Сын короля, баловень судьбы

Три источника, три составные части

С точки зрения геополитики, история США до недавнего времени — это по большей части история успеха. Вершины этого успеха они достигли в конце прошлого века, когда впервые в мире на планете осталась одна сверхдержава, один глобальный игрок, один центр сверхсилы, сосредоточивший в своих руках самую большую экономическую, политическую и военную мощь. Хотя в последнее время глобальное доминирование США трещит по всем швам — как в связи с внутренними проблемами, так и в связи с появлением новых центров силы — и очень вероятно, что продлится оно недолго, многие люди по-прежнему уверены, что эта страна может и должна служить образцом, примером для подражания для других стран, которые тоже хотели бы «выбиться в люди». Другими словами, если копировать институты и принципы, на которых строится государство под названием США, то можно построить столь же сильную, богатую и процветающую страну.

Я попытаюсь показать ниже, что тезис этот ошибочен и что успех США был фактически предопределён сочетанием трёх уникальных условий, в которых появилась и развивалась эта страна, в сочетании с некоторыми благоприятными обстоятельствами более частного характера.

Прежде всего, ошибочность тезиса о применимости «американского пути» для других стран не подтверждается на практике. Наиболее «химически чистый» пример — история африканской страны под названием Либерия. Она была основана выходцами из США — бывшими рабами-неграми, которые решили вернуться на родину предков, чтобы построить там своё государство и избежать тем самым проблем, связанных с необходимостью уживаться с белыми. Причём построить стремились именно мини-копию США, во всех отношениях. Результатом стала нищее (несмотря на обилие природных богатств) и раздираемое постоянными внутренними конфликтами и гражданскими войнами, совершенно жуткое недогосударство.

Не дали особых позитивных результатов попытки «собезьянничать с США» и в других местах, скажем, на постсоветском пространстве после крушения СССР. Напротив, те страны, которым действительно удалось «выбиться в люди» (скажем, так называемые «азиатские тигры»), как правило, выбирали собственный путь — зачастую очень далёкий, к примеру, от принципов свободы и демократии. Так, в Японии почти всё послевоенное время у власти находилась одна-единственная правящая партия, а Южная Корея и Тайвань долгое время были и вовсе жесточайшими тоталитарными диктатурами; и во всех упомянутых странах экономический взлёт проходил под сенью отнюдь не «Декларации независимости», а, скорее, конфуцианских канонов.

Дело в том, что для адекватной оценки чьих-либо достижений необходимо учитывать стартовые и сопутствующие условия. Если человек является миллионером, глупо утверждать исключительно на этом основании, что он — талантливый предприниматель и пример для подражания всем, кто тоже хотел бы разбогатеть. Надо вначале как минимум посмотреть, с чего он начинал и как вообще продвигался. Может быть, он просто сын другого миллионера (это относится к стартовым условиям). А может быть, ему повезло заиметь знакомство с нужными людьми, получить в нужное время нужную информацию — вспомним, как разбогатели практически «с нуля» многие олигархи после распада СССР (это относится к сопутствующим условиям).

То же относится и к целым народам, и к странам. Если говорить о стартовых условиях, то ясно, к примеру, что у эскимосов или пигмеев, живущих соответственно в ледяной пустыне и в непролазных джунглях, все силы уходят на элементарную борьбу за выживание, поэтому у них просто не было шансов построить собственную цивилизацию. У тех, кому повезло больше, стартовые условия тоже были разные: одно дело — оказаться в благодатном средиземноморском климате, совсем другое дело — прозябать на холодной и большей частью неплодородной Русской равнине. Удивительно ли, что государственность у восточных славян зародилась примерно на 3 тысячи лет позже, чем в Средиземноморье, и на 5–6 тысяч лет позже, чем в регионе с говорящим названием «Плодородный полумесяц»?

Ну а если говорить о сопутствующих условиях, то не приходится удивляться, скажем, тому, что строительство российской цивилизации, вынужденной постоянно отбиваться от агрессивных соседей и охотников за рабами (для чего пришлось в течение многих веков возводить и содержать собственные варианты Великой китайской стены) шло с намного большим «скрипом», чем развитие английского королевства, удачно разместившегося на острове и с 1066 года по сей день не испытывавшем сколько-нибудь серьёзных иноземных вторжений с материка.

