ра­тор не имеет ни­ка­ких ил­лю­зий в этом от­но­ше­нии. Но чтобы «кай­зер­ство» не вос­ста­но­ви­лось снова из своих раз­ва­лин, чтобы Го­ген­цол­лер­ны ни­ко­гда боль­ше не могли пре­тен­до­вать на все­мир­ную мо­нар­хию, долж­ны про­изой­ти боль­шие по­ли­ти­че­ские пе­ре­ме­ны».

Зачем по­на­до­би­лось устра­и­вать эту че­ты­рех­лет­ную бойню? За что было убито свыше 10 мил­ли­о­нов и ра­не­но 55 мил­ли­о­нов сол­дат? Ради каких целей это безу­мие можно было оправ­дать?  А цель про­ста, как ка­ран­даш. Рас­чле­нить Рос­сию, вверг­нуть её в прах и хаос, и тем самым убрать од­но­го из ос­нов­ных гео­по­ли­ти­че­ских иг­ро­ков с ми­ро­вой арены. При­чём сде­ла­но это было от­кро­вен­но шу­лер­ским спо­со­бом.

По ходу раз­лич­ных об­суж­де­ний здесь, на АШ, не раз за­да­ва­лись во­про­сы, а могла ли Рос­сия не вы­пол­нить при­ня­тые на себя меж­ду­на­род­ные обя­за­тель­ства и от­ка­зать­ся от вступ­ле­ния в войну? От­ве­чу - нет. А по­че­му - поз­во­лю себе рас­ска­зать о клуб­ке про­ти­во­ре­чий, опу­тав­ших всю то­гдаш­нюю ев­ро­пей­скую по­ли­ти­ку.

... Ав­стрий­ским ге­не­ра­лам и груп­пе бан­ки­ров за­хо­те­лось после Бос­нии и Гер­це­го­ви­ны при­со­еди­нить к своей лос­кут­ной им­пе­рии еще и Сер­бию. За­ме­чу, что от южной гра­ни­цы Сер­бии до Дар­да­нелл всего 300 км, а до Эгей­ско­го моря – толь­ко 50 км.

Фран­цу­зы уже сорок с лиш­ним лет меч­та­ли о ре­ван­ше за 1870 г. и жаж­да­ли от­торг­нуть от Гер­ма­нии Эль­зас и Ло­та­рин­гию.

Ан­гли­чане бо­я­лись за свои ко­ло­нии, стра­да­ли от кон­ку­рен­ции мощ­ной гер­ман­ской про­мыш­лен­но­сти, а пуще всего опа­са­лись быст­ро­го уси­ле­ния гер­ман­ско­го военно-​морского флота. Гер­ман­ские лин­ко­ры имели луч­шую ар­тил­ле­рию, броню и жи­ву­честь, чем бри­тан­ские, а по числу дред­но­у­тов обе стра­ны долж­ны были срав­нять­ся к 1918–1920 гг.

Гер­ма­ния же­ла­ла обуз­дать фран­цуз­ских ре­ван­ши­стов и с во­жде­ле­ни­ем по­гля­ды­ва­ла на огром­ные бри­тан­ские ко­ло­нии, над ко­то­ры­ми «ни­ко­гда не за­хо­ди­ло солн­це».

Таким об­ра­зом, в 1914 г. война от­ве­ча­ла на­сущ­ным ин­те­ре­сам всех ве­ли­ких ев­ро­пей­ских дер­жав.

А как же Рос­сия? Ведь еще в 1768 г., в на­ча­ле русско-​турецкой войны, граф Гри­го­рий Орлов за­явил: «Если война целей не со­дер­жит, так это во­об­ще не война, а… драка. Тогда и кровь про­ли­вать не стоит». Через пол­ве­ка прус­ский ге­не­рал Карл Кла­у­зе­виц сфор­му­ли­ру­ет эту мысль более четко: «Война есть про­дол­же­ние по­ли­ти­ки иными сред­ства­ми».

Спору нет, Фран­ция стала со­юз­ни­цей Рос­сии в 1893 г. в цар­ство­ва­ние Алек­сандра III, и к за­клю­че­нию до­го­во­ра Ни­ко­лай не имел ни­ка­ко­го от­но­ше­ния. Но «царь-​миротворец» за­клю­чил союз с Фран­ци­ей не толь­ко про­тив Гер­ма­нии, но и про­тив Ан­глии. Об этом почему-​то из­во­ли­ли за­быть прак­ти­че­ски все наши ис­то­ри­ки. На самом же деле в 80-е и 90-е гг. XIX века Фран­ция несколь­ко раз была на грани войны с «вла­ды­чи­цей морей». Рус­ские эс­кад­ры не зря жгли уголь в Сре­ди­зем­ном море. Наши и фран­цуз­ские ад­ми­ра­лы неод­но­крат­но от­ра­ба­ты­ва­ли на штаб­ных и ко­ра­бель­ных уче­ни­ях сов­мест­ные дей­ствия про­тив бри­тан­ской сре­ди­зем­но­мор­ской эс­кад­ры.

Над­мен­ный Аль­бион ока­зал­ся в крайне за­труд­ни­тель­ном по­ло­же­нии – все круп­ные го­су­дар­ства Ев­ро­пы ока­за­лись про­тив него. И, надо ска­зать, не без ос­но­ва­ния. Ан­глия была все­гда меж­ду­на­род­ным жан­дар­мом, лезла в любые спор­ные во­про­сы от Ев­ро­пы до Цен­траль­ной Аф­ри­ки и Даль­не­го Во­сто­ка. В ходе Русско-​японской войны Ан­глия фак­ти­че­ски во­е­ва­ла на сто­роне Япо­нии. Фран­ция пре­да­ла свою со­юз­ни­цу и за­ня­ла по­зи­цию враж­деб­но­го ней­тра­ли­те­та, то есть ее пра­ви­тель­ство трак­то­ва­ло спор­ные по­ло­же­ния меж­ду­на­род­но­го права в ин­те­ре­сах Япо­нии.

Самый вер­ный спо­соб, ко­то­рый не раз ис­поль­зо­ва­ла ан­глий­ская ди­пло­ма­тия – это война, при­чем чу­жи­ми ру­ка­ми. Лю­бо­пыт­ный факт: все­об­щая во­ин­ская обя­зан­ность в Со­еди­нен­ном Ко­ро­лев­стве была вве­де­на толь­ко в ян­ва­ре 1916 года – через 16 ме­ся­цев после на­ча­ла ми­ро­во­го кон­флик­та! Ан­глия вы­жи­да­ла, пока Рос­сия те­ря­ла свои силы. Как тут не вспом­нить ло­зунг ан­глий­ской ди­пло­ма­тии: «За­щи­щать ин­те­ре­сы Бри­та­нии до по­след­не­го рус­ско­го».
Пер­вым и глав­ным шагом по втя­ги­ва­нию Рос­сии в войну стала российско-​британская кон­вен­ция 1907 года. На­ка­нуне ро­ко­во­го со­гла­ше­ния немец­кий рейхс­канц­лер Берн­гард фон Бюлов про­ро­че­ски писал: «Если Рос­сий­ская им­пе­рия объ­еди­нит­ся с Бри­та­ни­ей, это будет озна­чать от­кры­тие на­прав­лен­но­го про­тив нас фрон­та, что в бли­жай­шем обо­зри­мом бу­ду­щем при­ве­дет к боль­шо­му меж­ду­на­род­но­му во­ен­но­му кон­флик­ту».
«Вый­дет ли Гер­ма­ния по­бе­ди­тель­ни­цей из этой ка­та­стро­фы?», – раз­мыш­лял Бюлов, – «Увы, ско­рее всего Гер­ма­ния по­тер­пит по­ра­же­ние, и все кон­чит­ся три­ум­фом ре­во­лю­ции». Но еще рань­ше этот тра­ги­че­ский путь суж­де­но будет прой­ти Рос­сии.

За­ме­чу, что у нас на­шлись умные люди и слева, и спра­ва, предо­сте­ре­гав­шие Ни­ко­лая от аван­тю­ры. Еще в фев­ра­ле 1914 г. вид­ный го­су­дар­ствен­ный де­я­тель, быв­ший ми­нистр внут­рен­них дел Петр Ни­ко­ла­е­вич Дур­но­во подал Ни­ко­лаю II об­шир­ный до­клад. (http://on-​island.net/History/Durnovo.htm ) Дур­но­во писал, что чисто обо­ро­ни­тель­ный франко-​русский союз был по­ле­зен: «Фран­ция со­ю­зом с Рос­си­ей обес­пе­чи­ва­лась от на­па­де­ния Гер­ма­нии, эта по­след­няя – ис­пы­тан­ным ми­ро­лю­би­ем и друж­бою Рос­сии от стрем­ле­ний к ре­ван­шу со сто­ро­ны Фран­ции, Рос­сия необ­хо­ди­мо­стью для Гер­ма­нии под­дер­жи­вать с нею доб­ро­со­сед­ские от­но­ше­ния – от чрез­мер­ных про­ис­ков Австро-​Венгрии на Бал­ка­нах».

