Весьма распространено мнение, что в России никогда не ценили человеческую жизнь. Достаточно ввести в поисковых системах соответствующий запрос, чтобы увидеть, что данная или похожая фраза встречается на просторах рунета в больших количествах. Однако, на деле всё обстояло совсем не так.
После крещения Руси в 988 году на Русь пришли епископы из Византии, которые пытались вмешиваться в дела государственного управления, основываясь на Номоканоне - византийском сборнике церковно-гражданских законов, система наказаний которых включала в себя и смертную казнь. В языческой Руси смертной казни (т.е. лишение жизни, совершаемого от лица государства) не было. За убийство полагалась или кровная месть (лишение жизни, совершаемое частным лицом) или штраф («вира»). Соответствующая норма записана в 1-й статье правового кодекса(«Правда Ярослава», основанная на устном законе и обычном праве Руси), выданном в 1016 году Ярославом Мудрым Новгороду: «Убьет муж мужа, то мстит брат за брата, или сын за отца, или сын брата, или сын сестры; если не будет никто мстить, то 40 гривен за убитого».
Внедрить смертную казнь за разбой на Руси попыталось византийское духовенство1:
“Умножились разбойники, – говорили епископы. – Почему ты не казнишь их?” – “Боюсь греха”, – отвечал князь. – “Ты поставлен от Бога на казнь злых, тебе достоит казнити разбойников, но с испытом”. Владимер же отверг виры, нача казнити разбойников. И реша епископы и старци: рать многа; оже вира, то на оружьи и на конихъ буди; и рече Володимеръ: тако буди. И живяше Володимеръ по устроению отьню и дедню.
Дореволюционный историк русского права, профессор Николай Павлович Загоскин писал по поводу вышеприведённого фрагмента летописи2:
Владимир отверг денежные пени, которыми карались по русскому праву разбойнику, и начал их казнить, - повествует летописец. Таким образом, византийский закон победил русский закон и получил практическое применение. Но эта победа продолжалась недолго: смертная казнь на этот раз не привилась к русской жизни и уже вскоре в. к. Владимир отменилотменил ее, возвратившись к прежней системе денежных пеней: «И живяше Владимер по устроенью отню и дедню». Здесь отсутствие смертной казни прямо называется «устроеньем», т. е. режимом, «отцовским и дедовским», который устоял перед попыткою византизма отменить его.
Уже в «Правде Ярославичей» от 1072 года кровная месть как наказание вообще не предусматривается – за убийство положен только штраф. Владимир Мономах(1053—1125) в своём поучении детям писал «Ни правого, ни виновного не убивайте и не повелевайте убить его; если и будет повинен смерти, то не губите никакой христианской души»3. Естественно, несмотря на то, что смертная казнь законом не была предусмотрена, убийства, как метод межкняжеской борьбы, происходили (например, иссечение и ослепление в 1068 г. Мстиславом Изяславовичем 70 человек киевлян, изгнавших Всеслава). Однако, эти случаи являются примерами беззакония, а не актом уголовного правосудия.
Официальную прописку в русском законодательстве смертная казнь впервые получила в 1397 г. в Двинской грамоте, которая была дарована Двинской земле великим князем московским Василием I Дмитриевичем после присоединения двинян к Москве. Там предусматривалась смертная казнь за кражу, совершенную в третий раз.
В "Судебнике" (своде законов) Ивана III от 1497 года смертная казнь назначалась за следующие категории преступлений : призыв к мятежу, кражу церковного имущества; убийство; подмет, то есть подбрасывание вещей в дом человека с целью впоследствии обвинить его в краже; поджог. Закоренелый убийца и разбойник, известный обществу в этом качестве (ведомый лихой человек) тоже мог быть казнен при подозрении в любом серьезном преступлении.
Наиболее жестоким из русских царей считается Иван Грозный. Все слышали про то, что он убил своего сына и про опричнину, наводившую ужас на всё страну. Однако, всё познаётся в сравнении. По подсчётам одного из самых авторитетных исследователей эпохи Ивана Грозного – историка Руслана Скрынникова, общее число казнённых составляло 3-4 тыс. человек. Сюда же надо добавить число жертв опричного разгрома Новгорода в декабре 1569 г., которое, по разным оценкам, колеблется от 2-3 тыс. до 10-15 тыс.4 Таким образом, максимальное число жертв правления Ивана Грозного – не более 20 тыс. человек. Это, заметим, с 1545 по 1584 г., т.е. за 39 лет правления.
