Олег Шеин: тезисы о трудовой миграции

Тема трудовой миграции является одной из наиболее дискутируемых в обществе. Она безусловно затрагивает интересы российских работников и нам как профсоюзам важно иметь выработанную точку зрения, построенную в первую очередь на задачах защиты прав работников.

В данном материале мы не будем затрагивать социокультурные аспекты или внешнеполитические расклады. Мы не обсуждаем предоставление иностранцам российского гражданства. Это предмет важного, но другого разговора. Мы же подробно остановимся на вопросах труда.

Масштабы и характер занятости

В 2021 году в России находились 13,2 миллиона иностранных граждан, преимущественно выходцев из центральной Азии, в том числе пять миллионов узбеков, три миллиона таджиков и один миллион кыргызов. Пятью годами ранее иностранцев было 12,2 миллиона человек.

Речь идет о всех находящихся на территории России иностранцах, в том числе и тех, кто нарушил сроки выезда. Таких людей, впрочем, немного — потому что нарушение сроков влечет за собой депортацию без права возвращения. Проще съездить к родне в Андижан и вернуться.

В 2022 году у этих тринадцати миллионов иностранцев, живущих в России, родилось 45 000 детей. Всего в России в этом году родилось 1,3 миллиона детей, то есть на иностранцев приходится 3% рождений. При этом, отметим, рождение в России гражданства не дает.

Трудовая иммиграция представляет собой по российским меркам вполне квалифицированный труд. И «Правительственная газета», и Высшая школа экономики фиксируют, что на протяжении многих лет зарплаты иностранных рабочих не уступают зарплатам их российских коллег. 

К 2024 году средняя зарплата мигрантов составила 47 000 рублей против 54 000 рублей у граждан России. Однако последняя цифра учитывает заработки в силовых ведомствах, бюджетных организациях и крупных корпорациях, куда доступ иммигрантам ограничен. Если рассматривать по отраслям экономики, — скажем, строительство, — то зарплата иностранцев не отличается от зарплаты россиян. 

Мнение о том, что в случае миграции речь идет о неквалифицированном труде — миф. И не надо удивляться: ведь если человек выполняет определенную работу на протяжении многих лет, он обретает и опыт, и квалификацию. Более того, разрушение системы профтехобразования в России означает, что наших собственных рабочих кадров в должном количестве просто нет. Поэтому неудивительно, что 60% сварщиков в России — иностранцы.

Есть характерные данные по труду женщин-мигранток. Их присутствие на рынке труда практически полностью совпадает с местными жительницами. В торговле занято 33% мигранток и 33% россиянок; в образовании и медицине 19% и 22% соответственно; на заводах, в энергетике и сельском хозяйстве 20% и 14% соответственно; в транспорте примерно по 6%; в культуре по 3—4%; в управлении по 3%.

Почему же российский бизнес привлекает иностранцев? Прибыль достигается за счет неофициальности труда. Трудовые договоры не заключаются, что позволяет работодателям не платить в пенсионный фонд, фонд медстрахования и в местные бюджеты. Разница в 35—40% вполне комфортна, чтобы и оплатить из нее убогие общежития, и извлечь сверхприбыль.

Кроме того, отсутствие трудовых договоров позволяет широко применять сверхурочные. 50% мигрантов работают более 10 часов в день, 32% трудятся шесть дней в неделю, а еще 18% не имеют выходных вообще.

Сказанное, кстати, относится к тезису о «нагрузке на экономику». Иностранные рабочие, как и их российские коллеги, создают не нагрузку на экономику, а саму эту экономику, строя дома, собирая картофель и прокладывая дороги.

Объем денежных переводов из России в Узбекистан, Таджикистан и Кыргызию составляет в год 11 млрд долларов (данные 2021 года) или 0,5% российского ВВП, что очевидно, кратно меньше созданной трудом тринадцати миллионов человек прибавочной стоимости.

Почему иностранцам не нужна легализация?

Отказ от официальной занятости часто происходит по желанию самих иностранных работников. Почему так? Как мы понимаем, обычному работнику выгодно иметь трудовой контракт, чтобы быть защищенным в правах.

Но существующие правила совершенно сознательно делают для иностранных рабочих переход на легальную занятость невыгодной.

Если срок трудового договора составляет менее полугода — а на стройках и полях как правило так и есть — то НДФЛ для таджика или узбека будет не 13%, а 30%.

