МЫ ПРОИГРАЛИ!

Не подумайте, что я по своей воле решил вернуться в Москву. Будто бы мне захотелось наслаждаться красотой столицы и комфортной жизнью вместо того, чтобы осесть в цивилизованном городке Европы, задыхающемся от свободы, мигрантов и грабежей. Отнюдь! Просто со мной приключился конфуз.

У больших цивилизаций, как ни странно, выбор невелик. Или чистые улицы, или западные демократические ценности. По характеру второе мне всегда было ближе.

Российским оппозиционером помню себя с детства. Протестовал против уроков и перемен ещё в школе, за что не раз был бит одноклассниками и не любим дремучими учителями. Дальше институт, работа – всё то же.

– А что это ты, Негласов, вечно с кислой рожей ходишь? – спрашивали меня коллеги. – И работать не хочешь!

И что этой черни может ответить человек с пониженным порогом стыда за родину? И я молчал, подсыпая рабам режима соль в кофе или во имя свободы спуская автомобильные шины на парковке. А когда грянула спецоперация в Украине, мне, как приличному человеку, пришлось уехать за границу. Жена, конечно, поворчала, но как бы я смог лет через десять посмотреть своим детям в глаза с чистой совестью, если совесть будет обременена страхом за личное благополучие?

В Европе меня приняли прохладно. Тамошние чиновники предпочитали, чтобы я получал удары дубинкой по голове от российской полиции, борясь с ней мирными арматурными прутьями. Но, признав во мне человека стойких либеральных убеждений, они определили меня в труппу беглых оппозиционеров и даже предоставили возможность выступить перед журналистами мелкошрифтных прибалтийских изданий.

Вот этот доклад и подкосил мою карьеру авторитетного российского аналитика на самом взлёте.

– Я передаю слово нашему гостю из России, который расскажет о ней всю правду! Встречайте, русский либерал, смелый оппозиционер и злейший враг тоталитарного режима Негласов Иван Леонардович! – представил меня ведущий дискуссионной панели «Два года титанической борьбы Украины», о чём свидетельствовал бледненький баннер на низкой сцене за спиной президиума.

Конечно, в полной мере меня нельзя назвать главным врагом российского режима, но для прибалтийской публики любой русский, приезжающий из Москвы с критикой России, сопоставим с предводителем рабов Спартаком, снизошедшим до деревенских дурачков. Впрочем, этот дурачок всегда готов опосля плюнуть тебе, как рабу, в спину. Но сейчас не об этом.

– Мы проиграли! – твёрдо заявил я в начале своего выступления.

Зал разразился бурными аплодисментами. Тогда я ещё удивился, как радостно западная публика встречает очевидные истины, и как жалка российская информационная пропаганда, утверждающая, что Европа погрязла во лжи. И чтобы усилить эффект, я прибавил:

– Мы проиграли ещё 24 февраля, когда специальная военная операция только началась!

Обильные рукоплескания и пронзительный хор восторженных голосов усилились, что придало мне уверенности, и уже без запинок я высказал всё, о чём размышлял два с лишним года скитаний по Европе.

– Самоуверенность, тупое руководство, нежизнеспособная экономическая модель и повсеместная коррупция, гордыня, наконец, и некомпетентность в военном деле – вот только часть причин, определивших наше поражение!

После этой реплики местный латыш у входа забился в экзальтации и принялся лупить кулаками воздух, явно не ожидая такого потока долгожданной правды. А я нагнетал:

– Позор, который навлекла на нас эта спецоперация, не имеет примеров в человеческой истории. Чтобы отмыться от него, нам понадобятся десятилетия, а может и больше!

«Великолепно!» – кричали мне из зала на разных цивилизованных языках. Ведущий не сдержался и, поднявшись с кресла, пожал мне руку. Я сиял от признания, когда мне вдруг поступил странный вопрос:

– Это хорошо, – утирая со лба пот, согласился ведущий, – с Россией всё понятно, а каковы перспективы Запада?

***

Когда меня заталкивали на рейс, направляющийся в Москву с пересадкой в Стамбуле, я отбивался и кричал:

– Я – европеец и борец за правду и свободу! Как вы могли подумать, что, говоря «мы», я имел в виду Россию? Отпустите, либеральные сатрапы, меня там посадят!