Всё познаётся в сравнении. Только во время Варфоломеевской ночи (ночь на 24 августа 1572 г.), католики по указанию печально известной матери французского короля Карла IX Екатерины Медичи вырезали от 5 до 30 тыс. гугенотов (т.е. протестантов). Мера оказалась кровавой, но эффективной – по протестантам был нанесён сокрушительный удар, и, как показала дальнейшая история, протестантизм не смог завоевать сильных позиций во Франции.
Стоит отметить, что нередко Ивана Грозного сравнивают с английским королём Генрихом VIII (правил с 1509 по 1547 годы), при котором якобы только по закону о бродяжничестве за 2 года было казнено 72 тыс. человек. Однако, данная цифра не имеет под собой серьёзных оснований, что показал в своём ЖЖ специалист по истории средневекового европейского права Антон Томсинов. Процитирую соответствующий фрагмент5:
Что же до цифры в 72 000 казнённых, то о ней сейчас практически не вспоминают в научных работах в отличие от публицистических, тем более что ещё историки 19 века признали её вообще не имеющей оснований гипотезой. При этом хочется напомнить, откуда эта цифра взята. В 99% случаев называющие её вообще не приводят источника или переписывают друг у друга. В 1% ссылаются на Холиншеда, издавшего свою хронику через четверть века после смерти Генриха VIII. На самом деле писал это не сам Холиншед, а его коллега Уильям Харрисон в книге 1557 года (http://books.google.co.uk/books?id=4qwDICPz6OoC&pg=PA193&dq=), который ссылался на гороскоп Эдуарда VI, принадлежащий перу Джироламо Кардано, который в свою очередь ссылался на мнение французского епископа Лисьё.
Французский католический епископ, естественно, не может считаться хоть сколько-нибудь достоверным источником о делах в соседнем государстве, тем более которое возглавляет порвавший с папой Римским и создавший англиканскую церковь король Генрих VIII. Чтобы понять абсурдность цифры в 72000, достаточно указать, что это полторы численности населения тогдашнего Лондона, а всего в Англии проживало в то время около 3 млн. человек. Собственно, данный пример с Генрихом VIII приведён только для того, чтобы показать, сколь устойчивы могут быть исторические мифы – в английских статьях про Генриха VIII эти 72000 казнённых фигурируют и по сей день.
Заглянем немного вперёд – в первую половину 17 века всё в ту же Англию. В деле уничтожения людей отличился вождь Английской революции Оливер Кромвель. В 1649 году он высадился в Ирландии с войсками для подавления там национально-освободительного восстания. Результат – резкое сокращение численности населения страны. Если в 1641 г. в Ирландии проживало более 1,5 млн человек, то в 1652 г. осталось лишь 850 тыс., из которых 150 тыс. были английскими и шотландскими новопоселенцами. Можно, конечно, указать на то, что он уничтожал граждан другой страны (хотя Ирландия в то время управлялась английской администрацией), но ведь и при подавлении протестных движений левеллеров и диггеров непосредственно в самой Англии Кромвель тоже не отличался милосердием.
Таким образом, Иван Грозный ничем особо не выделяется из числа жестоких европейских правителей того времени. Тут стоит обратить внимание на тот факт, что не самого впечатляющего числа жертв его правления (напомним – по максимальным оценкам это 20 тыс. за 39 лет) хватило для того, чтобы он получил прозвище Грозный и остался в народной памяти самым жестоким русским царём. Т.е. для предшествующего периода русской истории даже такой не самый высокий уровень репрессий вовсе не был характерен.
Некоторые сторонники той теории, что человеческая жизнь никогда в России ни во что не ставилась, приводят в качестве доказательства утверждение о том, что при Петре I население России сократилось от 20 до 40% (разные публицисты называют разную цифру). И якобы этот факт доказывает, что для достижения своих целей государство никак не считалось со средствами. Тезис о сокращении населения при Петре I впервые в российской исторической науке появился в работе П.Н. Милюкова "Очерки по истории русской культуры", опубликованной в 1910 году. По подсчётам Милюкова, с 1687 по 1719 год население России сократилось на 20%. Уже в дальнейшем, после Милюкова, авторы различных статей, ругавших Петра I, цифру в 20% произвольно увеличивали по своему усмотрению.