Конечно, стартовые и сопутствующие условия — лишь предпосылки для успеха; их надо ещё реализовать, и здесь многое зависит уже от самого человека (народа, страны). История полна примеров неудач и краха в самых, казалось бы, благоприятных условиях. Тем не менее, роль условий огромна. Как бы ни был гениален ребёнок, родившийся в убогой хижине на задворках цивилизации, ему не стать ни Эйнштейном, ни Моцартом, ни хотя бы Биллом Гейтсом (если только не произойдёт какого-нибудь из ряда вон выходящего события — например, усыновления Анджелиной Джоли, вероятность чего, однако, исчезающе мала). Если же он рождается в Нью-Йорке, Москве или даже деревушке неподалёку от Архангельска — у него такой шанс есть.

Проследив судьбу нашего «миллионера» (точнее, триллионера) под названием США, мы увидим, условно говоря, и «богатых родителей», и «полезные связи», и прочие подарки судьбы, причём в совершенно неприличных количествах. Потерпеть неудачу в таких условиях было чрезвычайно трудно. Соответственно, чрезмерно пыжиться от гордости за свои успехи и громогласно вещать о некоей своей исключительности — со стороны как простых граждан, так и лидеров США,— означает являть малоприличное и мало связанное с реальностью бахвальство, как если бы какой-нибудь Абрамович провозглашал, что деньги на свои яхты он заработал, с детства честно трудясь в поте лица своего.

Перейдём к конкретному рассмотрению причин, благодаря которому пацан по имени США пришёл к успеху.

1. Земля изобилия

Территория, на которую высадились первопоселенцы, отличалась превосходнейшим климатом и плодородными землями. Что ещё важнее — она представляла собой необозримые пространства, сравнительно редко заселённые безнадёжно отставшим в цивилизационном развитии местным населением, вытеснять которое с его земель — либо и вовсе уничтожать — оказалось для пришельцев исключительно простым делом в практическом плане (к тому же местное население и само активно вымирало от занесённых пришельцами болезней, к которым у него не было иммунитета). В моральном плане, впрочем, проблем тоже не возникло.

В результате все эти огромные земли (богатые, как позже оказалось, ещё и полезными ископаемыми) де-факто оказались для пришельцев незаселёнными; можно сказать, что индейцы проходили по разряду животного мира, уничтожением которого новые хозяева тоже занялись по полной программе, тем более что это оказалось весьма прибыльным делом: сколько мяса — в том числе для откорма свиней — было получено от одного только странствующего голубя, стаи которого достигали миллиардов (это не опечатка) особей! (История бизонов в этом смысле ещё известнее, но у неё несколько более счастливый конец.) «Ничейность» новых земель была закреплена и юридически — например, в так называемой Доктрине открытия, сформулированной Верховным судом США в ряде судебных решений в начале 19-го века, согласно которой аборигенное население не имело никаких прав на владение своей землёй — только на проживание, да и то лишь до тех пор, пока эта земля не понадобится правительству (для передачи «белым людям», естественно).

Поэтому для истории США совершенно нехарактерны такие извечные проблемы «старых» цивилизаций (будь то европейских либо азиатских), как перенаселение и обезземеливание. Земли хватало на всех! (Конечно, кроме индейцев, чьим мнением особо не интересовались.) В результате история США отличается таким уникальным явлением, как продолжительная, массовая, дешёвая — за 10 долларов — раздача довольно больших (вначале до 65 гектаров, потом аж до 259 гектаров) земельных участков почти всем желающим гражданам, согласно ряду законов, получивших название Homestead Acts. «Раздача слонов» продолжалась вплоть до 1976 года (на Аляске — до 1986), когда индустриализация, урбанизация и технологический прогресс окончательно сделали даже и теоретическую угрозу нехватки сельскохозяйственных земель неактуальной.

Строго говоря, в некоторых других странах нечто подобное всё же было. История заселения Канады, Австралии, Южной Африки, а также российских Сибири с Дальним Востоком проходила по сходному сценарию; принимались и законы, подобные Homestead Acts. Принципиальная разница заключается в качестве этих земель. Ни холодные и заболоченные Сибирь с Канадой, ни чрезмерно засушливая и жаркая Австралия не идут ни в какое сравнение с большей частью континентальных США. Наглядным свидетельством тому служит современная численность населения всех этих территорий, активное заселение которых шло практически в один и тот же исторический период: численность населения США больше НА ПОРЯДОК.

Следствием изобилия и высокого качества сельскохозяйственных земель в доиндустриальную эпоху (окончание которой ещё застала рассматриваемая нами новорождённая страна),— приятным довеском к которым в южных штатах вдобавок стало активное применение бесплатного рабского труда,— неизбежно явилось высокое качество жизни населения. А оно, да ещё и в сочетании с тем же изобилием земли — поистине фантастическим для обитателя Европы, много столетий страдавшей от перенаселения,— послужило магнитом для иммигрантов из этой самой Европы. И уже этот фактор стал второй важнейшей предпосылкой к процветанию США, особенно значимой в наступившей вскоре индустриальной эпохе.

