_{букв много... думающего материал наведет на осмысление тезиса, что вся наша традиционная история, суть, - очень политизированный конструкт.}  

Quo vadis, Северная Европа? 

В рамках сотрудничества между ЛГУ им. А.С. Пушкина и Л.П. Грот в университете и его филиалах был прочитан цикл лекций по темам: «С чего начинается русская история» и «Информационная война против России». Помимо этого, Л.П. Грот дала интервью для университетской газеты, часть которого мы публикуем сегодня на Переформате. С исследовательницей беседовала Екатерина Рыбинская. 



— Сейчас много говорится о том, что против нашей страны ведется информационная война. Началась она, конечно, не сегодня и не вчера. Существует мнение, что истоки надо искать во временах Ивана IV, когда самого образованного монарха Европы, книголюба, организатора общедоступных библиотек объявили диким варваром и садистом. Но наверняка есть исторические свидетельства более ранних времен? 

Информационная война против России с использованием исторических фальсификатов, и исторические истоки данного феномена в последние годы сделалась одним из направлений моих научных исследований. Определилось это объективным ходом развития современной общественной мысли, поскольку информационная война против России того типа, когда в качестве оружия используется искаженное преломление русской истории, – нынешняя реальность, достаточно взглянуть на многочисленные фальсификаты истории Великой Отечественной войны. 


Как можно определить понятие «информационная война»? Информационная война против какой-либо страны – это целенаправленная деятельность иностранного государства, предусматривающая разложение национального самосознание субъекта воздействия для того, чтобы подчинить своим интересам сознание данного общества. В русле информационной войны используются особые информационные технологии, частью которых выступают политические мифы, рассчитанные на обработку общественного мнения как в стране, против которой ведется война, так и в собственной стране для оправдания предпринимаемых действий. 

Традиция информационных войн с использованием названных политических мифов, имеет на Западе весьма почтенный возраст. Феномен информационных войн, согласно моим исследованиям, явно обнаруживается в западноевропейской истории уже в возрожденческой Италии, примером чему является так называемая антиготская пропаганда итальянских гуманистов против немецкоязычного населения, в русле которой практиковалось негативное преломление истории германцев или немецкой истории. А затем эта традиция продолжает свое развитие на протяжении всего периода складывания национальных государств в Западной Европе. 

Я пишу об этом в моих работах о готицизме и обращаю внимание на то, что современный западноевропейский менталитет на протяжении столетий, причем в наиболее важные периоды своего исторического развития (эпохи Возрождения и Просвещения) складывался под влиянием феномена информационных войн против своих соседей, где первым, а в дальнейшем и первейшим оружием сделалось именно манипулирование историческим материалом, что использовалось для: 1. очернения или принижения исторического прошлого другого народа, чаще всего, соседей; 2. воcхваления собственного прошлого, где большую роль играл феномен возвеличивания своей истории в древности, причем как реальной древности, так и выдуманной. Оба метода применялись в информационной войне против соседей, как правило, для обслуживания геополитических задач (обоснование исторического права на те или иные территории, привлечение под свою власть и пр.). Я достаточно подробно рассказываю об этом в работах, посвященных истории шведского политического мифа XVII-XVIII вв., создаваемого как раз для переформатирования русской истории с целью присвоения в пользу шведской короны части русских земель. 

И теперь к той части первого вопроса, который касается истоков информационной войны Запада против России – где прослеживается ее начало? Полагаю, что оно совпадает с общим началом информационных войн в Западной Европе в XIV-XV вв., в возрожденческой Италии. Неслучайно первые нападки на русское историческое наследие начались со стороны польской короны, имевшей тесные связи с Римом и его политикой. Это была польская (польско-литовская) пропагандистская кампания конца XV в., в рамках которой разрабатывался политический миф с отрицанием права Русского государства использовать имя Руси в своих названиях и титулах русских правителей и созданием вместо него суррогата Московия. Вопрос о личности Ивана IV предлагаю рассмотреть вкупе со вторым вопросом. 

— В чем, по Вашему мнению, кроется истинный, глубинный смысл информационных нападок на Россию еще с давних времен? 

