Рентгенография революции.

В качестве развития этой темы, вызвавшей достаточно оживлённое обсуждение, предлагаю обзор очень любопытного, на мой взгляд, документа, способного показать скрытую, не афишируемую сторону событий в России в начале ХХ-го века, а также объяснить истинную мотивацию многих событий как более отдалённого прошлого, так и того, что происходит в наше время.

Напомню, что в этой статье речь шла о неоднозначном влиянии марксизма на ход исторического процесса в России, Европе и во всём мире.

Предлагаемый документ представляет собой стенограмму допроса Х.Г. Раковского, бывшего соратником Троцкого, а также послом СССР в Париже, который состоялся 26-го января 1938-го года в рамках дела «Антисоветского правотроцкистского блока».

Текст стенограммы был опубликован в книге «Красная симфония», которая была выпущена в свет в Мадриде в 1952 году на испанском языке. «В послесловии было указано, что рукопись книги, была найдена в годы Отечественной войны в избе под Ленинградом на трупе с документами на имя Иосифа Ландовского неким испанцем A.I. (надо думать, что из «Голубой дивизии» Франко, воевавшей на стороне гитлеровцев на Ленинградском фронте), и доставлена им впоследствии в Испанию». Полный текст главы этой книги под названием «Рентгенография революции» вместе с приведенной выше цитатой можно прочитать здесь.

Этот допрос состоялся после заявлении Раковского о его желании сообщить следствию важную информацию в обмен на сохранение его жизни.

Текст большой, поэтому здесь привожу только отрывки, которые считаю наиболее интересными.

Прошу прощения за большой объём: слишком много интересных на мой взгляд сведений в исходном тексте, которые не хочется исключать, чтобы не разрушить хоть какую-то целостность восприятия.

«ДОПРОС ОБВИНЯЕМОГО ХРИСТИАНА ГЕОРГИЕВИЧА РАКОВСКОГО ГАВРИИЛОМ ГАВРИИЛОВИЧЕМ КУЗЬМИНЫМ 26 ЯНВАРЯ 1938 ГОДА

Габриель. – Согласно тому, как мы договорились на Лубянке, я ходатайствовал о предоставлении вам последней возможности; ваше присутствие в этом доме означает то, что я этого добился. Посмотрим, не обманете ли вы нас.

Раковский. – Я не желаю и не собираюсь этого желать.

Г. – Но предварительно – благородное предупреждение. Теперь дело идёт о чистой правде. Не о правде «официальной», той, которая должна выявиться на процессе в свете признаний обоих обвиняемых… Нечто, как вы знаете, подчиняющееся целиком политическим соображениям или «соображениям государственным», как бы выразились на Западе. Требования интернациональной политики заставят нас скрыть всю правду, «настоящую правду»… Каков бы ни был процесс, но государства и люди узнают только то, что они должны будут узнать… тот же, кому надлежит знать всё, Сталин, должен знать об этом всё… Итак, каковы бы ни были здесь ваши слова, они не смогут отягчить вашего положения. Знайте, что они не усугубят вашу вину, а, наоборот, смогут дать желаемые результаты в вашу пользу. Вы сможете спасти свою жизнь, в данный момент уже потерянную.

…

Р. – Разве у Ленина не было высших соображений при получении помощи от Германии для въезда в Россию? И нужно ли признавать верными те клеветнические вымыслы, которые были пущены в ход для его обвинения? Не называли ли его также шпионом кайзера? Его сношения с императором и вмешательство немцев в дело отправки в Россию разрушителей большевиков – очевидны…

Г. – Правда это или неправда – всё это не имеет отношения к вопросу.

Р. – Нет, разрешите докончить. Не является ли фактом, что деятельность Ленина вначале была благоприятна для немецких войск?.. Разрешите… Вот сепаратный мир в Бресте, на котором Германии были уступлены огромные территории СССР. Кто объявил пораженчество в качестве оружия большевиков в 1913 году? Ленин. Я знаю на память его слова из письма к Горькому: «Война между Австрией и Россией была бы очень полезной вещью для революции, но вряд ли возможно, чтобы Франц Иосиф и Николай представили нам этот удобный случай». Как вы видите, мы, так называемые троцкисты, изобретатели поражения в 1905 году, продолжаем на данном этапе ту же самую линию, линию Ленина.

Г. – С маленькой разницей, Раковский: сейчас в СССР существует социализм, а не царь.

Р. – Вы в это верите?

Г. – Во что?

Р. – В существование социализма в СССР?

Г. – Разве Советский Союз не социалистический?

Р. – Для меня только по названию. Вот тут-то и кроется настоящая причина оппозиции. Согласитесь со мною, и в силу чистой логики вы должны это признать, что теоретически, рационально, мы имеем такое же самое право сказать нет, как Сталин сказать – да. И если для триумфа коммунизма оправдывается пораженчество, то тот, кто считает, что коммунизм сорван бонапартизмом Сталина и что он ему изменил, имеет такое же право, как и Ленин, стать пораженцем.»

 Троцкист Раковский заявляет, что коммунизм сорван бонапартизмом Сталина. Что значит термин «бонапартизм» - узнаём из следующего отрывка, в котором Раковский проводит параллели между Французской революцией и Российской:

«…

Г. – Хорошо; если, как я предполагаю, вы утверждаете это искренно, то мы уже добились многого: я, сталинец, и вы, троцкист, мы достигли невозможного. Мы дошли до точки, где наши мнения совпали; совпали в том, что в настоящий момент СССР не должен быть разрушен.

Р. – ... В самом деле, на данном этапе и, возможно, в течение нескольких лет, мы не сможем думать о поражении СССР и провоцировать таковое, ибо известно, что сейчас мы находимся в таком положении, что не можем захватить власть. Мы, коммунисты, не извлекли бы из этого пользы. Это положение точное, и оно совпадает с вашим мнением. Нас не может интересовать сейчас развал Сталинского государства; я это говорю и одновременно утверждаю, что это государство помимо всего сказанного – антикоммунистично. Вы видите, что я искренен.