На самом деле всё совсем не так. Ещё в 1977 году вышла книга историка Ярослава Водарского "Население России в конце XVII - начале XVIII века", где он на основе архивных данных показал, что население России за период с 1678 по 1719 год не только не сократилось, но выросло на 39%6. Книга эта сугубо научная, с большим количеством таблиц с цифрами, и видимо по этому прошла мимо внимания публицистов. Так до сих пор миф о сокращении населения при Петре I и кочует из одной статьи в другую.
Вернёмся к смертным казням. При Петре I смертная казнь полагалась за 123 вида преступлений, однако на практике казнили только за мятеж, убийство и измену; в остальных случаях применялись телесные наказания, ссылка на каторгу (как на определённый срок, так и навечно) и клеймление. При его дочери, Елизавете Петровне, казней не было вообще (справедливости ради отметим, что бывали случаи, что человек умирал от наказания кнутом из-за большого числа ударов). Смертные приговоры в её правление выносились, но императрицей не утверждались. Это, кстати говоря, важное отличие смертной казни в России от большинства других европейских стран – смертный приговор всегда утверждался императором (за исключением случаев военного положения, когда приговор выносил военно-полевой суд).
При Екатерине II было казнено всего 9 человек. Четверо – участники Пугачёвского бунта, включая самого Пугачёва, ещё четверо – участники Чумного бунта 1771 г. в Москве, и один – Василий Мирович, пытавшийся спасти бывшего императора Иоанна Антоновича. При Александре I было казнено 84 человека7. Для сравнения, в Англии с 1770 по 1830 год было казнено 7000 человек8.
В то время как в 19 веке во всех крупнейших странах Европы за умышленное убийство полагалась смертная казнь, в России при Николае I был казнен 21 человек9 — все за государственные и военные преступления. За тяжёлые уголовные преступления в России полагалась каторга.
В чём же истоки такого расхождения в этом вопросе с Европой? Большинство задающихся этим вопросом склонны объяснять это «менталитетом», православием, «духовностью» и другими трудноформализуемыми понятиями. Однако, можно объяснить это куда более объективным и рациональным фактором. Дело в том, что Россия всегда была и остаётся крайне малонаселённой страной – в сравнении со своими размерами, конечно.
Вот простые цифры – население Российской империи в 1795 г. составляло 29 млн. человек10, а Англии к концу 18 века оно составляло 9 млн. человек11. Население России было всего в три раза больше английского, но размер территории несопоставим – взгляните на карту России и Великобритании. Напомним, что Российская империя того периода по площади была больше современной России за счёт Украины, Белоруссии, Казахстана и Прибалтики. Чтобы было нагляднее, воспользуемся таким вполне конкретным показателем, как плотность населения. В Англии на конец 18 века он составлял 37 человек на кв. км., а в Российской империи – 1.4 человека на кв. км.
Естественно, в таких условиях катастрофической нехватки населения государство просто не могло позволить себе широкое применение смертной казни. Поэтому и каждый смертный приговор утверждался монархом – потому что, вопреки общераспространённому нынче мнению, жизнь человека тогда высоко ценилась и государство смотрело, нельзя ли вместо смертной казни человека использовать более эффективно – сослать на каторгу в Сибирь, например. Не стоит думать, что ссылка на каторгу – это всё равно что пожизненное заключение с тяжёлыми условиями труда. Обычно, если речь не шла о «вечной каторге», которую можно было получить за уж совсем страшные злодеяния, осуждённого за тяжкие преступления или сразу на поселение на окраину страны, или на каторжные работы на определённый срок, а затем на поселение. Тем самым правительство пыталось решать проблему колонизации окраин страны. О том, как выглядела ссылка в конце 17 века, пишет в своём труде «Уголовное право» (опубликован в 1902 году) известный русский юрист Николай Таганцев12:
Равным образом и по отношению к отдельным преступникам ссылка нередко являлась заменяющем наказанием при помиловании: «Довелся смертной казни, и Великий Государь помиловал, велел живот дать, вместо смерти сослать в ссылку». Ссыльные направлялись в разнообразные местности в украинные и понизовые места, позднее в Сибирь; но по большей части в законе не определялось место ссылки, что давало возможность направлять ссыльных туда, где чувствовалась наибольшая потребность в рабочих руках. Старая Русь почти не знала непроизводительной ссылки: ссылаемые «в службу», «в посад» и «на пашню» по прибытии на место одинаково тотчас шли в дело — кто на пашню, кто для делания засек и просек, а кто и прямо на то же государево дело, на котором он прежде проворовался. Ссыльным пашенным людям отдавалась земля и давалась ссуда на пашню, на лошадиную покупку и на всякий деревенский завод. Только в редких случаях опалы ссыльные заключались на месте ссылки в тюрьмы (Сергеевский). «Московское правительство относилось к ссыльным с большой благосклонностью и было чуждо какого-либо презрения к ним, отнюдь не считая их как бы отверженными, какими они считаются теперь; труды ссыльных, по воззрению тогдашней эпохи, составляли "службу", само состояние ссыльного определяется как чин». При таких условиях понятно, что в ссылку вместе с преступниками направлялись их жены и дети; иногда даже, как, например, в 1699 г. (№ 1690), в новопокоренный город Азов было предписано ссылать именно женатых, а не холостых, и из мастеровых или посадских людей, а не из военных. Государство не выбрасывало преступника как ни на что не годного члена общества; по большей части, не лишало его прав; напротив, оно верило в его исправимость; оно хотело, как говорит грамота верхотурскому воеводе 1697 г., чтобы «однолично всякий ссыльный у того дела был и в том месте жил, где кому и у какого дела быть велено, и бежать бы на старину не мыслил».
Вспомним биографию Федора Михайловича Достоевского. За участие в обществе петрашевцев он в 1849 году в возрасте 28 лет был приговорён к смертной казни, которой заменили каторгой в Омске. С 1850 по 1854 год он провёл чернорабочим в Омском остроге. За хорошее поведение его выпустили и отправили рядовым в 7-й линейный сибирский батальон, а позже он был произведён в унтер-офицеры. В 1860-м году писатель вернулся в Петербург. Таким образом, фактически смертная казнь была заменена на 4 года каторжных работ. Естественно, не всем каторжникам так везло, как Достоевскому, но он не был исключением. Для сравнения, современное российское уголовное законодательство знает только одну замену смертной казни – пожизненное заключение.
Малочисленность населения на Руси сделала невозможным появление такого института, как Инквизиция. Конечно, желающие могут найти достаточное количество фактов в русской истории сожжения на кострах еретиков и колдунов, однако это явление никогда не было таким массовым, как в Европе, и «охота на ведьм» никогда не превращалась в систему. Государство просто не могло себе позволить сжигать тысячами своих подданных только за то, что они толкуют Библию не так, как положено или потому что их подозревают в ворожбе.
О том, насколько высоко на Руси ценилась жизнь каждого человека, говорит существование в 1551—1679 годах специального налога на выкуп пленных («полоняничные деньги»). В 16-17 веках Россия сильно страдала от набегов крымских татар, поэтому выкупать приходилось преимущественно из Крыма. Выкупались пленники всех сословий – от низших до высших, но, конечно, по разным ценам.
Безусловно, в существовании такого налога играли роль религиозные соображения – что негоже православному человеку находиться под властью нехристей, но, как нам кажется, фактор недостатка людей в стране тоже играл важную роль в стремлении государства возвратить пленников.
Ещё один небольшой штрих – чем на Руси и в Западной Европе измерялось состояние феодала? Тем, что было в дефиците. На западе – площадью принадлежавших ему земель, в России - числом принадлежащих ему крепостных душ (хотя крепостное право до определённого момента было и там и там).
Марксистско-ленинский классовый подход к изучению истории гласит, что царь – «первый помещик и главный крепостник» и власть всегда защищала интересы своего класса, т.е. помещиков. Более детальное углубление в историю показывает, что так происходило не всегда.
Русский народ свободолюбив, а потому крепостные крестьяне часто бежали от своих помещиков. В 17 веке беглые оседали, главным образом, севернее Белгородской черты, где еще были свободные земли, или уходили на Дон13.
В свою очередь, правительство испытывало проблемы с защитой южных рубежей от набегов крымских татар. Проблема была всё та же – недостаток людей. В итоге был найден компромисс.
