Прямая видеотрансляция Съезда Ассоциации российских банков

Председатель Банка России Эльвира Набиуллина выступила на съезде Ассоциации российских банков

Уважаемые коллеги!

Прежде всего позвольте вас поздравить с тем, что в этом году отмечается 25-летний юбилей Ассоциации российских банков. Ассоциация проделала очень большую работу по защите интересов банковской системы и ее развитию. Я вас с этим искренне поздравляю.

Спасибо за возможность выступить у вас на съезде.

Я бы хотела в своем выступлении более подробно остановиться на перспективах развития банковской системы, наших подходах к регулированию и надзору, но хочу начать с оценки общеэкономической ситуации и нашей денежно-кредитной политики. Потому что и перспективы банковской индустрии, и реального сектора во многом определяются тем, как экономика адаптируется к новым условиям, какие внешние и внутренние факторы влияют на ключевые экономические показатели.

Ситуация в российской экономике остается непростой, хотя худшие опасения не реализовались. Рецессия пока еще не закончилась, но экономика уже близка к точке стабилизации. И Банк России ожидает в этом году продолжения незначительного спада, около 1,3–1,5% ВВП, при цене нефти 30 долларов за баррель. Если, конечно, цена будет выше, как сейчас например, то и спад может быть меньшим.

При этом мне кажется очень важным подчеркнуть, что мы должны смотреть не только на темпы экономического роста или спада, а на то, какие структурные изменения происходят в экономике. Потому что это сейчас, наверное, самое важное – как экономика приспосабливается к новым условиям. И мы видим, что здесь определенные положительные сигналы, ожидаемые сдвиги в структуре российской экономики начались: происходит сдвиг от так называемых неторгуемых секторов к торгуемым, особенно ориентированным на экспорт и частично импортозамещение (сельское хозяйство, пищевая промышленность, химическая промышленность). Это в том числе к вопросу о том, какие могут быть приоритеты кредитования для банковского сектора. То есть все сектора, которые могут воспользоваться новыми условиями, в том числе более низкого курса рубля, связанные с развитием экспорта, несырьевого экспорта, с импортозамещением.

Конечно, темпы структурных сдвигов пока невысокие, чему препятствует и низкая инвестиционная активность, и недостаточная мобильность на рынке труда. Финансовые рынки

На финансовых рынках сейчас ситуация значительно стабильнее, чем в 2014–2015 годах и в январе этого года. Волатильность снизилась, цены на финансовые активы выросли. Помимо глобальных факторов этому способствовала и политика плавающего курса, подстройка платежного баланса под низкие нефтяные цены.

В данных условиях, условиях структурных изменений в российской экономике, денежно-кредитная политика Центрального банка направлена прежде всего на снижение инфляции, которая резко выросла в прошлом году из-за масштабного падения цен на нефть и объективно последовавшего за этим снижением курса рубля. Безусловно, мы принимали меры по снижению инфляции с учетом их влияния на экономический рост и на финансовую стабильность.

Здесь достигнут определенный прогресс. Инфляция снизилась с почти 17% в марте прошлого года до 7,3% в марте этого года в годовом выражении, то есть более чем в 2 раза. Поэтому я считаю сейчас абсолютно неуместными разговоры о том, что якобы у нас стагфляция.

Но конечно, это пока не гарантирует нам дальнейшего снижения инфляции. Это связано с тем, что в снижении инфляции в последнее время значительна роль разовых благоприятных факторов, таких как снижение мировых продовольственных цен, хороший урожай овощей и картофеля в России в прошлом году, а также укрепление рубля.

Так как инфляционные риски пока сохраняются, мы на последнем заседании Совета директоров сохранили ключевую ставку на уровне 11%.