…

Р. –... Хотя сталинский бонапартизм также противостоит коммунизму, как наполеоновский – революции, но очевиден тот факт, что всё-таки СССР продолжает сохранять свою коммунистическую форму и догмат; это коммунизм формальный, а не реальный. И, таким образом, подобно тому, как исчезновение Троцкого дало возможность Сталину автоматически превратить настоящий коммунизм в формальный, так и исчезновение Сталина позволит нам превратить его формальный коммунизм в реальный. Нам достаточно было бы одного часа.»

 Ещё один знАчимый момент – то, что Раковский называет строй в СССР «формальным коммунизмом».

Далее мы узнаём о некой силе, «которая влечёт человечество» к настоящему коммунизму в понимании допрашиваемого:

 «…

Р. – Нет, разумеется. Это необходимость. Невозможно удержать материалистическую эволюцию истории; самое большое – это что её можно затормозить… И какой ценой?.. Ценой её теоретического принятия, чтобы провалить её практически. Сила, которая влечёт человечество к коммунизму, настолько непобедима, что эта самая, но искажённая сила, противопоставленная самой себе, может добиться только замедления быстроты развития; более точно – замедлить ход перманентной революции.

Г. – Пример?..

Р. – С Гитлером – наиболее очевидный. Ему нужен был социализм для победы над социализмом; вот этот самый его антисоциалистический социализм, каковым является национал-социализм. Сталину нужен коммунизм, чтобы победить коммунизм. Параллель здесь очевидна. Но, несмотря на гитлеровский антисоциализм и сталинский антикоммунизм, оба, к своему сожалению, против своей воли, трансцендентно создают социализм и коммунизм… они и многие другие. Хотят или не хотят, знают или не знают, но создают формальный социализм и коммунизм, который мы, коммунисты-марксисты, должны неизбежно получить в наследство.

Кроме того, в приведённом выше тексте Раковский даёт чёткое определение себя и своих единомышленников: «коммунисты-марксисты».

В следующем отрывке появляется очень интересное понятие  «мистический марксизм»:

«…

Р. –…Выслушайте меня в порядке конфиденциальности. С марксизмом получается точно так же, как с древними эзотерическими религиями. Их приверженцы должны были знать только всё самое элементарное и грубое, поскольку у них этим нужно было вызвать веру, т.е. то, что абсолютно необходимо, как в деле религии, так и в деле революции.

Г. – Не желаете ли вы теперь разоблачить передо мной мистический марксизм, нечто вроде ещё одного масонства?

Р. – Нет, никаких изотермизмов. Наоборот, я его изображу с наибольшей ясностью. Марксизм, прежде чем быть философской, экономической и политической системой, является конспирацией для революции. И так как для нас революция – это единственная абсолютная реальность, то философия, экономика и политика истинны только постольку, поскольку они ведут к революции. … Маркс был гениален. Если бы его труды свелись только к одной глубокой критике капитализма, то и это был бы уже непревзойдённый научный труд; но в тех местах, где его произведение достигает степени мастерства, получается как бы произведение ироническое. «Коммунизм, – говорит он, – должен победить, так как эту победу даст ему его враг капитал». Таков магистральный тезис Маркса… Может ли быть ещё большая ирония? И вот, для того, чтобы ему поверили, достаточно было ему обезличить капитализм и коммунизм, превративши существо человеческое в существо рассудочное, что он сделал с необычайным искусством фокусника. … Поверьте мне, когда мы, посвящённые в это, созерцаем изображение Маркса, хотя бы то, которое возвышается над главным входом на Лубянке, то мы не можем сдержаться от внутреннего взрыва смеха, которым заразил нас Маркс; мы видим, как он смеётся в свою бороду над всем человечеством.

Г. – И вы ещё способны насмехаться над самым уважаемым учёным эпохи?

Р. – Насмехаться, я?.. Это восхищение! Для того, чтобы Маркс мог надуть стольких людей науки, необходимо было, чтобы он был выше их всех. Ну, хорошо: для того, чтобы судить о Марксе во всём его величии, мы должны рассмотреть настоящего Маркса, Маркса-революционера, Маркса – по его манифесту. Это значит Маркса-конспиратора, ибо во время его жизни революция находилась в состоянии конспирации. Не напрасно революция обязана своим продвижением и своими последними победами этим конспираторам.

Г. – Следовательно, вы отрицаете наличие диалектического процесса противоречий в капитализме, ведущих к финальному триумфу коммунизма?

Р. – Будьте уверены, что если бы Маркс верил в то, что коммунизм дойдёт до победы только благодаря противоречиям в капитализме, то он ни одного разу, никогда бы не упомянул о противоречиях на тысячах страниц своего научного революционного труда. Таков был категорический императив реалистической натуры Маркса: не научной, но революционной. Революционер и конспиратор никогда не разоблачит перед своим противником секрет своего триумфа. Никогда не даст информации: он даст ему дезинформацию, каковой вы пользуетесь в контрконспирации. Не так ли?

По сути, Раковский говорит, что «Капитал» является дезинформацией с целью сокрыть истинные цели революции.

«…

Р. – … Маркс сказал правду, совравши. Он соврал, когда ввёл всех в заблуждение, определив противоречия, как «постоянные» в истории экономики капитала, и назвал их «естественными и неизбежными», но одновременно сказал правду, зная, что противоречия будут создаваться и увеличиваться в нарастающей прогрессии до тех пор, пока не достигнут своего апогея.

