Драконы феминизма и демократии

В этом сезоне культ «Игры престолов» достиг и за границей, и в нашем отечестве отметки массового психоза. Все знакомые делятся на три категории: те, кто уже успел посмотреть новую серию, те, кто еще не посмотрел и просит не спойлерить и те, кто с обреченной гордыней белой вороны подчеркивает: «Да, я не смотрел, я существую». В метро снуют барышни с татуировками «Зима близко» на нежных девичьих плечах. А купив бутылку «Боржоми» ты удивленно рассматриваешь на ней гербового оленя дома Баратеонов и ищешь девиз «Нам ярость».

Показательно, что ведущие культовые сериалы последней пятилетки – «Игра престолов» и «Карточный домик» похожи друг на друга как замки-близнецы дома Фреев. И тот и другой посвящены политике как смеси кровавых интриг, предательств и убийств. Различаются только декорации – столица современной супердержавы в одном случае и фэнтезийно-средневековый вымышленный мир в другом. Если, к примеру, поменять Робин Райт в роли Клэр Андервуд и Лену Хиди в роли Серсеи местами на одну серию или даже целый сезон, то разницы никто не заметит.

Разумеется, такая мода на макиавеллизм (не имеющий впрочем никакого отношения к идеям великого флорентийца), вряд ли случайна и имеет не только развлекательное, но и социальное инженерное значение – обывателю, прежде всего – западному, внушается представление о политике как об игре престолов которой увлечены специального типа люди с криминально-психопатическими наклонностями и в которую «народу» лучше не влезать. Народ – это просто жертва, которую стригут, насилуют, при первой же возможности пускают под нож и которая в своей судьбе ничего изменить не может – в лучшем случае ее оставляют в покое. В мире Фрэнка Андервуда, впрочем, народу приходится еще и врать, от чего Тайвин Ланнистер и компания избавлены.

Но характерно, что ни о какой субъектности – гражданской, политической, человеческой, в этих произведениях феодально-капиталистического реализма говорить не приходится. Не только в «Игре престолов», но и в объемистых пяти книгах Джорджа Мартина народ практически отсутствует – есть бессмысленное, голодное, злое быдло, для проявления человеческих чувств в котором надо его предварительно напугать или заплатить.

Простолюдины лгут, воруют и бьют со спины, но их даже нельзя за это осудить, так как они сами ждут со стороны вышестоящих того же самого. Более менее человеческие народные типы появляются у Мартина только в «Пире стервятников» в картинах путешествия Бриенны Тарт по разоренным Речным Землям, но характерно, что именно от этой линии в сериале ничего не осталось.

Итак, мир «льда и пламени» — это мир где элитарии ведут свою беспощадную игру за власть считая жизнь простого люда меньше чем разменной медной монетой, на что народ платит им страхом и ненавистью. В пятом сезоне «Игры престолов» могло показаться, что ситуация меняется и просиходит глобальная смена исторических эпох – борьба феодальных домов с архаической системой социальных связей выдыхается и на их развалинах становится новый тип героев и режимов – идеократический, подчиненный высшей цели: остановить Иных (Джон Сноу), укрепить благочестие и обуздать гордость сильных (Его Воробейшество), изменить весь феодальный социальный порядок, освободить рабов и установить новый строй (Дейнерис и ее все разрастающаяся свита).

Этот переход удивительно точно соответствовал переходу от патримониальных к идеократически-имперским режимам, на который обращал в своей исторической макросоциологии Ш. Эйзенштадт – вместо власти крови и ближних родственных связей власть смыслов и сакральных порядков. Однако в 6 сезоне, который, кстати, полностью отвязался от текста Джорджа Мартина (который, к тому же, еще не написан) последовала беспощадная реакция.

Его Воробейшество попросту взорвали вместе с половиной двора Королевской Гавани, установилась мрачная диктатура черной королевы – Серсеи. Убитый и воскрешенный Джон Сноу раздумал воевать с иными и пошел утверждать свои династические права на Винтерфелл в «Битве бастардов». Кстати абсолютно все создатели этой истории забыли, что права Джона на Винтерфелл несомненны – в «Буре мечей» незадолго до «Красной свадьбы» Робб Старк официально узаконивает Джона – он теперь Старк и наследник Винтерфелла, о чем из живых знают как минимум трое лордов приложивших вместе с Королем Севера свои печати к документу.

Наконец Дейнерис явно расхотелось создавать новый социальный порядок. Теперь она рвется завоевывать, сжигать и убивать. Она – прирожденная завоевательница, Александр Македонский в платьишке. У нее есть военный талант, есть великие мечты, но нет никако управленческого дара, что даже Тирион Ланнистер может компенсировать лишь частично. В реальной истории Дейнерис умерла бы молодой, как Александр, а ее империю рвали бы на части несколько десятилетий войны «диадохов». Впрочем, может быть еще так и будет.