Среди инфляционных рисков я бы особое внимание обратила на те, которые связаны с бюджетом. Я думаю, Антон Германович об этом скажет более подробно. Хочу сказать, что если платежный баланс практически адаптировался к низким ценам на нефть, то бюджетная политика, бюджетная система пока еще не полностью адаптировались к падению нефтегазовых доходов. Резервный фонд позволяет финансировать возросший бюджетный дефицит, однако, на наш взгляд, остро необходима выработка программы, которая позволила бы сбалансировать бюджетную систему в среднесрочной перспективе. Без этого бюджет будет источником рисков и для экономики, и для денежно-кредитной политики.

Банк России считает, что достижение 4-процентной цели по инфляции в 2017 году не только абсолютно реально, но и просто необходимо. Помимо социального эффекта (напомню, что инфляция – это прежде всего «налог на бедных», на тех, кто получает низкие доходы), низкая инфляция на уровне 4% позволит снизить инвестиционные риски для бизнеса, способствовать большей устойчивости валютного курса, снижению рисков и премий за риск. Почему? Как правило, вместе со снижением инфляции снижаются риски для финансовой стабильности, так как в условиях низкой инфляции валютный курс более стабилен, он не подвержен большим колебаниям вслед за инфляцией. Поэтому и премии за риск снижаются, и легче рассчитывать бизнес-проекты и строить долгосрочные планы по развитию бизнеса.

Хочу сказать, что сохранение ключевой ставки неизменной в течение продолжительного времени, хотя было много вопросов по этому поводу, приносит положительный результат (и не только в снижении инфляции), который мы сейчас наблюдаем. Доверие участников рынка к тому, что инфляция в будущем будет снижаться, постепенно растет. И мы это видим на данных по поведению процентных ставок. Мы видим, что ставки по долгосрочным кредитам сейчас снижаются быстрее, чем по краткосрочным, даже в условиях неизменности нашей ключевой ставки. Потому что субъекты экономики закладываются на то, что инфляция будет постепенно снижаться. И если это будет происходить, будет устойчивое снижение инфляции (мы из этого исходим) и снижение инфляционных ожиданий. Банк России сможет более активно снижать ключевую ставку в будущем без создания рисков для финансовой стабильности.

Отдельно о том, что касается нашей денежно-кредитной политики – это последняя тема в этой части, которую я хотела затронуть. Я бы хотела сказать о том, что в этом году большая вероятность того, что мы в отношениях с банками перейдем в новую систему, из так называемого структурного дефицита ликвидности в структурный профицит ликвидности.

Я начну с того, что надо очень правильно понимать термины «дефицит» и «профицит». Структурный дефицит ликвидности не означает того, что нехватка ликвидности на рынке, так же, как и структурный профицит не означает, что у нас избыточность ликвидности, ее излишки.

Ликвидности методом регулирования Центрального банка будет столько, сколько нужно, чтобы краткосрочные ставки денежного рынка были вблизи ключевой ставки. «Дефицит/профицит» означает лишь изменения отношений банков и Центрального банка. До сих пор в течение нескольких лет Центральный банк кредитовал, рефинансировал банки. Может сложиться ситуация так: если бюджетные резервные фонды будут тратиться достаточно быстро, то мы начнем занимать у банков.

В любом случае хочу сказать, что, как бы ни поменялись наши отношения с банками, с вами, у Центрального банка есть все инструменты для того, чтобы регулировать процентные ставки в экономике.

Тем не менее почему этот переход значим, почему я об этом говорю? Дело в том, что при переходе от структурного дефицита к профициту могут происходить изменения в так называемом трансмиссионном механизме денежно-кредитной политики (т.е. в том, как сигналы нашей денежно-кредитной политики передаются через финансовый рынок в экономику). Структурный профицит снижает одни риски, связанные, например, с недостатком обеспечения, с нехваткой форм обеспечения. Но он может создавать новые риски, может спровоцировать чрезмерный интерес банков к рискованному кредитованию, к покупке рискованных активов. И за этим Центральный банк будет следить. Но хочу сразу сказать, что в условиях структурного профицита это нормально, что банки будут держать средства на депозитах в Центральном банке или инвестировать в облигации Банка России.