… Маркс обманывает из тактических соображений насчёт происхождения противоречий в капитализме, но не насчёт их очевидной реальности. Маркс знал, как они создавались, как обострялись и как дело доходило до создания всеобщей анархии в капиталистическом производстве, предшествующей триумфу коммунистической революции… Он знал, что это произойдёт, ибо знал тех, кто их создаёт.»

Р. – Не почувствовали ли вы этого интуитивно?.. Не заметили ли вы, как у Маркса слова противоречат делу? Он заявляет о необходимости и неизбежности капиталистических противоречий, доказывая наличие прибавочной стоимости и накопления, т.е. доказывает реально существующее. Он ловко придумывает, что большей концентрации средств производства соответствует большая масса пролетариата, большая сила для построения коммунизма, ведь так?.. Теперь дальше: одновременно с этим заявлением он учреждает Интернационал. А Интернационал является в деле ежедневной борьбы классов «реформистом», т.е. организацией, предназначенной для ограничения добавочной стоимости и, где возможно, упразднения её. Поэтому, объективно, Интернационал – это организация контрреволюционная и антикоммунистическая – по теории Маркса.

… Ограничение прибавочной стоимости, а следовательно и накоплений, в силу борьбы классов – это только видимость, иллюзия для вызова первичного революционного движения в массах. Забастовка – это уже попытка революционной мобилизации. Независимо от того, победит ли она или провалится – её экономическое воздействие анархично. В результате, это средство для улучшения экономического положения одного класса несёт в себе обеднение экономики вообще; каковы бы ни были размеры и результаты забастовки, она всегда приносит урон продукции. Общий результат: больше нищеты, от которой не освобождается рабочий класс. Это уже кое-что. Но это не единственный результат и не главный. Как мы знаем, единственная цель всякой борьбы в экономической области – больше заработать, а работать меньше. Таков экономический абсурд, а по нашей терминологии, таково противоречие, не примеченное массами, ослеплёнными на какой-то момент повышением жалованья, тут же автоматически аннулируемым повышением цен. И если цены ограничиваются при содействии государства, то происходит то же самое, т.е. противоречие между желанием расходовать больше, производя меньше, обусловливается здесь денежной инфляцией. И так создаётся порочный круг: забастовка, голод, инфляция, голод.»

 А здесь мы видим узнаваемые и используемые до наших дней средства манипулирования непонимающей  толпой, одно из которых – забастовка.

Далее допрашиваемый говорит о существовании финансового Интернационала и о договорённостях между ним и Интернационалом пролетарским:

«…

Р. – ... Говоря между нами, возьмите любой ежегодный справочник по экономике любой страны и поделите ренты и общий доход на всех, получающих жалование, и вы уж увидите, какое получается необыкновенное частное. Вот это частное – самое революционное – мы должны держать в строжайшем секрете. Ибо, если из теоретического дивиденда высчитать жалование и расходы дирекции, которые получатся при упразднении собственника, то почти всегда остается дивиденд, пассивный для пролетариев. В реальности – всегда пассивный, если возьмём ещё на учет уменьшение объёма и снижение качества в области производства. Как теперь вам видно, призыв к забастовке как к средству за скорое улучшение благосостояния пролетариата – это только предлог; предлог, необходимый, чтобы понудить его к саботажу капиталистического производства; таким образом, к противоречиям в буржуазной системе добавятся противоречия у пролетариата; это двойное оружие революции; и оно – что очевидно – не возникает само собой: существуют организация, начальники, дисциплина, и сверх того отсутствует глупость. Не подозреваете ли вы, что пресловутые противоречия капитализма, в частности финансовые, тоже кем-то организованы?.. В качестве основания для выводов напоминаю вам о том, что в своей экономической борьбе пролетарский Интернационал совпадает с Интернационалом финансовым, ибо оба – производят инфляцию… а где имеется совпадение, там – надо думать – имеется и договорённость.»

 Теперь мы подошли к моменту, когда Раковский говорит о средстве достижения власти над обществом – финансах, о людях, которые это средство создали и управляют им, а также о том, почему Маркс обошёл этот вопрос в своих работах:

 «…

Р. – ... Как я это доказал, Коминтерн, дублируемый реформистским движением и всем синдикализмом, вызывает анархию производства, инфляцию, нищету и безнадёжность в массах; финансы, главным образом финансовый Интернационал, дублируемый сознательно или бессознательно, частными финансами, создают те же самые противоречия, но ещё в большем количестве… Теперь мы бы могли уже догадаться о причинах, по каким Маркс скрыл финансовые противоречия, каковые не могли бы укрыться от его проницательного взора, если бы не имелось у финансов союзника, воздействие которого – объективно-революционное – уже тогда было необычайно значительно.

… Теперь лучше перейдём к субъективному анализу финансов и даже ещё больше: разглядим, что представляют собой персонально люди, там занятые. Интернациональная сущность денег достаточно известна. Из этого факта вытекает то, что организация, которая ими владеет и их накапливает, является организацией космополитической. Финансы в своём апогее – как самоцель, как финансовый Интернационал – отрицают и не признают ничего национального, не признают государства, а потому объективно он анархичен и был бы анархичен абсолютно, если бы он – отрицатель всякого национального государства – не был бы сам, по необходимости, государством по своей сущности. Государство как таковое – это только власть. А деньги – это исключительно власть.

