Фантом норманской теории происхождения русской государственности строится от аксиомы о скандинавстве призванных варягов.

При этом популяризаторы теории в настоящее время в значительной своей части отступают на резервные рубежи обороны (что догматы норманизма уже «никто не исповедует» и потому не нужно распространять критику). Тем временем как их подельники в гильдии стряпают «доказательства» вроде бы ненаучной теории.

Любимым и как бы не последним «аргументом» норманской теории является отсылка к тенденциозным интерпретациям археологического материала.

И именно поэтому столь важно вытащить на свет суть главного аргумента.

Данная заметка продолжает историю с интерпретацией материала захоронений:

Отдельного восхищения заслуживает интерпретация археологических находок.

Например «скандинавские» фибулы, интепретируемые таким идейным борцом с «хроноложеством»®©™ как Лукич в качестве достаточного этномаркера «скандинавского» захоронения.

На тот простой факт, что в оригинале это — *парный* артефакт, а в типо «скандинавских» захоронениях находят часто (если не «обычно») *единичные* экземпляры совершенно не смущает ни его самого, ни единомышленников.

Во второй нити являясь отражением подвига г-на Карамзина (токсичная отработка, которую хочется как можно скорее забыть) в физический мир.

ИтакЪ:

---

191. Идол из Черной Могилы

В интернете я нашел статью «О «научности» норманизма». http://russbalt.rod1.org/index.php?topic=3993.0 (И-23 ссылка, увы, протухла)

В этой статье в частности сообщается о реставрации бронзовой статуэтки идола из Черной Могилы. Реставрацию проводил В.Н. Даркевич. На основании этой реставрации доцент Т.А.Пушкина, которая специализируется на «превращении» археологических находок в скандинавские (Об этом заядлом увлечении Пушкиной я уже писал) написала статью, где заявила о том, что после реставрации стало понятно, что это статуэтка скандинавского бога Тора. Отсюда она попыталась перекинуть мостик к тому, что якобы в Чернигове был похоронен скандинав.

В найденной мной статье приводятся две фотографии до и после реставрации, где видно, что статуэтка стала несколько отличаться от первоначальной. Автор статьи обращает внимание на следующие несовпадения:

«При сравнении фотографий № 1 и № 2 бросается в глаза ряд несовпадений :

• рог фигурки №1 превращается в часть бороды у №2, меняя наклон и ширину;
• правая ладонь у №1 доходит до середины рога, а у №2 – полностью охватывает уже бороду;
• браслет на правой руке №1 выходит за контуры тела, а у №2 располагается на фоне тела;
• у №1 рог и левая ладонь касаются пояса, а у №2 расположены намного выше;
• у №1 рот примерно на уровне плеч, у №2 – заметно выше и т.д. ( правый бок, пояс ).

Можно попробовать объяснить некоторые несовпадения небольшим поворотом идола №1, но это погоды не делает. Налицо прием «научной» реставрации, превращения божка славянского в скандинавского…».

К этому можно добавить, что божок в правой руке, что-то держит у рта или подбородка. На реставрированной статуэтке явно часть этого предмета срезана и проделаны бороздки, для придания эффекта волос. Такого явно не видно, на первой фотографии. Фактически, речь идет о том, что часть предмета у подбородка божка была сознательно удалена и оставлена только та часть, которая непосредственно соприкасалась с подбородком.

По сути, если автор статьи прав, то мы сталкиваемся с сознательной подделкой археологических артефактов. И честно говоря, и мадам Пушкиной, и Даркевичем должны уже заниматься компетентные органы, так как это уже сознательная порча исторической находки.

К этому случаю я хотел бы добавить еще один момент, который касается того, как вообще у археологов-норманистов артефакты получают свою скандинавскую принадлежность. Комбинацию эту, как в шахматах, можно назвать «двухходовкой». Этакое окно Овертона в два шага. Сначала некий эксперт, вроде доцента Пушкиной пытается выдать какую-то вещь за скандинавскую. Причем делает это в весьма осторожной манере, просто как предположение. Затем появляются уже другие статьи, где все ссылаются на Пушкину и без зазрения совести начинают заявлять как о твердо установленной истине, что вещь скандинавская. Затем ссылки множатся и уже все просто уверены, что все доказано. Ну как же, серьезные люди, есть ссылки на научные статьи. Так, например, можно проследить, как выдавалась Ладога за скандинавское поселение. Так было с артефактами из Гнездова. Так же точно происходит и со статьями Пушкиной.