Нужно также отметить, что сам переход от структурного дефицита ликвидности к структурному профициту ликвидности сопровождается снижением ставок денежного рынка внутри нашего процентного коридора и может сопровождаться некоторым снижением других процентных ставок в экономике при неизменности ключевой ставки. То есть даже если мы не меняем ключевую ставку, в экономике в целом в области процентных ставок может происходить автоматическое смягчение денежно-кредитных условий. И мы, конечно, это учитываем в нашей политике.

Теперь о текущей ситуации в банковском секторе.

Гарегин Ашотович нарисовал такую несколько мрачную картину, но если посмотреть в целом на статистику, в целом на ситуацию в среднем, то ситуация в разных банках разная. Несмотря на негативный сохраняющийся фон, есть позитивная динамика в банковском секторе. И банковская система в очень сложные периоды с точки зрения стабильности финансовых рынков, внешних шоков прошла достаточно достойно, сохранила устойчивость и стабильность и продолжала кредитовать экономику.

Есть некоторые свежие данные по этому году, по первому кварталу 2016 года. Мы видим, что активы банков продолжают понемногу расти, достигли 81,2 трлн рублей, выросли за три месяца на 0,3% – это уже с учетом очистки от валютного курса. Напомню, что в первом квартале прошлого года активы снизились на более чем 5% (5,3%).

Кредитование. Кредитование экономики пока растет очень слабо. За первый квартал кредиты предприятиям практически не изменились, но напомню, что в первом квартале прошлого года происходило снижение кредитования предприятий на 1%.

Хочу отдельно сказать, что нас беспокоит то, что происходит с кредитованием малого бизнеса. Хотя ситуация к концу прошлого года – началу этого года начала несколько улучшаться, кредитование малого и среднего бизнеса снижается. Я понимаю, что банки оценивают соответствующим образом риски. Мы видим, что по итогам 2015 года снижение кредитования малого и среднего бизнеса было на уровне 5%. И в этих условиях, конечно, нужны дополнительные стимулы для банков к кредитованию малого бизнеса.

Мы предприняли и предпринимаем ряд мер, в том числе увеличили, несмотря на ситуацию с профицитом ликвидности, лимит по нашему специальному инструменту поддержки кредитов малому и среднему бизнесу на 25 млрд рублей. Мы снизили коэффициент риска по качественным кредитам малому бизнесу до 75% для того, чтобы дать вам возможность больше внимания обращать на малый и средний бизнес. И у нас есть специальная группа, мы прорабатываем дополнительные меры вместе с корпорацией МСП и бизнес-объединениями и банками, которые позволят кредитовать малый и средний бизнес. В целом я считаю, что кредитование малого и среднего бизнеса – это то приоритетное направление, которое может дать эффект в ближайшие несколько лет, учитывая, что наша экономика реструктурируется, и малый и средний бизнес, конечно, должны иметь большее значение в экономическом развитии.

Что касается кредитования физических лиц – оно продолжает сокращаться после бума предыдущих лет. Но хочу сказать, что в основном продолжает снижаться наиболее рисковый сегмент розничного кредитования, необеспеченного потребкредитования.

При этом неплохими темпами растет ипотека. На 1 марта 2016 года прирост портфеля составил в годовом исчислении 13,3% (это с исключением влияния валютного курса). При этом качество кредитов ипотечных, за которыми мы следим, потому что здесь не нужно никаких пузырей, остается достаточно хорошим.

В целом же качество кредитного портфеля, что, наверное, естественно в условиях такой экономической динамики, слабой экономики, ухудшается, и растет удельный вес просроченной задолженности. На 1 апреля он в целом по банкам составил 7%. И хочу сказать, что здесь, конечно, два фактора играют роль. Первый это то, что в условиях падения экономики выявляется то качество активов, не всегда хорошее, которые у вас были на балансах и сохранялись еще с кризиса 2008–2009 годов. С другой стороны, конечно, ухудшается качество и новых активов.

