Протоиерей А. Ткачев.

Закон Божий. Глава 2-я.

***Человек – явление со знаком вопроса.***

----------------------------------

Кто такой человек?

 Для чего он сотворен Богом?

 И какова главная задача его жизни?

На вопрос о задаче жизни человека ответить просто: Царство Небесное.

С вопросом: кто такой человек? – всё сложнее.

У Гавриила Романовича Державина есть ода «Бог», в которой он попытался поэтически дать свой ответ – а по сути ответ церковный – на вопрос: кто мы такие и зачем мы здесь? Он пишет, обращаясь к Богу:

«Где кончил тварей Ты телесных,

Где начал Ты духов небесных

И цепь существ связал всех мной…»

Вот что такое, прежде всего, человек: он является связующим звеном всего мироздания.

Так Сам Господь захотел, так Он сделал.

И так и есть: человек соединяет собой мир видимый и мир невидимый.

Потому что человек – существо, живущее одновременно в двух мирах.

Он живет в мире мыслей и идей, в мире молитв, в мире нравственности, которые не пощупаешь пальцами, – и при этом он живет в совершенно конкретном трехмерном мире, в котором есть верх и низ, право и лево.

И он живет во времени.

Но умом своим он вне времени, и сердцем вне времени живет.

 Об этом известный пассаж Державина: «Я царь – я раб – я червь – я Бог».

Я – всё, я соединяю в себе несовместимое, я велик и ничтожен.

«Но откуда я, «столь чудесен», взялся?

Отколе происшел? – безвестен;

А сам собой я быть не мог.

Твое созданье я, Создатель,

Твоей премудрости я тварь,

Источник жизни, благ податель,

Душа души моей и царь.»

Ты есть Ты создал меня, а значит – есть и я.

Державин обрушивает атеистическую логику, потому что атеистическая логика говорит: я есть, и я придумываю богов.

Нет! Ты, Господи, есть, а значит – есть и я. Коль есть Ты, то есть и человек.

«Твоей то правде нужно было,

Чтоб смертну бездну преходило

Мое бессмертно бытие;

Чтоб дух мой в смертность облачился

И чтоб чрез смерть я возвратился,

Отец! – в бессмертие твое.»

Человек – это парадоксальное бытие.

Мы о человеке можем говорить только в парадоксе.

 Это непонятный сам себе персонаж.

Это вечная загадка для самого себя.

Действительно, кто я: просто животное или я – царь животных?

 Или я вообще не отсюда, но почему-то здесь.

Это вечная проблема. На человека и нужно смотреть как на проблему – прежде всего для самого человека, как на персонаж, сам себя оценивающий, – и как на некое общепланетарное явление.

Он любим, потому что он последний, и он любим, потому что именно он связывает собой невидимое и видимое.

И ангельское существование – родное нам, потому мы и поем псалмы, поем «Аллилуйя» и говорим: «Свят Господь Саваоф» – точно так же, как серафимы и херувимы.

Но и животное всякое тоже понятно нам, потому что они – живородящие и млекопитающие или просто любящие жизнь, плавающие в водах, летающие в воздухе…

Мы всех их тоже можем понять, мы можем крякать с утками по-утиному, плавать с рыбами по-дельфиньи…

Мы можем в силе ума летать в воздухе при помощи самолетов, мы можем молиться с ангелами на Литургии…

Мы можем всё.

Притом что человек – самое слабое животное, если смотреть на него как на часть мира животных.

Он очень долго превращается в самостоятельного деятеля жизни.

Жеребенок, родившись от кобылы, тут же на ножки встает. Он слабый, падет, но уже ходит и ищет вымя.

А ребенок пока пойдет, сколько бессонных ночей у его колыбели проведет мать! Он самый слабый. Он не видит еще ничего, он не разговаривает, он еще ничего не понимает… И у него нет ни панциря, ни когтей, ни рогов, ни копыт, ни крыльев – ничего.

Он – самое слабое существо в мире.

И вместе с тем он – хозяин мира.

Выходит, что слабость – залог его власти над миром, и мы видим, что все слушаются человека.

Большой буйвол позволяет собой править.

Умный конь с мудрыми глазами и серьезнейшими мышцами смиряется под седоком. Корова дает нам молоко, собака служит нам зубами, овца – шерстью, пчела – жалом и медом.

Мы подчинили себе мир, потому что Бог однажды сказал нам это.

Он сказал, что мы, люди, должны жить в этом мире, управлять им и царствовать над ним. Мы это и делаем.

Человек – царь, но он слабый царь.

Слабый до тех пор, пока он полагается на собственные силы, и очень сильный, когда он с Богом.

Интересно, что в шахматной игре самая слабая фигура – это король. Но мат королю – это конец шахматной партии.

Убийство короля – это конец, хотя король – самая невоинственная фигура на шахматной доске.

Там есть слоны, офицеры, пешки, кони – они воюют, стратегии разные разрабатывают. Самая серьезная фигура – королева, она вообще творит, что хочет.

А король – самый слабый, но его поражение является окончанием партии и полной сдачей.