Как я сказала ранее, информационные войны против соседей, как правило, обслуживают геополитические задачи. Это хорошо иллюстрируется примером упомянутого польского пропагандистского «похода» против права русских называться русскими. В основе данной информационной войны со стороны польской короны – те же геополитические претензии, прежде всего, боязнь польских королей, что земли юго-западной Руси уйдут из их рук и вернутся в орбиту Русского государства. А геополитические цели – долгожители, что и подтверждается упомянутым польским политическим мифом о Московии. 

Так, летом 2015 г. в верховную раду Украины был внесен законопроект о запрещении называть Россию Россией. В пояснительной записке, совершенно в традициях Речи Посполитой заявлялось, что ещё в древности Московское царство было незаконно переименовано в Россию, а сегодня на название «Россия» может претендовать только «территория современной Украины». Но рассуждая о живучести западноевропейской традиции информационных войн, надо выделить следующие моменты. Информационная война, где используются политические мифы c фальсификатами исторической информации, переживает всплеск в двух случаях. а) Когда страна оказывается в тяжелой ситуации, чем пользуются для создания планов по отторжению ее территорий. Так раскрутка шведского политического мифа по переформатированию русской истории началась в Смутное время. б) Когда государство (в нашем случае, Русское государство) переживает подъем, что вдохновляет внешние силы на распространение политического влияния на его правителей. 

Например, информационная война польских королей против Русского государства, где использовался исторический фальсификат о Московии, совпала с периодом государственного и национального подъема Русского государства. Ибо хоть польские короли и имели геополитические задачи в землях Руси, но в политических инициативах зависели от римских пап, а те были заинтересованы распространить свое влияние на русских правителей. Эти тенденции особенно ярко проявились во время правления Ивана IV (1530-1584), когда Русское государство вышло на международную арену в качестве сильного независимого государства. Олицетворением данного факта стала торжественная церемония 1547 года венчания Ивана на царство, а также официальное закрепление идеи автокефалии Православной церкви, что выразилось в получении в 1589-1593 годах Московскими митрополитами достоинства Патриархов и тем самым – формальном признании автокефалии от Константинопольских патриархов. Синхронно с успехами политического развития Русского государства стала набирать обороты и информационная война со стороны западноевропейских стран, одним из проявлений которой стало создание особых информационных продуктов – письменных клеветничесих произведений против царя Ивана IV, а через личность царя – и против русского народа. 

Среди создателей таких политических пасквилей обязательно следует назвать иезуита Антонио Поссевино (1534-1611). Он был посланцем папы Григория XIII к русскому царю с целью вовлечения того в сферу папского престола и принятия «латинской веры». Миссия Поссевино провалилась, и явно под влиянием этого провала был написан трактат «Московия», где Поссевино ругательски ругает православие, обвиняет русских в подозрительности и хитрости, а русского царя – в том, что он слишком много мнит о себе и несправедливо величает себя государем всея Руси, хотя добрую часть Руси занимает король польский. У Поссевино находим мы процветающие и поныне обвинения Русского государства в экспансионистских намерениях: дескать, Поссевино разгадал планы Ивана IV о дальнейшем продвижении в Германию, ведь русский царь явно устремлял взоры на Пруссию, оттого и стал заявлять, что ведет происхождение от человека по имени Прус – такова была трактовка иезуитом августовской легенды о связи родословия Рюрика с императором Августом. Особенно нелепыми выглядят у Поссевино обличения Ивана IV в жестокости. Почему нелепыми? Потому что Поссевино выполнял миссию папы Григория XIII, который за несколько лет до этого, узнав об избиении гугенотов в Варфоломеевскую ночь, отслужил благодарственный молебен. Так что и система двойных стандартов в политике Запада тоже не сегодня родилась. 

Другой примечательный пасквилянт – это Александр Гваньини (1538-1614) – итальянец, по происхождению, и профессиональный наёмник, по убеждению: служил в войске Великого княжества Литовского, потом был наемником в польских войсках, с 1571 года – подданный Речи Посполитой, был не то участником войн против Русского государства, не то военным комендантом Витебска, последние годы жил в Кракове. В русских землях лично не был, тем не менее с легкостью мысли почел себя обязанным сочинить «Описание Московии», где просто облил грязью всю жизнь Русского государства и общества. Красной нитью проходит у Гваньини любимая и поныне представителями западной общественной мысли сентенция о том, что «…московиты, или русские, не любят свободы, а предпочитают подчиняться своему государю, которого считают олицетворением власти». О том, что непросвещенные русские якобы с молоком матери впитывают раболепство по отношению к своему государю, писал и Поссевино. 

