Государственная система России программирует «цветную революцию»

21 августа 1991 года Государственный комитет по чрезвычайному положению был распущен. Прошло несколько месяцев, и Советский Союз прекратит свое существование. Произошедшее 24 года назад могло бы быть в современной терминологии охарактеризовано как «цветная революция». Нас волнует сегодня — может ли нечто подобное произойти с Российской Федерацией? Постановка такого вопроса вновь заставляет обратиться к анализу природы «цветных революций».

На настоящее время феномен «цветных революций» исследован, казалось бы, досконально. Однако многочисленные работы посвящены, главным образом, технологическому аспекту революций. Получается, что достаточно понять и изучить технологии «цветных революций», и противодействие им в виде контр-технологий будет найдено. Собственно, эти технологии и не скрываются, открыто популяризируются в книгах, учебных пособиях, на интернет-порталах. Джин Шарп — далеко не единственный публичный наставник по «цветным революциям» сегодня. Все обо всем знают, однако революции, как происходили, так и происходят с усиливающейся частотой. Значит дело не в технологиях, а в системе.

«Цветные революции» закономерно продуцируются определенным типом систем. Приходя к этому пониманию, следует по новому взглянуть на вопрос о возможностях «цветной революции» в России. Она не просто возможна, а системно запрограммирована. Обратимся вначале к «Стратегии Национальной Безопасности Российской Федерации до 2020 года». Она была принята в 2009 году и преподносилась как методологический прорыв в осмыслении задач обеспечения национальной безопасности. В свете реалий 2015 года этот документ выглядит совершенно иначе. Ниже приводятся некоторые фрагменты текста Стратегии:

«…на основе эффективного участия в мировом разделении труда»

«Для защиты своих национальных интересов Россия, оставаясь в рамках международного права, будет проводить рациональную и прагматичную внешнюю политику, исключающую затратную конфронтацию, в том числе и новую гонку вооружений»

«Россия будет наращивать взаимодействие в таких многосторонних форматах, как «Группа восьми»…»

«Российская Федерация выступает за всемерное укрепление механизмов взаимодействия с Европейским союзом, включая последовательное формирование общих пространств в сферах экономики, внешней и внутренней безопасности, образования, науки, культуры. Долгосрочным национальным интересам России отвечает формирование в Евроатлантике открытой системы коллективной безопасности на четкой договорно-правовой основе».

Очевидно, что документ, как минимум, безнадежно устарел и нуждается в скорейшей замене. В прогностическом плане Стратегия оказалась несостоятельна, а соответственно, и ее исходная модель видения развития мира — неверна.

Практическая деятельность органов ответственных за обеспечение национальной безопасности задается неверными теоретическими посылами. Она представляется в документе следующим образом: «Главными направлениями государственной политики в сфере обеспечения государственной и общественной безопасности на долгосрочную перспективу должны стать усиление роли государства в качестве гаранта безопасности личности, прежде всего детей и подростков, совершенствование нормативного правового регулирования предупреждения и борьбы с преступностью, коррупцией, терроризмом и экстремизмом, повышение эффективности защиты прав и законных интересов российских граждан за рубежом, расширение международного сотрудничества в правоохранительной сфере».

Угрозы «цветной революции» и подрыва государственного суверенитета, таким образом, вообще не обозначены. Приоритет отдается защите прав личности, что корреспондируется и с Конституцией 1993 года.

Феномен «цветных революций», равно как и любой другой общественный феномен, может быть рассмотрен в различных методологических ракурсах. Но принципиально важно выбрать именно ту методологию, которая бы позволяла продвинуться в наибольшей степени вперед в его осмыслении. Когда-то на заре становления гуманитарной науки в фокусе анализа находилась деятельность персоналий. История представлялась, в частности, как поле деятельности великих правителей, полководцев, создателей религий. «История государства российского» Николая Карамзина — классический пример такого рода методологической развертки. На следующем этапе осуществился перенос акцентов на анализ функционирования общества. Субъектом истории становятся теперь не великие люди, а народы. Но общество становится таковым, будучи лишь определенным образом структурировано. Данная логика приводит на следующем этапе гуманитарные науки к анализу систем. В условиях глобализации такие системы оказываются встроены в друг друга в масштабах мира. Возникает мир-системный анализ. Для разграничения значимых и незначимых связей и факторов в системах возникает задача парадигмального анализа.

В постсоветский период гуманитарные науки пошли в прямо противоположном направлении. Этот тренд условно можно охарактеризовать формулой — «назад к Карамзину».

