ПЛЕЙСТОЦЕНОВЫЙ ПАРК. КАК СОЗДАТЬ МАМОНТА.

 Сейчас Первый в мире Плейстоценовый Парк,  уже в принципе готов к переселению в заказник (в дополнение к уже живущим там лошадям, лосям, оленям и медведям) остальных уцелевших представителей мамонтовой фауны — бизонов, овцебыков, верблюдов, крупных кошачьих и других зверей, которые 10 тысяч лет назад проживали вместе на огромных территориях Евразии и Северной Америки и составляли основу самой крупной наземной экосистемы того времени. Добившись высокой плотности крупных травоядных, руководитель проекта Сергей Зимов рассчитывает восстановить экосистему мамонтовых степей, которая в сотни раз превосходила по продуктивности нынешнюю тайгу и тундру. Ученые уже не раз писали об экологическом кризисе конца плейстоцена (около 10-12 тысяч лет назад), когда произошел коллапс экосистемы мамонтовых степей, кормивших гигантские стада крупных травоядных. На месте богатейшей северной степи сегодня простираются почти бесплодные болота, тундра и тайга. Мамонтовую степь в определенном смысле можно считать родиной современного человека — именно в этой экосистеме зародилась верхнепалеолитическая культура, именно здесь наши предки делали свои первые шаги к цивилизации. Экологи и палеонтологи называют две возможные причины гибели мамонтовой фауны — потепление и деятельность первобытных охотников.  Сергей Афанасьевич Зимов (Sergey A. Zimov), известный российский эколог, директор Северо-Восточной научной станции РАН, считает, что главную роль сыграл второй фактор. По его мнению, животные мамонтовой фауны и сегодня вполне могли бы жить в некоторых районах северной Евразии и Америки: и подходящие пастбища для них нашлись бы, и климат не показался бы им чрезмерно теплым. Животные погибли не от потепления. Их истребили первобытные охотники, научившиеся изготавливать «абсолютное оружие» — острые кремневые и обсидиановые наконечники, способные пробить толстую шкуру. С исчезновением животных изменилась и растительность: степь заболотилась, заросла лесом, кустарником, мхами и лишайниками. Но если вернуть животных, экосистема должна восстановиться. 

Проект 




Морозоустойчивые якутские лошадки легко находят себе пропитание под толстым слоем снега (эта и следующие фотографии предоставлены С.А.Зимовым) 




Территорию парка занимают луга

Еще в 80-е годы под руководством С. А. Зимова на севере Якутии, в нижнем течении Колымы, начался уникальный экологический эксперимент по восстановлению экосистемы мамонтовой степи. Основная идея Зимова очень проста: больше животных — больше навоза, больше навоза — больше травы, больше травы — больше животных. Именно так Зимов представил свою идею местному начальству (тогда еще существовали всемогущие секретари райкомов, вскоре разделившие судьбу мамонтов) — и очень быстро получил в свое распоряжение табун полудиких, не боящихся мороза якутских лошадок. 




Реликтовый участок северной степи. Трава здесь пока еще «неправильная», малопитательная, но если на ней начнут пастись стада крупных травоядных, это пастбище быстро повысит свою продуктивность.
  
  С них и начался «Плейстоценовый парк» (Pleistocene Park). Впоследствии к лошадям добавились лоси, олени, медведи. Растительность на территории парка начала меняться. Животные расчистили заросли бурьяна и кустарников, расправились с многолетними залежами сухой мертвой травы, удобрили почву навозом. Это способствовало росту сочных, богатых белками трав... К сожалению, встречающиеся в интернете и СМИ сведения о «Плейстоценовом парке» страдают отрывочностью и неполнотой. Чтобы понять, что там происходит сегодня и есть ли надежда у нас или наших детей увидеть на далеком Севере нечто подобное парку Серенгети, необходимо было поговорить с непосредственными участниками и очевидцами. 




Лось — очень важный участник экосистемы «Плейстоценового парка». Он поедает побеги кустарников, расчищая место для трав. По мнению С.А.Зимова, с точки зрения «экологических ролей» один лось и одна лошадь вместе вполне могут заменить одного бизона.
  