Это – коммунистическое сверхгосударство, которое мы создаём вот уже в течение целого века и схемой которого является Интернационал Маркса. Проанализируйте – и вы разглядите его сущность. Схема – Интернационал и его прототип СССР, – это тоже чистая власть. Подобие по существу между обоими творениями – абсолютно. Нечто фатальное, неизбежное, ибо персональность их авторов была идентична: финансист настолько же интернационален, как и коммунист. Оба под разными предлогами и при помощи различных средств борются с национальным буржуазным государством и его отрицают. Марксизм – для того, чтобы преобразовать его в коммунистическое государство; отсюда вытекает, что марксист должен быть интернационалистом; финансист отрицает буржуазное национальное государство, и его отрицание заканчивается само в себе; собственно говоря, он не проявляет себя интернационалистом, но космополитическим анархистом… Как вы видите, в отрицании имеется налицо индивидуальное подобие между коммунистами – интернационалистами и финансистами – космополитами; в качестве естественного результата такое же подобие имеется между коммунистическим Интернационалом и финансовым Интернационалом…

… Я хочу только расшифровать основную аксиому: деньги – это власть. Деньги – это сегодня центр всемирной тяжести…

…Понимание того, как финансовый Интернационал постепенно, вплоть до теперешней эпохи, сделался хозяином денег, этого магического талисмана, ставшего для людей тем же, чем был для них Бог и нация, есть нечто, что превышает в научном интересе даже искусство революционной стратегии, ибо это тоже искусство и тоже революция. Я вам это истолкую. Историографы и массы, ослеплённые воплями и помпой Французской революции, народ, опьянённый тем, что ему удалось отнять у короля – у привилегированного – всю его власть, не приметили, как горсточка таинственных осторожных и незначительных людей овладела настоящей королевской властью, властью магической, почти что божественной, которой она овладела, сама этого не зная. Не приметили массы, что эту власть присвоили себе другие и что они вскоре подвергли их рабству более жестокому, чем король, ибо тот в силу своих религиозных и моральных предрассудков был неспособен воспользоваться подобной властью. Таким образом получилось, что высшей королевской властью овладели люди, моральные, интеллектуальные и космополитические качества которых позволили им ею воспользоваться. Ясно, что это были люди, которые от рождения не были христианами, но зато космополитами.

Г. – Что же это за мифическая власть, которой они овладели?

Р. – Они присвоили себе реальную привилегию чеканить деньги… Наш язык употребляет слова, которые вызывают неправильные мысли о вещах и поступках благодаря силе умственной инерции, и не соответствует реальным, и точным понятиям. Я сказал: деньги; ясно, что в вашем воображении моментально изобразились очертания реальных денег из металла и бумаги. Но это не так. Деньги – это теперь уже не то; реальная циркулирующая монета – это настоящий анахронизм. Если она ещё существует и циркулирует, то только в силу атавизма, только потому, что удобно поддерживать иллюзию, чисто воображаемую фикцию на сегодняшний день.»

 Кроме всего прочего, в тексте, приведённом выше, Раковский  говорит очень важную вещь:  хозяева денег начали свою деятельность намного раньше возникновения ФРС, как минимум со времени Французской революции (я думаю, что на самом деле – гораздо раньше).

«…

Р. –… Они, тончайшие психологи, безнаказанно добились ещё большего благодаря общему невежеству. Кроме колоссально пёстрого разнообразия финансовых денег, они создали деньги – кредит с целью сделать их объём бесконечным. И придать им быстроту мысли… Это абстракция, существо разума, цифра, число, кредит, вера…

Понимаете ли вы уже?.. Мошенничество, фальшивые деньги, снабжённые легальным курсом… выражаясь другими терминами, чтобы вы меня поняли. Банки, биржи и вся мировая финансовая система – это гигантская машина для того, чтобы совершать противонатуральные безобразия, по выражению Аристотеля; заставлять деньги производить деньги – это нечто такое, что, если оно является преступлением в экономике, то по отношению к финансам это преступление против уголовного кодекса, ибо оно является ростовщичеством. Я уж не знаю, каким аргументом всё это оправдывается: может, тем, что они получают легальные проценты?..

… Имея в виду, что законные проценты устанавливаются не на реальный капитал, а на несуществующий капитал, проценты оказываются незаконными во столько раз, во сколько фиктивный капитал выше реального.

... капиталистическая система производства определяется финансами. То, что Энгельс говорит обратное и даже делает попытки доказать это, является самым очевидным доказательством того, что финансы господствуют над буржуазным производством. Так оно есть и так было ещё до Маркса и Энгельса, что финансы были самой мощной машиной революции, а Коминтерн при них был не более, чем игрушкой. Но ни Маркс, ни Энгельс не станут раскрывать или разъяснять этого. Наоборот, используя свой талант учёных, они должны были вторично закамуфлировать правду для пользы революции. Это они оба и проделали.

… Идея абсолютного исключает множественность. Поэтому власть, к которой стремится Коминтерн и «Коминтерн», являющиеся вещами одного и того же порядка, будучи абсолютной, в политике тоже должна быть одна-единственная и идентичная. Абсолютная власть имеет цель в самой себе, или иначе она не абсолютна. И до сегодняшнего дня ещё не изобретена другая машина полновластия, кроме Коммунистического государства. … Понимаете ли вы, что те, которые уже частично господствуют над нациями и земными правительствами, претендуют на абсолютное господство?.. Поймите, что это то единственное, чего они ещё не достигли…»

 Далее Раковский делает попытку объяснить, кто такие эти могущественные «Они»:

«…

Г. – Давайте закончим: кто они такие?..

Р. – Вы так наивны, что думаете, что если бы я знал, кто «Они» такие, так я сидел бы здесь пленником?

Г. – Почему?

Р. – По очень простой причине, ибо того, кто знаком с ними, не поставили бы в такое положение, когда он был бы обязан сделать на них донос… Это элементарное правило всякой умной конспирации, что вы должны понимать прекрасно.

Г. – Вы ведь сказали, что это банкиры?..

