Слуга царю? или Первая измена маршала Маннергейма

Скандал с недавно установленной в Петербурге мемориальной табличкой в память о финском маршале Маннергейме странным образом возымел и некие положительные последствия
Конечно, положительность эта относительна и ощущается по принципу «нет худа без добра», но тем не менее. Во-первых, накрылась старинно-либеральная версия о том, что-де «финны не перешли границу 1939» (очень даже перешли, только недалеко — в Карельский УР уперлись). Во-вторых, вспомнились по ходу дела реалии финской оккупации Карелии в 1941-1944 (с концлагерями для всего русского населения, включая детей). В-третьих, лопнула солонинско-резуновская версия о том, что «в 1941 году СССР на Финляндию тоже напал» (на самом деле немецкие корабли с финских баз стали ставить минные заграждения в территориальных водах СССР с вечера 21 июня 1941 года). Но это все сведения, так сказать, сопутствующие. Главные детали, касательные самого «виновника торжества» Карла Густава Маннергейма, так-таки и остались в тени. 

Что, в общем-то и неудивительно – Маннергейм, как справедливо отмечают его биографы, «остался личностью во многом загадочной как для современников, так и для историков. Хотя Маннергейм написал обширные мемуары «Воспоминания маршала Финляндии», там ему удалось полностью скрыть свои человеческие черты за описываемыми событиями».
Хотя, заметим, события эти во многом говорят сами за себя — тут и кровавое (и с участием германских интервентов) удушение Финской рабочей республики в гражданской войне 1918 года, тут и соучастие в агрессии против РСФСР в 1921-1922 гг. (т.н. «Карельская война»), тут и две проигранные войны с СССР… и даже «лапландская война» 1944-1945 г. против бывших союзников немцев.
В общем — образцовая карьера военного политика, для которого «вовремя предать — это не предать, а предвидеть». Но... все эти зигзаги в карьере маршала, как ни верти, а могут быть если не оправданы, то объяснены изменением внешних обстоятельств. Мол, куда было еще деваться царскому генералу и финскому помещику? Шведский барон — он такой... был искренним монархистом, служил верой и правдой русскому царю, а вот как царя не стало — так и понеслась…
Ну что ж... Вот давайте про искренность монархических чувств Маннергейма и поговорим.
Начнем с того, что с безоговорочной верностью престолу семейства Маннергеймов все не так однозначно. Пока Карл Густав делал военную карьеру на службе государю-императору, его братец подвизался на поприще политическом — то есть занимался сепаратисткой деятельностью в рядах партии «активистов». И в конце октября - начале ноября 1905 года даже встречался в Стокгольме с Владимиром Лениным по делам, связанным с организацией дальнейшего проезда вождя в Санкт-Петербург через Финляндию.
Разумеется, двигала другим Маннергеймом не симпатия к рабочему классу, а надежда на усиление смуты, во время которой можно будет и того... ручкой сделать царю Николаю.
В 1905-1906 годах дело, как известно, не выгорело, но вот в 1917-м приключился с Карлом Густавом Маннергеймом один любопытный эпизод...
А дело было вот в чем... Последней каплей, склонившей Николая II к отречению, был поток телеграмм от командующих фронтами и армиями, в которых те дружно высказались за уход монарха с престола. Не отрекаться посоветовали Николаю только два человека: командир III кавалерийского корпуса граф Федор Артурович Келлер и командир Отдельного Гвардейского кавалерийского корпуса генерал-адъютант Хан Гуссейн Нахичеванский. А когда отречение все же состоялось, то все его приняли... кроме опять-таки графа Келлера.
Тот заявил, что не станет приводить свой корпус к присяге Временному правительству, «так как не понимает существа и юридического обоснования верховной власти Временного правительства; не понимает, как можно присягать повиноваться Львову, Керенскому и прочим определенным лицам, которые могут ведь быть удалены или оставить свои посты…».
При этом стоит отметить, что граф Келлер был реально популярен в войсках, в трудные моменты лично водил полк в атаку, был дважды ранен. В общем ситуация сложилась деликатная...
И чтобы как-то ее разрулить, к строптивому Келлеру Ставка отправила 16 марта 1917 года в бессарабский городок Оргеев, где располагался штаб Келлера, специальную делегацию. Посланцам из Могилева необходимо было склонить графа Келлера к принятию присяги Временному правительству (и, стало быть, изменить присяге Государю). И сделать это должен был… командир 12-й кавалерийской дивизии генерал Маннергейм.
Так вот, «искренний монархист» Маннергейм с миссией справился: уговорил Келлера «не мутить воду», а дальше все само пошло — корпус Келлера благополучно присягнул новой власти.
А что же «искренний монархист» Маннергейм? Он 20 марта 1917 года принял из рук Временного правительства воинское звания генерал-лейтенанта.
Безупречный был монархист, ага...

http://u24.news/inside/obshestvo/andreiy_mihaiylov/sluga-tsaryu-ili-perv...