Тем не менее мы видим, что темпы роста просроченной задолженности по сравнению с прошлым годом резко снизились. В первом квартале прошлого года это было 16,6%, в этом году – 3,6%.

Важно, что продолжается приток вкладов населения в банки. Это очень важно для того, чтобы и у банковского сектора были ресурсы кредитовать экономику. И мы видим, что сохраняется доверие населения к банкам.

В этих условиях ваша зависимость от ресурсов Центрального банка снизилась, сейчас доля в пассивах банков составляет 5,1% (в два раза ниже, чем это было в первом квартале прошлого года).

О финансовом результате два слова.

Действительно, как сказал Гарегин Ашотович, рентабельность снизилась. Но, конечно, она не может сравниться с рентабельностью тех лет, когда у нас экономика росла очень высокими темпами. Тем не менее, несмотря на то что в начале прошлого года были убытки у банковской системы, по итогам года банковская система получила прибыль, и прибыльность сохраняется в этом году, за первый квартал банки получили 107 млрд рублей.

Понятно, что ситуация разная в разных банках: есть прибыльные банки, есть убыточные банки. Но в целом у банковской системы есть прибыль, она конечно меньше и это естественно. Будет расти экономика, будет увеличиваться рентабельность, и будет увеличиваться прибыль. Но тем не менее и прибыли, и капитала, что очень важно, хватает для наращивания кредитов экономике. Наша оценка того, что сейчас существует значительный запас совокупного капитала – 1,8 трлн рублей, который позволяет наращивать кредитование экономики.

Теперь – к надзору, к той теме, которая волнует, наверное, больше всего.

Наш первый приоритет и приоритет внутренней перестройки нашей надзора и работы с вами – это предупреждение и раннее выявление проблем в банках. Мы абсолютно убеждены, что нужно двигаться в сторону нашего раннего выявления проблем и раннего принятия мер. И мы нацелены на то, чтобы надзор занял проактивную позицию. Для этого внутри Центрального банка в том числе происходят внутренние преобразования: мы создаем Службу анализа банковских рисков, которая будет специализироваться на анализе банковских рисков. Эта функция будет централизована, и она будет направлена на то, чтобы был оперативный и одновременно скрупулезный, вплоть до отдельных сделок, анализ рисков банковских операций. И чтобы не было той ситуации, когда одинаковые кредиты одним и тем же юридическим лицам разными банками оцениваются абсолютно по-разному, мы будем здесь тоже стремиться к некой гармонизации.

Безусловно, мы исходим из того, что меры надзорные должны быть соразмерными недостаткам и проблемам в работе кредитной организации. Мы готовы с АРБ работать именно над тем, чтобы надзорные меры соответствовали тяжести нарушения, скажем так, и это наш принцип, его надо будет внедрить.

Второй важный приоритет надзора – открытость, диалог с банковским сообществом.

Мы постоянно проводим встречи, направляем письма, чтобы показать банку, какие недостатки обнаружены в его деятельности. Если менеджеры и собственники банков занимают конструктивную позицию, мы видим, что такой обмен информацией очень полезен и, как правило, приводит к позитивному решению проблем. То есть, если даже есть нарушения, собственники и менеджеры их исправляют, и не надо принимать мер.

Однако надо сказать, что, к сожалению, не во всех случаях эта информация используется во благо. Мы видим по ряду случаев, когда мы впоследствии отзывали лицензии, что предоставляемая информация использовалась недобросовестными банками для камуфлирования проблем, для того, чтобы даже менять активы, для того, чтобы скрывать риски, и это ведет к созданию рисков и угроз для кредиторов и вкладчиков. Поэтому мы при предоставлении информации в диалоге с вами это должны учитывать. Но - еще раз - с добросовестными банками, с теми, кто исправляет ситуацию, мы готовы абсолютно на открытый диалог, на партнерские отношения.