Р. – Я – нет; припомните, что я всегда говорил о финансовом Интернационале, а персонализируя, всегда говорил «Они» и больше ничего. Если вы желаете, чтобы я откровенно вас информировал, то я только сообщу факты, а не имена, ибо я их не знаю. Думаю, что я не ошибусь, если скажу вам, что ни один из «Них» не является человеком, занимающим политическую должность или должность в мировом Банке. Как я понял, после убийства Ратенау в Раппале они раздают политические и финансовые должности только людям-посредникам. Ясно, что людям, заслуживающим доверия и верным, что гарантируется на тысячу ладов, таким образом, можно утверждать, что банкиры и политики – это только «соломенные чучела»… хотя они и занимают очень высокие посты и фигурируют как авторы выполненных планов.

… что касается их резиденций и имён, то я этого не знаю… Представьте себе сейчас Сталина, реально господствующего в СССР, не окружённого каменными стенами, не имеющего охраняющего его персонала и имеющего для своей жизни такие же гарантии, как и другой любой гражданин. Какими средствами мог бы он избавиться от покушений?.. Он прежде всего конспиратор, как ни велика его власть: он аноним.»

 Теперь мы подошли к ключевому, на мой взгляд, моменту повествования: Раковский делает экскурс в историю и связывает в одну цепочку целый ряд событий, начиная от революции во Франции и заканчивая приходом к власти в Германии Гитлера, попутно приводя очень интересные подробности о революции в России:

 «…

Р. – … Знаете, что по неписаной, но известной только нам истории, основателем первого Коммунистического Интернационала указывается, конечно, секретно, Вейсгаупт. Вы припоминаете его имя? Он был главой того масонства, которое известно под именем иллюминатов; это имя он позаимствовал из второй антихристианской коммунистической конспирации той эры – гностицизма. Этот крупный революционер, семит и бывший иезуит, предвидя триумф Французской революции, решил, а может быть, это было ему приказано (некоторые указывают, как на его начальника, на крупного философа Мендельсона) основать секретную организацию, которая спровоцировала бы и подтолкнула Французскую революцию пойти дальше её политических объективов, с целью превратить её в революцию социальную для установления коммунизма. … Это – более или менее известно. То же, что неизвестно – это сношения Вейсгаупта и его приверженцев с первым из Ротшильдов. Тайна получения богатств самых известных банкиров могла бы быть разъяснена тем, что они были казначеями этого первого Коминтерна. … Но другие говорят – и я думаю, что с большим основанием, – что Ротшильды были не казначеями, а начальниками того первоначального тайного коммунизма. Это мнение опирается на тот известный факт, что Маркс и самые высокие начальники 1-го Интернационала – уже явного – и в том числе Герцен и Гейне, подчинялись барону Лионелю Ротшильду, революционный портрет которого был сделан Дизраэли, английским премьером, являвшимся его же креатурой, и оставлен нам в наследство; он обрисовал его в лице Сидонии, человека, который, согласно повествованию, будучи мультимиллионером, знал и распоряжался шпионами, карбонариями, масонами, тайными евреями, цыганами, революционерами и т.д. и т.д…  Всё это кажется фантастичным. Но доказано, что Сидония является идеализированным портретом сына Натана Ротшильда, что также явствует из той кампании, которую он поднял против царя Николая в пользу Герцена. Кампанию ту он выиграл. Если всё то, о чём мы можем догадываться при свете этих фактов, – реально, то, как я думаю, мы могли бы даже установить личность того, кто изобрел эту ужасную машину аккумуляции и анархии, каковой является финансовый Интернационал. Одновременно, как я думаю, он был тем же лицом, которое создало и революционный Интернационал. Нечто гениальное: создать при помощи капитализма аккумуляцию в самой высокой степени, толкнуть пролетариат на забастовки, посеять безнадёжность и одновременно создать организацию, которая должна объединить пролетариев с целью ввергнуть их в революцию. Это должно составить самую величественную главу истории. Даже ещё больше: вспомните фразу матери пяти братьев Ротшильдов: «Если мои сыновья захотят, то войны не будет». Это означает, что они были арбитрами, господами мира и войны, а не императоры. Способны ли вы представить себе факт подобной космической значимости?.. И не является ли уже война революционной функцией?.. Война – Коммуна. С тех пор каждая война была гигантским шагом к коммунизму. … Не пролетариат управляет рычагом экономики или рычагом войны. Но он сам является 3-им рычагом, единственным видимым и показным рычагом, наносящим окончательный удар могуществу капиталистического государства и захватывающим его… Да, они захватывают его, если «Они» его ему сдают…

Р. – … выслушайте небольшую историю: «Они» изолировали дипломатически царя для русско-японской войны, и Соединённые Штаты финансировали Японию; говоря точно, это сделал Яков Шифф, глава банка Кун, Леб и К°, являющегося наследником дома Ротшильдов, откуда и происходил Шифф. Он имел такую власть, что добился того, что государства, имеющие колониальные владения в Азии, поддержали создание Японской Империи, склонной к ксенофобии; и эту ксенофобию Европа уже чувствует на себе. Из лагерей пленных прибыли в Петроград лучшие борцы, натренированные как революционные агенты; они были туда засланы из Америки с разрешения Японии, полученного через лиц, её финансировавших. Русско-японская война, благодаря организованному поражению Царской Армии, вызвала революцию 1905 года, которая хотя и была ещё преждевременной, но чуть-чуть не завершилась триумфом; если она и не победила, то создала необходимые политические условия для победы в 1917 году. Скажу ещё больше. Читали ли вы биографию Троцкого? Припомните её первый революционный период. … В 1905 году ему исполняется 25 лет и он возвращается в Россию один, без партии и без собственной организации. … Троцкий является первой фигурой во время революции в Петрограде. … Только он один выходит из неё, обретя влияние и популярность. Ни Ленин, ни Мартов, ни Плеханов не завоёвывают популярности. … Как и почему возвышается неведомый Троцкий, одним взмахом приобретающий власть более высокую, чем та, которую имели самые старые и влиятельные революционеры? Очень просто: он женится. Вместе с ним прибывает в Россию его жена – Седова. Знаете вы, кто она такая? Она дочь Животовского, объединённого с банкирами Варбургами, компаньонами и родственниками Якова Шиффа, т.е. той финансовой группы, которая, как я говорил, финансировала также революцию 1905 года. Здесь причина, почему Троцкий одним махом становится во главе революционного списка. И тут же вы имеете ключ к его настоящей персональности. Сделаем скачок к 1914 году. За спиной людей, покушавшихся на эрцгерцога, стоит Троцкий, а это покушение вызвало европейскую войну. … Проанализируйте в свете «неслучайного» развитие боевых действий в России. «Пораженчество» – это образцовое дело. Помощь союзников царю была урегулирована и дозирована с таким искусством, что дала право союзным посланникам выставить это как аргумент и добиться от Николая, благодаря его глупости, самоубийственных наступлений – одного вслед за другим. … Организованный ряд поражений привёл за собой революцию. Когда угроза нависла со всех сторон, то нашлось средство в виде установления демократической республики – «Посольской республики», как назвал её Ленин, т.е. это означало обеспечение безнаказанности для революционеров. Но это ещё не всё. Керенский должен спровоцировать будущее кровопролитное наступление. Он реализует его с той целью, чтобы демократическая революция вышла из берегов. И даже ещё больше: Керенский должен сдать целиком государство коммунизму, и он это и завершает. Троцкий имеет возможность «неприметным образом» оккупировать весь государственный аппарат. Что за странная слепота?.. Вот это-то и есть реальность в столь воспеваемой Октябрьской Революции. Большевики взяли то, что «Они» им вручили!