И-23: пробелы в образовании критиков норманской теории тоже удручают. Ибо первое известное мне описание «двухходовки» датируется за многие десятилетия до рождения г-на Овертона и прочих фигурантов. Но «норманиста поневоле» Дмитрия Ивановича Иловайскаго в современное «просвещённое» Время читали не только лишь все… ☹ Иначе знали бы, как оно было о позапрошлом веке:

…Даскалов добросовестно предупреждает, что нет никаких указаний на то, кем и когда составлена эта надпись, что начала ее не видно, что она высечена неразборчиво и безграмотно и что слово кани не есть "хан". (Чт. Об. И. и Др. 1859, No 2.) И прибавим, нельзя разобрать, конец ли это предыдущей фразы или начало последующей. Тщетные предостережения!…

© alex_oleyni October 22nd, 2015

---

Удовлетворение зависимостей. Сказки Пушкиной.

73.Подвеска-амулет из Гнёздова

Для того чтобы показать, как создаются научные мистификации норманнизма, в качестве примера хочу привести статью Пушкиной Т.А., которая в этом смысле очень показательна. Эта статья была опубликована в сборнике Норна у источника Судьбы. (Сборник статей в честь Елены Александровны Мельниковой. — Москва, 2001). Она также выложена на сайте.

Пушкина сообщает, что в одном из погребений была найдена серебряная подвеска.

«Наше внимание привлекла небольшая фигурка из тонкого листового серебра, найденная на Центральном городище…. Первая невольная ассоциация при взгляде на гнёздовскую фигурку — это валькирии на поминальных камнях Готланда IX–X вв., встречающие павших в битвах воинов рогом, наполненным хмельным напитком(рис.1). Обычно валькирии показаны в профиль, с поднятой рукой, держащей кубок, их свободные одежды слегка отлетают назад. Таковы, например, фигуры на камнях из Альскуг, Горда Боте или Клинты (рис. 2–4)».

Теперь посмотрите на рис.1 и сравните их с рис.2-4. Узнать в рис.1 валькирию с готландских камней крайне трудно. По сути, изображение на подвеске из Гнездова крайне бесформенное, чтобы его отождествлять с валькириями. Но нашим норманнистам ведь не терпится насчитать в Гнездове, как можно больше скандинавских погребений, и у нашей шведской патриотки с русской фамилией Пушкиной разыгрывается воображение. Оказывается, первый рисунок просто мгновенные вызывает ассоциации с валькириями. Интересно, у кого еще, подвеска из Гнездова вызывает такие ассоциации?))

Изображения валькирий (что еще тоже нужно доказать): 1. Гнёздово, Центральное городище; 2. камень из Альскуг, о. Готланд; 3. камень из Горда Боте, о. Готланд; 4. камень из Клинты, о. Готланд; 5. Бирка, погр. 968; 6. Бирка, погр. 825; 7. Туна, погр. III (?); 8. Грединге; 9. клад из Клинты, о. Эланд.

Кроме изображений на камне Пушкина приводит и подвески из шведских погребений. Обратите внимание, говорить о сходстве можно крайне условно. Слишком нечетким является изображение из Гнездова. По сути – это субъективное желание автора, увидеть в подвеске-амулете из Гнездова аналог шведских подвесок. Сама Пушкина заявляет, что «Прямых аналогий гнёздовской подвеске нет». Более того, техника исполнения другая. «Однако все эти изображения литые, тогда как гнёздовское — вырезано из серебряной пластины». Тем не менее, она уверенно объявляет о том, что это скандинавская подвеска. Более того, после того как она отождествила эту подвеску со шведскими подвесками в виде валькирии, она предлагает датировать и гнездовскую подвеску по датировкам шведских подвесок. «В скандинавских кладах второй половины X — первой половины XI в. имеются амулеты в виде миниатюрных изображений предметов вооружения или калачевидных кресал, также сделанные из металлических пластин». Поэтому, заявляет Пушкина, «Вероятно, найденное на Центральном гнёздовском городище миниатюрное изображение входило в подобный набор амулетов, изготовленный одним из варягов — жителей Гнёздова второй половины X — начала XI в.». Под варягами, естественно, Пушкина понимает шведов. Больше никаких доказательств в статье нет. Вот так, непонятная серебряная подвеска по какому-то странному капризу и полету фантазии Пушкиной стала скандинавской валькирией и более того, еще на основании этих произвольных ассоциаций стала датироваться второй половиной Х века — началом ХI века. Если заниматься такими интерпретациями, то скоро у нас все археологические артефакты превратятся в произведения шведских мастеров.