Как ре­а­ги­ро­вал на сей до­клад им­пе­ра­тор? Спря­тал в стол, в самый даль­ний ящик. А может, он в чем-​то оби­дел­ся на Виль­гель­ма? Тоже нет. Царь ис­прав­но ездил в Гер­ма­нию к ку­зе­ну и про­чим род­ствен­ни­кам. В 1913 г. для Рос­сии на верфи «Шихау» были за­ло­же­ны два крей­се­ра – «Ад­ми­рал Невель­ский» и «Граф Муравьев-​Амурский».

Од­на­ко дав­ле­ние со сто­ро­ны бри­тан­ской раз­вед­ки, фран­цуз­ских ма­со­нов, рус­ских за­вод­чи­ков и бан­ки­ров, тесно свя­зан­ных с англо-​французским ка­пи­та­лом, ока­за­лось силь­нее и род­ствен­ных уз, и здра­во­го смыс­ла.

Еще в 1913 г., когда Бетман-​Гольвег пред­ста­вил до­клад о бал­кан­ской си­ту­а­ции, Виль­гельм на полях на­пи­сал, что тре­бу­ет­ся хо­ро­шая про­во­ка­ция, дабы иметь воз­мож­ность на­не­сти удар:

“При нашей более или менее лов­кой ди­пло­ма­тии и ловко на­прав­ля­е­мой прес­се та­ко­вую (про­во­ка­цию) можно скон­стру­и­ро­вать… и ее надо по­сто­ян­но иметь под рукой”.

Но от “кон­стру­и­ро­ва­ния” про­во­ка­ции нем­цев из­ба­ви­ли серб­ские за­го­вор­щи­ки, также рву­щи­е­ся к войне. 28.6.1914 г. в бос­ний­ском го­ро­де Са­ра­е­во от рук тер­ро­ри­стов по­гиб­ли эрц­гер­цог Франц Фер­ди­нанд и его жена София Хотек. Кста­ти, и серб­ский пре­мьер Пашич, и рос­сий­ская ди­пло­ма­тия су­ме­ли по своим ка­на­лам до­быть све­де­ния о го­то­вя­щем­ся по­ку­ше­нии и пы­та­лись предот­вра­тить его, пре­ду­пре­див Австро-​Венгрию. Пашич — через по­слан­ни­ка в Вене Иова­но­ви­ча, глава рос­сий­ско­го МИДа Са­зо­нов — через ру­мын­ско­го ми­ни­стра Бра­ти­а­но. Но до Фран­ца Фер­ди­нан­да эти пре­ду­пре­жде­ния то ли не дошли, то ли он пре­не­брег ими… Виль­гельм узнал о тер­ак­те во время празд­но­ва­ния “Неде­ли флота” в Киле. И на полях до­кла­да на­чер­тал: “Jetzt oder niemals” — “Те­перь или ни­ко­гда”. Он любил фразы “для ис­то­рии”.

28 июля Австро-​Венгрия объ­яви­ла Сер­бии войну. 29 июля на­ча­лась бом­бар­ди­ров­ка Бел­гра­да ко­раб­ля­ми Ду­най­ской фло­ти­лии и ба­та­ре­я­ми кре­по­сти Зем­лин, рас­по­ло­жен­ной на дру­гом бе­ре­гу Дуная.

После объ­яв­ле­ния войны Австро-​Венгрией Сер­бии Ни­ко­лай II со­гла­сил­ся на ча­стич­ную мо­би­ли­за­цию. На­чаль­ник Ген­шта­ба Януш­ке­вич до­ка­зы­вал, что если не мо­би­ли­зо­вать Вар­шав­ский округ, оста­нет­ся непри­кры­тым как раз тот уча­сток, где, по раз­вед­дан­ным, дол­жен быть со­сре­до­то­чен удар­ный кулак ав­стрий­цев. И что если на­чать им­про­ви­зи­ро­ван­ную ча­стич­ную мо­би­ли­за­цию, это сло­ма­ет все гра­фи­ки же­лез­но­до­рож­ных пе­ре­во­зок — и при необ­хо­ди­мо­сти объ­явить потом общую мо­би­ли­за­цию все ока­жет­ся ском­ка­но и пе­ре­пу­та­но. Тогда Ни­ко­лай решил пока во­об­ще не при­сту­пать к мо­би­ли­за­ции — ни к какой. Ин­фор­ма­ция к нему сте­ка­лась самая про­ти­во­ре­чи­вая. При­хо­ди­ли об­на­де­жи­ва­ю­щие те­ле­грам­мы от Виль­гель­ма, посол Пур­та­лес пе­ре­да­вал, что Гер­ма­ния скло­ня­ет Вену к уступ­кам, и Ав­стрия, вроде, со­гла­ша­лась. Но тут же при­ка­ти­лась упо­мя­ну­тая выше нота Бетман-​Гольвега. Стало из­вест­но о бом­бар­ди­ров­ке Бел­гра­да, о при­дир­ках к Фран­ции. А Вена после всех ви­ля­ний на­от­рез от­ка­за­лась от лю­бо­го об­ме­на мне­ни­я­ми с Рос­си­ей.

И 30 июля царь отдал при­каз о мо­би­ли­за­ции. Но сразу и от­ме­нил. По­то­му что при­шли еще несколь­ко ми­ро­лю­би­вых те­ле­грамм Виль­гель­ма, за­яв­ляв­ше­го: “Я при­ла­гаю по­след­нее уси­лие, чтобы вы­ну­дить ав­стрий­цев дей­ство­вать так, чтобы прий­ти к удо­вле­тво­ри­тель­но­му по­ни­ма­нию между вами. Я тайно на­де­юсь, что Вы по­мо­же­те мне в моих стрем­ле­ни­ях сгла­дить труд­но­сти, ко­то­рые могут воз­ник­нуть. Ваш ис­крен­ний и пре­дан­ный друг и брат Вилли”. Особо кай­зер про­сил не на­чи­нать во­ен­ных при­го­тов­ле­ний — это, мол, по­ме­ша­ло бы его по­сред­ни­че­ству. Царь на­пра­вил ответ, сер­деч­но бла­го­да­ря за по­мощь и пред­ла­гая вы­не­сти кон­фликт на рас­смот­ре­ние Га­аг­ской кон­фе­рен­ции.

Это на самом деле очень важ­ный мо­мент. Можно почти не со­мне­вать­ся, что меж­ду­на­род­ный суд в Гааге ско­рее всего по­жерт­во­вал бы всеми ин­те­ре­са­ми Сер­бии, ради со­хра­не­ния мира в Ев­ро­пе. Можно не со­мне­вать­ся, что Ни­ко­лай Вто­рой по­ни­мал это. Но можно не со­мне­вать­ся и в том, что по­ни­мал это и Виль­гельм - имен­но по­это­му он не от­ве­тил на эту те­ле­грам­му Го­су­да­ря, про­игно­ри­ро­вал пред­ло­же­ние пе­ре­дать спор между Австро-​Венгрией и Сер­би­ей в Гаагу! Уточ­ню толь­ко, что Го­су­дарь по­слал эту те­ле­грам­му 29 июля 1914г. При этом, те­ле­грам­мы до­хо­ди­ли в те­че­ние часа или двух до ад­ре­са­та, если не рань­ше. При­во­жу здесь ссыл­ку на ан­гло­языч­ный сайт о ПМВ (The World War I Document Archive):    

Там видно, что 29-31 июля по две-​три те­ле­грам­мы в день был обмен те­ле­грам­ма­ми. Есть там и эта те­ле­грам­ма: Ци­та­та:

<<Tsar to Kaiser, July 29, 8:20 P.M.

Peter's Court Palace, 29 July 1914

Thanks for your telegram conciliatory and friendly. Whereas official message presented today by your ambassador to my minister was conveyed in a very different tone. Beg you to explain this divergency! It would be right to give over the Austro-​servian problem to the Hague conference. Trust in your wisdom and friendship.

Your loving Nicky>> 

После этого еще пять или шесть те­ле­грамм (в том числе три от Виль­гель­ма) - но ни в одной из них от­ве­та на пред­ло­же­ние Го­су­да­ря пе­ре­дать рас­смот­ре­ние кон­флик­та в Га­аг­ский суд нет.