Вожаки переселенцев-беглецов входили в контакт с местными воеводами, те указывали им места, стратегически выгодные с точки зрения обороны и пригодные для заселения и выдавали им царские грамоты. Грамоты эти на определённый срок освобождали поселенцев от власти воевод, от податей и повинностей, давали разрешение заниматься торговлей в своих селениях и держать шинки. Взамен поселенцы обязаны были «строить свои городы и места, и селитца дворами, и пашенные свои земли распахивать, и береженье держать для себя от приходу воинских людей», то есть, переводя на современный русский язык, сами должны были защищать себя от татар. Историк Ярослав Водарский отмечает, что эта мера позволяла держать русские гарнизоны даже в конце 70-х годов XVII в. только в шести крепостях: Валуйках, Маяцком, Чугуеве, Салтове, Харькове и Торе. Естественно, беглецы обратно их хозяевам не выдавались, и вообще, как видно из вышесказанного, никак не наказывались. Так общегосударственные интересы были поставлены выше классовых.
После того, как в 1679-1681 г. южнее Белгородской черты была построена Изюмская черта, а демографическая ситуация существенно улучшилась из-за наплыва украинских переселенцев, политика властей относительно беглецов ужесточилась - воеводам было указано, чтобы они в «новопостроенные городы из украинных городов русских беглых служилых и тяглых людей и боярских холопей и крестьян к себе не принимали»13. Как видим, государственная карательная политика в этом вопросе была сугубо рациональной и исходила из реальной демографической ситуации.
Такая же политика проводилась и в 18 веке. Так, 13 мая 1763 года был издан указ, по которому беглые крестьяне, осевшие в Польше и Литве, получали право селиться в пограничных губерниях, в дворцовых или государственных волостях. При этом их прежним хозяевам такие крестьяне засчитывались как рекруты, или же выдавалась некоторая денежная компенсация.
Таким способом правительство заселяло Новороссию – территорию южной Украины и нынешних Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краёв, присоединённых в ходе войн с Крымским ханством и Османской империей. И после 1763 г. правительство снисходительно смотрело на беглых крестьян, селившихся на новоприобретённых территориях – другого способа массово заселить эти земли в условиях крепостного строя всё равно не было.
Часто можно услышать сравнение колонизации Сибири и Дальнего востока с колонизацией Америки. Сравнение это не в пользу европейцев, которые весьма жестоко обращались с индейцами, в результате чего их численность сократилась на 90% и более. Если копнуть глубже, или хотя бы вспомнить прочитанные в детстве книги про индейцев, можно узнать, что англичане обращались с индейцами значительно более жёстко, чем французы. Что же было этому причиной? Можно было бы предположить, что французы в целом более гуманны, но события Варфоломеевской ночи и террор периода Великой Французской революции дают все основания усомниться в том, что французы как-то сильно гуманней англичан.
Однако индейцы от них пострадали действительно значительно меньше. И причина вполне рациональна – разный характер колонизации Америки. Английских переселенцев было много, и вследствие этого их основным занятием в Новом Свете было земледелие. А для этого нужно было согнать индейцев с их территории. Французов было мало, и их основным занятием было устройство охотничьих факторий по добыче пушнины и её экспорту в Европу. Соответственно, индейцы им оказывались нужны как охотники, у которых эту пушнину можно задёшево купить, и, как следствие, не возникало необходимости сгонять их с насиженных мест.
Дальше уже возникает вопрос, почему английских колонистов было много, а французских мало, но он выходит за рамки этой статьи. Очевидно, одним из ответов будет то, что французы, в отличие от англичан, не практиковали высылку преступников в Новый Свет.
Так вот, русская модель колонизации Сибири первоначально была аналогичной французской. Русских переселенцев было очень мало - к 1719 г., когда со времени похода Ермака прошло уже 138 лет, в освоенных регионах Сибири жило всего-навсего около 240 тыс. человек. Как следствие, не было необходимости в жёсткой конкуренции за земли. Стычки с местным населением, естественно, происходили, куда ж без этого, но ни один из народов в ходе колонизации Сибири, в отличие от Америки, уничтожен не был. Во-вторых, в северных районах, например, в Якутске, основанном в 1632 году, в принципе ни о каком земледелии и речи быть не могло. Земледелие было возможно только в южных районах Сибири, где была лесостепь - первые упоминания о распашке относятся еще к XVI в. (пашни тюменских и верхотурских русских деревень по р. Туре).
