Ужасы сексуальной практики древних греков

Вы думаете, что Древняя Греция – это только
философия и демократия, мраморные статуи
и Олимпийские игры. Но засияющими фасадами Афин и Спарты
скрывались
настолько шокирующие сексуальные практики,
что они бы шокировали даже современную публику,
привыкшую к любой форме человеческой развратности. Древние греки не смотрели на сексуальность, так как мы сегодня. Не существовало понятия сексуальной ориентации в нашем понимании.
Вместо этого греческое общество функционировало на жёсткой иерархии, основанной исключительно на сексуальном доминировании. Ваша роль во время интимных
актов определяла ваше социальное положение, законные права и политическую власть. Быть проникающим партнером означало мужественность, авторитет и гражданство.
Быть проткнутым означало женственность, покорность и социальную смерть для взрослых мужчин. Это не было какой-то абстрактной философской концепцией. Эта иерархия
формировала законы, определяла карьеры и буквально решала, кто будет жить уважаемым гражданином, а кто умрёт изгоем. Сексуальная политика Древней Греции
создала систему, в которой власть и удовольствие стали неразрывно связаны, что привело к практикам, которые ужаснули бы любую современную цивилизацию. Начнём
с самого нормализованного ужаса греческого общества. Педерастия не была каким-то подпольным извращением. Она была краеугольным камнем элитного образования.

Воспетые в искусстве, восхваляемые в литературе и защищённые законом, взрослые мужчины в возрасте от 30 до 40 лет систематически вступали в сексуальные
отношения с мальчиками, начиная с 12 лет, называя это наставничеством и воспитанием. Эта практика следовала определённым социальным правилам,
что делало её ещё более тревожной. Старший мужчина, называемый Арасом, ухаживал за мальчиком по имени Аэромин, путём тщательного дарения подарков и публичных
показов. Это не были тайные отношения. Семьи часто поощряли такие отношения, рассматривая их как пути к социальному продвижению своих сыновей. Красота юноши

и статус мужчины создали рынок детской эксплуатации, замаскированной под культурную традицию. Археологические данные свидетельствуют о педарастических сценах, изображенных на керамике, высеченных на памятниках и восхваляемых в общественных местах. Это были не скрытые украшения. Это были распространенные художественные темы, представленные в домах, храмах и правительственных зданиях. Нормализация была настолько полной, что отказ от этих отношений мог навредить социальным перспективам юноши больше,чем их принятие.Возрастные параметры раскрывают расчетливый характер этой системы. Мальчики становились доступными для этих отношений с наступлением половой зрелости, примерно в 12-14 лет. Отношения должны были закончиться с появлением волос на лице, обычно в 18-20 лет. Но вот что действительно тревожно. Выбор времени был связан не с защитой детей, а с поддержанием динамики власти. Как только у мальчика появлялись мужские черты, продолжение отношений становилось угрозой доминирующему статусу старшего мужчины. Образовательное обоснование добавляет ещё один уровень ужаса. Эти отношения представлялись как программы наставничества, где старшие мужчины обучали младших мальчиков политике, философии и правилам поведения в обществе. Но сексуальный компонент не был случайным. Он считался неотъемлемым
для образовательного процесса. Греки считали, что физическая близость создает эмоциональные связи, которые способствуют обучению и развитию характера.
Современные учёные спорят о точной природе этих отношений, и некоторые утверждают, что они были в первую очередь эмоциональными,а не сексуальными. Но современные греческие источники не оставляют сомнений в их физической реальности.Юридические документы обсуждают правила, регулирующие эти отношения.Медицинские тексты описывают физические практики. Литературные произведения открыто восхваляют сексуальные аспекты. Доказательства огромны и тревожны.

Спартанская военная культура довела эти практики до ещё более экстремальных уровней. Агойя, легендарная программа военной подготовки Спарты, начиналась, когда мальчикам исполнялось 7 лет. Оторванные от семей, эти дети попадали в систему, где старшие воины становились их наставниками, тренерами и сексуальными партнерами. Эта практика была настолько укоренившейся, что отказ от участия мог положить конец военной карьере мальчика ещё до её начала. От спартанских воинов ожидалось формирование крепких эмоциональных и физических связей со своими учениками. Эти отношения считались критически важными для развития яростной верности и мужества, сделавших спартанские
армии легендарными. Но психологическое воздействие на детей, принуждаемых к сексуальным отношениям с авторитетными взрослыми, никогда не принималось во внимание.