Г. – Вы осмеливаетесь говорить, что Керенский был сообщником Ленина?

Р. – Ленина – нет. Троцкого – да; правильнее сказать – сообщником «Их».

… Поверьте мне: несмотря на статуи и мавзолеи, коммунизм обязан Керенскому гораздо больше, чем Ленину.

Г. – Вы хотите сказать, что Керенский был сознательным и добровольным пораженцем?

Р. – Да, для меня это очевидно. Поймите, что я во всём этом лично принимал участие. Но я вам скажу ещё больше. Знаете ли вы, кто финансировал Октябрьскую Революцию?.. Ее финансировали «Они», в частности через тех же самых банкиров, которые финансировали Японию и революцию в 1905 году, а именно через Якова Шиффа и братьев Варбургов; это значит, через великое банковское созвездие, через один из пяти банков – членов Федерального Резерва – через банк Кун, Леб и К°; здесь же принимали участие и другие американские и европейские банкиры, как Гутенхейн, Хенеауер, Брайтунг, Ашберг, «Муа Вандеи», это из Стокгольма. Я «случайно» там был… там, в Стокгольме, и принимал участие в перемещении фондов. Пока не прибыл Троцкий, я был единственным человеком, который выступал посредником с революционной стороны. Но наконец прибыл Троцкий; я должен подчеркнуть, что союзники изгнали его из Франции за то, что он был пораженцем. И те же самые союзники освободили его для того, чтобы он был пораженцем в союзной России… «Другая случайность». Кто же добился этого? Те самые, которые добились, чтобы Ленин проехал через Германию. Да, «Им» удалось перетащить Троцкого-пораженца из Канадского лагеря в Англию и доставить его в Россию, дав ему возможность свободно пройти через все контроли союзников; другие из «Них» – некто Ратенау – добиваются проезда Ленина через враждебную Германию. Если вы возьмётесь изучать историю революции и гражданской войны без предубеждений и пустите в ход все свои исследовательские способности, которые вы умеете применять к вещам менее важным и менее очевидным, то, изучая сведения в их совокупности, а также изучая отдельные детали вплоть до анекдотичных явлений, вы встретитесь с целым рядом «поразительных случайностей».

… настоящей партией «беспартийного» Троцкого был древний «Бунд» еврейских пролетариев, из которого родились все московские революционные ветви и которым он дал на девяносто процентов своих руководителей; не официальный и общеизвестный Бунд, а Бунд секретный, вкраплённый во все социалистические партии, вожди каковых почти что все находились под их руководством.

… [Брестский] мир был ошибкой и бессознательной изменой Ленина Интернациональной Революции. Представьте себе большевиков, заседающих в Версале на Мирной Конференции, а затем в Лиге Наций, очутившимися внутри Германии с Красной Армией, вооружённой и увеличенной союзниками. Советское государство должно было включиться с оружием в руках в немецкую революцию… Совсем другой получилась бы тогда европейская карта. Но Ленин, опьянённый властью, при содействии Сталина, который тоже уже попробовал сладость власти, поддерживаемые национальным русским крылом партии, располагая материальной силой, навязали свою волю. Тогда вот и родился «социализм в одной стране», т.е. национал-коммунизм, достигший на сегодняшний день своего апогея при Сталине.

… борьба была жестокая, хотя и скрытая с той целью, чтобы не скомпрометировать наше участие во власти. Троцкий организовал при помощи своих связей покушение Каплан на Ленина. По его приказу Блюмкин убил посла Мирбаха. Государственный переворот, подготовлявшийся Спиридоновой с её социал-революционерами, был согласован с Троцким. Его человеком для всех этих дел, стоявшим вне подозрения, был тот Розенблюм, литовский еврей, который пользовался именем О'Рейли и был известен, как лучший шпион при Британской Интеллидженс. На самом деле это был человек от «Них». Причиной того, что был избран этот знаменитый Розенблюм, известный только как английский шпион, было то, что в случае провала ответственность за покушения и заговоры падала бы не на Троцкого и не на нас, а на Англию. Так оно и случилось.

… Гражданская война укрепляет позиции Троцкого для перехвата власти у Ленина. Так оно и было, вне сомнения. Старому революционеру можно было уже умереть, будучи прославленным. Если он остался в живых после Каплан, то он не вышел живым после тайного процесса для насильственного прекращения его жизни, которому он был подвергнут.