© alex_oleyni January 11th, 2012

---

197. Статуэтка из Гнездова, или потуги Мурашевой найти очередной скандинавский маркер

Мурашева в своей статье попыталась (И-23: для кого «попыталась», а для кого — очередной «медицинский факт», неоспоримо «доказывающий» норманскую теорию) выдать артефакт, найденный в Гнездове за скандинавский. Сначала о самой находке, как ее описала Мурашева.

«В 2003 году, при раскопках пойменной части гнездовского поселения, была найдена небольшая антропоморфная фигурка, отлитая из чистого свинца. …Фигурка была найдена в районе развала большого каменного производственного очага, связанного с ювелирным делом. Очаг относится к финальному горизонту культурного слоя исследуемого участка, точную датировку которого предложить пока не представляется возможным. Наиболее важной датирующей находкой из данного горизонта является наконечник ножен меча, подобные наконечники встречены в основном у балтских племен (коммент: опять же не скандинавских, и тут же хотелось бы отметить, что это район близкий к Неманской Руси). Они относятся к восточно-прусской группе по типологии П. Паульсена и датируются, по мнению С.Ю. Каинова, концом X — началом XI вв».

«Находка представляет собой миниатюрную человеческую фигурку высотой 2,9 см, шириной 0,8 см (рис. 23). Вероятно, первоначально статуэтка изображала стоящего мужчину, однако ноги оказались утрачены. Прекрасно проработаны черты лица: крупный прямой нос, круглые выпуклые глаза. Уши обозначены полукружьями. Хорошо читаются усы и небольшая бородка. Голова увенчана коническим головным убором, состоящим из восьми отчетливо отделяющихся друг от друга и закругляющихся внизу лепестков-лопастей. Головной убор завершается круглым навершием».

«Одежда человечка представляет собой перепоясанную рубаху или кафтан, доходящий до колен. Пояс в виде выпуклого валика выделен очень отчетливо. Ниже пояса одежда собрана в складки. Руки согнуты в локтях, левая лежит на поясе, правая — чуть выше, на животе».

На основании того, что на месте находки статуэтки была найдена глиняная форма для овальных фибул и пряжка в стиле Борре, Мурашева заявляет, что мастерская принадлежала скандинаву. Но это крайне сомнительное утверждение. Несмотря на раздутую Петрухиным и Жарновым теорию о том, что овальные фибулы являются этническим маркером, фактически этому нет никаких веских оснований. Во-первых, такие фибулы встречаются вместе с другими славянскими вещами, во-вторых, встречаются непарные находки в погребениях, что уже указывает на отличие фасона женской одежды. Точно также и пряжки в стиле Боре. Большинство из них найдены в Гнездове, даже больше чем в Швеции. С таким же успехом, можно заявлять, что они просто импортировались в Швецию. Не говоря уже о том, что увидев ту или иную форму пряжки, мастера могли имитировать импортные вещи.

Мурашева признает, что точных аналогий статуэтке нет, но тем не менее, она настаивает, что эта статуэтка скандинавская. Причем приводится серия из очень маленьких рисунков, как бы доказывающих, что это так. Но на поверку оказывается, что сюда затесались статуэтка из Шведта(4), из земель южнобалтийских славян, и вообще из Перми(5), которая не имеет никакого отношения к скандинавам. Но при этом аналогии по Мурашевой нужно искать только у скандинавов (ну где же еще).

И-23: проблемная тенденция мягко говоря не оригинальна и не ограничивается археологией.

Можно и нужно вспомнить второй столп «аргументации» норманской теории — лингвистику. В которой, не смотря на агрессивное утверждение табу на постановку вопроса о заимствованиях скандинавскими языками *из* (!) словенских, учоных поджидают нежданчики. Но они уже привычные, предшественники научили их *по-тихому* (!) заметать неудобные вопросы и «медицинские факты» по тёмным углам.

Остаётся только процитировать анекдот на тему:

Сразу вспомнился старый анекдот, который почему-то не любят филологи.

Как пишутся этимологические исследования русского языка?