2. Сборная мира

США — страна иммигрантов. Это столь же очевидно, как то, что небо голубое (по крайней мере, на Земле или Нептуне). Аборигены составляют ничтожную долю населения, да и те либо всё равно являются потомками иммигрантов, будучи людьми смешанной крови, либо попросту «выключены» из активного участия в жизни страны, прозябая в демографических заповедниках под названием «резервации». Есть, правда, ещё потомки жертв, так сказать, принудительной иммиграции, то есть негров-рабов. Но мы сейчас будем говорить об иммигрантах добровольных.

А кто такие эмигранты (то есть потенциальные иммигранты)? Какими должны быть люди, решившиеся отправиться за тысячи километров в совершенно неизвестную, чужую страну — с чужой природой, чужими обычаями, порой и с чужим языком?

Прежде всего, это люди, которым не сидится на одном месте. Которые могут способны отказаться от знакомого им мира, порвать с привычной жизнью, по-новому взглянуть на вещи и шагнуть в неведомое.

То есть добровольные иммигранты (в отличие от недобровольных, вроде австралийских каторжан или чернокожих рабов) — это люди, прошедшие естественный отбор на предприимчивость, инициативность, широту взгляда, готовность рисковать.

Недаром само понятие enterprise (предприятие, инициатива — либо предприимчивость, инициативность) заняло столь важное место в культуре США, что они присвоили его в качестве имени двум самым заметным в их истории реальным боевым кораблям (один из них оказался самым доблестным, другой очень долго был самым большим и мощным в мире) и самому знаменитому фантастическому. Представить что-либо подобное в русском смысловом поле невозможно, подобные названия для нас «не звучат». В лучшем случае имя «Предприимчивый» можно присвоить какому-нибудь рядовому сторожевику или эсминцу, где это название будет «проходным» в ряде таких типичных имён, как «Сообразительный» или «Проворный» (реальные названия); но для крейсера или авианосца нам нужно что-то «посолиднее», какой-нибудь военачальник, политический деятель или крупный город. Впрочем, тяжёлый корабль мы можем назвать и отвлечённым понятием, например, «Слава» или «Грозный», но от «предприимчивости» для русского уха явно веет каким-то неприятным торгашеским душком. И дело здесь не только в языке — в британском королевском флоте подход к названиям кораблей не очень сильно отличается от русского, разве что приобретает порой «монархический» оттенок.

Важную роль сыграло также то, какая культура оказалась «материнской» для будущих основателей нового государства (и, соответственно, иммигрантов какой культуры оно преимущественно привлекало впоследствии). В Латинской Америке ведь происходили сходные события — колонии завоевали независимость, было там и использование рабского труда, и иммиграция… но весь огромный латиноамериканский мир не продемонстрировал сколько-нибудь соизмеримых успехов, если не считать песен и танцев. Помимо прочих очень серьёзных факторов (в целом куда менее благодатного климата — одна жёлтая лихорадка чего стоит, очень низкой связности территории из-за обилия гор и джунглей, существенно большей плотности аборигенного населения, которое к тому же постеснялись уничтожать столь же радикально; был и ещё один фактор, о котором я упомяну чуть позже), это объясняется тем, что «материнские» культуры для Латинской Америки — испанская и португальская — к этому времени давно находились в упадке и не могли снабдить колонии эмигрантами со сколько-нибудь приличным уровнем образованности. Напротив, «материнской культурой» для США была Британия — страна с самой передовой в то время наукой, с рационалистичным мышлением, в которой уже началась и активно шла промышленная революция. Соответственно, и среднее качество прибывающего оттуда «человеческого материала», с точки зрения перспектив развития собственных науки и промышленности, изначально было несравнимо выше. (В общем, неудивительно, что геополитический потомок «мастерской мира» и «мирового университета» оказался в этом смысле успешнее, нежели геополитические потомки «разорившихся кабальеро», каковые кабальеро к тому времени ничего не умели, кроме как тупо качать золото, серебро и прочий разный перец из своих фамильных владений с последующим немедленным проматыванием.)