Г. – Троцкий сократил его жизнь?.. Это большой гвоздь для вашего процесса!.. Не Левин ли лечил Ленина?..

Р. – Троцкий?.. Пожалуй, он не принимал участия, но вполне точно то, что он об этом знал. Ну, а что касается технической реализации… это несущественно; кто это знает?.. «Они» располагают достаточным количеством каналов для того, чтобы пробраться туда, куда они хотят.

… Во время болезни Ленина у Троцкого в руках находились нити власти, более чем достаточные для того, чтобы он мог наследовать Ленину. И даже были приняты меры для объявления смертного приговора Сталину; Троцкому-диктатору достаточно было бы иметь в руках письмо Ленина против его тогдашнего шефа Сталина, которое вырвала от своего супруга Крупская, чтобы ликвидировать Сталина. Но глупая случайность, как вы знаете, разрушила все наши планы. Троцкий случайно заболевает и в решительный момент, когда умирает Ленин, он делается неспособным к какой-либо деятельности на срок в несколько месяцев.

… Остальное вам уже известно: наша беспрерывная подпольная борьба и постоянный провал её перед Сталиным, каковой выявляет гениальные полицейские способности, абсолютно не имеющие равных себе в прошлом. И даже больше: Сталин, обладая национальным атавизмом, который не был в нём искоренён его начальным марксизмом, по-видимому, по этой причине подчёркивает свой панрусизм, а в связи с этим возрождает класс, с которым мы должны были покончить, а именно класс национал-коммунистов – в противовес коммунистам-интернационалистам, каковыми являемся мы. Он ставит Интернационал на службу СССР, и тот уже ему подчиняется. …он душегуб революции, он не служит ей, но пользуется её услугами; он отождествляет самый древний русский империализм, подобно тому как Наполеон отождествил себя с галлом; он создал аристократию, если не военную, поскольку не имеется налицо побед, то бюрократически-полицейскую.

… Версальские репарации и экономические ограничения не определялись выгодами отдельных наций. Абсурдность их с арифметической стороны была настолько очевидна, что даже самые выдающиеся экономисты из победивших государств вскоре её разоблачили. Только одна Франция требовала на репарации несравненно больше, чем стоили все её национальные владения …; ещё хуже было решение наложить на Германию платежи, во много раз большие, чем она могла уплатить, даже запродав себя саму целиком и отдав всю свою национальную продукцию. В конце концов, реальным результатом этого явилось то, что на практике заставили Германию проделать фантастический демпинг для того, чтобы она смогла заплатить что-нибудь в счёт репараций. А в чём же заключался демпинг?.. Недостаточность продуктов потребления, голод в Германии и в соответствующей же мере – безработица в импортирующих странах. А раз они не могли импортировать, то была безработица и в Германии. Голод и безработица на одной и другой стороне; всё это первые последствия Версаля… Был ли революционным этот договор или нет?...Припомните, как последовательно получились девальвации во многих странах; обесценивание денег в Германии, американский кризис и его баснословное воздействие… – рекордная безработица; больше тридцати миллионов безработных только в Европе и в США. Так вот не послужил ли Версальский договор и его Лига Наций в качестве революционной предпосылки?..

… Я ещё раз повторяю: для нас Сталин не коммунист, а бонапартист.

Г. – Ну и что?

Р. – Мы не желаем, чтобы созданные нами в Версале крупные предпосылки для торжества коммунистической революции в мире, каковые, как вы видите, стали гигантской реальностью, послужили бы тому, чтобы дать восторжествовать сталинскому бонапартизму… Вам это достаточно ясно? Было бы всё по-другому, если бы в этом случае диктатором в СССР был Троцкий; это означает, что главой интернационального коммунизма сделались бы «Они».

Г. – Но ведь фашизм целиком антикоммунистичен, как в отношении троцкистского, так и сталинского коммунизма… и если власть, которую вы приписываете «Им», так велика, то как же они не смогли избежать его?

Р. – Так как это именно «Они» дали Гитлеру возможность торжества.

Г. – Вы побиваете все границы абсурда.

Р. – Абсурдное и чудесное смешиваются в результате недостатка культуры. … «Они», в конце концов, увидели, что Сталин не может быть низвергнут путём государственного переворота, и их исторический опыт продиктовал им решение «bis» (повторение): проделать со Сталиным то, что было сделано с царём.

Имелось тут одно затруднение, казавшееся нам непреодолимым. Во всей Европе не было государства-агрессора. Ни одно из них не было расположено удобно в географическом отношении и не обладало армией, достаточной для того, чтобы атаковать Россию. Если такой страны не было, то «Они» должны были создать её. Только одна Германия располагала соответствующим населением и позициями, удобными для нападения на СССР, и была способна нанести Сталину поражение;…  На горизонте голодной Германии заблистала скоротечная звезда Гитлера. Пара проницательных глаз остановила на ней своё внимание. Мир явился свидетелем его молниеносного возвышения. Я не скажу, что всё это было делом наших рук, нет. Его возвышение, беспрерывно нараставшее в размерах, произошло благодаря революционно-коммунистической экономике … Но было необходимо ещё больше: в 1929 году, когда национал-социалистическая партия начинает переживать кризис роста и у неё не хватает финансовых ресурсов, «Они» посылают туда своего посла. Я знаю даже его имя; это был один из Варбургов. В прямых переговорах с Гитлером договариваются о финансировании национал-социалистической партии, и этот последний за пару лет получает миллионы долларов, пересланных ему с Уолл Стрита, и миллионы марок от немецких финансистов через Шахта; содержание СА и СС, а также финансирование происходивших выборов, давших Гитлеру власть в руки, делается на доллары и марки, присланные «Ими».