Именно в рамках традиции Карамзина и рассматриваются чаще всего феноменология «цветных революций». Проблема сводится к позиции и волевым качествам персоналий. Янукович был слабый политик и потому дважды допустил «Майдан», тогда как Путин — политик сильный и ввиду этого при нем аналог Майдана в России невозможен. Но дело не в Януковиче, и не в Путине. Система задает ту или иную историческую логику. Украинская и российская системы государственности парадигмально подобны. А если так, то и исход их должен быть подобным. Вопрос здесь только о сроках. Избежать «цветную революцию», Россия способна. Однако это возможно лишь при условии смены модели жизнеустройства.

Политический режим, вне зависимости от страны, должен иметь систему опор. Чтобы низвергнуть режим необходимо, соответственно, эти опоры «подпилить». Современный российский политический режим может показаться кому-то достаточно грозной силой. Но при анализе его опор обнаруживается, что все они «подпилены». Русский бланкист Петр Ткачев в девятнадцатом веке говорил о том, что революция стоит на пороге Российской империи, поскольку государство лишено опор и «висит в воздухе». По отношению к современному российскому государству ткачевский диагноз еще более справедлив. Важнейшие опорные столпы политического режима — следующие:

• — идеология;
  
  — государственное регулирование экономики;
  
  — опора на национальную валюту;
  
  — минимизация внешнего долга;
  
  — государственная монополизация внешней торговли;
  
  — наличие социального лифтинга;
  
  — удовлетворенность жизнью большинства населения;
  
  — институты рекрутинга политической элиты;
  
  — контроль за информационным пространством;
  
  — цивилизационная надэтническая идентичность;
  
  — наличие карательных политических институтов (политическая полиция, политическая цензура;
  
  — цивилизационноидентичная культура;
  
  — минимизация социальных противоречий, институты поддержания социальной справедливости;
  
  — минимизация региональных противоречий, связность регионов;
  
  — прочность национальных традиций;
  
  — патриотическая версия истории;
  
  — цивилизационно-ценностное воспроизводство социума через систему образования;
  
  — национальная теория государственного управления;
  
  — некоррумпированность (неподкупность) элиты;
  
  — наличие институтов политической мобилизации;
  
  — приоритетность ценности национального суверенитета, неприятие космополитизма;
  
  — мировоззренческое разграничение добра и зла, «своих» и «чужих»;
  
  — приоритетность национальных интересов и ценностей над международными нормами и принципами права;
  
  — приоритет в обществе идеального над материальным;
  
  — политическая цельность власти, отсутствие клановых противоречий.

Почти ни одной из этих опор современное российское государство не обладает. (Рис. 1).

Рис. 1. Институты обеспечения устойчивости политического режима

Вместе с тем, существует, не претерпев сущностных изменений, включенность российского национального государства в западноцентричную мир-систему. Все основные сферы жизнеобеспечения России выстроены по лекалам этой включенности:

• — финансовая система — долларово-евровая основа финансов;
  
  — экономика — встроенность в мировую систему разделения труда с функцией сырьевого придатка;
  
  — культура — американизация, голливудский эталон;
  
  — социальные отношения — гоббсовская модель общества социальной конкуренции;
  
  — образование — болонская система;
  
  — элита — вклады и имущество за рубежом;
  
  — теория государственного управления — неолиберализм, концепции американской политологии и экономики;
  
  — наука — западные индексы цитируемости;
  
  — воспитание — нормативизация англоязычия, ориентир жизни за рубежом.

Венчает всю эту систему принятая по итогам поражения в «холодной войне» несуверенная Конституция.

Будучи лишен национальных опор, политический режим в России, вместе с тем, оказывается в зависимом положении в отношении внешних факторов и обстоятельств. В практическом плане это означает, что для внешнего актора нет принципиальных помех для организации революции. (Рис. 2).

Рис. 2. Западническое поражение институтов жизнеобеспечения в России

«Цветная революция» в России программируется логикой того исторического тренда в рамках которого осуществляется ее развитие три последние десятилетия. В чем состоит сущность этого процесса с позиций макроистории. Существует и исторически реализуется мировой западный проект. Его целевой ориентир — мировая гегемония Запада. Главным препятствием в достижении этой цели исторически выступила Россия. Достичь мирового господства без устранения данного препятствия было невозможно. Попытки его устранения военным путем не увенчались успехом. Разрабатываются новые технологии борьбы с российской (тогда советской) государственностью, акцентированные на подмене общественных ценностей и поражение коллективного сознания. Такая тактика борьбы привела к успеху.

«Перестройка» явилась рубежом, задающим западнический тренд развития страны. Позднесоветская элита принимает идеологию западничества. В 1991 г. происходит первая «цветная революция», следствием которой было принятие курса инкорпорации России в западноцентричную мир-систему. По мере этой инкорпорированности российское государство лишалось своих суверенных потенциалов. Тогда когда процесс становится уже необратимым, России дают понять, что в качестве самостоятельного и целостного геополитического субъекта ее существование подошло к концу. Попытки «соскочить с крючка» западного проекта подавляются ввиду того, что суверенные потенциалы России за истекшие тридцать лет были подорваны. Итогом этой развертки должен стать финальный распад страны.

