(Не)просто фантастика

Перед очередным ударом по хроноложеству хочу поговорить о том, про что на АШ редко пишут - про культуру. Точнее про фантастику...  На мышление советских людей а значит и на политику сильно повлияло творчество братьев Стругацких. Так вышло что именно они наиболее сильно повлияли на поколения интеллигенции жившие в 60-80е. Они же и прошли аналогичную ему эволюцию - от твердого "коммунарства" от упоротого либерализма. Поэтому наверное их имеет смысл изучить - о чем предлагаемая статья фантастоведа с Дзена.

С чем никогда я не соглашусь, так это с принижением, а тем более - с отрицанием громадной роли творчества Аркадия и Бориса Стругацких в формировании мировоззрения миллионов моих соотечественников, где бы они ныне ни находились. Нынче модно пренебрежительно отзываться как о книгах этих писателей, так и о них самих. То и дело приходится видеть в комментариях словечко "братки", которое, как правило, употребляется для обозначения "абсолютно оригинальной и независимой" позиции людей, его использующих. Разумеется, эти люди полностью разобрались не только в книгах Стругацких, но и в их жизни, целях и мотивов, ими движущих. В силу чего, спорить с ними бесполезно.

А значит и не будем спорить, ибо лично я не компетентен оспаривать врачебные диагнозы. Я только хочу добавить, что - да простят меня психиатры - что нынче мы наблюдаем зарождение нового психического заболевания, которое можно назвать "стругацкофобией" - этакой смеси хронической глупости и благоприобретенной зависти, припудренной изрядной щепотью геростратова комплекса. Я еще понял, если бы хоть один стругацкофоб написал хоть одну книжку, хоть чуть-чуть похожую на самое слабое произведение этого творческого дуэта, но, увы, кроме потоков клеветы и фанаберии стругацкофобы ничего не производят.

Ладно, не о них речь. Речь о творчестве Братьев Стругацких и о той невероятной силе интеллектуально-эмоционального воздействия, которую они явили с самых первых своих произведений. Почему именно Стругацким довелось воспитать своими книгами несколько поколений благодарных читателей(выделено мной -В.С), хотя они были далеко не единственными советскими фантастами, книгами которых зачитывались наши родители, мы сами, которые читают - пусть и реже - наши дети, и остается надежда, что будут, хоть иногда, читать наши внуки? Ведь сколько замечательных имен прозвучало в советской фантастике за все время ее существования!
Ведь учителями Братьев Стругацких, кроме других писателей, были и Алексей Толстой и Александр Беляев и Иван Ефремов, но как так случилось, что они сами, еще будучи молодыми авторами, стали примером для подражания и мерилом литературного качества для писателей их же собственного поколения? Я, как человек имеющий некоторое отношение к литпроцессу, прекрасно знаю, что писатели одного поколения чаще всего игнорируют творчество своих литературных ровесников. И так, я полагаю, было всегда, но Стругацкие стремительно выдвинулись из учеников в учителя. И это признавали их же современники, фантасты шестидесятых.