 Надо сказать, что Зимов — эколог с мировым именем, его статьи публикуются в журналах Nature и Science (об одном из его исследований см. Таяние вечной мерзлоты ведет к выбросу в атмосферу миллионов тонн метана, «Элементы», 11.09.2006).  Сергей Афанасьевич рассказал, что дальнейшее развитие проекта «Плейстоценовый парк» долго сдерживалось весьма прозаической причиной — отсутствием хорошего забора. Это не так-то просто — построить непреодолимый для крупных животных забор на вечной мерзлоте. Эту работу удалось завершить только в нынешнем октябре, и теперь, по мнению Зимова, дело быстро пойдет на лад. Для восстановления степной растительности очень важно добиться достаточно высокой плотности травоядных, а в тесноте никто жить не любит. 





Зимов и бизоны 




Самая важная фотография, показывающая теорию С.А.Зимова в действии. Знаменитый забор, отделяющий территорию «Плейстоценового парка» (на переднем плане) от окружающих «естественных» ландшафтов (на заднем плане, за забором), уже сегодня стал границей двух различающихся экосистем. Травоядные животные расчистили бурьян и тальник, удобрили почву, и трава стала расти гораздо лучше. Фотография сделана в начале июня 2006 года.





 Северо-Восточная научная станция 

 Забор необходим, чтобы звери не разбегались на первых порах, когда их станет много, а пастбища, ими самими создаваемые, еще не заработают в полную силу. До сих пор, впрочем, звери и без забора не разбегались, однако и поголовье было сравнительно небольшим.  Сам Зимов рассчитывает пополнить фауну парка новыми видами крупных травоядных. Возможно, это будут овцебыки, которых уже активно пытаются акклиматизировать в разных районах российского Севера, и канадские бизоны, которые недавно были завезены в Якутию и сейчас постепенно привыкают к суровым природным условиям своей новой родины в южной части республики, в национальном природном парке «Ленские столбы». 




Бизоны в Якутии чувствуют себя неплохо

 В дальнейшем надо будет подумать и об эффективных хищниках — без них многочисленные стада травоядных будут слишком уязвимы для эпидемий. Зимов полагает, что на роль верховного хищника в «Плейстоценовом парке» вполне подошел бы тигр. Холод ему нипочем, считает Зимов: зверь крупный, шкура толстая, была бы пища — остальное приложится. Кроме того, придется позаботится и о таких мелких, но необходимых компонентах степной экосистемы, как жуки-навозники. Надо сказать, что многие природоохранные организации не поддерживают эту инициативу, поскольку традиционно считается, что мы должны оберегать те экосистемы, которые реально существуют сегодня и подвергаются опасности со стороны человека, а не конструировать какие-то новые сообщества, пусть и сходные с древними, давно исчезнувшими прототипами. Зимов категорически не согласен с этим. Основных возражений два. Во-первых, большинство современных экосистем все равно не смогут выдержать растущий антропогенный пресс, они, по сути дела, обречены. Человеку волей-неволей придется заняться экологическим конструированием, чтобы создать устойчивые сообщества, приспособленные к жизни в условиях полного подчинения биосферы нуждам человечества. Во-вторых, те северные экосистемы, на месте которых можно восстановить мамонтовую степь, — в первую очередь тундра — это не совсем настоящие, «полноправные» экосистемы. Это скорее некий трагический зигзаг истории, огромное, почти безжизненное пространство, которое совсем недавно (по эволюционным меркам) заместило собой плодородную северную степь, существовавшую сотни тысячелетий. 





 Олени в Аскании-Нова

Возможно ли это?

  Действительно - возможно ли воссоздать Мамонтовы степи, существовавшие 20-10 тысяч лет назад? На первый взгляд это звучит бредово, но на самом деле все не так. Это действительно возможно, - как показывает эксперимент Зимова, тут нужны вложения и длительная работа, и успех будет железно. Конечно, это потребует затрат, но выигрыш будет колоссальным.