Берём русское слово и ищем, от какого немецкого его можно было бы вывести. Не нашли немецкого - ищем во французском, голландском, итальянском, кельтском. Не нашли ничего в Европе - ищем в тюркских языках. Нету? Ну давайте перешерстим арабский и фарси. Опять нэма? Ну... Тогда напишем, что этимология слова до конца не ясна и надо продолжать исследования.

Правда статуэтку из Шведта трудно отнести к скандинавским артефактам. «Фигурка из Шведта тоже очень схематична, от статуэтки из Линдбю ее отличает отсутствие пояса и бороды. Едва различимые вертикальные полосы на коническом головном уборе напоминают лопастное членение головного убора «идола» из Гнездова. Инго Габриэль считает, что фигурка имела культовое предназначение, он полагает местное ее изготовление и отмечает, что это единственная находка подобного рода амулета на западнославянских территориях. Исследователь считает, что она изображает божка в восточном княжеском одеянии, состоящем из кафтана и остроконечной шапки. Он отмечает, однако, и скандинавские параллели, например шапку с вертикальным членением, как у бронзового Фрейра из Рэллинге.» Но и тут Мурашева пытается сделать вброс и выдать статуэтку за скандинавскую. Легко превращая все артефакты в скандинавские, можно доказать влияние «суперцивилизации» самых отсталых племен, не имевших даже городов, на всю остальную Европу))). Интересно, если это случайно завезенная скандинавская статуэтка божка из Швеции или Норвегии, то по идее, Мурашева должна нам привести десятки таких статуэток из Швеции и Норвегии, где без сомнения такие статуэтки должны были встречаться на каждом углу, в отличие от славянских земель. Но что-то не видать.

И-23: здесь же стоит отметить признаваемый нашими «партнёрами» сквозь зубовный скрежет археологический феномен, маскируемый под стыдливым эвфемизмом «южнобалтийская керамика».

Мурашева приводит свидетельства иностранных исследователей, которые далеко не так единодушны в оценках этих статуэток. «Однако в вопросе интерпретации фигурок нет единого мнения. Так, например, Л. Мотц считает, что приведенные фигурки изображают не бородатое божество, а музыкантов. Исследовательница полагает, что то, что кажется бородой, на самом деле — изображение флейты, а иногда — двойной флейты, которую музыкант держит обеими руками. Впрочем, данное мнение, интересное своей оригинальностью, не представляется достаточно обоснованным и может быть приведено скорее как историографический казус. Предназначение фигурок спорно — некоторые исследователи считают их фишками для игры, другие полагают, что они могли использоваться в качестве амулетов (все варианты трактовок рассмотрены в монографии Р. Перкинса).» Ухватившись за отрывок из «Саги о Халльфреде» Мурашева вслед за Перкинсом пытается выдать подобную статуэтку за карманного божка. Причем непременно скандинавского. Обосновывает она это тем, что статуэтки подобные 4 и 5 были неустойчивыми и не могли использоваться в качестве фигорок игры. Но как эти фигурки, так и сама фигурка из Гнездова лишены ступней. Не известно, были ли у них подставки для ног, поэтому это назвать аргументом сложно.

Понятно и зачем Мурашева так упорно выдает статуэтку из Гнездова за «карманного» божка. Нужны новые «неоспоримые» этнические маркеры (франкские мечи и овальные фибулы не всех убеждают) для пропихивания теорий норманизма. Заимствование восточными славянам скандинавских религиозных традиций и культов не прослеживается, поэтому любая находка подобной статуэтки будет означать присутствие скандинава на территории Руси с последующими мысленными спекуляциями о влиянии «суперцивилизации», основании государства и т.д..

Для того чтобы показать всю нелепость «скандинавских аналогий» Мурашевой, я предлагаю более внимательно сравнить изображение гнездовской фигурки, которую Мурашева пытается выдать за Тора, с первой фигуркой из приведенных Мурашевой рисунков, где изображен человек, держащий себя за бороду. Обычно, именно такие изображения однозначно связывают с Тором. Остальные статуэтки вообще не имеют никаких определяющих признаков. Возьмем изображение гездовской фигурки и более детальное изображение так называемого «Тора» из Эйрарленда в Исландии.

Фигурка из Гнездова.

А вот скандинавская статуэтка, которую в научной литературе называют Eyrarland image.