«Цветная революция» №2 и должна поставить эту точку посредством соответствующей политической операции.

Исходная точка программирующая «цветные революции» в России, таким образом, обнаруживается в факте западнического выбора. Следовательно, для предотвращения революции надо сменить программу. Идеологически это означает смену западнической парадигмы. (Рис. 3).

Рис. 3. «Цветная революция» запрограммирована западническим выбором

Основной приводной ремень «цветных революций» заключается в связке аффелированного на Западе мирового олигархата и национальной компрадорской буржуазии. Интересы их в десуверенизации национальных государств совпадают.

Интерес мирового олигархата состоит в том, чтобы привести к власти в соответствующих государствах «своих». Это необходимо ему для создания за счет соответствующих государств новых финансовых рынков. Геополитическая составляющая интересов мирового олигархата — обеспечение доминирования Запада. Интересы компрадорской буржуазии заключаются во включенности в мировые финансовые потоки. Препятствием в реализации интересов мирового олигархата и компрадорской буржуазии является национальное государство. Соответственно, данная помеха должна быть ликвидирована. Интеграция в мировую капиталистическую систему задает эту логику. «Цветная революция» и оказывается инструментом в руках компрадорской буржуазии по осуществлению десуверенизации национального государства. Капиталистическая модель по самой своей сущности будет работать на перспективу «цветной революции». А ввиду инкорпорирванности компрадорской буржуазии и ее креатуры во власть, «цветные революции» оказываются инициируемы властью. (Рис. 4).

Рис. 4. «Цветная революция» как следствия в мировую финансово-экономическую систему

Секрет успешности «цветных революций» состоит в том, что главным внутренним субъектом их реализации является сама власть. Революции классического типа состояли в том, что возглавляемая контрэлитой революционная часть общества свергала элиту. Рецептура противодействия революциям заключалась, соответственно, в выстраивании барьеров, защищающих от нее власть. Во время «цветных революций» элита не низвергается. Она остается прежней. В результате произошедшей трансформации могут поменяться лишь персоналии на первых креслах. Ввиду того, что сама элита и инициирует «цветные революции» выстраивание защитных барьеров вокруг власти оказывается лишено смысла.

Напротив, в качестве противодействия реализуемого компрадорами проекта десуверенизации нужны барьеры, ограждающие элиты от возможности реализации ею антинациональных революционных сценариев.

Рис. 5. Власть — главный внутренний субъект «цветных революций»

С позиции понимания «цветных революций» как явления продуцируемого системой целесообразно уже посмотреть и на технологии их осуществления. Широкое обнародование этих технологий вызывает вопросы. Непонятно зачем раскрываются карты, которые, казалось бы, надо тщательно скрывать от противника. Возникает ощущение «ложного следа». Соотнесение работ Джина Шарпа с феноменологической реальностью «цветных революций» убеждает в этом со всей очевидностью. (Рис. 6).

Рис. 6. Джин Шарп — «ложный след»

Шарп преподносил «цветные революции» как ненасильственное сопротивление режиму. Однако практическая их реализация показывает, что насилия было в них предостаточно, и применение силы предполагалось с самого начала. Еще на стадии подготовки создавались боевые отряды, осуществлялась их тренировка, приобреталось оружие. Вооруженная сила была применена уже во время Румынской революции 1989 года. В дальнейшем она применялась в революциях в Грузии, Киргизии, Египте, Тунисе, Йемене, Ливии, на Украине… (Рис. 7)

Основной актор «цветной революции» выступает, согласно Шарпу, протестующая толпа манифестантов. Опять «ложный след». Манифестанты оказывались отвлекающей силой, тогда как нити заговора были сосредоточены в руках части властной бюрократии. Протестующая толпа появлялась только после того, как ее вожаки получали отмашку из структур власти, что вооруженные силы применены не будут. Идеологией «цветных революций» Шарп определял борьбу за свободу. Однако опыт «цветных революций» показывает, что они могут осуществляться под самыми разными идеологическими знаменами. Либеральное знамя может быть, к примеру, заменено на националистическое. Шарп дал широкий перечень тактических приемов и практик «цветных революций». Однако в нем отсутствовал ключевой прием, служивший детонатором революционных выступлений — «стрельба по своим». А между тем, применение этого приема четко прослеживается от «цветных революций» «бархатной волны» до Евромайдана.