… Если верно то, что «Они» финансировали Гитлера, то это не означает того, что они раскрыли ему своё существование и свои цели. Посланник Варбург представился ему под фальшивым именем, и Гитлер даже не догадывается о его расе; он также солгал насчёт того, чьим он является представителем. Он сказал ему, что послан финансовыми кругами Уолл Стрита, заинтересованными в финансировании национал-социалистического движения в целях создания угрозы Франции, правительства каковой ведут финансовую политику, вызывающую кризис в США.»

Далее допрашиваемый формулирует, почему к 1938 году Гитлер стал опасен для «Них» (и по этой причине «Они» не будут противодействовать возможной ликвидации нацистского государства). И это тоже очень существенная деталь, которая также затрагивалась в  предыдущем обсуждении:

«…

Р. – ... Гитлер, этот необразованный элементарный человек, восстановил в силу своей природной интуиции и даже вопреки техническому мнению Шахта, экономическую систему очень опасного типа. Будучи безграмотным во всех экономических теориях и подчиняясь только необходимости, он устранил, подобно тому, как мы сделали это в СССР, частный и интернациональный капитал. Это значит, он присвоил себе привилегию фабриковать деньги и не только физические, но и финансовые; он взялся за нетронутую машину фальсификации и пустил её в ход на пользу государства. Он превзошёл нас, так как мы, упразднив её в России, заменили её лишь только этим грубым аппаратом, называемым государственным капитализмом… Скажу даже, что Гитлеру благоприятствовало счастье; он почти что не имел золота и поэтому не впал в искушение создать золотой стандарт. Поскольку он располагал только полной денежной гарантией техники и колоссальной работы немцев, то его «золотым вкладом» стали техника и работа… нечто настолько вполне контрреволюционное, что, как вы уже видите, он как бы при помощи волшебства радикально устранил безработицу среди более чем семи миллионов техников и рабочих.

Г. – Благодаря ускоренному перевооружению.

Р. – Что даёт ваше вооружение?.. Если Гитлер дошёл до этого вопреки всем окружающим его буржуазным экономистам, то он был бы вполне способен, при отсутствии опасности войны, применить свою систему и к мирной продукции… В состоянии ли вы представить, что бы получилось из этой системы, увлекшей за собой некоторое количество государств и приведшей к тому, что они создали бы период автаркии?.. Например, Коммонвеле. Если можете, то вообразите себе его контрреволюционные функции… Опасность пока ещё не неизбежна, ибо нам посчастливилось в том, что Гитлер восстановил свою систему не по какой-либо предшествующей теории, а эмпирически, и не сделал формулировок научного характера. Это обозначает; что, поскольку он не размышлял путём основанного на разуме дедуктивного процесса, то у него не имеется ни научных терминов, ни сформулированной доктрины; всё же имеется налицо скрытая опасность, ибо в любой момент может появиться – путём дедукции – формулировка. Это очень серьёзно… Гораздо более чем всё показное и жестокое в национал-социализме. Мы не атакуем его в своей пропаганде, так как может случиться, что через теоретическую полемику мы сами вызовем формулировку и систематизацию этой столь решающей экономической доктрины. Имеется только одно средство: война.»

 Итогом шестичасового допроса стала рекомендация Раковского Сталину заключить пакт с Гитлером, чтобы спровоцировать столкновение между «буржуазными демократиями» и Германией.

Как мы знаем, такой пакт действительно был заключен, но, к сожалению, нападение Германии на СССР он не предотвратил. Раковский оказался одним из трёх обвиняемых по этому делу, которого оставили в живых.

Какие выводы можно сделать из прочитанного?

На мой взгляд, главным из них является вывод об управляемости хода исторического процесса. Если предположить, что сведения, предоставленные Раковским, достоверны, то все значительные события после революции во Франции (включая войны, революции в разных странах, международные договорённости и образование глобальных финансовых институтов) выстраиваются в единую логическую последовательность действий по захвату власти над планетой («революции» в терминологии Раковского). То есть, находит своё подтверждение известная фраза Рузвельта: «В политике ничего не происходит случайно. Если что-то случилось, то так было задумано».

Кроме того, в свете приведённых сведений можно сделать вывод о марксизме как об учении, призванном реализовать ту самую цель «истинной революции» (в терминологии Раковского), и ничего общего не имеющем с построением благополучной жизни для трудящихся масс.

Ну и, конечно, сведения, озвученные Раковским, позволяют сделать вывод о том, что на события в нашей стране после 1917-го года очень существенное влияние оказала ожесточённая борьба между «коммунистами-троцкистами» (профессиональными революционерами, сторонниками перманентной революции) и сторонниками Сталина, называвшими себя большевиками по причине того, что они представляли интересы большинства населения страны. А то, что произошло с 1985-го по 1991 год – это был перехват управления в СССР теми самыми троцкистами (хотя процесс этот фактически начался после смерти Сталина; Горбачёв – это была финальная стадия, сильный манёвр по захвату власти).

А соображения Раковского по поводу экономической модели нацистской Германии мне представляются очень интересными и объясняющими некоторые моменты, непонятные в свете общепринятых мнений о событиях тех лет.

Все выводы делались, исходя из предположения об истинности сведений, изложенных в книге. Какие-либо документальные доказательства этого предположения мне не известны.

По сопоставлению фактов, известных из других источников, можно строить предположения о достоверности приводимых сведений. Например, роль Керенского, показанная Раковским с неожиданной стороны, не вызывает удивления, когда высняется, что Ленин и Керенский учились в одной гимназии, директором которой был отец Керенского (к тому же был при этом масоном). Фраза "банкиры и политики – это только «соломенные чучела»" мне понравилась. На мой взгляд, она точно характеризует положение дел и в наши дни.

Подчёркивания и выделения жирным шрифтом в тексте книги сделаны мной.