То есть отношения, скорее всего, восстановятся даже при Эрдогане, когда он извинится за 24 ноября, но личного доверия у двух лидеров уже не будет. Это то же самое, что произошло у Путина с Обамой и европейскими лидерами после переворота в Киеве в феврале 2014-го, когда они сначала попросили его уговорить Януковича подписать соглашение с майданом, а на следующий день, после его свержения, признали новую власть и «забыли» о необходимости соблюдения гарантированных Западом договоренностей. После такого личные отношения могут поддерживаться, но с человеком, который не соблюдает личные договоренности, невозможно строить планы на будущее. А в случае с 24 ноября нанесено еще и публичное оскорбление стране, то есть ситуация еще хуже.

А ведь Путин, то есть Россия, предлагали в лице Эрдогана Турции действительно стратегические партнерство: при том, что обе стороны помнят об исторических, да и сегодняшних геополитических противоречиях, можно было действительно выстроить взаимовыгодные отношения. Все вопросы решаемы – и даже сирийский – при условии, что оба партнера не пытаются обмануть друг друга и имеют хотя бы частично совпадающие интересы.

Общие интересы у нас есть: как и Россия, Турция – суверенная держава (натовский ограничитель является достаточно условным, да и в целом атлантический и наднациональный контроль над Турцией гораздо слабее, чем, например, над Германией), заинтересованная не просто в усилении своей роли в мире, но и в работе над новой глобальной архитектурой, которая сменит «мир по-американски».

Региональные, национальные и даже религиозные амбиции Турции вовсе не обязательно должны вступать в конфликт с геополитическими и национальными интересами России. Особенно если обе страны согласны с тем, что главной задачей для них является укрепление собственной цивилизации, и готовы помогать друг другу в этой работе, а не бороться друг с другом. Одной из составляющих российской цивилизации является и тюркский элемент (начиная с тех же татар), а вскоре после последней русско-турецкой войны, закончившейся сто лет назад, Москва немало помогла тому, чтобы от Османской империи осталось хотя бы сильное турецкое государство.

Сейчас есть соперничество за влияние на Кавказе, но даже столкновение интересов в Грузии и Азербайджане может быть при обоюдном желании переведено в сотрудничество. Попытки Анкары стать лидером для тюркских народов Средней Азии по большому счету не увенчались успехом, но пантюркистский проект в любом случае был обречен на провал после того, как Россия стала возвращаться на постсоветское пространство в качестве интегратора и гаранта безопасности. Если Турция не претендует на вытеснение России из Средней Азии и не играет там против нас, то обо всем остальном, в том числе и о разграничении экономических интересов, можно договориться.

Панисламские или панарабские амбиции Турции не входят в принципиальное противоречие с интересами России (хотя и требуют от нас учета интересов Ирана), если, опять-таки, она не рассматривает себя в качестве «покровителя» российских мусульман.

Большое количество эмигрантов с Северного Кавказа в Турции, в том числе и бывших чеченских боевиков, вовсе не означает, что Анкара обречена быть центром антироссийских сил. Опыт старой, 19 века, мухаджирской эмиграции с Северного Кавказа (когда уехало, например, множество адыгов, воевавших с Россией в ходе Кавказской войны) показывает, что их потомки в своем абсолютном большинстве уже не несут никакого особенного антирусского заряда.

Соперничество на Балканах, из-за которого, как и из-за Кавказа, в основном мы и воевали в прошлом, осталось и сейчас, но даже здесь у обеих стран есть как минимум общий конкурент – немцы и Евросоюз.

Проще говоря, Турция и Россия могли бы вместе работать и развиваться на просторах Евразии – в качестве наследников, пускай и столь разных, Второго Рима (Византии). В качестве цивилизаций, противостоящих атлантическому проекту глобального плавильного котла, ведь и Эрдоган, и Путин – патриоты и националисты, самостоятельные государственные деятели, выступают как раз за укрепление традиционных основ своих стран-цивилизаций.

Договориться о стратегическом сотрудничестве с Россией, Китаем, Индией и даже традиционным соперником Ираном Турции было бы гораздо выгодней, чем играть в игры с Западом, которые каждый раз заканчивались для Стамбула, а потом и Анкары тем, что их просто использовали и обманывали. Причем использовали в последние века преимущественно для антироссийских целей.

И самое обидное для Турции – это то, что точно так же может быть использована и нынешняя авантюра Эрдогана, которая не принесет туркам никаких выгод, а одни лишь убытки. Правда, максимальный ущерб был бы в том случае, если бы Россия повелась на провокацию и вместо того, чтобы проучить Эрдогана, начала играть против Турции как таковой, в том числе и разыгрывая курдскую карту.