И если в Америке земледелие в значительной степени носило экспортный характер (хлопок, табак и рис), то в Сибири первоначально оно служило исключительно для обеспечения продовольствием местного немногочисленного населения, и, соответственно, носило ограниченный масштаб (житницей России Сибирь стала значительно позже, когда появились железные дороги и возможность вывозить выращенное в европейскую часть страны). А в центр отправлялась добываемая тут пушнина, которую либо выменивали, либо собирали в качестве ясака с местного населения.
Таким образом, рациональных мотивов у русских колонистов истреблять местное население, точно также как и у французов в Америке, не было. Население и не истребляли. В свою очередь царское правительство регулярно слало на места указания обходиться с коренными сибирскими народами хорошо и не притеснять их. Причина понятна – необходимость увеличения числа подданных империи. Естественно, жестокое обращение с аборигенами противоречило этой задаче, а потому его стремились избежать.
Действительно массовое кровопускание собственному народу власти устроили только во время репрессий 1930-х годов – когда демографическая ситуация это позволяла (хотя и тогда страна оставалась малонаселённой). А вот после 1945 года уровень репрессий сократился в разы. Конечно, и внутриполитическая обстановка изменилась, но ведь и репрессировать после огромных потерь во время войны было особо некого.
О том, что тяжелая демографическая ситуация вынуждала власти гуманно поступать даже с предателями Родины, говорит следующий факт. 31 октября 1944 года англичане отправили в СССР 9907 бывших советских военнослужащих, которые попали в немецкий плен и поступили затем на службу в немецкую армию. По статье 193 тогдашнего Уголовного Кодекса РСФСР за переход военнослужащих на сторону противника в военное время предусматривалось только одно наказание — смертная казнь с конфискацией имущества. Так бы с ними в 1937-м году и поступили, но в 1944 году их ждала другая судьба. Официальные советские представители объяснили, что Советское правительство их простило и что они не только не будут расстреляны, но и вообще освобождаются от привлечения к уголовной ответственности за измену Родине. Больше года эти люди проходили проверку в спецлагере НКВД, а затем были направлены на 6-летнее спецпоселение.
В 1952 г. большинство из них было освобождено, причем в их анкетах не значилось никакой судимости, а время работы на спецпоселении было зачтено в трудовой стаж15.
Советское правительство действовало рационально, и в условиях катастрофических военных потерь не могло разбрасываться никакими человеческими жизнями, в том числе и тех, кто перешёл на сторону противника. Именно по этой же причине широко распространённое мнение, что военнопленные в массовом порядке после возвращения в СССР отправлялись в ГУЛАГ, не соответствует действительности16.
Таким образом, резюмируя, можно сказать, что постоянная нехватка населения почти на всём протяжении русской истории вынуждала государство проводить значительно более мягкую карательную политику, чем в европейских странах, иногда вовсе отказываясь от наказания преступников, как в случае с беглыми крестьянами, селившимися на окраинах государства. Именно человеческий ресурс был наиболее дефицитным в русском государстве, что заставляло государство ценить человеческую жизнь выше, чем она ценилась в густонаселённых европейских странах, крайне ограниченно применять смертную казнь, отдавая её в исключительное ведение монарха. Именно такое поведение государства было наиболее рациональным в имевшихся демографических условиях. Если бы в России действительно никогда не ценилась человеческая жизнь, то страна не выстояла бы под напором внешнего враждебного окружения.
Источники:
1 Повесть временных лет. М.; Л., 1950. Ч. 1. С 85–86
2 Очерк истории смертной казни в России. Речь, читанная на годичном акте Императорского Казанского университета ордин. проф. Н. П. Загоскиным. // Известия и ученые записки Казанского Университета – 1892 г. - №1.
3 Поучение Владимира Мономаха // Электронные публикации Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН
4 Опричный разгром Новгорода // statehistory.ru
5 Тюдоры: уголовное право и смертная казнь // antoin.livejournal.com
6 Водарский Я.Е. Население России в конце XVII - начале XVIII века. М.:Наука, 1977 // Миф о сокращении населения при Петре I
7 Татьяна Воротилина. Закрепление и развитие института смертной казни в дореволюционном российском законодательстве // jourclub.ru
8 Capital punishment in the United Kingdom
9 Александр Верещагин. Чуждый обычай // forbes.ru
10 Я.Е.Водарский, В.М.Кабузан. Территория и население России в XV-XVIII вв. //Российская империя. От истоков до начала XIX века. Очерки социально-политической и экономической истории. М.: Русская панорама, 2011. С. 345-346
11 А. Сорокина. Дама с косой отступает или причины снижения смертности в Англии в середине XVIII века // http://demoscope.ru
12 Таганцев Н.С. Лишение свободы: каторга и ссылка на поселение в России до Уголовного уложения // allpravo.ru
13 Водарский Я.Е. Население России в конце XVII - начале XVIII века. М.:Наука, 1977. С. 175 //Миграции населения
14 Там же, с. 176
15 Виктор Земсков. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба // Социологические исследования. 1995. №5.