С правом на пенсию ситуация еще интереснее. В российском законодательстве оно возникает при наличии стажа в 15 лет и при выработке не менее чем 28 баллов. Один балл выдается за год работы на минимальной зарплате. То есть иностранные работники точно находятся в положении, когда, отчисляя в российский Пенсионный фонд деньги три года, пять лет или десять они никакой пенсии от него не увидят. Учета этих лет в национальной пенсии не происходит.

Ежегодно те иностранные работники, что все же официально заняты в России, отчисляют в Пенсионный фонд порядка 150 млрд. рублей. Из Пенсионного фонда России они не получают ничего. И смысл им легализовываться?

Права на медицинскую страховку иностранцу официальная занятость в России тоже не дает. Надо покупать полис.

Вопрос: зачем таджикскому рабочему трудовой договор, если платить придется больше, а ни пенсии ни медицинской страховки при этом не появляется?

Разумеется, если можно использовать неофициальный труд узбекского сварщика или таджикского маляра, то российский работник имеет шансы попасть на такую стройку точно на таких же условиях: без выходных, без восьмичасового рабочего дня и с риском остаться без нормального расчета по зарплате.

Борьба работников-мигрантов за свои права

Бесправие одних всегда рождает у других желание обогатиться. Российский бизнес не очень добр к соотечественникам, а уж про иностранцев нечего и говорить. Но трудовые мигранты — этот самый случай, где капитал время от времени получает отпор.

Легальную забастовку в России провести крайне затруднительно, но иностранные рабочие об этом не думают. В конце концов, у них нет возможностей месяцами и годами судиться, поскольку они не привязаны к конкретному городу, да и срок их пребывания в стране ограничен.

2020 год ознаменовался целой волной стачек работников-мигрантов. Ссылаясь на ковид, недобросовестная часть российского бизнеса перестала платить деньги за выполненную работу. В июле бастовали свыше ста строителей, занятых на реконструкции взлетно-посадочной полосы аэропорта «Шереметьево». В те же дни на акцию вышло несколько сот узбекских строителей, возводивших штаб-квартиру «Газпрома» в Лахта-центре в Санкт-Петербурге. Волнения мигрантов были отмечены на стройке в Северном Чертаново в Москве, а также на стройке Амурского газоперерабатывающего комплекса.

В марте 2022 года бастовала тысяча турецких рабочих, строивших этиленовый завод в Нижнекамске в Татарстане. Они требовали пересчета зарплаты ввиду падения курса рубля. Забастовка завершилась победой.

В феврале 2023 года бросили работу и вышли на митинг строители ныне трагически известного «Крокус Центра» — тысяча рабочих из Центральной Азии. Зарплату им не платили с осени предыдущего года. Причем речь шла про скромные, по московским меркам, 50—60 тысяч в месяц. Охранники для разгона протестующих стреляли из травматического оружия в воздух.

В начале августа 2023 года акцию протеста устроили более двухсот индийцев, нанятых на швейную фабрику в Одинцово в Московской области. Причинами стали 12-часовой рабочий день и задержки зарплаты. Паспорта у индийцев российские работодатели отобрали. Фабрика выпускала спецодежду для «Газпрома», «Роснефти» и «Россетей». С сожалением здесь омтетим, что организаторы рабочей акции протеста были депортированы.

Нельзя сказать, что мы имеем «зашкаливающее» число забастовок — оно, напротив, довольно скромное, но эти стачки контрастируют с общей социальной пассивностью, охватившей в настоящее время Россию.

Точки трудовой миграции

Относительно высокие зарплаты центральноазиатских рабочих и их умение за себя постоять привели власти и работодателей к выводу о том, что надо искать рабочую силу в других точках — и здесь «на помощь» пришла Африка. 

При этом, отметим, и сами центральноазиатские работники открывают для себя новые рынки труда. Узбекистан заключил соглашения о трудовой миграции с Южной Кореей, Саудовской Аравией, Великобританией и Израилем, готовится соглашение с Японией. В Южной Корее граждане Узбекистана вошли уже в пятерку самых многочисленных групп иностранных граждан. Кыргызстан направляет своих граждан на работу в Южную Корею, Турцию, Германию, страны Персидского залива. В 2022 году правительство Кыргызстана подписало соглашение с международной рекрутинговой компанией «AGRI-HR» о направлении кыргызских граждан на сельскохозяйственные работы в Великобританию. Теперь и таджики начинают осваивать работу в Евросоюзе и Соединенном Королевстве.

Так или иначе, в январе этого года о направлении в России десяти тысяч работников сообщил пресс-секретарь президента Кении. Решение об этом было достигнуто по итогам визита в страну Сергея Лаврова. Отельеры Крыма, Сочи и Ростовской области сообщили о намерении приглашать персонал из Африки и Азии. Переговорный процесс ведет МИД России.