Аскания-Нова. Африканский буйвол холода не сильно боится

 Человечеству удастся сохранить многие виды исчезающих животных Африки и Южной Азии, если акклиматизировать их в Сибири. Все виды мегафауны млекопитающих  (львы, тигры, гепарды,  гиены, антилопы, сайгаки, бизоны, верблюды, лошади Пржевальского, даже слоны и носороги), не являются тропическими.  Они не боятся холодов. Нужно только воссоздать исчезнувшие луговые степи на месте заболоченной тундры. Тундра это не экосистема, а первая «антропогенная пустыня», созданная человеком. В условиях быстро растущего антропогенного воздействия тропические подвиды мегафауны млекопитающих в Африке и Южной Азии неминуемо исчезнут уже через 50-100 лет. В Сибири, на месте тундры, где нет, и не будет поселений человека в ближайшие 100-200 лет, из-за сильных морозов, нет опасности антропогенного воздействия. Там эти виды получат «второе рождение». 




 Африканский лев в зоопарке Новосибирска. Холода, как видим,  не боится совсем. 




Мамонтова степь 15 тысяч лет назад. Ареал мамонта - светлая штриховка, ареал шерстистого носорога - темная штриховка.

Нужно создать сеть заказников по прототипу парка Зимова, заниматься этим 40-50 лет и экосистема неминуемо начнет восстанавливаться. Смогли же «воскресить» зубра , когда он почти исчез к 20 годам прошлого века через 20-30 лет разведения и селекции. И на месте заболоченной тундропустыни простирающейся сейчас на миллионы кв.километров, где почти нет животных, возникнет богатый биоценоз.
 



Дикие лошади Пржевальского в Аскании-Нова

Конечно не сразу, - но акклиматизация животных для холодной степи не должна создать проблем. Это говорит опыт содержания «тропических копытных» в естественных условиях в парке Аскания-Нова на Украине. 




Олени в парке Аскания-Нова




Туры   и антилопы в Аскании-Нова.







Бизоны  в парке Аскания-Нова




 Африканские антилопы в Аскании-Нова вполне проспособились к холоду

Создание мамонта

Это самая большая проблема воссоздания экосистемы мамонтовых степей. Мамонт – необходимый компонент, так как именно он сможет потреблять растительность в огромных масштабах и создавать просеки в тайге, продуцируя полноценный биоценоз ля других крупных копытных. Разговоры о клонировании мамонта идут давно. Вроде бы больших проблем тут быть не должно, хорошо сохранившиеся трупы мамонтов неоднократно находили, но это только на первый взгляд. ДНК мамонта за тысячи лет все же сильно разрушено – сейчас почти нельзя даже восстановить его полностью, для последующих репликаций и копирования. 




Мамонт  с Острова Врангеля. Вымер всего 2.000 лет назад. 

 На сегодняшний день имеется всего 0.9 ДНК мамонта при требуемом 12-ти кратном запасе продуцирования. Нет, скорее всего, клонировать мамонта в ближайшие 100 лет не удастся. Значит, проблема не решаема? Нет, не совсем так. Мамонт – ближайший родственник индийского слона. У них был общий предок - степной трогонтериевый слон ( он же трогонтеривый мамонт) , обитавший 600 - 370 тысяч лет назад в Африке, Евразии и Северной Америке. 




Трогонтериевый  слон 

Степной трогонтериевый слон уже имел небольшой волосяной покров и был приспособлен к поеданию жестких степных трав. Позднее трогонтеривый слон создал популяцию азиатских южных слонов в Индии и Юго-Восточной Азии - Elephas maximus. 




Индийский слон

На севере Евразии и в Америке он дал популяцию настоящего мамонта - Mammuthus primigenius, наиболее приспособленного к холоду. Самым интересным фактом было и то, что у индийских слонов в условиях холода в зоопарках Европы начала появляться густая шерсть (!).  




Индийские слоны с шерстью в зоопарке Лондона. "Тропические слоны"  очень  любят  играть в  снегу. 

Так что нового мамонта получить вполне возможно, даже не прибегая к клонированию. Нужна направленная селекция индийских слонов. Закрепление признака волосяного покрова и акклиматизация к холодной степи. На это уйдет не менее 40-50 лет, но цель вполне достижима и решаема. Даже шерстистого носорога вполне можно получить, его ближайший родственник - суматранский носорог. Вид носорога очень близкий к суматранскому обитал на Украине и в Европе в холодных условиях 30-40 тысяч лет назад. 


Кого можно акклиматизировать в Сибири

Ссылка: http://gorod.tomsk.ru/index-1281209397.php