16 Игорь Пыхалов. Из концлагеря в ГУЛАГ
Комментарии
Прекрасная статья! Спасибо!
Это просто пинок под зад нашим озабоченным креаклам...
Ну и про "кровавую гэбню" не забываем... :-)))
А кто автор?
Еще сразу бросается в глаза, что уничтожение половины (50%!) населения Новгорода автору кажется достоверным, а казнь 72000 англичан (2.4% населения Англии, а не Лондона, который автор почему-то приводит в пример) - "абсурдной цифрой".
Историю всегда пишут победители, часто ангажированные...
... В 99% случаев называющие её вообще не приводят источника или переписывают друг у друга. В 1% ссылаются на Холиншеда, издавшего свою хронику через четверть века после смерти Генриха VIII. На самом деле писал это не сам Холиншед, а его коллега Уильям Харрисон в книге 1557 года (http://books.google.co.uk/books?id=4qwDICPz6OoC&pg=PA193&dq=), который ссылался на гороскоп Эдуарда VI, принадлежащий перу Джироламо Кардано, который в свою очередь ссылался на мнение французского епископа Лисьё...
Ну и статистику от ППП (пол, палец, потолок) ещё никто не отменил... :-)))
Ну и, собственно, основной посыл статьи - на фоне "просвещённого запада" наши правители если не ангелы во плоти, то агнцы божьи точно...
Да этот то абзац я прочитал. Автор, кстати, неправ, что историки эту цифру не считают верной. Поэтому и говорю, что статья хорошая, но вот этот момент сразу бросился в глаза.
Мне так не показалось. Автор пишет оценки от 2-3 тысяч до 10-15 тысяч. А, к примеру, на википедии указаны оценки от 27 до 700 тысяч. Хотя там же написано, что за 13 лет до событий в Великом Новгороде жило 35 тысяч.
Так что ни излишней доверчивости автора, ни "половины населения" в упор не вижу. 2 от 35 тысяч - это около 6%.
По ссылке 4 из статьи.
Согласно новгородской летописи, во вскрытой могиле погибших обнаружили 10 тысяч человек. Кобрин сомневается, что это было единственное место погребения убитых, однако считает цифру в 10-15 тысяч наиболее близкой к истине.
Специально полистал книги Кобрина. Пишет интересно, видно, что специалист по эпохе. И не верить ему оснований нет. Меня лично заинтересовал такой вопрос. Новгородцев карали за сепаратизм. Виновные - одни были известны, других назначили. Но! Ивана Васильевича можно считать кем угодно, но глупым он точно не был. Иначе бы не правил страной четыре десятка лет. Так вот. Уничтожена была местная знать, которая смотрела налево и искала, кто и где заплатит подороже. С семьями, чтобы вывести крамолу под корень. С дворней, на всякий пожарный. С родственниками, чтобы некому было мстить... И это число составило треть города? Может быть, хоть и сомнительно. Город всё равно был нужен, и вырезать каждого третьего - это по тем временам, когда каждый город был крепостью, воевали постоянно всем миром и кормились с дворовых крестьянских и купеческих податей, непозволительная роскошь...
И ещё. Фраза оттуда: "согласно летописи, во вскрытой могиле обнаружили..." какая-то туманная. На Руси могилы не вскрывали. Тем более братские. Не по-христиански это. Поработали наши историки и археологи? Возможно. В летописи было указано точное место захоронения? Сильно сомневаюсь. Могла это быть братская могила после очередного военного нашествия на город, когда у города сил не было хоронить каждого третьего по отдельности? Да запросто. И тогда вполне объяснимы и рублено-колотые раны, и мужчины и дети в общей могиле... И Русь 15-16 веков была не такой уж и богатой, чтобы хоронить, условно, с доспехами и утварью. Всё что могло остаться для жизни оставшихся в живых, снималось, вплоть до порток...