Рис. 7. Миф о «цветных революциях» как ненасильственном сопротивлении

Неправильная идентификация акторов «цветной революции» и технологического арсенала революционных сил может дорого обойтись государству. Многократное переиздание в Советском Союзе выдержала в свое время книга Н.Н.Яковлева «ЦРУ против СССР». Основным внутренним противником советской власти в ней идентифицировались диссиденты. Назывались фамилии Сахарова, Солженицына, Орлова, Гинзбурга. Реально в процессе крушения СССР диссиденты не сыграли сколько бы то значимой роли. Основным актором стали представители партийной элиты. Главный противник, таким образом, не был своевременно обнаружен, а диссиденты оказались лишь отвлекающей мишенью. (Рис. 8).

Рис. 8. Ошибочная идентификация основного внутреннего противника — диссиденты

В большинстве случаев к власти в результате «цветных революций» приходили фигуры, входившие и прежде в обойму политического истэблишмента. Ряд пришедших на революционной волне «новых» лидеров представляет когорта бывших высокопоставленных чиновников и лиц «ближнего круга»: Б.Н.Ельцин — бывший первый секретарь МГК КПСС, член ЦК (Россия), В.А. Ющенко — бывший премьер-министр, П.А. Порошенко — бывший министр экономического развития и торговли, бывший министр иностранных дел (оба Украина), М.Н.Саакашвили — бывший министр юстиции (Грузия), К.С.Бакиев — бывший премьер-министр (Киргизия), М.Ф.Гимпу — бывший председатель Парламента (Молдова), Мустафа Мухаммад Абд-аль-Джалиль — бывший председатель Государственного комитета юстиции (Ливия), Абд-Раббу Мансур Хади, бывший вице-президент (Йемен), Фуад Мебаза — бывший председатель Парламента представителей (Тунис) и др. Исходя из этого ряда потенциальных лидеров «цветной революции» в России следует искать не среди протестующих манифестантов, а в бюрократических креслах высшей власти.

Мировой проектёр, обладая неограниченными ресурсами, использует их при развертке сценария «цветной революции», работая одновременно со всеми социальными группами. Однако эта работа выражается различными императивами.

В отношении элиты применяется императив — «купить». Купить элиту не означает буквально прямого подкупа (хотя не исключен и он). Подразумевается, прежде всего, принятие элитой ориентира включенности в западноцентричную систему распределения благ (комфорт) и финансовых потоков. В отношении народа применяется прямо противоположная формула — «разорить». Ухудшение социального положения объективно вызывает рост протестных настроений в отношении власти. Наконец, по отношению к группам маргиналов реализуется установка — «политически радикализовать». Без маргинальных элементов, как известно, не происходила не одна революция как классического, так и неклассического типа. Из них чаще всего формируются боевые отряды революционных сил.

Соединенное выступление элиты, направляющей весь революционный процесс, масс, используемых в качестве широкого протестного фона, и маргиналов, штурмующих правительственные учреждения, обеспечивает успех всей операции. (Рис. 9).

Рис. 9. Подходы в работе с целевыми социальными группами в целях проектирования «Цветной революции»

Если «цветная революция» запрограммирована системой, то и противостоять ей возможно исключительно системным образом. Но смена системы сама по себе и есть революция. Значит, речь может идти о двух различных революционных перспективах. Одна — десуверенизационная, приводящая в итоге к геополитическому распаду страны. Вторая — ресуверенизационная, соотносимая с идеологией национального освобождения. Для высшей власти исторический выбор состоит в том, что либо она оседлает национально-освободительную революцию, возглавит ее, либо будет сметена посредством «цветной революции». (Рис. 10).

Рис. 10. Три версии революции в России

«У человечества, — говорил в свое время великий математик и логик Альфред Уайтхед, — есть только два пути — или развитие, или деградация. Консерватизм в чистом виде противоречит сути законов Вселенной».

Консервация существующей системы российского жизнеустройства — бесперспективна ввиду ее нежизнеспособности. Пройдет некоторое время, и она с неизбежностью будет заменена. Принципиальный вопрос сегодня уже не в том, способна ли она сохраниться, а в существе замены. Сценариев такой замены три. Первый — «оранжевая революция», вариант новой либерализации. Второй — «коричневая революция», вариант построение националистического государства. Обе эти сценарные версии «цветной революции» могут лишь стать ускорителем геополитической гибели. Остается третий вариант революции — национально-освободительной. При этом варианте Россия возвращается на цивилизационноидентичные рельсы развития, выходит из внешних мир-систем и восстанавливает собственную россиецентричную мир-систему.

Вардан Эрнестович Багдасарян — д.и.н., проф., зам. главы Центра научной политической мысли и идеологии

ИСТОЧНИК

ЕЩЁ ПО ТЕМЕ

Надеяться не на кого — пора собираться

Мотивационная реконструкция профессиональности первого лица государства

В фокусе борьбы — культура

От либеральной патологии — к будущей России. К нравственному государству