Это статуэтка 6.7 см высотой, сделанная из бронзы. Перед нами мужчина с коническим колпаком на голове, сидящий прямо на кресле без ручек с низкой, в виде трезуба спинкой. На мужчине нет ни одежды, ни обуви. Отчетливо видны раздваивающиеся на щеках усы. Мужчина держит двумя руками какой-то предмет у рта или себя за бороду.

Исландская статуэтка так называемого «Тора» отличается по размеру. Она сделана из бронзы, в отличие от гнездовской, сделанной из свинца. Исландская фигурка сидит, а гнездовская стоит. Скандинавская статуэтка изображает голого мужчину в колпаке, гнездовская изображает мужчину в кафтане или длинной рубахе подпоясанной поясом. Головные уборы также разительно отличаются: у скандинавской фигурки шапка в виде правильного конуса, у гнездовской явно выделяются сегменты. Скандинавская фигурка держит себя за бороду или держит какой-то предмет у рта, у гнездовской одна рука у пояса, другая чуть выше, заведена ближе к сердцу. Если речь идет о бороде, то у скандинавской статуэтки она стилизована под определенную форму, которая многократно повторялась на других изображениях и позволяла скандинаву узнать, что изображено. У гнездовской статуэтки изображена довольно реалистично обычная, короткая борода.

Возникает законный вопрос, что между этими статуэтками общего? Какой ряд аналогий завел Мурашеву так далеко?

Но более того, и назначение и использование этих фигурок может быть абсолютно разным. Прежде всего, вряд ли речь идет о божестве в случае скандинавской фигурки. Голый мужчина в коническом колпаке вряд ли является изображением Тора. Более того, Мурашева пытается доказать, что речь может идти о боевом шлеме конической формы. Т.е. по Мурашевой скандинавы представляли себе Тора голым, но в боевом шлеме, держащем себя за бороду. Сама поза и предмет у подбородка наталкивал исследователей на мысль, что перед нами музыкант, который сидит на стуле и что-то играет на каком-то духовом инструменте. Но вполне возможно, что есть и другое объяснение. Хорошо видно, что голова непропорционально большая. Выступающие усы на фотографии делают лицо почти квадратным. Сзади хорошо видно, что затылочная часть головы намного меньше, чем лицевая. Сама стилизация бороды делает ее нереалистичной, искусственной. Это может означать, что человек, сидящий на стуле, держит маску с бородой и закрывает лицо. Тогда понятно, почему он двумя руками держится за бороду – он просто поддерживает маску. И сам конический колпак, который вряд ли является шлемом и даже обычной шапкой, скорее всего, не предмет повседневного обихода, а атрибут того же действа, когда требовалось использовать подобные маски. В таком случае, перед нами вряд ли скандинавский «карманный» божок и функциональное назначение статуэтки еще нужно определить.

О функциональном назначении гнездовской статуэтки вообще трудно что-либо сказать. Перед нами прямо стоящий мужчина с обычной бородой в высокой шапке. Это может быть и божок, и игральная фигурка и амулет (особенно если к колпаку крепилось кольцо). То, что эти статуэтки можно было положить в карман, еще не означает одинаковое их функциональное назначение. Что эти статуэтки означают, и для чего они использовались еще предстоит выяснять.

Поспешное же конструирование Мурашевой нового скандинавского «этнического» маркера призвано только для поддержания псевдонаучных теорий норманизма, а не к действительному научному разбору данного вопроса.

© alex_oleyni February 23rd, 2016

---

200 Варяжский идол

Недалеко от Арконы на Рюгене в старой церкви поселка Altenkirchen, постороенной датскими миссионерами, сохранился славянский идол.

Идол прдставляет из себя стелу или камень, с вырезанным на нем изображением, приблизительно в 1 м высотой. Камень вмонтирован в стену практически до лицевой поверхности, поэтому трудно сказать, какова его толщина. Идол находится в отдельной пристройке, справа от алтаря (Она видна на фотографии церкви слева).

На камне изображен человек, держащий двумя руками большой рог. Похоже, что это мужчина (в нижней части лица проступают усы и небольшая борода, хотя однозначно утверждать это нельзя).

Интересно также, как изображены ноги. Как-будто не настоящие, а втыкаемые в землю штыри. Возможно это изображение какого-то идола.

© alex_oleyni May 10th, 2016

---

Характеристику достаточности археологического материала настоящими учёными процитирую потом отдельно.

ЗЫ: Описание предыдущего акта драмы (Приключения льва из Пирея, или фантазия на камне).