Вокруг личности Аркадия Натановича, живущего в Москве, и личности Бориса Натановича, живущего в Ленинграде, мгновенно сгруппировались писатели со всего Союза, и отнюдь - не второго ряда, такие как Кир Булычев, Дмитрий Биленкин, Ариадна Громова, Валентина Журавлева, Север Гансовский, Илья Варшавский, Георгий Мартынов, Еремей Парнов, Михаил Немцев, Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов, Ольга Ларионова, Владимир Савченко и многие другие. Сгруппировались, не значит подражали или заимствовали, речь идет, скорее, о духовном единстве. Что уж говорить о писателях-фантастах, которые пришли в литературу в семидесятых и восьмидесятых! Многие из них уже называли Стругацких своими учителями напрямую, при этом не стесняясь полемизировать с ними.
Так в чем же секрет? Я думаю, что ответить коротко на этот вопрос невозможно и уж точно не получится отделаться общими словами. Можно попытаться сравнить книги Стругацких с произведениями их же современников. Почему именно современников, а не скажем - предшественников? Да потому что любая новая парадигма в литературе выглядит предпочтительнее старой, особенно на момент своего становления. Фантасты шестидесятых привнесли в нашу беллетристику дух не только интеллектуальной и идеологической свобод, но и, что гораздо важнее, свободы творческого самовыражения. В начале второй половины ХХ века советская фантастика перестала обязательно звать во ВТУЗы, строить сюжеты исключительно на противостоянии хорошего с еще лучшем и следить за изгибами линии партии - точнее - партаппарата - в области народного хозяйства и внешней политики.
Это сейчас мы понимаем, что далеко не все, что казалось плохим в период "оттепели", было на самом деле плохо, но фантасты-шестидесятники просто обязаны были оттолкнуться от фантастики "ближнего прицела", чтобы вывести нашу литературу крылатой мечты на новый уровень. Сами читатели ждали от них этого. Ведь в те годы уже активно издавались книги современных зарубежных фантастов, и писать хуже них означало навсегда потерять читательскую любовь. В СССР тиражи книг не зависели от популярности авторов, они определялись совсем иными факторами, но сами писатели могли почувствовать свою востребованность во время встреч с читателями. Можно только представить, как был забит зрительный зал в Политехническом музее, когда в нем выступал Аркадий Стругацкий.
Однако, я отвлекся. Итак, попробуем сравнить некоторые книги Братьев Стругацких с книгами писателей их же поколения, причем, отнюдь не уступающих им по уровню дарования. Причем, сравнивать следует не по принципу "хуже - лучше", мы же не в детском саду, а по созвучии и тематической близости! Возьмем "Полдень, XXII век" Аркадия Натановича и Бориса Натановича Стругацких и "Туманность Андромеды" Ивана Антоновича Ефремова. Если посмотреть по датам публикаций, то разделяет их всего-то пять лет: 1957 год "Туманность..." и 1962 - "Полдень...", а насколько велика разница между этими книгами! Самое любопытное, что утопию, подобную роману Ефремова, Стругацкие тоже написали. Эта книга называется "Страна Багровых туч". Да, она в основном посвящена освоению ближнего космоса, но фрагменты утопии в ней тоже просматриваются.
И тем не менее, в "Полдне" Братья Стругацкие постарались максимально исправить недостатки романа своего учителя. Ефремов следовал канонам классической утопии, которая восходит еще к "Диалогам" Платона. Мало кто на это обращает внимания, но "Туманность Андромеды" - это сплошной диалог, только не между двумя персонажами, а между персонажами и автором. Причем автор исполняет роль хора в античном театре, он поясняет происходящее на сцене, а герои романа - в своих диалогах уточняют детали. Стругацкие же диалог превратили в полифонию, отказавшись ради этого даже от сквозного сюжета. Мы видим мир "Полдня" не столько глазами авторов, сколько глазами героев, разного возраста, пола и профессии. И если Иван Антонович обращался, скорее к своему поколению, которое многое пережило и построило воистину великое государство, то Аркадий и Борис Натановичи - к поколению "оттепели", что греха таить, многое из деяний своих отцов подвергавшее пересмотру.
