До последнего немца

  В студенческие годы я покупал много книг. Большинство из них я не читал. Сценарии фильмов Феллини. «Братья Карамазовы». Я уже упоминал о звукозаписях? С метров полок на меня смотрят заброшенные культурные ценности. Придёт и ваше время, говорил я им. Если на пенсию — то в вольтеровское кресло. Увы. Никто не прикоснётся к четырёхтомнику «Дон Кихота», пока им не займется последняя бригада.

  Министр экономики только что выдвинул идею выхода на пенсию в 70 лет. Моя цель — 1 марта 2030 года, когда мне будет почти 67. Больших планов нет. Тренировки с отягощениями. Домик старого лесника. Кукурузные палочки с арахисовым малом. В перспективе — проблемы с простатой. Продолжайте, сказал Оливер Кан, продолжайте. Может быть, я всё ещё пишу. В промежутках — посещение тюрем, пока я сам не стану главным героем.

  Мне не стоит беспокоиться об этом. Во-первых, всё равно всё сложится по-другому, а во-вторых, об этом позаботятся эксперты. Они называют мою возрастную когорту бэби-бумерами. Они говорят мне, при каких обстоятельствах я буду убивать своё оставшееся время. То, что происходит сейчас, — это то, что никто не хотел знать на протяжении десятилетий. Поскольку молодое поколение больше не может меня прокормить, договор между поколениями склоняется к перекрёстному финансированию.

  Более богатые люди должны поддерживать бедных стариков через «Boomer-Soli» [специальный солидарный налог, который должны платить более богатые пенсионеры для содержания менее обеспеченных — прим. «Мекленбургкого Петербуржца»]. Если я нахожусь на стороне получателя, то я, ха-ха, «за». В 1998 году один доктор-функционер был распят, когда сослался на «социально приемлемую раннюю смерть». Сегодня мне говорят, что я блокирую квартиру, которая слишком велика, для новой семьи. Если понадобится, меня придётся вдохновить на переезд.

  В любом случае я редко бываю дома. Не так давно велись споры о том, не будет ли подло привлекать молодых людей из дальних стран, получающих пособие, к общественным работам. Теперь эксперты жалуются, что пенсионеры работают слишком мало. Так же, как отдыхающие и волнистые попугайчики. Социолог Хуррельманн призывает ввести обязательные работы для пожилых людей, чтобы «укрепить их способность защитить себя». В конце своей трудовой жизни «люди вдруг становятся просто частными лицами и отдыхающими. Что это за концепция?» Это единственная концепция, которую я видел. Пенсионеры делают то, что им ещё хочется делать. Концепция лучших времён.

  Несправедливо, говорит Хуррельманн, «ожидать, что молодые будут в одиночку защищать страну в чрезвычайной ситуации». Пффф. В лучшем случае я надеюсь, что молодые люди не будут способствовать возникновению чрезвычайной ситуации. Кроме того, я уже провёл 18 месяцев, защищая мечту о более справедливом мире от свинской системы с помощью автомата Калашникова. Как западный немец 1968 года, профессор должен это ценить.

  Тем временем газета Bild под заголовком «Вооружение для войны» сообщает о предложении «реактивировать» водителей грузовиков, вышедших на пенсию. Отставные водители грузовиков должны не жаловаться на свои межпозвоночные диски, а быть готовыми везти на фронт военное снаряжение и провиант. Кроме того, я предлагаю помочь кружку пишущих жертв шрапнели создать лозунги упорства с такими жемчужинами жанра, как: «За битвой за Нарву последовал не разгром, а выравнивание фронта». Окопная война мне не по душе. Возвращаясь к Дон Кихоту, я бы не хотел показывать, как на самом деле выглядит рыцарь Печального образа.

Автор: Андре Мильке. Перевёл: «Мекленбургский Петербуржец».