Са­зо­нов пы­тал­ся снова вы­ра­ба­ты­вать от­прав­ные точки для уре­гу­ли­ро­ва­ния. Но в сле­ду­ю­щих те­ле­грам­мах кай­зе­ра тон вдруг сме­нил­ся на куда более жест­кий, фак­ти­че­ски по­вто­рял ноту Бет­ма­на. Ав­стрия от­ка­зы­ва­лась от любых пе­ре­го­во­ров, и по­сту­пи­ли до­ка­за­тель­ства, что она четко ко­ор­ди­ни­ру­ет дей­ствия с Бер­ли­ном. А по раз­ным ка­на­лам сте­ка­лись све­де­ния, что в самой Гер­ма­нии во­ен­ные при­го­тов­ле­ния идут пол­ным ходом. Об угро­жа­ю­щих пе­ре­ме­ще­ни­ях немец­ко­го флота из Киля в Дан­циг на Бал­ти­ке, о вы­дви­же­нии к гра­ни­це ка­ва­ле­рий­ских со­еди­не­ний — уже в по­ле­вой форме. А для мо­би­ли­за­ции Рос­сии и без того тре­бо­ва­лось на 10-20 дней боль­ше, чем Гер­ма­нии. И ста­но­ви­лось ясно, что немцы про­сто мо­ро­чат го­ло­ву, желая вы­иг­рать еще и до­пол­ни­тель­ное время… Когда все вы­во­ды до­ло­жи­ли царю, он за­ду­мал­ся и ска­зал: “Это зна­чит об­речь на смерть сотни тысяч рус­ских людей! Как не оста­но­вить­ся перед таким ре­ше­ни­ем”. Но потом, взве­сив все ар­гу­мен­ты, до­ба­вил: “Вы правы. Нам ни­че­го дру­го­го не оста­ет­ся, как ожи­дать на­па­де­ния. Пе­ре­дай­те на­чаль­ни­ку Ге­не­раль­но­го штаба мое при­ка­за­ние об общей мо­би­ли­за­ции”.

Она была объ­яв­ле­на 31 июля.

При­чем со­про­вож­да­лась за­ве­ре­ни­я­ми МИДа, что будет оста­нов­ле­на в слу­чае пре­кра­ще­ния бо­е­вых дей­ствий и со­зы­ва кон­фе­рен­ции. Но Ав­стрия от­ве­ти­ла, что оста­нов­ка во­ен­ных опе­ра­ций невоз­мож­на, и объ­яви­ла общую мо­би­ли­за­цию — про­тив Рос­сии. А кай­зер, по­лу­чив под­хо­дя­щую за­цеп­ку, от­пра­вил Ни­ко­лаю новую те­ле­грам­му, что те­перь его по­сред­ни­че­ские уси­лия ста­но­вят­ся “при­зрач­ны­ми”, и царь еще может предот­вра­тить кон­фликт, если от­ме­нит все во­ен­ные при­го­тов­ле­ния. Впро­чем, от­ве­та даже и не под­ра­зу­ме­ва­лось. Всего через час после от­прав­ки те­ле­грам­мы Виль­гельм тор­же­ствен­но въе­хал в Бер­лин и под вос­тор­жен­ный рев толпы вы­сту­пил с бал­ко­на, объ­явив, будто его “вы­нуж­да­ют вести войну”. В Гер­ма­нии вво­ди­лось “во­ен­ное по­ло­же­ние” — что про­сто ле­га­ли­зо­вы­ва­ло при­го­тов­ле­ния, ко­то­рые она вела уже неде­лю. И тот­час были на­прав­ле­ны уль­ти­ма­ту­мы, опять в два ад­ре­са, Фран­ции и Рос­сии. 

Ис­то­рия с уль­ти­ма­ту­мом Рос­сии еще более по­ка­за­тель­на. В Пе­тер­бур­ге о нем спер­ва узна­ли… из прес­сы.

Он был опуб­ли­ко­ван во всех гер­ман­ских га­зе­тах 31 июля. А посол Пур­та­лес по­лу­чил ин­струк­цию вру­чить его толь­ко в пол­ночь с 31 июля на 1 ав­гу­ста, и срок уль­ти­ма­ту­ма да­вал­ся 12 часов, до по­лу­дня суб­бот­не­го, вы­ход­но­го дня. Чтобы рус­ским было труд­нее сор­га­ни­зо­вать­ся, про­кон­суль­ти­ро­вать­ся с со­юз­ни­ка­ми и пред­при­нять какие-​то кон­крет­ные шаги. В тек­сте тре­бо­ва­лось не толь­ко от­ме­нить мо­би­ли­за­цию, но и “дать нам чет­кие разъ­яс­не­ния по этому по­во­ду”, од­на­ко слово “война” не упо­ми­на­лось, а го­во­ри­лось: “Если к 12 часам дня 1 ав­гу­ста Рос­сия не де­мо­би­ли­зу­ет­ся, то Гер­ма­ния мо­би­ли­зу­ет­ся пол­но­стью”. Са­зо­нов в недо­уме­нии уточ­нил: “Озна­ча­ет ли это войну?” Пур­та­лес округ­ло вы­кру­тил­ся: “Нет, но мы близ­ки к ней”. 

Ни­ко­лай II стре­мил­ся из­бе­жать войны. Он на­пра­вил в Бер­лин за­яв­ле­ние, что мо­би­ли­за­ция — это еще не война, и на­ста­и­вал на пе­ре­го­во­рах. Но по ис­те­че­нии срока уль­ти­ма­ту­ма к Са­зо­но­ву явил­ся Пур­та­лес, офи­ци­аль­но спро­сил, от­ме­ня­ет ли Рос­сия мо­би­ли­за­цию, и услы­шав “нет”, вру­чил ноту, где го­во­ри­лось, что “Его Ве­ли­че­ство кай­зер от имени своей им­пе­рии при­ни­ма­ет вызов” и объ­яв­ля­ет войну. Вот толь­ко посол при этом до­пу­стил гру­бей­шую на­клад­ку. Дело в том, что ему из Бер­ли­на пе­ре­да­ли две ре­дак­ции ноты — в за­ви­си­мо­сти от от­ве­та Рос­сии. И война объ­яв­ля­лась в любом слу­чае — ва­рьи­ро­вал­ся толь­ко пред­лог. А Пур­та­лес, пе­ре­вол­но­вав­шись, отдал Са­зо­но­ву обе бу­ма­ги сразу…>> 

Итак, войну Рос­сии объ­яви­ла Гер­ма­ния. Те­перь о том, как Виль­гельм якобы пред­ла­гал Го­су­да­рю ее пре­кра­тить, уже после ее объ­яв­ле­ния. Позд­но ве­че­ром 1 ав­гу­ста Ни­ко­лай Вто­рой вдруг опять по­лу­чил от Виль­гель­ма те­ле­грам­му — опять чрез­вы­чай­но лю­без­ную, в ко­то­рой кай­зер по-​дружески вы­ра­жал на­деж­ду, что “рус­ские вой­ска не пе­рей­дут гра­ни­цу”. Ни­ко­лай был по­ра­жен: объ­яв­ле­на все-​таки война или нет? Сроч­но свя­за­лись с Пур­та­ле­сом, не по­лу­чил ли он каких-​то новых ин­струк­ций? Даже про­ве­ри­ли, не за­ле­жа­лась ли те­ле­грам­ма на почте со вче­раш­не­го дня. Од­на­ко от­прав­ле­на она была в 22 часа 1 ав­гу­ста.

Дей­стви­тель­но, пред­ставь­те себе, что Ни­ко­лай II от­ме­ня­ет объ­яв­лен­ную на­ка­нуне мо­би­ли­за­цию - уже после объ­яв­ле­ния Гер­ма­ни­ей войны Рос­сии. Весь мир уже знает об этом. Более того, Гер­ма­ния еще до этой те­ле­грам­мы Виль­гель­ма, днем 1 ав­гу­ста вторг­лась в Люк­сем­бург, на­чи­ная поход на Фран­цию. От­ме­нить мо­би­ли­за­цию в Рос­сии в этих усло­ви­ях, или от­дать вой­скам при­каз не на­чи­нать во­ен­ные дей­ствия, озна­ча­ло бы в гла­зах всего мира и рус­ско­го на­ро­да ка­пи­ту­ли­ро­вать перед Гер­ма­ни­ей на сле­ду­ю­щий день после объ­яв­ле­ния Гер­ма­ни­ей войны Рос­сии и втор­же­ния Гер­ма­нии в Люк­сем­бург. Смеш­но даже го­во­рить об этом. Смеш­но также со­мне­вать­ся в том, что, если бы Го­су­дарь сде­лал это, то, зло­рад­но по­сме­яв­шись "над про­стач­ком Ники" и вы­ста­вив его ду­ра­ком перед всем миром и соб­ствен­ным на­ро­дом, Виль­гельм все равно начал бы войну про­тив Рос­сии.

На­ка­нуне уль­ти­ма­ту­ма Сер­бии (на­ка­нуне 10(ст.ст.)(н.с.) июля 1914г) за­кон­чил­ся визит пре­зи­ден­та Фран­ции Пу­ан­ка­ре в Рос­сию. Им­пе­ра­тор Ни­ко­лай II ска­зал послу Фран­ции М. Па­лео­ло­гу: «... Я не менее ми­ро­лю­бив чем он, и он не менее, чем я ре­ши­тель­но на­стро­ен сде­лать все, чтобы не до­пу­стить на­ру­ше­ние мира. Он опа­са­ет­ся австро-​германского дви­же­ния про­тив Сер­бии, и он ду­ма­ет, что мы долж­ны от­ве­тить на него тес­ным и проч­ным со­гла­си­ем нашей ди­пло­ма­тии. Я думаю также, что мы долж­ны будем по­ка­зать себя столь же непо­ко­ле­би­мы­ми, как и объ­еди­нен­ны­ми в по­ис­ках ми­ро­вых сде­лок и необ­хо­ди­мых средств к при­ми­ре­нию».