Одной из фирменных фишек Стругацких всегда был великолепный юмор. Пожалуй у них и вовсе нет совершенно серьезных в этом смысле произведений. Даже в самых трагических из них встречаются блестки юмора и уж тем более - сатиры. Однако они были далеко не единственными "юмористами" в фантастике шестидесятых. Возьмем творчество такого самобытного писателя и поэта, каким был Вадим Сергеевич Шефнер. Пожалуй, по части юмора он Братьям отнюдь не уступает, но вопрос не в том, чьи книжки смешнее, а скорее - в том, ради чего писатели смешат своего читателя? Рискну предположить, что юмор и сатира в творчестве Шефнера скорее обращены в прошлое, а у Стругацких - в будущее. Попробую доказать. Сравним две книги "Понедельник начинается в субботу" Братьев и "Девушка у обрыва" Шефнера.
Парадокс заключается в том, что в книжке Вадима Сергеевича действие происходит в будущем, а у Аркадия и Бориса Натановичей - в настоящем (для того времени). Однако при ближайшем рассмотрении мы увидим, что Шефнер не столько бичует обывателя, в лице того же Ковригина и других персонажей, сколько подтрунивает над ними, полагая, что ничего страшного с будущим не случится, если эти отдельно взятые недостатки современности в него перекочуют. Стругацкие же четко указывают, что таким персонажам, как Выбегалло, не только нечего делать в будущем, но их туда нельзя допускать категорически. То есть, сатира имеет место в обеих книгах, но какая же она разная!
Космос - это одна из тех степеней свободы, которую в период "оттепели" вновь обрела советская фантастика. Мне кажется, что нельзя назвать ни одного писателя из фантастов шестидесятых, который бы напрочь проигнорировал тему исследования космического пространства. Если я не прав, поправьте меня. Стругацкие одни из первых сказали себе и читателю, что "Главное на Земле", и с 1962 года космоса, как такового, в их книжках становится все меньше и даже другие планеты в их книгах - это отражения нашей планеты, а история, населяющих их цивилизаций - отражение нашей истории. У других фантастов, одного с Братьями поколения, было по разному, но в общем они следовали тем же курсом.
Я знаю, что процентов 80 всей космической фантастики вовсе не о беспредельном пространстве, в котором пустоты больше, чем вещества (по крайней мере - видимого глазом), а о людях, которые сталкиваются с внеземным, чтобы проявить себя людьми со всеми своими недостатками и достоинствами. Поэтому говоря о космосе в фантастических произведениях, как о фоне, я имею в виду, что их авторам все равно, как на самом деле устроена Вселенная и каким образом можно достичь иных миров. Как правило шестидесятники этими вопросами не заморачивались. Для них космос был только экзотической декораций для разыгрывания вечных человеческих драм. Однако знаменосцы этого отчуждения космоса от советской фантастики, то есть Братья Стругацкие, в своих ранних произведениях, как раз живо им интересовались.
Сравним такие произведения, как повесть Аркадия и Бориса Стругацких "Извне" и сходную с нею сюжетно повесть Кира Булычева "Половина жизни". И в той и в другой речь идет о похищении инопланетным беспилотным кораблем людей с Земли. В общем-то и у Братьев и Булычева инопланетные автоматы не знают, что им с людьми делать, и похищенным приходится выживать, благодаря собственной находчивости и смекалки. И, в конце концов, люди побеждают совершенные, но недалекие электронные мозги. Однако отчетливо видно, что в конце пятидесятых Стругацких интересовала самая идея странствующего звездолета-автомата, а Булычева в начале семидесятых уже только человеческая способность не просто выживать в нечеловеческих условиях, а бороться за жизнь других, казалось бы совершенно чуждых нам существ.
Что показало это, поневоле беглое, и достаточно субъективное сравнение творчества Братьев Стругацких и их коллег-современников? Как ни странно - то, что никаких особенных преимуществ прозы писательского дуэта перед произведениями других фантастов-шестидесятников вроде бы и нет. Почему же именно они занимают первое место в умах и сердцах нескольких поколений любителей фантастики? Почему именно Стругацким достается от нынешних горе-критиков больше всего? Почему цитатами из них, в качестве аргумента, перебрасываются люди, находящиеся по разные стороны политических баррикад? Я думаю, что ответ кроется в том, что эти писатели универсальны, как никакой другой фантаст не только нашем Отечестве, но и вообще - в мире. Стругацким было доступно в фантастике все. Уверен, что поставь они перед собой задачу написать чистую фэнтези, без капли науки, они бы справились с этой задачей блестяще. И если в пучине времен исчезнут все другие книги, созданные их современниками, то по книгам Стругацких потомки смогут судить о нас, пусть даже не всегда лицеприятно.