Верно! Ещё и вопрос - ну зачем Кровавому Убийце в своих покаянных молитвах Богу списочек убиенных сокращать в десять и более раз? Нету никакого смысла!
...При другом английском монархе – королеве Елизавете I – были убиты 89 тысяч человек, свидетельствует энциклопедический словарь Граната. По подсчетам английского историка Уильяма Коббета, королева за один год казнила больше, чем вся католическая инквизиция за три столетия! И при этом вошла в историю, как великая правительница своей державы. Вольтер сказал об Англии: «Ее историю должен писать палач».
Англичанин Карлейль дал красочное описание, показывающее, что и по другую сторону Ла-Манша умели избавляться от лишних людей: «Гильотина и «рота Марата» в вязаных колпаках работают без отдыха, гильотинируют маленьких детей и стариков. Революционный трибунал и военная комиссия, находящиеся там, гильотинируют, расстреливают. В канавах площади Терро течет кровь. Рона несет обезглавленные трупы. 90 священников были утоплены депутатом Каррье в Луаре. Женщин и мужчин связывают вместе за руки и за ноги и бросают в реку».
Между тем, когда Великая Французская революция заменила виселицу гильотиной, народ жаловался, что ничего не видно и требовал возвращения виселицы. Еще во второй половине XIX века русский писатель Петр Боборыкин писал: «Кто живал в Париже подолгу, как я, тот знает, что это было за отвращение: публичные казни, происходившие около тюрьмы. Гаже, гнуснее этого нельзя было ничего и вообразить! Тысячи народа, от светских виверов и первоклассных кокоток до отребья – сутенеров, уличных потаскушек, воров и беглых каторжников проводили всю ночь в окрестных кабачках, пьянствовали, пели похабные песни и с рассветом устремлялись к кордону солдат, окружавшему площадку, где высились «деревья правосудия», как официально называют этот омерзительный аппарат. Издали нельзя было хорошенько видеть, но вся эта масса чувствовала себя в восхищении только оттого, что она «была на казни», так лихо и весело провела ночь в ожидании такого пленительного зрелища».
Кстати, последняя публичная казнь во Франции состоялась в середине ХХ века, накануне Второй мировой войны.
Вплоть до начала XX века работала главная виселица Британии – в столь любимом туристами Тауэре. Она имела на разновысоких балках 21 петлю, отслужив пятьсот лет подряд. Еще в 1819 году по уголовному кодексу Англии виселицей каралось 225 преступлений. О любви народа к публичным казням говорит такой британский обычай: нужно, чтобы младенец дотронулся ручкой до повешенного – на счастье.
В 1810 –1826 годах на территории Лондона и относящегося к нему графства Мидлсекс были приговорены к казни 2 755 человек. В это же самое время при Александре I, за все 25 лет его правления, было казнено 24 человека. В 1826 году повесили пятерых декабристов. Казнь совершалась тайно, рано утром, без стечения народа. Пушкин записал мнение удивленного англичанина: «У нас по делу о военном мятеже такого размаха было бы казнено вероятно тысячи три человек!» В России расправа над мятежниками вызвала живейшее негодование в обществе.
И еще одна особенность русского народа – во время казни толпа не ревела, как в Париже и Лондоне, а молча снимала шапки, крестилась и молилась за упокой души казнимых. Вот понастоящему важная мысль – в философской традиции Александра Панарина. В отношении к насилию и жестокости проявляется принципиальная разница между мирами и двумя типами мышления – европейским, механистическим, стремящимся к жесткой упорядоченности, и интуитивистским, пластичным, не терпящим насилия и «правильности», миром русским.
В свете того что во французских и английских городах стояли виселицы которые никогда не пустовали сравнение кажется крайне мягким. Для западников.
Да, именно. Но нашу, Российскую историю не раз переписывали люди ангажированные, во-первых, и разные любители европейских ценностей, во-вторых. А затем многократно цитировали сами себя и распространяли везде, где возможно. Именно поэтому так тяжело снимать наслоения лжи...
Особо мне нравится жизнеописания Ивана IV сделанное Андреем Курбским и западными купцами. Особенно в свете того, что Иван IV порушил торговлю венецианских и ганзейских купцов.