При этом общество к нам и к вам предъявляет большие требования, в том числе о публичности информации о финансовом состоянии банков. И о публичности мер, которые применяются к кредитным организациям. Сейчас за исключением одного случая, связанного со страховым случаем, в принципе мы не публикуем информацию о тех надзорных действиях, которые применяются к банку., Естественно, есть опасения, что такая информация может спровоцировать и отток вкладов, недоверие вкладчиков. Тем не менее с учетом изучения международного опыта, мы внимательно посмотрели, мы считаем, было бы правильным начать раскрывать информацию о введении наиболее серьезных надзорных мер. Важно обеспечить большую публичность мер, применяемых к кредитным организациям, начав это с раскрытия информации о введении наиболее серьезных мер в отношении кредитных организаций. То есть, например, раскрывать информацию о запретах на осуществление банковских операций. Потому что иначе клиенты, которые держат деньги в банке, говорят, что мы не понимаем, в каком состоянии банк находится, надзорный орган не раскрывает эту информацию. Мы будем это обсуждать с банковским сообществом, действовать аккуратно для того, чтобы не создавать никаких новых рисков. Но тем не менее мы считаем, что такую информацию надо раскрывать, тем более учитывая, что, к сожалению, бывают и случаи утечки информации, и информационные войны, которым мы должны просто препятствовать своей политикой открытости и прозрачности принимаемых мер. При этом считаем, что нужно увеличить объем информации, которую раскрывает сам банк. Не только про надзорные меры, но о ситуации внутри банка для потребителей банковских услуг. Потому что часто даже для кредиторов банков, для крупных банков ситуация в банке непрозрачна. И общество требует от кредитных организаций большей прозрачности. Банк России поддерживает эту позицию, и мы готовы разработать подходы к раскрытию информации о рисках, которая может быть полезна для кредиторов, для пользователей банковских услуг. Мы разрабатываем стандарты раскрытия такой информации на информационных ресурсах Банка России. И готовы с банковским сообществом, безусловно, обсудить весь этот формат.

Теперь о финансовом оздоровлении.

Политика Центрального банка заключается в том, что мы даем возможность исправить ситуацию тем банкам, у которых есть трудности, но собственники и менеджмент, с одной стороны, имеют желание принимать меры по оздоровлению банка, с другой стороны, имеют такие ресурсы, чтобы оздоравливать банк. И мы сейчас обсуждаем в том числе возможность внесение изменений в законодательство с тем, чтобы собственники банков, у которых достаточность капитала опустилась ниже 2% (а я напомню, что это тот случай, когда мы обязаны предпринимать меры по отзыву или по санации), чтобы собственники или менеджеры банков в этом случае могли сохранить возможность участвовать в финансовом оздоровлении: не бросали банк в этом случае, не старались уводить активы, а понимали, что у них тоже есть некоторые перспективы. Разумеется, речь идет только о тех собственниках, в конструктивных намерениях и возможностях которых нет сомнений. Мне кажется, эти поправки в законодательство мы с вами должны также обсудить. Наша задача состоит также в том, чтобы усилить, увеличить прозрачность отбора санаторов и требований к санаторам, для того, чтобы мы отбирали действительно эффективных санаторов, которые могут восстановить платежеспособность банка.

Теперь несколько слов о приоритетах в банковском регулировании.

В прошлом году Базельский комитет по банковскому надзору впервые провел оценку регулирования в России на соответствие базельским стандартам. Было много дискуссий по поводу внедрения базельских стандартов у нас. Я должна подчеркнуть, что, на наш взгляд, соответствие Базелю – это важный фактор для сохранения интеграции российского банковского сектора в международную финансовую систему. Наши банки сохраняют международную активность и заимствуют на тех рынках капитала, которые сейчас доступны, и для этого такое соответствие тоже очень важно. Результаты проведенной оценки были опубликованы в марте, согласно которым действующее регулирование в России признано соответствующим международным стандартам.