Таким об­ра­зом, мы видим, что и рус­ский Царь и фран­цуз­ский пре­зи­дент пред­по­ла­га­ли воз­мож­ность «австро-​германского дви­же­ния» про­тив Сер­бии, а не втор­же­ния в нее, и Рос­сия с Фран­ци­ей со­би­ра­лись от­ве­чать на эти де­мар­ши Ав­стрии и Гер­ма­нии «тес­ным и проч­ным со­гла­си­ем наших ди­пло­ма­тий». То есть, ни о каких во­ен­ных дей­стви­ях речи даже не шло. Итак,  пре­зи­дент Пу­ан­ка­ре по­ки­нул Рос­сию 9-го июля, а 10-го в Пе­тер­бург при­шло из­ве­стие об австро-​венгерском уль­ти­ма­ту­ме Сер­бии.

В усло­ви­ях на­сту­пив­ше­го ев­ро­пей­ско­го кри­зи­са, для предот­вра­ще­ния войны Царь решил дей­ство­вать двумя пу­тя­ми: обыч­ным ди­пло­ма­ти­че­ским, при­ка­зав Са­зо­но­ву войти в сно­ше­ния с раз­лич­ны­ми за­ин­те­ре­со­ван­ны­ми в мир­ном ула­жи­ва­нии кон­флик­та дер­жа­ва­ми, и лич­ны­ми сно­ше­ни­я­ми с кай­зе­ром Виль­гель­мом, как с го­су­дар­ствен­ным де­я­те­лем, ко­то­рый, с одной сто­ро­ны, в дан­ной об­ста­нов­ке фак­ти­че­ски один ру­ко­во­дил дей­стви­я­ми как Гер­ма­нии, так и Австро-​Венгрии, а с дру­гой был свя­зан с Ни­ко­ла­ем II дав­ни­ми и внешне дру­же­ствен­ны­ми от­но­ше­ни­я­ми. Те­ле­грам­мы Ни­ко­лая II, по­слан­ные им­пе­ра­то­ру Виль­гель­му, на­пол­не­ны ис­крен­но­стью, со­зна­ни­ем от­вет­ствен­но­сти перед своей стра­ной, по­ис­ком ком­про­мис­са и при­зы­вом к миру. 

Как толь­ко в Пе­тер­бур­ге по­лу­чи­ли из­ве­стие об австро-​венгерском уль­ти­ма­ту­ме Сер­бии, а из Бел­гра­да при­шла те­ле­грам­ма с кри­ком о по­мо­щи, в рус­ской сто­ли­це сразу же оце­ни­ли се­рьез­ность по­ло­же­ния. Пер­вы­ми дей­стви­я­ми рус­ской ди­пло­ма­тии, было пред­ло­же­ние Австро-​Венгрии, сде­лан­ное в самых дру­же­ских тонах, еще раз об­су­дить со­дер­жа­щи­е­ся в австро-​венгерском уль­ти­ма­ту­ме пунк­ты. Тогда же Са­зо­нов на­пра­вил в Бел­град те­ле­грам­му, в ко­то­рой убеж­дал серб­ское ру­ко­вод­ство от­ве­тить ав­стрий­цам в самых при­ми­ри­тель­ных тонах. Сама Сер­бия, не менее рус­ско­го Царя, за­ин­те­ре­со­ван­ная в мир­ном ре­ше­нии кон­флик­та, от­ве­ти­ла Австро-​Венгрии в самых при­ми­ри­тель­ных тонах, пред­ло­жив про­ве­сти пе­ре­го­во­ры по во­про­сам под­ня­тым в уль­ти­ма­ту­ме.

От­ве­том Австро-​Венгрии был де­мон­стра­тив­ный отзыв из Бел­гра­да сво­е­го по­слан­ни­ка. Виль­гельм II го­ря­чо при­вет­ство­вал ав­стрий­скую ре­ши­мость: «Так как вся эта так на­зы­ва­е­мая ве­ли­кая серб­ская дер­жа­ва яв­ля­ет­ся бес­силь­ной, – за­явил он, – и так как все сла­вян­ские на­ро­ды по­доб­ны ей, сле­ду­ет твер­до идти к на­ме­чен­ной цели».

А цель эта была вполне ясна: «В Бер­лине по­ла­га­ют, – те­ле­гра­фи­ро­вал в Вену ав­стрий­ский посол граф Се­че­ни, – что ответ Сер­бии вы­зо­вет немед­лен­но объ­яв­ле­ние нами войны, свя­зан­ное с во­ен­ны­ми дей­стви­я­ми. Нам со­ве­тую дей­ство­вать по­спеш­но и неза­мед­ли­тель­но и по­ста­вить мир перед свер­шив­шим­ся фак­том».

Между тем, Рос­сия и Фран­ция, каж­дая по своим со­об­ра­же­ни­ям, пы­та­лись мирно раз­ре­шить кон­фликт. Ви­ви­а­ни пред­ло­жил сле­ду­ю­щее:

1) чтобы Сер­бия немед­лен­но со­гла­си­лась на все тре­бо­ва­ния сов­ме­сти­мые с ее до­сто­ин­ством и неза­ви­си­мо­стью,

2) чтобы она по­про­си­ла у Ав­стрии про­дле­ние срока уль­ти­ма­ту­ма,

3) чтобы Ан­глия, Фран­ция и Рос­сия со­гла­си­лись о под­дер­жа­нии этой прось­бы,

4) чтобы Трой­ствен­ный союз изыс­кал воз­мож­но­сти про­ве­сти рас­сле­до­ва­ние через меж­ду­на­род­ную ко­мис­сию (а Ни­ко­лай II пред­ла­гал пе­ре­дать австро-​сербский кон­фликт в Га­аг­ский Меж­ду­на­род­ный суд).

Все было на­прас­но. Гер­ман­ское го­су­дар­ство сходу от­ме­та­ло любые по­пыт­ки к при­ми­ре­нию. Гер­ма­ния и АВстро-​Венгрия спе­ши­ли сде­лать все, чтобы про­цесс спол­за­ния к войне стал необ­ра­ти­мым.

Итак, планы гер­ман­ско­го ру­ко­вод­ства были ясны: войну нужно было на­чи­нать, во что бы то ни стало, а ви­но­ва­той в ней нужно было сде­лать Рос­сию.

В тот же день 15/28 июля 1914 года австро-​венгерская тя­же­лая ар­тил­ле­рия на­ча­ла об­стрел Бел­гра­да, а ре­гу­ляр­ные вой­ска Австро-​Венгрии пе­ре­сек­ли серб­скую гра­ни­цу. ЭТО И БЫЛО НА­ЧА­ЛОМ ПЕР­ВОЙ МИ­РО­ВОЙ ВОЙНЫ.

Для Рос­сии встал во­прос, как ре­а­ги­ро­вать на эту агрес­сию. Все за­ко­ны во­ен­ной стра­те­гии пред­пи­сы­ва­ли Рос­сии на­чать все­об­щую мо­би­ли­за­цию уже в тот мо­мент, когда ее на­ча­ла Австро-​Венгрия, то есть 13/26 июля. Но Го­су­дарь, не желая да­вать по­во­да Виль­гель­му II вос­при­нять такую мо­би­ли­за­цию, как дей­ствия на­прав­лен­ные про­тив Гер­ма­нии, до­пу­стил лишь мо­би­ли­за­цию ча­стич­ную, огра­ни­чив­шись Ки­ев­ским, Одес­ским, Мос­ков­ским и Ка­зан­ски­ми во­ен­ны­ми окру­га­ми. На­ка­нуне, 12/25 июля в Крас­ном Селе со­сто­я­лось со­ве­ща­ние выс­ших во­ен­ных и го­су­дар­ствен­ных лиц им­пе­рии в Вы­со­чай­шем при­сут­ствии. Вот, что вспо­ми­нал об этом во­ен­ный ми­нистр Рос­сии ге­не­рал В. А. Су­хом­ли­нов: «На со­ве­ща­нии вы­сту­пил Са­зо­нов. Са­зо­нов го­во­рил, что непо­мер­ные тре­бо­ва­ни­ям Австро-​Венгрии, после того как все ди­пло­ма­ти­че­ские сред­ства ока­за­лись бес­плод­ны­ми, можно про­ти­во­по­ста­вить толь­ко во­ен­ную де­мон­стра­цию; он за­клю­чил ука­за­ни­ем на то, что на­сту­пил слу­чай, когда рус­ская ди­пло­ма­тия может по­сред­ством ча­стич­ной мо­би­ли­за­ции про­тив Ав­стрии по­ста­вить ее ди­пло­ма­тию на место. Тех­ни­че­ски это озна­ча­ло рас­по­ря­же­ние о под­го­то­ви­тель­ном к войне пе­ри­о­де. О ве­ро­ят­но­сти или даже воз­мож­но­сти войны не было речи".