И бессовестные же типы! Из каких таких свободных краев явились они сами?! Напомню, что с XIII в. в Западной Европе возникло страшное судилище – инквизиция, которая, по словам историка Т.Н. Грановского, была призвана судить мысли человека. Особенно сильна была инквизиция в XV-XVII вв. Произвол был её истинным духом, а могучим побудительным стимулом для инквизиторов к многочисленным арестам и обвинениям еретиков была их материальная заинтересованность, поскольку как писал российский историк М.В. Барро, жалованье благочестивым судьям трибуналов инквизиции уплачивалось за счет конфискаций имущества обвиняемых. Под покровом искоренения ересей одобрялись все виды насилия над личностью. В ордене иезуитов, устав которого стал составляться И. Лойолой с 1541 г., система взаимного шпионства была доведена до виртуозности, существовала цензурная комиссия, без одобрения которой ни один иезуит не смел напечатать ни одного произведения – вышеупомянутый Поссевино был иезуитом. Наверняка, хорошо знаком был с обычаями инквизиции и Гваньини, поскольку многое в его описаниях Московии – явная «калька» из жизни западноевропейских обществ под властью инквизиции. 

В 1527 году умер Н.Макиавелли, в 1532 году была издана его книга «Государь». Книга была посвящена Лоренцо Медичи, по словам историка Т.Н. Грановского, воинственному, но жестокому и хитрому князю, к которому Макиавелли обращается с такими словами: «Какими бы средствами ни овладели Вы престолом, какие бы преступления ни довели Вас до цели, благословение божье будет над Вами». Грановский дает такое объяснение этим словам Макиавелли: «Италия лишена была всех средств к восстановлению порядка при всеобщей порче нравственности; для ее спасения он жаждал диктатуры и это убеждение вынес он из изучения древности. Ему все равно было, кто бы ни был этим диктатором, лишь бы он спас Италию… С какой же целью посвятил он эту книгу Медичису? Жестокий, но талантливый, он мог, по его мнению, осуществить идеал диктатора… бессменного диктатора, какой бы нравственности он не был… Сочинения Макиавелли имели влияние не в одной Италии. …Книга о князе сделалась настольной книгой государей 16 столетия, Филиппа II испанского, Екатерины Медичи, Генриха IV французского…». 

Таким образом, обвинения в тирании со стороны представителей католического мира были ни чем иным, как ханжеским лицедейством. Русский царь Иван IV сделался объектом их нападок не потому, что его политика носила такой характер, который мог бы вызвать искреннее возмущение западноевропейских деятелей, а потому, что он, говоря современным языком, отверг присоединение к системе западноевропейских «ценностей». 

Другой типичной фигурой среди подвизавшихся в жанре западноевропейской пасквильной литературы XVI в. был немецкий пастор Павел Одерборн, который не дождавшись и года после смерти Ивана IV, сочинил на потребу западноевропейского обывателя клеветнический бред о «кровавом режиме» тирана Иоанна Васильевича, объявив его «величайшим правонарушителем среди отцов отечества и тиранов». Павел Одерборн никогда не бывал в Русском государстве, но зачем-то взял на себя труд вылить потоки грязи и на родителей русского царя, и на него самого, состряпав «Жизнь Иоанна Васильевича, великого князя Московии» (1585). 

Надо сказать, что сочинение пасквилей было настоящим бичом социально-политической жизни Северной Европы того времени. Когда в 1570 году Швеция и Дания заключали мир в Штеттине по окончании датско-шведской войны 1563-1570 гг., то в условия мирного договора был включен и пункт о запрещении публикации оскорбительных или уничижителных текстов друг о друге, и этот договор действовал в течение длительного времени. Трудно сказать, зачем немецкому пастору, никогда не бывавшему в Русском государстве, понадобилось создавать грязный пасквиль на русского царя: то ли мелкий потребитель в родных землях Одерборна истосковался по грязнотце, сервированной в благовидной форме праведной критики, и Одерборн откликнулся на запрос обывательского рынка, то ли графоманский зуд вкупе с вечным зовом мизерной натуры бросить комок грязи в известную личность, стоящую неизмеримо выше, особенно если это не грозит серьёзными последствиями, послужили побудительным стимулом – не знаю. В научной литературе, по-моему, нет конкретного объяснения по этому поводу. Да, и можно ли достоверно объяснить, зачем подлец делает подлость? 