Система ставила военную эффективность выше человеческого достоинства.Процесс отбора был методичным и жестоким. Старшие воины выбирали своих фаворитов, основываясь на физической красоте, спортивном потенциале и семейных связях. Мальчики, которых не отобрали, сталкивались с социальным остракизмом и ограниченными карьерными
перспективами. Те, кого выбрали, вступали в отношения, от которых они не имели власти отказаться, с мужчинами, которые контролировали каждый аспект их жизни.
Само обучение сочетало физическую жестокость с сексуальной эксплуатацией.Мальчиков намеренно недокармливали,неадекватно одевали и подвергали суровой дисциплине.В этом уязвимом состоянии они полностью зависели от своих старших партнеров в защите, еде и эмоциональной поддержке. Система создавала идеальные условия
для психологической манипуляции и насилия. Но Педофилия была лишь одним из аспектов тревожной сексуальной иерархии Греции.

Женщины сталкиваются с собственной систематической деградацией из-за практик, превращающих их в имущество и животное для размножения. Брак в Древней Греции не имел
ничего общего с любовью или взаимным согласием. Это была деловая сделка, по которой отцы продавали дочерей мужьям, которые могли позволить им содержать их.
Разница в возрасте в браках была ошеломляющей. Мужчины обычно женились в возрасте 30 лет, а девочек выдавали замуж уже в 12 или 13 лет. Это не было партнерством
между равными. Это были соглашения, по которым взрослые мужчины получали законное право собственности на детей.Брачные ночи часто включали то, что
мы сегодня считаем изнасилованием. Праздновалась как завершение законного брака. Греческий закон кодифицировал подчиненное положение женщин с жестокой точностью. Жена не могла владеть имуществом, вести бизнес или принимать юридические решения. Она полностью находилась под властью мужа, не имея никаких прав на обращение в суд, если он злоупотреблял этой властью. Домашнее насилие не просто терпели. Оно считалось правом и обязанностью мужа поддерживать порядок в доме. Изоляция женщин достигала крайних уровней во многих греческих городах. Уважаемые женщины были ограничены своими домами, им было запрещено участвовать в общественной жизни или общественных мероприятиях. Они не могли посещать театральные представления, политические собрания или религиозные празднества, где присутствовали мужчины. Их мир сужался до домашней сферы, где они существовали исключительно для того, чтобы производить законных наследников и вести домашние дела. Но даже в браке женщины сталкивались с дополнительными унижениями, которые раскрывают глубину греческой женоненавистничества. Мужья обычно поддерживали отношения с любовниками-мужчинами,рабынями и проститутками.Эти измены не были скрытыми или позорными. Они были ожидаемыми аспектами мужского поведения, которые жёны должны были принимать без жалоб.
Двойные стандарты в сексе были абсолютными и беспощадными. Супружеская измена наказывалась смертью или постоянным изгнанием.Неверность мужа считалась нормальным мужским поведением. Женщины, проявлявшие ревность или обиду, считались неразумными и потенциально опасными для социальной стабильности.

Система загнала их в ловушку браков, где у них не было ни прав, ни голоса, ни нет спасения. Религиозная проституция добавила ещё одно измерение ужаса к женскому
опыту в Древней Греции. Храм Афродиты в Коринфе содержал более тысячи священных проституток, пожертвованных семьями в качестве религиозных приношений. Эти женщины не были добровольцами, служащими божественному призванию. Они были человеческими жертвами экономическим и религиозным системам, которые превращали их тела в товар.