Таким об­ра­зом, как видно из при­ве­ден­но­го от­рыв­ка, Рос­сия даже перед лицом ав­стрий­ской мо­би­ли­за­ции, про­дол­жа­ла де­лать все, чтобы не до­пу­стить войны. (По­дроб­нее см. ста­тью П.Муль­та­ту­ли «Как Рос­сия всту­пи­ла в Первую ми­ро­вую войну»: "По при­ка­зу Ни­ко­лая II, Са­зо­нов за­ме­тил гер­ман­ско­му послу Пур­та­ле­су, что мо­би­ли­за­ция этих окру­гов никак не на­прав­ле­на про­тив Гер­ма­нии. Од­на­ко когда кай­зер узнал о мо­би­ли­за­ции рус­ских войск на австро-​венгерской гра­ни­це, его ре­ак­ция была прямо про­ти­во­по­лож­ной чем та, на ко­то­рую рас­счи­ты­ва­ли в Рос­сии. «И это мера за­щи­ты от Ав­стрии, – вскри­чал он, – ко­то­рая не со­би­ра­ет­ся на­па­дать на него! Я не мог пред­ви­деть, что Царь вста­нет на сто­ро­ну бан­ди­тов и ца­ре­убийц, не счи­та­ясь с воз­мож­но­стью вы­звать войну в Ев­ро­пе!".)

Фор­маль­ным по­во­дом для вступ­ле­ния в войну была за­щи­та братьев-​славян. Да, это был непло­хой про­па­ган­дист­ский ло­зунг – рус­ская душа склон­на к со­стра­да­нию, осо­бен­но когда это ка­са­ет­ся сла­бых и убо­гих. Но братья-​славяне были, увы, нена­деж­ны­ми со­юз­ни­ка­ми и про­яв­ля­ли лю­бовь к ма­туш­ке Рос­сии лишь когда это было им вы­год­но. Вспом­ним, как братья-​славяне пе­ре­дра­лись между собой в 1912 г., как Бол­га­рия в обеих ми­ро­вых вой­нах во­е­ва­ла про­тив Рос­сии, два­жды предо­став­ля­ла свою тер­ри­то­рию для агрес­сии про­тив Юго­сла­вии: пер­вый раз Гит­ле­ру, а вто­рой – НАТО.

Уже в ходе войны Ан­глия и Фран­ция по­обе­ща­ли Рос­сии Кон­стан­ти­но­поль, а сами за­клю­чи­ли тай­ный се­па­ра­тив­ный до­го­вор, по ко­то­ро­му вза­им­но обе­ща­ли ни­ка­ким об­ра­зом Про­ли­вы Рос­сии не от­да­вать. Мало того, и Лон­дон, и Париж вы­на­ши­ва­ли планы раз­де­ла Рос­сий­ской им­пе­рии после раз­гро­ма Гер­ма­нии. Отъ­е­му под­ле­жа­ли При­вис­лен­ский край, При­бал­ти­ка, Фин­лян­дия, а по воз­мож­но­сти, и Укра­и­на, и Кав­каз. Пер­вый раз в ис­то­рии Рос­сия во­е­ва­ла не за при­со­еди­не­ние к себе каких-​то тер­ри­то­рий, а за соб­ствен­ное рас­чле­не­ние! 

Неболь­шое от­ступ­ле­ние в ис­то­рию.

Всту­пив в 1825 г. на пре­стол, Ни­ко­лай I решил при­крыть за­пад­ную гра­ни­цу им­пе­рии, по­стро­ив там ряд новых кре­по­стей, ко­то­рые в со­че­та­нии со ста­ры­ми долж­ны были об­ра­зо­вать три линии обо­ро­ны.

В первую линию вошли кре­по­сти, рас­по­ло­жен­ные в Цар­стве Поль­ском: Мод­лин, Вар­ша­ва, Иван­го­род и За­мо­стье. Все боль­шие кре­по­сти Цар­ства Поль­ско­го во вто­рой по­ло­вине XIX века были свя­за­ны между собой шос­сей­ны­ми и же­лез­ны­ми до­ро­га­ми. Кроме того, между кре­по­стя­ми была уста­нов­ле­на те­ле­граф­ная и те­ле­фон­ная (ка­бель­ная) связь.

Во вто­рую линию за­пад­ных кре­по­стей вхо­ди­ли (с се­ве­ра на юг): кре­пость II клас­са Ди­на­мюн­де (с 1893 г. Усть-​Двинск, в 1959 г. вошла в черту г. Рига), кре­пость II клас­са Ковно, кре­пость II клас­са Осо­вец и кре­пость I клас­са Брест-​Литовск.

В тылу рас­по­ла­га­лась тре­тья линия кре­по­стей, глав­ны­ми из ко­то­рых были Киев, Боб­руйск и Ди­на­бург.

С по­мо­щью фирмы Круп­па в Рос­сии в 70-х – 80-х гг. XIX века была со­зда­на луч­шая в мире осад­ная и кре­пост­ная ар­тил­ле­рия. Эти пре­вос­ход­ные оцен­ки не мое лич­ное мне­ние. Три линии рус­ских за­пад­ных кре­по­стей на­звал силь­ней­ши­ми в мире… Фри­дрих Эн­гельс, ко­то­рый за­ни­мал­ся не толь­ко по­ли­ти­кой, но и во­ен­ным делом, и счи­тал­ся в по­след­нем боль­шим ав­то­ри­те­том. Кста­ти, он был боль­шим ру­со­фо­бом, так что зря хва­лить наши кре­по­сти он, думаю, не стал бы.

Но вот на пре­стол всту­па­ет Ни­ко­лай II, и все ра­бо­ты по укреп­ле­нию за­пад­ных кре­по­стей пре­кра­ща­ют­ся. А между тем на За­па­де в об­ла­сти тя­же­лой ар­тил­ле­рии и фор­ти­фи­ка­ции про­ис­хо­дит новая ре­во­лю­ция.

В 90-х гг. XIX века во всех раз­ви­тых стра­нах на во­ору­же­ние при­ни­ма­ют­ся длин­но­стволь­ные пушки, стре­ля­ю­щие без­дым­ным по­ро­хом. Кар­ди­наль­но ме­ня­ет­ся и вид стан­ка, ствол от­ка­ты­ва­ет­ся не вме­сте со стан­ком, а по оси ка­на­ла, а энер­гия га­сит­ся гид­рав­ли­че­ским тор­мо­зом от­ка­та, затем гид­роп­нев­ма­ти­че­ский на­кат­ник воз­вра­ща­ет ствол на место.

В на­ча­ле ХХ века в Гер­ма­нии и Австро-​Венгрии были из­го­тов­ле­ны сотни сверх­тя­же­лых су­хо­пут­ных ору­дий ка­либ­ра 240, 305, 380 и 420 мм. В Гер­ма­нии к 1914 г. была со­зда­на и за­пу­ще­на в се­рий­ное про­из­вод­ство целая си­сте­ма ми­но­ме­тов. Гер­ман­ские ми­но­ме­ты, по­доб­но клас­си­че­ским ору­ди­ям, были снаб­же­ны про­ти­во­от­кат­ны­ми си­сте­ма­ми. 17-см ми­но­мет стре­лял 54-кг сна­ря­дом на даль­ность 768 м, а 25-см ми­но­мет – 97-кг сна­ря­дом на 563 м.

Тя­же­лых ору­дий не было толь­ко в Рос­сии. Самое ин­те­рес­ное, что про­ек­тов сверх­мощ­ных ору­дий было более чем до­ста­точ­но. В 1904 г. в Порт-​Артуре в ини­ци­а­тив­ном по­ряд­ке наши офи­це­ры спро­ек­ти­ро­ва­ли несколь­ко типов ми­но­ме­тов. Де­сят­ки их были при­ме­не­ны в бо­е­вых усло­ви­ях и по­ка­за­ли от­лич­ные ре­зуль­та­ты. 

За­бав­но и горь­ко, что за неиме­ни­ем луч­ше­го Во­ен­ное ми­ни­стер­ство в ап­ре­ле 1915 г. за­ка­за­ло пять­де­сят 6-​фунтовых мед­ных мор­ти­рок Ке­гор­на на де­ре­вян­ных стан­ках и по 500 штук чу­гун­ных сфе­ри­че­ских гра­нат к ним. Заказ был вы­пол­нен Пет­ро­град­ским за­во­дом Шки­ли­на. (Барон Ке­горн спро­ек­ти­ро­вал свою мор­ти­ру в 1674 г.!)

В 1915–1916 гг. гер­ман­ские са­мо­ле­ты раз­бра­сы­ва­ли над рас­по­ло­же­ни­ем рус­ских войск ли­стов­ки с ка­ри­ка­ту­ра­ми, где де­ло­ви­тый кай­зер мерил сан­ти­мет­ром ка­либр огром­но­го 800-​килограммового фу­гас­но­го сна­ря­да, а Ни­ко­лай II в той же позе мерил член Гри­го­рия Рас­пу­ти­на. Спору нет, тев­тон­ский юмор гру­бо­ват, но, увы, все было прав­дой – к ав­гу­сту 1914 г. наша тя­же­лая су­хо­пут­ная ар­тил­ле­рия не имела сна­ря­дов весом более 41 кг, то есть наши сна­ря­ды были в 20 раз мень­ше, чем гер­ман­ские.

