Личное. Если много десятилетий назад юная санинструктор не услышала бы стон красноармейца, этой заметки не было бы.

Красноармейцем был мой будущий дед. Впрочем, тогда он не был даже отцом. Его, тяжело раненного в бою с нацистами гвардии старшего лейтенанта, вытащила из-под тел погибших товарищей юная санинструктор. После госпиталя дед получил короткий отпуск. Через девять месяцев родилась моя мама. Первый тост, когда праздновал день рождения и День Победы, дед всегда произносил за тихую и героическую спасительницу. Имени которой он так и не узнал. Помнил только, что была маленького роста.

Такую же неоспоримую теплую признательность я, да и не только я, а вся страна, услышала на церемонии награждения в Кремле, когда наш Верховный главнокомандующий вручил звезду Героя России невысокой скромной Людмиле Болилая — медсестре мотострелкового подразделения. Болилая закрыла раненого бойца собой. Не задаваясь никакими вопросами, а исполняя долг. Мы сегодня довоевываем с потомками, пусть и духовными, тех германских нацистов.

Сегодня, в день профессионального праздника медиков, самое время говорить о том, что есть медицина в России и для России. И вспомнить ту роль, которую играют в нашей общей судьбе люди в белых халатах, в яркой хирургической пижаме или в полевом камуфляже.

Спецоперация, которую мы ведем успешно и победоносно, — это не только отвоеванные у вэсэушников пяди и крохи нашей исторической земли, но и ежечасное самопожертвование санинструкторов и врачей. И их круглосуточный подвиг. Подвиг тех, кто приближает своими делами наступление в России и победы в битве, и эры милосердия.

Нелля Якуненко, главврач городской больницы Горловки, удостоенная звания Героя труда России, не делит свою работу на мирную и фронтовую. Работа одна и та же — спасти от смерти. Доктор Якуненко и ее коллеги — врачи, медсестры, медбратья, фельдшеры, санитарки и санитары — возвращают сегодня в наш строй 96 процентов тех, кто был ранен. Цифра — лучшая иллюстрация, что русские своих не бросают. Никогда.

Невозможно, упомянув героических медиков Донбасса, не назвать и Владимира Харлана. Доктора, ставшего символом сопротивления украинскому неонацизму. Главврача районной больницы на Херсонщине, в Алешках, за которым садисты-вэсэушники ведут прицельную охоту. Семидесятисемилетнего врача хотят убить. Доктор Харлан — символ русского сопротивления неонацистскому злу. И Герой России.

Как мужественно и неколебимо российские медики стоят общим фронтом на ЛБС, точно так же они все стояли во время пандемии. Контраст с поведением их западных коллег не мог быть ярче. Те, привыкшие, что каждый шаг и действие имеют сугубо финансовое выражение, очень пристально следили за всеми выплатами по всем поводам. А в случае "выгорания" бросали все, включая и пациентов, чтобы отправиться на йогу-ретрит. Наши же медики, сознательно избегавшие — и избегавшие всегда — коммерциализации своего труда, когда им становилось трудно, не убегали, а смыкали теснее плечи. Они стояли, и они выстояли.

Отечественная медицина прецизионна, иными словами, она видит в захворавшем не сборник показателей, а личность. Индивидуальность. Поэтому и подход иной. Помочь, поддержать и излечить. А не снабдить ворохом рекомендаций, а там хоть трава не расти. Медицина в России была и остается абсолютно персональной историей. С фамилиями врачей. Ставших уже понятиями нарицательными. Мы знаем, что в "Склифосовского" могут собрать по частям и даже сделать лучше прежнего. Нас не удивляет, что онкологию лечат в "Блохина", вырывая жизни из поврежденных болезнью митохондрий. Мы в курсе, что на любой глубокий порез после дезинфекции лучше наложить мазь Вишневского. И наплевать, что пахнет не духами. Зато лечит эффективно. Мы абсолютно и доказательно убеждены в том, что в стационаре важны не "современные дизайнерские интерьеры", а коллективный гений тех, кто в простых интерьерах занимается, наверное, самым важным — лечебным делом.

Заметим, насколько точен наш родной язык — ведь именно этому лечебному делу и учатся врачи долгие институтские, а потом и интерно-ординаторские годы.

Русская медицина требует коллективных усилий, это работа команды — от светила, как иногда называют знаменитых врачей, до санитарки, которая помогает выхаживать пациентов.

Русская медицина — неотделимая часть нашей огромной культуры. В самом прямом и простом смысле слова. Доктор Чехов. Доктор Булгаков. Военный санитар Вертинский. Врач Вересаев.

Да и даже язык, на котором мы говорим, его самый знаменитый словарь живого великорусского составлен врачом. Хирургом-офтальмологом доктором Далем.

Отечественная медицина занималась правозащитой до всяких Красных Крестов. У нас был доктор, помогавший самым бедным и самым несчастным. Про него говорили так: "У Гааза нет отказа". Федор Петрович Гааз лечил в Москве абсолютно всех. А его западные коллеги даже не ходили по тем улицам, где обитали нищие.

Наша медицина дала миру военно-полевую хирургию и ее принципы, русские врачи занимались трансплантологией, когда на Западе и слова этого не было, российские доктора писали книги о правильном питании и гигиене жизни тогда, когда западные медики не обращали внимания на вредные привычки пациентов. Отечественная медицина безбрежна в своих достижениях, гуманна на уровне собственного ДНК и абсолютно бескорыстна.

Русская медицина нас хранит, лечит, сберегает и подвижничеством доказывает, что наступление эры милосердия не за горами.

Единственное, как мы можем отблагодарить наших медиков, — это поклониться им в пояс. И поздравить с праздником!