А ведь иммигранты проходили ещё и искусственный отбор. Мало было просто решиться уехать в Америку. Надо было ещё заработать немаленьких денег на билет, а потом — с некоторых пор — пройти через настоящую приёмную комиссию. В 1875 году США запретили въезд преступникам и проституткам (среди которых, безусловно, много рисковых и предприимчивых личностей, но это явно не та предприимчивость, которая нужна для построения здорового государства). А в 1892 году на острове Эллис в Нью-Йорке открылся Федеральный миграционный центр, где прибывающих осматривали, допрашивали и сортировали, и один за другим стали вводиться ограничения на въезд. Не допускались больные хроническими болезнями, душевнобольные, умственно отсталые, неграмотные, дети без родителей, одинокие женщины (для многих выходом было тут же, на острове, выйти замуж)… Временами вводились запреты на въезд анархистов, коммунистов, азиатов и т. п. Не прошедшие «приёмную комиссию» тут же депортировались в Европу. Оставались только те, кто выглядел здоровым, добропорядочным и перспективным во всех отношениях.



И вот из таких людей — либо их потомков, пропитавшихся тем же духом предприимчивости — очень долго НА СТО ПРОЦЕНТОВ состояла «белая» (основная) часть населения США!

Вы всё ещё удивлены тем фактом, что США достаточно быстро стали мировым лидером в бизнесе, промышленности, науке и технике, что львиная доля Нобелевских лауреатов были гражданами США? Или всё ещё думаете, что это — следствие некоей мистической «американской исключительности» либо неких «принципов американской демократии», применение коих могут привести к аналогичным результатам любую страну?

США — это СБОРНАЯ МИРА. Они отобрали для себя по всему земному шару (и продолжают отбирать до сих пор, хотя и с меньшим успехом) лучших — либо, по крайней мере, самых деятельных и амбициозных — игроков во всех сферах человеческой деятельности. Результат немного предсказуем.

Иногда случается, что какой-то стране, изрядно поднатужившись, удаётся обыграть «сборную мира» в той или иной области. Есть такие примеры и в спорте, но если говорить об «игре цивилизаций», то, скажем, в 1957–61 годах в «игре» по освоению космического пространства «сборную мира» обыграл Советский Союз. Но это единичные случаи, и они требуют исключительных усилий от соперника (доказывая, кстати говоря, его явную незаурядность!). В обычных условиях, как правило, у «сборной мира» по определению нет равных оппонентов.

Вдобавок стремление играть в СБОРНОЙ МИРА само по себе является мощнейшим фактором для привлечения новых перспективных игроков — дополняющим прочие факторы, такие как возможность жить в богатой и процветающей стране. Какой-нибудь Бруней тоже вполне богат и процветает — но он вообще не игрок ни в области геополитики, ни в культуре, ни в науке.

Неудивительно, что в конце 19-го века, когда США полностью оправились от последствий гражданской войны и принялись стремительно развиваться, к ним — на волне демографического взрыва, явившегося следствием произошедшей в этом веке промышленной революции,— хлынул настоящий Ниагарский водопад эмигрантов. Знаменитый «Титаник» был рассчитан на 2603 пассажира, но, по счастью, был сильно недогружен в своём единственном рейсе. Однако характерно, что загруженность пассажирами третьего класса — в большинстве своём эмигрантами — оказалась довольно высокой: 62,4% (708 из 1134 мест) против 49,1% (277 из 564) во втором классе и 35,8% (324 из 905) в первом. Перевозить эмигрантов оказалось весьма выгодным делом, и десятки больших пароходов, битком набитых искателями счастья, сновали в то время по Атлантике. Стремление попасть в «сборную мира» было столь повсеместным, что им заболевали даже… российские великие князья! Александр Михайлович, двоюродный дядя и зять Николая II, пишет о своём детстве в книге воспоминаний: «Как большинство моих сверстников, я мечтал о побеге в Америку и выучил наизусть названия всех штатов, городов и рек С.Ш.С.А.»

Следует также отметить немаловажный факт: «импортируя» подготовленных, образованных специалистов, США экономят огромные деньги, которые в противном случае им пришлось бы потратить на подготовку таких специалистов у себя. Фактически это вывоз капитала в чистом виде, его можно при желании даже оценить количественно, умножив число въезжающих специалистов на характерные величины стоимости соответствующего обучения. Страны, из которых приезжают такие специалисты, как бы выплачивают таким образом «дань», причём весьма ощутимую. А если ещё учесть упущенную выгоду, явившуюся результатом отбытия этих людей — да и вообще всех эмигрантов, которые могли бы принести пользу на родине,— то монголо-татарское иго покажется на этом фоне совершенно необременительной вещью.

Казалось бы, уже двух рассмотренных нами предпосылок было бы достаточно для практически гарантированного процветания, научного, технологического и экономического лидерства США. Однако есть ещё третий фактор, который придал этой стране дополнительные преимущества и обеспечил ей (по крайней мере, на какое-то время) не просто лидерство, но глобальное доминирование.

Продолжение следует.