Для за­щи­ты от тя­же­лых тро­ти­ло­вых сна­ря­дов кре­по­сти за­пад­но­ев­ро­пей­ских го­су­дарств на­чи­ная с 90-х гг. XIX века оде­лись в бетон. В кре­по­стях Фран­ции, Гер­ма­нии, Австро-​Венгрии, Бель­гии и дру­гих стран были уста­нов­ле­ны мно­гие сотни бро­ни­ро­ван­ных ар­тил­ле­рий­ских башен сред­не­го и круп­но­го ка­либ­ра. Под­ба­шен­ные по­ме­ще­ния были за­щи­ще­ны бе­тон­ны­ми пе­ре­кры­ти­я­ми тол­щи­ной 3–4 метра.

В наших кре­по­стях бе­тон­ные со­ору­же­ния при­ме­ня­лись редко. Ору­дия сто­я­ли от­кры­то за зем­ля­ны­ми ва­ла­ми, почти как в Бе­ло­гор­ской кре­по­сти, опи­сан­ной Пуш­ки­ным в «Ка­пи­тан­ской дочке».

С 1906 по 1913 г. царь несколь­ко раз то при­ка­зы­вал разору­жать кре­по­сти на за­пад­ных гра­ни­цах, то на­чи­нал их укреп­лять. За годы прав­ле­ния Ни­ко­лая II осад­ная ар­тил­ле­рия при­шла в столь ужас­ное со­сто­я­ние, что в 1910–1911 гг. она была… во­об­ще упразд­не­на. В 1911 г. ве­ли­кий князь Сер­гей Ми­хай­ло­вич пред­ло­жил царю план со­зда­ния тя­же­лой ар­тил­ле­рии с на­ча­лом в 1917 г. и кон­цом в 1921 г.! Кре­пост­ную же ар­тил­ле­рию со­би­ра­лись пе­ре­во­ору­жить с ору­дий об­раз­цов 1838 г., 1867 г. и 1877 г. на со­вре­мен­ные ору­дия к 1931 г.

12 марта 1914 г. в буль­вар­ной га­зе­те «Бир­же­вые ве­до­мо­сти» по­яви­лась хваст­ли­вая ста­тья «Рос­сия хочет мира, но го­то­ва к войне». В ней мно­гие узна­ли стиль во­ен­но­го ми­ни­стра Су­хом­ли­но­ва. Од­на­ко это не была его лич­ная ини­ци­а­ти­ва. Ми­нистр пред­ва­ри­тель­но по­ка­зал ста­тью Ни­ко­лаю II, тот одоб­рил и при­ка­зал на­пе­ча­тать в целях «кон­спи­ра­ции» в част­ной га­зе­те. Од­на­ко со­лид­ные га­зе­ты от­ка­за­лись пуб­ли­ко­вать ее, вот и при­шлось огра­ни­чить­ся «Бир­же­вым вест­ни­ком».

Со­вре­мен­ни­ки и позд­ней­шие ис­то­ри­ки из­де­ва­лись над ба­хваль­ством Су­хом­ли­но­ва. Но самое лю­бо­пыт­ное, что Рос­сия дей­стви­тель­но была го­то­ва к войне. Впер­вые в ис­то­рии войн Рос­сия имела пол­но­стью уком­плек­то­ван­ную по­ле­вую ар­тил­ле­рию. По­ле­вых пушек у нас было боль­ше, чем у нем­цев: 7112 про­тив 5500, да еще со­юз­ная Фран­ция имела 4500 пушек. Армия мир­но­го вре­ме­ни в Рос­сии до­сти­га­ла 1360 тыс. че­ло­век, у Гер­ма­нии – 801 тыс., у Фран­ции – 766 тыс.

Но Рос­сия была го­то­ва к войне с… На­по­лео­ном, а никак не с кай­зе­ром. В 1914–1915 гг. кон­ные лавы и гу­стые ко­лон­ны на­сту­па­ю­щей пе­хо­ты стали ана­хро­низ­мом. Дело ре­ша­ли пу­ле­ме­ты, тран­шей­ная (ба­та­льон­ная) ар­тил­ле­рия, а глав­ное, кре­по­сти и тя­же­лая ар­тил­ле­рия. Как уже го­во­ри­лось, у Ни­ко­лая был шанс по­бе­дить в ми­ро­вой войне, если бы он вел ее, ис­хо­дя из ре­аль­ных со­от­но­ше­ний сил и средств, а также не пре­вра­щая своих сол­дат в «па­ро­вой каток», ра­бо­та­ю­щий на ин­те­ре­сы со­юз­ни­ков.

Кто мешал царю сле­до­вать по сто­пам отца, деда и пра­де­да – уси­ли­вать три линии кре­по­стей, а глав­ное, со­еди­нить эти кре­по­сти между собой? За­ме­чу, что это не моя идея, она ос­но­ва­на на опыте двух ми­ро­вых войн. С 1900 г. ряд офи­це­ров Глав­но­го Военно-​инженерного управ­ле­ния (ГВИУ) пред­ла­га­ли по­стро­ить такие укреп­лен­ные рай­о­ны. Во­ен­ное ми­ни­стер­ство с ними со­гла­си­лось. Были раз­ра­бо­та­ны ра­бо­чие чер­те­жи укре­прай­о­нов, но из-за бю­ро­кра­ти­че­ских про­во­ло­чек к 1 ав­гу­ста 1914 г. к стро­и­тель­ству укреп­ле­ний толь­ко при­сту­пи­ли, да и то не везде.

Между тем Гер­ма­ния сама предо­ста­ви­ла Рос­сии об­раз­цы своих луч­ших тя­же­лых ору­дий. Их ис­пы­та­ли на Глав­ном ар­тил­ле­рий­ском по­ли­гоне и по­сла­ли на… Хотя толь­ко один про­ста­и­вав­ший без дела в 1907–1914 гг. Перм­ский завод мог из­го­то­вить сотни тя­же­лых ору­дий ка­либ­ра 203–305 мм си­сте­мы Круп­па.

На­ко­нец после Русско-​японской войны Мор­ское ве­дом­ство рас­по­ла­га­ло сот­ня­ми уста­рев­ших пушек ка­либ­ра 47-305 мм, как сня­тых с ко­раб­лей, от­прав­лен­ных на лом, так и хра­нив­ших­ся в ар­се­на­лах. Мо­рвед неод­но­крат­но из раз­ных по­буж­де­ний пы­тал­ся сбыть их Во­ен­но­му ми­ни­стер­ству, но по­лу­чил отказ. Между тем эти пушки уста­ре­ли лишь для мор­ских сра­же­ний и могли еще де­ся­ти­ле­ти­я­ми слу­жить в укре­прай­о­нах.

На­ко­нец можно было разору­жить мор­скую кре­пость Вла­ди­во­сток. Ведь в слу­чае войны с Гер­ма­ни­ей на сто­роне Ан­тан­ты на­па­де­ние Япо­нии на со­юз­ни­цу Ан­глии было ис­клю­че­но. В бе­ре­го­вых кре­по­стях Бал­тий­ско­го и Чер­но­го морей име­лось огром­ное ко­ли­че­ство уста­рев­ших тя­же­лых ору­дий, ко­то­рые также могли быть пе­ре­да­ны в укре­прай­о­ны.

На­ко­нец в 1909–1911 гг. были пол­но­стью разору­же­ны две боль­шие мор­ские кре­по­сти – Ли­ба­ва и Керчь. Ис­поль­зо­вав сотни ору­дий этих кре­по­стей, можно было со­ору­дить огром­ный укре­прай­он. Но, увы, пушки ча­стич­но рас­со­ва­ли по дру­гим бе­ре­го­вым кре­по­стям, а боль­шую часть сдали на лом или скла­ди­ро­ва­ли.

Пусть чи­та­те­ля не вво­дит в за­блуж­де­ние тер­мин «уста­рев­шая пушка». Дей­стви­тель­но, мор­ские бе­ре­го­вые и ко­ра­бель­ные ору­дия, из­го­тов­лен­ные до 1905 г., имели низ­кую ско­ро­стрель­ность и малую даль­ность стрель­бы – 8-15 км и со­от­вет­ствен­но были ма­ло­эф­фек­тив­ны для дей­ствий по мор­ским целям в 1914–1918 гг. Но в кре­по­стях и укре­прай­о­нах боль­шая ско­ро­стрель­ность и не тре­бо­ва­лась. Сни­ма­е­мые с во­ору­же­ния флота в 1907–1914 гг. пушки были, без пре­уве­ли­че­ния, ше­дев­ром тех­ни­че­ской мысли по срав­не­нию с рух­ля­дью об­раз­ца 1877 г., 1867 г. и 1838 г., ко­то­рые со­сто­я­ли на во­ору­же­нии в наших кре­по­стях.