Чем же заполнили в 6 сезоне пустоту, оставленную внезапно обанкроченными высокими идеями и глобальными планами? Будете смеяться, но феминизмом – в самой агрессивной и примитивной его версии, сочетающей идею матриархата с вдохновленной Лаканом и Дерридой борьбой с «фаллоцентризмом», приобретающей с каждой серией все более гротескные формы.

Спору нет, уже в романах Мартина представление о месте женщины в мире пропитано идеей изнасилования. Мужчина=насильник. Нет, кажется, ни одной особи женского пола в романе, которой как минимум не угрожают этой печальной участью. Что, кстати, радикально противоречит тому средневековью, с которого, согласно популярному представлению, Мартин списывает свой мир. В средние века, конечно, женщина могла стать жертвой насилия, но в целом ее охраняла от подобной участи коллективная мораль. Но в целом отношение американского фантаста к гендерным проблемам достаточно сдержанно – скажем вместо процветающего в сериале гомосексуализма в книгах содержатся максимально сдержанные намеки на нетрадиционность некоторых персонажей. Вся же обильно рассыпанная по книгам порнография строго гетеросексуальна

В 6 сезоне сериала от этих полутонов не остается ничего. К концу действия в Королевской гавани воцаряется одинокая Серсея. На Севере, конечно, королем провозглашают Джона Сноу, но лишь после победы в битве, одержанной благодаря хитрости Сансы Старк и речь, призывающую избрать Джона королем произносит юная леди Мормонт. В Дорне обсуждают планы мести старухой Оленна Тирелл и целая девичья банда Песчаных Змеек.

Наконец «новый порядок», формируемый Дейнерис Бурерожденной, все больше напоминает цирк из карликов и евнухов, каковых в окружении королевы аж три – Серый Червь, Варис и новоприсоединившийся Теон Грейджой. Он прилагается в комплекте к сестре – Яре (Аше), с которой Дейнерис договаривается до того, что их отцы были плохими королями, но они, женщины на троне, станут хорошими правительницами. Напротив, один из центральных персонажей саги Мартина Эурон Грейджой – Вороний Глаз, осмеивается и остается ни с чем именно по причине надежд на «свою большую штуку» (в книге Эурон надеется заключить брак с Дейнерис, поскольку обладает рогом, позволяющим управлять драконами).

Для того, чтобы кастрационная тенденция дошла даже до самых тупых Дейнерис демонстративно отсылает от себя любовника Даарио Нахариса – последнего неинвалидного гетеросексуального мужчину в своем окружении.

К настоящему моменту «патриархальное» начало в Вестеросе полностью разгромлено – из первостепенных персонажей не являются женщиной, евнухом, гомосексуалистом, инвалидом с тяжелой нервной травмой и бастардом с тяжелой социальной депривацией только двое – «трус и толстяк» Сэм Тарли (то есть тоже отклоняющийся от нормы) и один из изощренно коварных злодеев – Мизинец. «Нормальны» в этом мире только женщины, которые со всей тщательностью зачищают мир сериала от нормальных мужчин, чтобы править самим. Скоро им придется научиться размножаться, так как даже на «развод» практически ничего не осталось.

В этой кастрации Вестероса трудно не заметить отголосок с элементами политического внушения той кастрации, которую предлагают в этом сезоне Америке. Впервые в истории президентская кампания настолько четко разделяет мир патриархальных вооруженных белых мужчин, представленный Трампом (возведенным либеральными медиа в ранг суперзлодея) и мир женщин и приравненных к ним угнетенных в прошлом мужчин – от цветных до геев, на которых делает ставку Хиллари Клинтон. Раз уж даже в Вестеросе «женщины имеют право решать», то уж в США и подавно. Впрочем, создатели сериала благоразумно распределили усеченные яйца по двум корзинам – суперзлодейкой числится тоже женщина, Серсея, и если феминистский поход Клинтон потерпит поражение, то можно будет проассоциировать ее именно с королевой на Железном Троне. Но следующий сезон выйдет сильно после выборов, пока же бабий бунт в Вестеросе полыхает вовсю.

На самом деле очень обидна такая примитивная трансформация хорошего сериала и прекрасной фантастической вселенной. Исчезновение подпорки в виде текста Мартина делает это зрелище гораздо более предсказуемым и построенным на довольно примитивных (хотя и красиво сделанных) шоковых эффектах. Но центральную идею «Песни льда и пламени» создатели сериала не поняли и кажется даже не захотели понять, поскольку она лежит в области метафизики и мистики, а не социальной политики. Эта идея пробуждения магии и коллапса расколдованного мира.