Эта практика действовала с религиозной санкции, что делало сопротивление не только затруднительным, но и кощунственным.Семьи посвящали дочерей храмовому служению, зная, что они проведут жизнь, оказывая сексуальные услуги мужчинам-верующим.Религиозная структура давала моральное оправдание тому, что было равносильно организованному сексуальному рабству. Экономика священной проституции раскрывает её истинную природу. Храмы получали огромные доходы от этих услуг, финансируя строительные проекты и поддерживая жреческие иерархии. Сами женщины не получали никакой прибыли. Они были ценной собственностью, приносящей доход учреждениям, которые им полностью владели. Их тела стали религиозным товаром в системе, которая освящена сексуальной эксплуатацией.Археологические находки с мест раскопок храмов показывают промышленный масштаб этих операций. жилые помещения для сотен женщин, сложные бани и административные здания для управления бизнесом. Это были не мелкие религиозные практики. Это были крупные экономические предприятия, основанные на систематическом сексуальном насилии, замаскированном под богослужение. Процесс отбора храмовых проституток следовал знакомым схемам эксплуатации. Молодых девушек выбирали по признаку физической красоты и семейного отчаяния. Бедные семьи видели в храмовом служении
единственный способ выживания для своих дочерей, в то время как богатые семьи использовали его для выполнения религиозных обязанностей, не жертвуя собственным комфортом.Психологическая манипуляция вышла за рамки личных отношений, превратившись в систематическое культурное программирование.Эти девушки поступали на храмовое служение, веря, что они избраны богами, благословлены божественным предназначением. Религиозная обработка была настолько тщательной, что многие стали считать свою
эксплуатацию священным долгом, неспособные признать свою виктимизацию, даже когда она разрушала их жизни. Но, пожалуй, самым тревожным аспектом греческой
сексуальности была нормализация эротической магии, предназначенной для контроля и манипулирования нежелающими партнёрами.Древние греки практиковали любовные заклинания с той же небрежностью, как и любые другие формы торговли.Это были не безобидные романтические жесты. Это были рассчитанные попытки нарушить согласие посредством сверхъестественного принуждения. Магические практики раскрыли глубину греческого отношения к сексуальной автономии. Мужчины регулярно использовали заклинания, чтобы заставить определённых женщин возжелать их, считая магическое принуждение вполне приемлемым, когда физическая сила могла быть неудобной.Сами заклинания включали в себя сложные ритуалы, включая сжигание чучел, чтение заклинаний и захоронение проклятых предметов рядом с домом предполагаемой жертвы. Археологические
раскопки обнаружили тысячи проклятых табличек, содержащих явные сексуальные требования. Это были не абстрактные пожелания любви или привязанности. Это были
подробные инструкции сверхъестественным силам, предписывающие определённые сексуальные действия определённым лицам. На табличках описываются связывающие заклинания, предназначенные для сведения женщин с ума от желания, заставляя их бросить свои семьи и искать заклинателя. Язык, используемый в этих магических текстах,раскрывает хищнический образ мышления, стоящий за ними. Женщины не рассматривались как автономные существа, способные делать выбор. Они были целями, которых нужно было покорить любыми эффективными средствами.Заклинания рассматривали женскую сексуальность как территорию, на которую нужно заявить права, а не как близость, которую можно разделить по обоюдному согласию партнеров.Профессионалы предлагали специализированные услуги для различных типов сексуального принуждения. Некоторые были сосредоточены на соблазнении нежелающих партнеров. Другие специализировались на разрыве существующих отношений для создания романтических возможностей.Самая тревожная категория включала заклинания, предназначенные для того, чтобы сделать женщин сексуально ненасытными, превращая их в объекты чистой похоти, неспособные на рациональное мышление. Эффективность этих практик значила меньше, чем их широкое принятие. Греческое общество терпело магическое сексуальное принуждение, потому что оно отражало более широкие взгляды на мужское право и женскую автономию. Если женщину можно было принудить физической силой, экономическим давлением или социальной манипуляцией, магическое принуждение казалось столь же законным. Ещё более ужасающими были задокументированные практики суфилии, которые встречались в греческой литературе и
исторических свидетельствах. Хотя их часто приписывали другим культурам, частота упоминаний и мифологических тем предполагает, что эти практики были распространёнными
в греческом обществе.Их литература не осуждает подобные действия как извращение, рассматривая их как экзотические диковинки или божественные тайны. Мифологическая структура оправдывала поведение, нарушающее все естественные границы.Истории о богах, превращающихся в животных, чтобы соблазнить смертных, были не просто развлечением.Они были культурными шаблонами, нормализовавшими звериные практики, придавая им божественный прецедент. Случай Зевса, ставшего быком, чтобы изнасиловать Европу, не был предостережением. Это был знаменитый миф, представляемый в театрах и изображаемый в искусстве. Медицинские и философские труды того периода
обсуждали эти практики с клинической отстраненностью, которая более тревожна, чем открытое осуждение.Греческие врачи писали о лечении травм, полученных в результате контакта с животными.Философы спорили о том, нарушают ли такие действия естественный закон или представляют собой альтернативное выражение человеческого желания.