Рас­по­ло­жив свои армии за тремя ли­ни­я­ми кре­по­стей, Рос­сия могла стать той обе­зья­ной, ко­то­рая за­лез­ла на гору и с удо­воль­стви­ем на­блю­да­ла схват­ку тиг­ров в до­лине. А потом, когда «тигры» из­ряд­но бы по­тре­па­ли друг друга, Рос­сия могла бы на­чать боль­шую де­сант­ную опе­ра­цию в Бос­фо­ре. Един­ствен­ный для нас шанс взять Про­ли­вы мог воз­ник­нуть лишь в раз­гар войны.

А за­хва­тив Про­ли­вы – един­ствен­ную, до­стой­ную Рос­сии цель в войне, Ни­ко­лай II мог бы вы­сту­пить и в роли ми­ро­твор­ца, став по­сред­ни­ком между во­ю­ю­щи­ми дер­жа­ва­ми. Даже если бы Ан­тан­та от­ка­за­лась от пе­ре­го­во­ров и до­би­лась ка­пи­ту­ля­ции Гер­ма­нии, обес­си­лен­ная Фран­ция ни­ко­гда не пошла бы на войну с Рос­си­ей даже ради Кон­стан­ти­но­по­ля.

Но, увы, все слу­чи­лось на­обо­рот. Фран­цуз­ские и ан­глий­ские вой­ска дер­жа­лись на линии укреп­ле­ний между фран­цуз­ски­ми кре­по­стя­ми (один Вер­ден чего стоит) и были го­то­вы драть­ся до по­след­не­го сол­да­та, есте­ствен­но, рус­ско­го и гер­ман­ско­го.

С на­ча­лом войны и бур­жу­аз­ная и ре­во­лю­ци­он­ная прес­са, несмот­ря на все ро­гат­ки цен­зу­ры, на­ча­ли кам­па­нию по дис­кре­ди­та­ции цар­ско­го пра­ви­тель­ства, ко­то­рое ввя­за­лось в войну, не под­го­то­вив к ней армию. Чест­но го­во­ря, все эти упре­ки были спра­вед­ли­вы. Од­на­ко сде­лан­ные пи­са­ка­ми вы­во­ды были, мягко го­во­ря, несе­рьез­ны. Ни­ка­кое «пра­ви­тель­ство на­род­но­го до­ве­рия» не могло улуч­шить си­ту­а­цию на фрон­тах.

Мы до сих пор не разо­бра­лись, какую Рос­сию мы по­те­ря­ли в 1917 г. Рань­ше ис­то­ри­ки и пи­са­те­ли ма­за­ли ее ров­ным чер­ным цве­том, а сей­час их детки и внуч­ки, брыз­гая слю­ной, пе­ре­кра­ши­ва­ют ее в ро­зо­вые тона. Я же че­ло­век нуд­ный, беру спра­воч­ное из­да­ние «Рос­сия 1913 г.» (СПб.: БЛИЦ, 1995), от­кры­ваю стра­ни­цу 101 и читаю, что на 1913 г. ка­зен­ных же­лез­ных дорог было 46 284 вер­сты, а част­ных – 22 086 верст. При­чем почти все ма­ги­страль­ные же­лез­ные до­ро­ги были ка­зен­ны­ми. Зна­чи­тель­ная часть част­ных же­лез­ных до­ро­го об­слу­жи­ва­ла част­ные же за­во­ды, в ряде мест же­лез­но­до­рож­ные ветки были про­ло­же­ны в име­ния и т. д. На ка­зен­ных же­лез­ных до­ро­гах про­цент участ­ков с двой­ной ко­ле­ей был зна­чи­тель­но выше, чем на част­ных, – 30,5 и 13 % со­от­вет­ствен­но.

Мор­ской транс­порт, вклю­чая ка­бо­таж­ное мо­ре­пла­ва­ние, на 90 % кон­тро­ли­ро­вал­ся го­су­дар­ством, точ­нее, Глав­ным управ­ле­ни­ем мо­ре­пла­ва­ния.

Су­хо­пут­ные до­ро­ги Рос­сий­ской им­пе­рии на­хо­ди­лись в ве­де­нии глав­ным об­ра­зом ми­ни­стер­ства путей со­об­ще­ния и ми­ни­стер­ства внут­рен­них дел.

Прак­ти­че­ски весь ВПК цар­ской Рос­сии к 1894 г. при­над­ле­жал казне. Мор­ско­му ве­дом­ству при­над­ле­жа­ли Обу­хов­ский ста­ле­ли­тей­ный, Ад­ми­рал­тей­ский, Ижор­ский ста­ле­ли­тей­ный и дру­гие за­во­ды. Во­ен­ное ве­дом­ство вла­де­ло си­сте­мой за­во­дов, име­но­вав­ших­ся ар­се­на­ла­ми, – Санкт-​Петербургский, Мос­ков­ский, Брян­ский, Ки­ев­ский и т. д.; ору­жей­ны­ми за­во­да­ми – Туль­ским, Сест­ро­рец­ким и др. Гор­ное ве­дом­ство вла­де­ло оло­нец­ки­ми за­во­да­ми (в рай­оне Пет­ро­за­вод­ска), а также со­звез­ди­ем ураль­ских за­во­дов.

Да­вай­те хотя бы бегло оце­ним ди­на­ми­ку раз­ви­тия тя­же­лой про­мыш­лен­но­сти Рос­сии. В 60-х – 70-х гг., в на­ча­ле цар­ство­ва­ния Алек­сандра II, про­изо­шла при­ва­ти­за­ция несколь­ких за­во­дов, в том числе Се­ва­сто­поль­ско­го мор­ско­го за­во­да, было со­зда­но несколь­ко новых боль­ших част­ных за­во­дов – Обу­хов­ский, Алек­сан­дров­ский и др. Но через несколь­ко лет на­ча­лась их на­ци­о­на­ли­за­ция. Тот же Сев­мор­за­вод пе­ре­шел в казну, Обу­хов­ский и Алек­сан­дров­ский за­во­ды были слиты и тоже стали ка­зен­ны­ми. В цар­ство­ва­ние Ни­ко­лая II во­ен­ную про­дук­цию вы­пус­кал лишь один боль­шой част­ный завод – Пу­ти­лов­ский, но это было свя­за­но с де­я­тель­но­стью ве­ли­ко­го князя Сер­гея Ми­хай­ло­ви­ча.

Пер­вая ми­ро­вая война стала ман­ной небес­ной для рус­ских ка­пи­та­ли­стов. Об­ра­тим­ся к мо­но­гра­фии на­чаль­ни­ка Глав­но­го Ар­тил­ле­рий­ско­го управ­ле­ния (ГАУ) в 1914–1917 гг. генерал-​лейтенанта А.А. Ма­ни­ков­ско­го «Бо­е­вое снаб­же­ние рус­ской армии в ми­ро­вую войну» (Москва: Во­е­н­из­дат, 1937). На стра­ни­це 144 при­ве­де­ны цены на бо­е­при­па­сы в 1916 г.: 76-мм шрап­нель сто­и­ла на ка­зен­ном за­во­де 9 руб. 83 коп, а на част­ном – 15 руб. 32 коп., то есть пе­ре­пла­та со­став­ля­ла 64 %. 76-мм гра­на­та (в дан­ном слу­чае осколочно-​фугасный сна­ряд) сто­и­ла 9 руб. 00 коп. и 12 руб. 13 коп. со­от­вет­ствен­но; 122-мм гра­на­та – 30 руб. 00 коп. и 45 руб. 58 коп.; 152-мм гра­на­та – 42 руб. и 70 руб. и т. д.

Об афе­рах наших про­мыш­лен­ни­ков можно на­пи­сать несколь­ко пух­лых томов. Вот ха­рак­тер­ный при­мер. Как уже го­во­ри­лось, наша армия к на­ча­лу войны не имела ору­дий ближ­не­го боя. Из пат­ри­о­ти­че­ских по­буж­де­ний наши пред­при­ни­ма­те­ли на­ча­ли про­из­вод­ство все­воз­мож­ных при­ми­тив­ных ми­но­ме­тов и бом­бо­ме­тов, пред­став­ляв­ших опас­ность ис­клю­чи­тель­но для соб­ствен­ной при­слу­ги. Все это охот­но по­ку­па­лось ты­ло­вы­ми чи­на­ми Во­ен­но­го ми­ни­стер­ства, а на фрон­те их от­ка­зы­ва­лись даже при­ни­мать. По дан­ным того же Ма­ни­ков­ско­го, к июлю 1916 г. на ты­ло­вых скла­дах ско­пи­лось 2866 ми­но­ме­тов, от ко­то­рых от­ка­за­лись вой­ска. 

Вы­во­ды

1. Гер­ма­ния на­ча­ла бы войну в 1914 году при любых об­сто­я­тель­ствах, даже если бы не было убий­ства в Са­ра­е­во.