В ходе работы по приведению в соответствие нашего регулирования с базельскими стандартами мы проводили работу по изменению нашей нормативной базы. И надо сказать, что эта работа была в двух направлениях: не только в сторону ужесточения, которого требовали базельские стандарты, но и в сторону некоторого смягчения. Вы знаете, что были смягчены требования к достаточности капитала и коэффициенты риска для ссуд малому бизнесу и по лучшей ипотеке. Мы, безусловно, продолжим и дальше внедрять базельские стандарты, учитывая наше состояние банковской системы., Тем не менее, мы видим, что ситуация в банковской сфере может быть исправлена не только введением международных стандартов, но нуждается в специальных регулятивных мерах.

Какие здесь приоритеты в регулировании нашем собственном? Первое – мы видим необходимость того, чтобы через регулирование снизить системные риски, связанные с тем, что банки берут на себя слишком большие валютные риски. У нас доля кредитов предприятиям в валюте более 40%. У всех на слуху долларизация вкладов, там она у нас более или менее стабильна, чуть более 30%, тем не менее это высокий показатель, но долларизация кредитов еще больше. И это создает системные риски и существенные движения курса валют. Поэтому, на наш взгляд, мы должны постепенно эти риски снижать. Этим и вызвано внесение изменений, которые вступают в силу меньше чем через месяц, с 1 мая, о повышенных коэффициентах риска по валютным кредитам и одновременно мы повышаем отчисления в ФОР по валютным депозитам.

Еще одним важным направлением в регулировании является противодействие искусственному раздуванию капитала кредитных организаций через разного рода схемы. Мы видим, к сожалению, что эти схемы имеют значительное распространение. Мы будем вносить изменения в наше регулирование, которое детализирует признаки косвенных вложений кредитной организации в свой капитал и порядок надзорных действий при их выявлении.

Проблемой всего банковского сектора и, может быть, всей финансовой системы остается распространенность кредитования связанных с банком лиц. Поэтому, когда возникают проблемы, мы сразу видим собственника бизнеса, банк очень быстро «ложится», потому что большая доля кредитов, связанных с его личным бизнесом, бизнесом собственников, менеджеров. И поэтому с 1 января 2017 года после двухлетней отсрочки мы будем вводить в действие новый норматив ограничения риска на связанных с банком лиц (Н25).

Теперь о резервах. В целом этот вопрос постоянно возникает у нас в обсуждениях, он обсуждался и на тех встречах, о которых говорил Гарегин Ашотович, и сейчас обсуждается, и действительно создана отдельная рабочая группа, но хочу сказать, что у нас в банковской системе нет, не создано избыточных резервов. У нас резервы созданы на исторически нормальном, скажем так, уровне. И не больше и не меньше, не сильно отклоняются от исторически нормального уровня. Звучат голоса: давайте в сложных условиях мы снизим резервы, уменьшим резервирование по плохим ссудам, потому что банкам тяжело. Я считаю, что это неприемлемо, потому что банки работают, напоминаю еще раз, с чужими деньгами. Вы объясните своим вкладчикам и кредиторам, что их ресурсы, которые они несут в банки, должны быть меньше защищены. Я думаю, что они вас не поймут. И создание достаточных резервов – это ваша страховка по вашим обязательствам, это будущая ваша устойчивость, вашей финансовой организации. Поэтому политику по созданию достаточного уровня резервов мы будем продолжать.