Небрежный академический подход раскрывает общество, где ничто не считалось слишком экстремальным для обсуждения или практики. Даже концепция согласия, ограниченная в
греческом обществе, полностью исчезала,когда речь шла о рабах и иностранцах.Эти группы населения существовали полностью вне правовой защиты, доступные для любой формы сексуальной эксплуатации, которую пожелали их владельцы. Систематическое насилие над рабами достигло уровня, на фоне которого плантационный рабский труд выглядит сдержанным. Греческие семьи обычно содержали рабов специально для сексуальных целей.Это были не люди, которые случайно были привлекательными. Это были люди,
купленные и выращенные для сексуальной пользы. Дети, рожденные в результате таких соглашений, становились собственностью семьи, продолжая цикл эксплуатации в следующем поколении.Правовая база, поддерживающая эту систему, была всеобъемлющей и беспощадной. Рабы не имели права отказывать в сексуальных требованиях своим владельцам или кому-либо, указанному их владельцами.Сопротивление каралось пытками или смертью. Даже показания о сексуальном насилии были недопустимы в суде, поскольку рабы
не имели права обвинить граждан в преступлениях.Масштабы этой эксплуатации становятся ясными при изучении инвентаря домохозяйств богатых греческих семей. Сотни рабов были классифицированы по целевому использованию, включая явно сексуальные цели.Это были не скрытые записи. Это были официальные документы, поданные в местные
власти для целей налогообложения и страхования. Система действовала открыто, потому что была абсолютно законной и социально приемлемой. Когда мы подходим к концу
этого путешествия по сексуальным ужасам Древней Греции, образ становится безошибочно ясным.Каждая практика, которую мы рассмотрели,действовала по одному и тому же основополагающему принципу: кто сильнее, тот и прав. Будь то дети, женщины, рабы или даже животные, греческая сексуальная культура была построена на систематической эксплуатации слабых сильными. Философские обоснования, которые они создали для этих практик, раскрывают истинную гениальность систематического угнетения.Называя образование по теме насилия над детьми, сексуальное рабство религией и магическое принуждение романтикой, они превратили ужасающие преступления в культурные добродетели.
Жертвы не могли сопротивляться тому, что общество восхваляло как благо для них. Это не была цивилизация, борющаяся с моральными вопросами сексуальности. Это было общество, которое ответило на эти вопросы, решив, что сильные имеют неограниченные права над слабыми. Демократия, которая давала политический голос гражданам-мужчинам, действовала бок о бок с системами, которые заставляли всех остальных молчать посредством сексуального подчинения. Наследие этих практик эхом отражается в истории способами, которые большинство людей никогда не осознают. Философские основы, оправдывавшие греческую сексуальную эксплуатацию, повлияли на римское право, христианское богословие и западные правовые традиции. Те же аргументы, используемые для защиты сексуального рабства пешеходов, появляются в измененных формах во всех последующих
цивилизациях. Понимание этой истории важно, потому что оно показывает, как легко развитые общества могут нормализовать ужасающие практики посредством культурной обусловленности и институциональной поддержки. Древние греки не были примитивными варварами, действующими под влиянием диких импульсов. Они были образованными,
философски мыслящими людьми, которые систематически оправдывали поведение, которое, как они знали, причиняло страдания. Возможно, самое тревожное из всего, им удалось
представить свою цивилизацию как колыбель разума, демократии и человеческого достоинства. Тысячи лет ученые изучали греческую философию, игнорируя греческие сексуальные практики, сохраняя мифы и хороня реальность.Мраморные статуи и демократические идеалы выжили. Голоса жертв замолчали. В следующий раз, когда вы увидите, как Древнюю Грецию изображают как золотой век человеческих достижений, вспомните детей, которых принуждали к сексуальным отношениям со своими учителями, женщин, которых
использовали как племенной скот, рабов, которые существовали исключительно для удовольствия своих хозяев, и магические практики, призванные нарушить согласие человека.
За каждой мраморной колонной стояла система, основанная на сексуальной эксплуатации. Настолько всеобъемлющая, что современные зверства выглядят незначительными по сравнению с ней. Это настоящее наследие Древней Греции, о котором на уроке истории предпочитают забывать.