Магия не нравится даже многим поклонникам сериала, которые говорят, что «пока были интриги – было интересно, а как начались живые мертвецы и драконы, так все поскучнело». Но это от невнимательности – магическое играло в книгах Мартина огромную роль с первых же страниц и его роль повышается по мере того как «расколдованный» некогда мир обратно заколдовывается.

В «Песни льда и пламени» схватываются две модели мира – архаически магическая, где есть место драконам, белым ходокам, магии крови и прочему и схоластически-просвещенческая, защищаемая орденом мейстеров из Цитадели Староместа, где все базируется на знании и никакого места для магии нет и быть не может. В саге Мартина мейстеры не просто отрицают магию, — они убивают её. Именно они целенаправленно извели драконов, с которыми связана действенность магии в мире. Именно они содействовали вырождению и падению династии Таргариенов, которая была слишком магической

В конечном счете, незадолго до начала действия событий книг устанавливается идеальная для мейстерской картины мира ситуация – Семью королевствами наконец правит совершенно «земная» династия Баратеонов, ведущую роль играют еще более земные Ланнистеры. Мир Запада, кажется, навсегда защищенным от таргариеновского безумия и опасных танцев с драконами и становится образцом благомыслия, рациональности и упорядоченности.

И вот этот расколдованный и безопасный мир в короткий срок приходит к жесточайшему кризису в следствие династической войны, развязанной благодаря жадности, похоти, властолюбию и глупости главных героев. Из сериала, представляющего собой цепочку красивых и кровавых смертей совершенно исчез пацифистский пафос Мартина, посвящающего десятки и десятки страниц страданиям Речных Земель, ставших главным полем междуусобной войны – сожженные города и деревни, вздувшиеся трупы в реке, повешенные, разгул разбоя где, порой, невозможно отличить Робин Гуда от кровавого садиста. Всё это безумно, но, как ни парадоксально, является следствием освобождения мира от «таргариеновского» безумия с драконами на котором базировался магический миропорядок в предыдущие столетия. Оказывается, что именно тайный магический стержень мироздания был основой его успешного функционирования, а без пламени драконов быстро начинается пир стервятников.

В этом смысле книги Мартина представляют собой настоящий шедевр «нью-эйдж» литературы, заточенный против Толкина и Льюиса, чьи фэнтези-романы носили христианский в своей основе характер. Одни его герои богохульствуют против официальной религии семерых (в ее социальной организации есть сходство с католицизмом, но по доктрине никакой параллели с христианством тут нет и быть не может), другие – фанатики дуалистической религии Владыки Света борющегося с Великим Иным, не останавливающиеся перед человеческими жертвоприношениями. Сам Мартин явно симпатизирует только старой религии Севера – поклонению деревьям в богорощах.

Но идея искупающего и исцеляющего богочеловеческого страдания, центральная в Христианстве, идея «расколдовывания» мира не как смерти старой магии, а как изгнания демонов именем Бога Творца – всего этого у Мартина нет и в помине. Еще в поттериане Джоан Роулинг христианские мотивы можно найти в самом смысловом ядре. «Песнь льда и пламени» и «Игра престолов» этого, по видимости, совершенно лишены.

Весь набор лучших черт, в реальной истории выработанных и в западном человеке и у нас именно христианством – милосердие, благородство, защита слабых, поиск истины, неприятие рабства, в мартиновской вселенной берется как бы ниоткуда и легко отделяется от порождающей смысловой и религиозной матрицы. Зато звериная жестокость, безжалостность, распущенность, предстают в мартиновском мире нормой, одновременно отталкивающей и притягательной.

И в этом, пожалуй, главный долгосрочный антропологический риск той культурной революции, которую произвели произведения Мартина. Раньше продвижения «либеральной» в широком смысле глобальной повестки осуществлялось в одном пакете со смягчением нравов: права ЛГБТ, ювенальную юстицию, феминистские фантазии старались упаковать в один гуманитарный пакет с обязательным медицинским страхованием, запретом пыток, ограничением вооружений и уважением свободы слова.

И вот прямо на глазах у нас «либеральное» становится все менее гуманным – запреты политкорректности, разрешение на варварство, если оно дается не белым гетеросексуальным мужчинам, демократия принесенная на крыльях драконов слишком напоминающих бомбардировщик B-2. Феминистская утопия нарисованная в 6 сезоне «Игры Престолов» слишком уж отдает ковровыми бомбардировками.

Впрочем тут «игроки» опоздали – демократические драконы постепенно выходят из моды.

Егор Холмогоров

http://www.rus-obr.ru/lj/34435