Да, есть определенные издержки, Гарегин Ашотович говорил, почему банк должен проверять заемщика, ведет он реальную деятельность или не ведет. Но это ваш заемщик, если вы не хотите проверять, вы создайте на него резерв 100%. Если вы хотите проверить и убедиться, что он ведет реальную деятельность, ну докажите, что он ведет реальную деятельность. Иначе получается, что мы чрезмерно рискуем деньгами кредиторов и вкладчиков. Этого банковская система не должна допускать. Тем не менее есть проблемы в применении подходов по резервированию. Я с этим согласна, мы с Гарегином Ашотовичем об этом говорили. Нужно упорядочить и вопросы по срокам, и есть где-то вот то, что вы приводили пример по квартирам. По таким вещам мы готовы, безусловно, с вами работать, и эта рабочая группа нацелена на то, чтобы вот такие недочеты, несовершенство в политике резервирования ликвидировать, для того чтобы и сама надзорная практика по резервированию была в диалоге с банками и мы могли бы выслушать и вашу аргументацию и дать добросовестным банкам остаточно времени для того, чтобы эти необходимые резервы сформировать. Конечно, изменения нашей практики надзорной и нашего регулирования нормативного со стороны Центрального банка недостаточно для того, чтобы повысить эффективность надзора и регулирования, поэтому необходимы и законодательные инициативы.

Я остановлюсь только на двух из них и на этом буду завершать свое выступление. Первая касается аудита. Мы видим, что есть недобросовестные практики банковского аудита. По случаям с отозванными лицензиями и так далее мы видим, что в более чем 50% случаев положительные заключения без всяких оговорок с точки зрения аудита. И, на наш взгляд, здесь нужно незамедлительное решение этих проблем на уровне законодательства.

Мы считаем, что первое – нужно определить процедуры взаимодействия и обмена информацией между аудиторскими организациями и Банком России, как это есть во во множестве стран, обмен информацией между нами. И второе – наделить Банк России полномочиями по ведению реестра аудиторских организаций, которым разрешено проводить обязательный аудит отчетности финансовых организаций, а также право устанавливать к ним повышенные требования. И считаем это важным для защиты интересов прав вкладчиков и кредиторов для того, чтобы здесь аудиторы имели повышенную ответственность.

Второе направление связано с банковскими и финансовыми холдингами. Действительно, у нас есть определенный прогресс в области консолидированного надзора. Но до сих пор у Банка России нет полномочий по регулированию и надзору за банковскими холдингами, которые включают в себя несколько банков и других финансовых компаний, которые имеют одних и тех же собственников. Наличие у одних и тех же собственников возможности владеть разными финансовыми активами, не объединенными в единый финансовый холдинг, ведет к многочисленным злоупотреблениям, подрыву финансовой устойчивости банков и других финансовых компаний, а в отдельных случаях может создавать риски финансовой стабильности. Я говорю о случаях, когда за счет в общем-то не очень сложных схем у банков создается фиктивный капитал, оплаченный в конце концов за счет кредитов того же банка. Или когда средства пенсионных фондов, страховых резервов за счет покупки облигаций банков в конечном счете идут на финансирование проектов владельцев фондов и страховых компаний. Или когда через кредитование лизинговых компаний банки имеют возможность, по сути, избегать необходимости соблюдать нормативы и начислять адекватные резервы. Нередки случаи злоупотреблений посредством использования операций РЕПО. Мы это видим, сталкиваемся иногда и с откровенным мошенничеством, когда один и тот же актив может кочевать при проверках с балансов одной организации на балансы другой организации. Поэтому, на наш взгляд, здесь должны быть адекватные возможности по пресечению таких недобросовестных практик.

Для этого нужно установить и полномочия Банка России по надзору за банковскими холдингами. И распространить на банковские холдинги нормы, касающиеся правил расчета размера капитала, обязательных нормативов, стандартов надзорной отчетности.

Второе – мы считаем целесообразным подумать о том, чтобы обязать собственников банков и других финансовых компаний, если они часть финансового холдинга, создавать промежуточную компанию – резидента Российской Федерации (я подчеркну – резидента Российской Федерации) для управления банковским холдингом либо предоставить Банку России полномочия создавать такую компанию. Потому что часто такие компании материнские находятся за рубежом Это желательно сделать в целях отделения банковской и финансовой деятельности холдинга от иных видов деятельности (промышленности, строительства, торговли). Причем у нас часто бывает такое пересечение рисков.