2. Ни­ко­лай делал все воз­мож­ное для предот­вра­ще­ния войны, а его пред­ло­же­ние пе­ре­дать спор Австро-​Венгрии и Сер­бии в Гаагу по­то­му и не было при­ня­то Виль­гель­мом, что сни­ма­ло повод для на­ча­ла войны.

3. Те­ле­грам­ма Виль­гель­му Го­су­да­рю через сутки после на­ча­ла войны не могла рас­смат­ри­вать­ся иначе, как ци­нич­ное из­де­ва­тель­ство.

Что про­ис­хо­ди­ло 2 ав­гу­ста, после объ­яв­ле­ния войны (ци­ти­рую вы­держ­ки по книге Шам­ба­ро­ва «За Веру, Царя и Оте­че­ство»):" Вме­сте с тор­же­ствен­ным объ­яв­ле­ни­ем войны в Гер­ма­нии была объ­яв­ле­на мо­би­ли­за­ция — со сле­ду­ю­ще­го дня, 2 ав­гу­ста.

Тут, впро­чем, тре­бу­ет­ся уточ­не­ние. Гер­ма­ния была един­ствен­ным го­су­дар­ством, где слово “мо­би­ли­за­ция” ав­то­ма­ти­че­ски озна­ча­ло “война”. То, что по­ни­ма­лось под мо­би­ли­за­ци­ей в дру­гих стра­нах, вво­ди­лось уже “во­ен­ным по­ло­же­ни­ем”. А ко­ман­да на “мо­би­ли­за­цию” да­ва­ла старт гран­ди­оз­но­му “плану Шлиф­фе­на”. Тот­час на же­лез­ных до­ро­гах вво­дил­ся во­ен­ный гра­фик, мно­го­крат­но от­ра­бо­тан­ный на еже­год­ных уче­ни­ях. На уз­ло­вые стан­ции на­прав­ля­лись офи­це­ры Ген­шта­ба, на­чи­ная ди­ри­жи­ро­вать пе­ре­воз­ка­ми, — ведь в ко­рот­кие сроки пред­сто­я­ло пе­ре­бро­сить на ру­бе­жи на­ступ­ле­ния 40 кор­пу­сов — и для каж­до­го тре­бо­ва­лось 140 по­ез­дов. И от даты мо­би­ли­за­ции во всех пла­нах велся от­счет, на каких ру­бе­жах долж­ны на­хо­дить­ся вой­ска в такой-​то день. По­это­му и схит­ри­ли сами с собой, до­ба­вив “лиш­ние” сутки — счи­тать не с 1-го, а со 2-го ав­гу­ста.

И си­ту­а­ция по­лу­чи­лась весь­ма да­ле­кая от ло­ги­ки. Гер­ма­ния пока объ­яви­ла войну толь­ко Рос­сии, ко­то­рая якобы угро­жа­ла ей и Ав­стрии, а немец­кие армии дви­ну­лись на Запад! Прав­да, и у нем­цев нервы были на пре­де­ле, и в по­след­ний мо­мент чуть не про­изо­шел сбой. В Лон­доне со­сто­ял­ся те­ле­фон­ный раз­го­вор между гер­ман­ским по­слом Лих­нев­ским и ан­глий­ским ми­ни­стром Греем. Ми­нистр опять из­ло­жил мысли на­счет об­ще­ев­ро­пей­ско­го ней­тра­ли­те­та, но в столь об­те­ка­е­мых вы­ра­же­ни­ях, что Лих­нев­ский понял его иначе и те­ле­гра­фи­ро­вал в Бер­лин: “Если мы не на­па­дем на Фран­цию, Ан­глия оста­нет­ся ней­траль­ной и га­ран­ти­ру­ет ней­тра­ли­тет Фран­ции”. Пра­ви­тель­ство рас­те­ря­лось — войска-​то уже шли на Фран­цию. Но кай­зер ухва­тил­ся за мысль, что во­е­вать можно с одной Рос­си­ей, а Фран­ция потом ни­ку­да не де­нет­ся. Мольт­ке устро­ил ис­те­ри­ку, до­ка­зы­вая, что так за­про­сто планы не ме­ня­ют, что раз­вер­нуть по­лу­то­ра­мил­ли­он­ную армию уже невоз­мож­но — ведь это 11 тыс. же­лез­но­до­рож­ных со­ста­вов. План Шлиф­фе­на был от­ра­бо­тан до таких ме­ло­чей, что каж­дый офи­цер даже имел уже карту с марш­ру­том сво­е­го полка по Бель­гии и Фран­ции! Од­на­ко Виль­гельм на­сто­ял на своем и на­пра­вил Ге­ор­гу V усло­вия: “Если Фран­ция пред­ло­жит мне ней­тра­ли­тет, ко­то­рый дол­жен быть га­ран­ти­ро­ван мощью ан­глий­ско­го флота и армии, я, ра­зу­ме­ет­ся, воз­дер­жусь от во­ен­ных дей­ствий про­тив Фран­ции и ис­поль­зую мои вой­ска в дру­гом месте”.

По­нят­но, что "дру­гое место" - это Рос­сия. Таким об­ра­зом, при любом рас­кла­де Виль­гельм хотел войны имен­но с Рос­си­ей>>.

И в за­клю­че­ние, спе­ци­аль­но для ны­неш­них "крас­ных" оп­по­нен­тов, ко­то­рые обыч­но иг­но­ри­ру­ют и как бы не за­ме­ча­ют все вы­ше­при­ве­ден­ные до­во­ды, ци­ти­рую В.И. Ле­ни­на:

"Немец­кая бур­жу­а­зия, рас­про­стра­няя сказ­ки об обо­ро­ни­тель­ной войне с ее сто­ро­ны, на деле вы­бра­ла наи­бо­лее удоб­ный, с ее точки зре­ния, мо­мент для Войны, ис­поль­зуя свои по­след­ние усо­вер­шен­ство­ва­ния в во­ен­ной тех­ни­ке и пре­ду­пре­ждая новые во­ору­же­ния, уже на­ме­чен­ные и пред­ре­шен­ные Рос­си­ей и Фран­ци­ей". (Ленин В.И. ПСС. Том 26. "Война и рос­сий­ская социал-​демократия").

Это было на­пи­са­но Ле­ни­ным в сен­тяб­ре 1914 г.  На­пе­ча­та­но 1 но­яб­ря 1914 г. в га­зе­те «Социал-​демократ» №33. Как вы ду­ма­е­те, по­че­му Ленин так на­пи­сал?

Ответ оче­ви­ден: по­то­му что это для всех было тогда оче­вид­но, даже для нена­вист­ни­ков цар­ской Рос­сии и Ни­ко­лая Вто­ро­го.

Кста­ти, и в 1904г, после на­ча­ла Русско-​Японской войны, неко­то­рые боль­ше­ви­ки "сквозь зубы", но при­зна­ва­ли, что цар­ское пра­ви­тель­ство, когда угро­за войны стала ре­аль­ной, де­ла­ло мно­гое для со­хра­не­ния мира с Япо­ни­ей (и шло на очень боль­шие уступ­ки). При­зна­ва­ли – и это, опять же, при нена­ви­сти к са­мо­дер­жа­вию. По­че­му при­зна­ва­ли? - Опять же, по­то­му, что тогда это всем было оче­вид­но. Даже вра­гам са­мо­дер­жа­вия.

На этой ци­та­те из сен­тябрь­ской 1914г ста­тьи Ле­ни­на можно по­ста­вить жир­ную точку в дис­кус­си­ях о том, кто раз­вя­зал Первую ми­ро­вую войну и могла ли Рос­сия из­бе­жать ее. Что ка­са­ет­ся лично Ни­ко­лая II, то можно не со­мне­вать­ся, что он делал все воз­мож­ное для предот­вра­ще­ния войны-​хотя бы по­то­му, что знал из пред­ска­за­ний и про­ро­честв, что война за­кон­чит­ся ка­та­стро­фой для Рос­сии и тра­ге­ди­ей лично для него и его семьи. Ну а что он делал для предот­вра­ще­ния войны-​об этом и на­пи­са­но в этом ма­те­ри­а­ле...

 

Часть рас­суж­де­ний моя, часть - от­сю­да:

http://russian7.ru/post/whyy_wwi/full/

http://www.xliby.ru/istorija/velikii_antrakt/p3.php

PS

Премьер-​министр Ве­ли­ко­бри­та­нии Ллойд Джордж, узнав об от­ре­че­нии Ни­ко­лая II, вос­клик­нул: “Одна из целей войны те­перь до­стиг­ну­та!” А посол в Пет­ро­гра­де Бью­ке­нен, об­ра­тив­шись к Вре­мен­но­му пра­ви­тель­ству, по­здра­вил “рус­ский народ” с ре­во­лю­ци­ей. При­чем ука­зал, что глав­ное до­сти­же­ние стра­ны в ре­во­лю­ции — это то, что “она от­де­ла­лась от врага”. И под “вра­гом” по­ни­мал­ся не кто иной, как Ни­ко­лай II.

PPS

А кто во­е­вал в Пер­вой ми­ро­вой?