Вот человек и является таким слабым королем, физически слабым, но притом умственно очень сильным, который заставляет овцу отдать нам шерсть, собаку – служить нам зубами, коня – служить нам мышцами, который весь мир вокруг себя закручивает в соответствии со сказанным: «Ты – царь мира, царствуй здесь! Царствуй и хозяйничай. Ты имеешь Мой образ, а Я – Царь, следовательно, и ты – царь. Царь этого видимого мира. Командуй им, управляй им».

Это любимое существо, в котором соединяются более нигде не соединимые вещи, – духовное и телесное; в котором гармонично воплощены растительная жизнь, вегетативная и духовная.

Растительная – это волосы и ногти: их режешь – не больно, это некая растительность, лишенная чувствительности.

Жизнь вегетативная проявляется в том, что человек должен питаться, расти, распространяться; при этом он – совершенное млекопитающее, он должен знать своих родных, питаться грудью, рожать потомство…

 И человек одновременно – ангел, дух.

Он может молиться, он может пренебречь физикой ради духовного, ради пневматики. В нем есть всё.

Он может быть и растением, и деревом, баобабом.

Отчасти правы индусы, потому что, действительно, можешь быть, чем хочешь. Можешь быть камнем, деревом, бизоном, свиньей, ангелом, звездой, бриллиантом, куском грязи… Человек всё в себе соединяет. Это микрокосмос.

И Господь любит его. Господь сделал некую ставку на человека.

 Господь не просто любит нас, как творение Свое.

Он любит и Себя в нас, потому что Он отобразился в нас.

 «Себя во мне изображает, / как Солнце в малой капле вод», – пишет Державин.

Но Он поставил на нас еще и большую ставку, потому что мы должны оправдать Его имя перед Вселенной, перед любым живым существом.

Мы должны посрамить диавола.

Вот Книга Иова. Иов не просто страдающий праведник, это точка, в которой сошлись все силовые поля духовной брани. «Видел ли ты раба моего Иова? Нет такого на земле, праведного, богобоязненного, удаляющегося от зла» (ср.: Иов 2: 3) Таким должен быть каждый человек.

Человек, знающий Бога, удаляющийся от зла, посрамляющий диавола, претерпевающий всё, прославляющий Бога и входящий в вечность, – это человек по замыслу Божию.

Вот такой должен быть человек.

А мы просто еще не знаем, кто мы такие.

Как святитель Иоанн Богослов осторожно говорит: «Дети, мы еще не знаем, кем будем. Мы знаем только, что мы увидим Его, какой Он есть».

 Мы еще не знаем, кто мы есть и кем мы будем.

Действительно, мы – загадка для себя самих.

И расцвет психологии, например, или антропологической философии связан с тем, что человек неисчерпаем.

 Гораздо интереснее общаться с человеком, чем со звездами.

 С человеком, а не с глубинами морскими.

С человеком, а не с ветрами, штормами.

Потому что в мире всё замкнуто на человека. Что ты подумаешь – то и будет. Как ты скажешь – так и произойдет. Как ты согрешишь – будет вот так вот. Помолишься – будет вот так вот.

Мы же на святых это видим. Видим, как отступает стихия, как преклоняются животные перед человеком.

То есть святые – это некое снимание шторки перед тем, каким должен быть человек. Человек не должен быть таким, каким мы его видим.

Наш собеседник, спутник, современник в транспорте, на улице, в телевизоре – он не такой, каким он должен быть.

Человек должен быть другим.

И Церковь говорит нам: это не человек еще, это – некая возможность человека. Ведь и рождается человек не как «готовый продукт», а как возможность.

Если человека после рождения изъять из семьи, из человеческого общения, он вырастет не таким, как его родители.

Родился в семье русских людей мальчик, мы его забрали от родителей и поселили в семью индусов, где будут на хинди разговаривать, – он русского языка вовеки не узнает, он будет на хинди с детства говорить.

Если мы отдадим его в армянскую семью, он будет армянским ребенком. Он воспитается в тех понятиях, языковых принципах и жизненных традициях, которые мы ему навяжем.

А если мы его заберем от людей и поселим, например, к обезьянам? Он на каком языке будет разговаривать? Ни на каком.

Если до трех лет человек не услышит человеческой речи, а будет жить с обезьянами, волками, собаками, с кем угодно… – он будет чесать ногой за ухом, есть с пола, перевернув миску, выть на луну и ни на одном языке не будет разговаривать.

То есть человек – это не факт, это возможность.

Родившийся ребенок – это еще не человек.

Это – возможность человека.

И нужно еще воспитать человека.

Нужно не просто зачать и родить, нужно еще сделать человека, дать ему понятия добра и зла, привить навыки речевые, социальной адаптации, научить его трудиться, зарабатывать, уважать труд и так далее.

Итак, человек – это благословенная великая загадка, открытая Богу, и даже Ему, мне кажется, очень интересно, что с нами происходит.

Мы – не решенное и не законченное явление.

Мы – явление со знаком вопроса, и в зависимости от того, знаем ли мы Бога или не знаем, мы развиваемся в совершенно разные стороны.

Вот так можно говорить о человеке в современном мире.