Стоит только в двух словах напомнить о той кроваво-грязной исторической обстановке в городах Германии, в которой бытовали пасквилянты типа Одерборна. Кровавые распри и гражданские войны были буднями немецких городов на протяжении средневековья и эпохи Возрождения. По характеристике Грановского, каждый «из значительных городов Германии имел свои страшные революции, в которых гибли лучшие люди; уже в летописи города Роттенбурга видно, что с 1300 по 1450 г. этот город каждый год вел, по крайней мере, одну войну, иногда три, потом это не изменялось до конца 15 столетия; иногда бывало даже хуже, как в 1500 г.: город Нюрнберг окружен был со всех сторон хищными рыцарями, грабившими купцов городских: горожане его прославились счастливыми экспедициями против рыцарей: без суда вешали они на своих городских башнях всех попавшихся им в плен рыцарей». Первые десятилетия XVI в. характеризуются распространением движения Реформации, частью которой стала Крестьянская война. Известно, какими жестокостями были отмечены эти события. Например, неподалёку от Виттенберга, где начинал свою книгу Одерборн, в Мюльгаузене в 1525 г. действовали отряды Томаса Мюнцера, который в конце концов был взят в плен рыцарями, подвергнут страшным пыткам и умер мучительной смертью. 

Кровавые раздоры, окрашенные религиозными разногласиями, продолжались и в последующие десятилетия XVI в. Ярким примером может послужить так называемая «Грумбахская ссора» или мятеж 1563-1567 гг. части имперских рыцарей во главе с В. Грумбахом против императора Максимилиана. Мятеж был подавлен, Грумбах и его сторонники пленены, их страшно пытали и четвертовали на площади. Религиозный раскол терзал земли и города Германии вплоть до начала XVII в., когда все конфликтующие партии втянулись в 30-летнюю войну, которая довела Германию уже до полного обеднения и разрухи. И вот живя на фоне постоянно тлеющего хаоса Германии, политическая жизнь которой столетие за столетием не могла выдвинуть ни одного по-настоящему крупного политического деятеля, способного преодолеть кризис и объединить страну, Одерборн сидит и рассуждает о том, как были плохи дела в Русском государстве. 

С помощью приведенных примеров мы можем найти ответ на вопрос о смысле информационных нападок на Россию. Во-первых, информационная война вообще имманентна западноевропейскому менталитету с эпохи Возрождения. Во-вторых, этот менталитет сформировался под прессом инквизиции, строго делившей людей на «праведников», т.е. уже подчиненных сфере собственного влияния, и на прочее человечество, для подчинения которого своей власти одобрялись любые средства, а уничижительный тон был непременным условием. Обратите внимание, все перечисленные пасквилянты называли Ивана IV только великим князем и никогда – царем, а Русское государство – только Московией, в форме польского суррогата. Невмочь им было писать русское имя! В-третьих, на Западе сложилась такая традиция, когда степень сакрализации религиозной системы превосходила степень сакрализации монархии, что наделяло власть папы более высоким авторитетом в сравнении с королевской властью. В Русском государстве был принцип разделения властей на духовную и светскую. И это различие совершенно не воспринималось представителями католического мира. Отсюда и их возмущение оттого, что «московиты» считают высшей государственной властью власть царя. По их убеждению, такой властью мог обладать только папа. Неспособность осмыслить тот факт, что в мире могут существовать системы с идентичностью, отличной от западноевропейской, сохраняется в западноевропейской политике и в наши дни. Отсюда и западная трактовка пресловутой свободы: все должны быть свободны, но… только на наших условиях. Отсюда и информационные нападки на русских деятелей, которые отстаивали (и отстаивают) право Русского государства на собственную идентичность. Таким был царь Иван IV, который предпочел остаться православным государем, и тем самым вызвал ядовитую злобу сынов инквизиции и прозвище тирана (Ivan the Terrible). 

— Каким образом информационные войны влияли на европейскую, да и нашу, политику? 