В Санкт-Петербурге уже каждый двадцатый иностранный работник — африканец, как сообщает платформа HH.ru. Глава свердловского департамента по труду и занятости Дмитрий Антонов пообещал, что в 2024 году предприятия Урала получат кадры из Индии, Бангладеш и Шри-Ланки.

Отдельного внимания удостоились выходцы из КНДР. Вице-премьер Марат Хуснуллин заявил: «Один плиточник из Северной Кореи заменяет 2—2,5 плиточников российских. Вот это факт». Понятно, что речь идет не о производительности, она у всех специалистов примерно одинакова, а о стоимости рабочей силы в расчете на отработанное время. «У северокорейских организаций расценки ниже», — заявил президент Национальной ассоциации строителей Антон Глушков.

Приглашение в Россию работников из дальнего зарубежья, вообще не владеющих русским языком, открывает широкие возможности для злоупотреблений со стороны российского бизнеса, косвенным результатом которого станет ухудшение стандартов труда и условий оплаты труда для российских работников.

Проблемы и решения: профсоюзное видение 

Главная проблема трудящихся-мигрантов — их бесправие, и в первую очередь вообще отсутствие трудовых договоров. Как отмечено выше, из 13 миллионов иностранных работников трудовые договоры имеет не более пары миллионов человек. Все остальные обеспечены суррогатами типа патентов, а то не имеют и их.

Отсутствие трудовых договоров — это и дыра в пенсионном и медицинском фондах. Есть расчеты связанных с этим потерь российской бюджетной системы: 230 миллиардов рублей подоходного налога, 390 миллиардов отчислений в Пенсионный фонд и 60 млрд отчислений в фонд медицинского страхования.

Но главная проблема даже в другом — в разрушении трудового законодательства в стране. Переработки и занижение зарплат у иностранцев касается и россиян. Если на стройке нет трудовых договоров с таджикскими штукатурами, то не будет и с российскими, со всеми вытекающими отсюда для русских последствиями.

Определив реальные проблемы, укажем наш механизм их решения.

1) Привлечение людей к труду без оформления трудовых договоров (русских, таджиков, якутов — неважно) должно влечь отсечение российских компаний и ИП от любых госконтрактов, госзаказов и налоговых льгот.

Потому что текущая ситуация — это в том числе демпинг в чистом виде. Как только работодатели будут принуждены платить пенсии узбекам и киргизам, мы быстро увидим сокращение числа иностранных работников на российском рынке труда, поскольку стоимость этой рабочей силы возрастет. Такое решение обеспечит и основные права работников — как российских, так и иностранных — на восьмичасовой рабочий день, отдых, гарантию от незаконных увольнений и приведет к росту заработной платы в стране, поскольку людям, имеющим защиту закона, придется платить больше. Российская бюджетная система при легализации занятости пополнится примерно на 670—680 миллиардов рублей в год (в ценах 2021 года).

2) Необходимо отменить дискриминационный 30% НДФЛ для иностранных работников, подписать соглашения с соседними странами об учете российского стажа при назначении таджикской, узбекской и так далее пенсии, финансировать такую пенсию (за счет взносов с иностранных работников), а также распространить на иностранных работников систему обязательного медицинского страхования.

К слову, поскольку речь идет о здоровых людях среднего возраста, средний взнос составит 26 100 рублей, а расходы на застрахованного окажутся на уровне 16 000, то есть ФОМС еще и заработает. Косвенным результатом принятия таких решений, по указанным здесь и понятным экономическим причинам, может стать снижение привлекательности иностранной рабочей силы для российского бизнеса и связанное с этим объективное уменьшение трудовой миграции.

3) Общее увеличение государственных расходов на сферу образования, в том числе на профессионально-техническое образование.

Российское образование — это отдельный большой разговор. Но можно отметить некоторые факты. Если в 2002 году по промышленным специальностям обучалось 260 000 человек, то в 2020 году — примерно 130 000. Объем финансирования профтехобразования на протяжении 2006—2020 годов в сопоставимых ценах сократился на 30%. Отсутствие собственных профессиональных кадров и низкие зарплаты молодых специалистов делают привлечение иностранных работников неизбежным безотносительно любых прочих обстоятельств.

4) Конфедерации труда России как объединению реальных профсоюзов, необходимо обеспечить мониторинг ситуации с наймом иностранной рабочей силы, условиями такого найма и оказывать содействие в защите прав иностранных работников.


Олег Шеин, вице-президент Конфедерации труда России