Другой значимый вопрос – деловая репутация банкиров. Я думаю, что все банковское сообщество заинтересовано в том, чтобы ему доверяли и чтобы репутация банкиров, банковской системы была высокой и в обществе вызывала положительные эмоции. Поэтому мы, конечно, должны делать все для того, чтобы из банковской среды, из банковских организаций уходили люди, которые уже запятнали себя и правонарушениями, и мошенничеством. Поэтому ведется и база данных по недобросовестным руководителям и владельцам банков. Сейчас там сведения более чем о 5 тысячах лиц, и мы не даем возможность этим лицам приобретать более 10% акций банка и участвовать в органах управления, но, на наш взгляд, здесь необходимо ужесточение требований. Мы считаем, что запрет занимать управляющие должности и приобретать крупные пакеты акций банка должен достигать 10 лет при однократности, при неоднократности должен быть пожизненный запрет. И это должно касаться и аудиторов, которые подписывают заведомо ложные аудиторские заключения.

При этом я бы хотела сказать, что часто проблемы, которые возникают, связаны не только и не столько с мошенничеством, преднамеренным нарушением законодательства. К сожалению, у нас и внешняя ситуация быстро меняется, и наше регулирование достаточно быстро меняется, не хватает профессионализма и компетенции. Мы об этом тоже думали и хотим вам предложить и, может быть, проговорить с АРБ, для того чтобы организовать специальные программы повышения квалификации по таким направлениям, где есть вопросы. Это и обеспечение финансовой устойчивости, риск-менеджмент, предупреждение банкротств, киберпреступность, которая сейчас создает одни из больших рисков. По ряду таких направлений надо сделать совместные обучающие программы, для того чтобы повысить квалификацию и ваших соответствующих сотрудников, и руководителей банков, чтобы те, кто хочет добросовестно вести банковскую деятельность, могли это делать на наиболее профессиональном уровне. Я специально сейчас остановилась на проблемных вопросах, потому что с ними будут связаны наши изменения в регулировании и надзорной практике. Но при этом не хотелось бы, чтобы у вас создавалось впечатление действительно, что у нас здесь одни недостатки, поэтому напоминаю начало своего выступления, где речь шла, и в том числе с анализом на цифрах, что в целом ситуация в банковской сфере нормальная, она адекватная той ситуации, которая у нас происходит в экономике, и в целом банки достаточно успешно выполняют свою миссию по поддержанию экономического роста, финансированию экономического роста.

И в завершение хочу сказать, что мы прикладываем все усилия для того, чтобы российский банковский сектор был устойчивым, чтобы он обеспечивал потребности экономики, мы совершенствуем регулирование и надзор, поддерживаем диалог с банковским сообществом. Мы слышим голоса банкиров, которые просят нас быть мягче, но, к сожалению, особенно с учетом непростой экономической ситуации, мы обязаны для защиты прав вкладчиков и кредиторов банков действовать так, как мы действуем. И я уверена, в конечном итоге у нас уменьшится объем неприятной работы по отзыву лицензий, и бизнес, и население смогут быть уверены в своих банках. Я вам желаю успехов в вашей нелегкой работе, спасибо вам за внимание.

07.04.2016

База данных ЦБ РФ содержит сведения о свыше 5 тыс. банкиров с сомнительной репутацией

Об этом заявила глава ЦБ РФ Эльвира Набиуллина на съезде Ассоциации российских банков

МОСКВА, 7 апреля. /ТАСС/. Более 5 тысяч банкиров имеют сомнительную репутацию, заявила глава ЦБ РФ Эльвира Набиуллина на съезде Ассоциации российских банков 

"Сейчас в базе данных ЦБ содержатся сведения о более чем 5 тысячах лиц, занимающих управляющие должности в банках, к чьей репутации у нас есть вопросы. На наш взгляд, необходимо ужесточение требований, увеличение до 10 лет срока запрета на занятие управляющей должности", - сказала она.

 Доклад к съезду Ассоциации российских банков PDF

Что делать?.. в интересах развития банковской системы и экономического роста России в 2016-2018 годах