За войной информационной всегда стоит государство, поэтому война информационная логично предшествует (или предполагает предшествовать) войне традиционной: общественное мнение подлежит предварительной обработке. Нынешняя информационная война против России вызвала в России ряд ответных мер защитного характера, что вполне правомерно. Но войны выигрываются наступлением, а не обороной. 

— Информационная война против России сейчас развернулась с необычайной силой, нас даже обвиняли в наплыве мигрантов в Европу. Вы живете в Швеции. Как на ваших глазах меняется облик, кажется, совсем недавно такой безмятежной, уютной и ухоженной Северной Европы? 

Без преувеличения можно сказать, что «великое переселение» мигрантов в Европу – начало какой-то новой эпохи. Только в течение осени 2015 г. в Швецию прибыло 149 000 человек, что в сравнении с предыдущим периодом означает увеличение на 74 000 человек. Ведущие политики говорят о гуманитарной катастрофе, имея в виду тяжелое положение мигрантов. Но гуманитарная катастрофа надвигается и на западноевропейскую жизнь, на так называемую систему всеобщего благоденствия. Иллюстрация – весенний бюджет 2016 г. в Швеции. Самая большая статья расходов – расходы для Департамента по делам мигрантов. Она составила сейчас 50,4 миллиарда (выросла на 31 миллиард) и предназначена на оплату жилья для мигрантов, выплату им пособий и пр. Для сравнения: ассигнования для системы правоохранительных органов вкл. полицию – 42 миллиарда, на оборонные расходы вкл. антикризисные мероприятия – 48 миллиардов. Помимо этого 500 миллионов кр. выделяются на мероприятия по интеграции мигрантов на рынке труда. Признается, что до сих пор эта политика интеграции была неудачной, поскольку, по некоторым данным, каждый четвертый мигрант начинает обеспечивать себя самостоятельно через 8 лет, по другим данным, каждый третий мигрант начинает обеспечивать себя только через 15 лет. 

Попытки свалить на Россию шквальный рост потока мигрантов предпринималась, но провалилась, поскольку большое число мигрантов прибывает из Афганистана, Пакистана, Ирака, Северной Африки. Помимо новой волны мигрантов через Балканы и Грецию, сохранилась и миграция в прежних формах, в частности, такая форма как прибытие одиноких несовершеннолетних мигрантов (Афганистан, Пакистан, Эритрея и др.). В прошлом году прибыло порядка 8 000 чел., причем почему-то исключительно лица мужского пола. И что интересно, возраст некоторых при выборочной проверке оказывается намного превышающим 18 лет. Эта категория мигрантов сразу же должна обеспечиваться жильем, питанием и денежным пособием. 

В последние годы получила развитие такая специфическая форма миграции, как временные мигранты из других стран ЕС (Румыния, Болгария), которые прибывают для занятий попрошайничеством. По существующему законодательству, гражданин из любой страны ЕС может находиться в другой стране ЕС в течение 3-х месяцев. Т.е. в течение трех месяцев мигранты-нищие могут находиться в Швеции, затем возвращаются домой, а через некоторое время могут опять вернуться и снова заняться попрошайничеством. 

Все эти неожиданно нахлынувшие события помимо социальных и экономических проблем породили и идеологический кризис. Шведские политики привыкли исходить из идей открытости, солидарности со всем миром, ответственности за происходящие в мире конфликты и оказания поддержки пострадавшим в этих конфликтах. Поэтому когда прошлой осенью пришлось заговорить о введении пограничного контроля и прочих ограничительных мерах, то для многих политиков это оказалось настоящим шоком. Осложняется ситуация и такой проблемой, как появление молодых шведов мусульманского исповедания, уезжающих добровольцами в отряды ИГ, а также для присоединения к террористическим группам на европейском континенте для подготовки и участия в терактах. Так, одним из участников теракта в Брюсселе был выходец из Швеции. 

Как же так, недоумевают политики? Эти молодые люди родились и выросли в благополучной стране, получали все необходимые жизненные блага, были воспитаны на основе самых наилучших западных ценностей! Как же они могли превратиться в сторонников ИГ и стать убийцами мирного населения? Quo vadis, Северная Европа?

http://pereformat.ru/2016/04/quo-vadis/