Чадаев: о семье

А поразжигаю ещё немножко на полюбившуюся чату тему.

Вот эту всю тему — про то, что мужчина главный — многие понимают неправильно. С какого это перепугу он главный? Сам по себе, без статуса, он хрен с бугра. Главным его делает именно статус внутри института семьи. 

Тут как с более современными институтами — например, фирмой (генетически, кстати, происходящей из той же семьи). Вот ты поступаешь на работу, тебе сообщают, кто твой начальник — соответственно, в рамках трудовых отношений (и только в них) он вправе тебе отдавать команды, спрашивать исполнение и наказывать за неисполнение. Но вот ты — даже не уволился, а просто вышел на улицу после окончания рабочего дня — и он, по идее, такой же человек и гражданин, как и ты, вы равны и никто никому не начальник. 

Соответственно, «главным» мужчина становится в семье не потому, что у него есть член и он физически сильнее, а именно потому, что у него есть статус мужа/отца/главы семьи. И его позиция, и все соответствующие требования — относятся вообще-то не к нему самому, а к его статусу. У него есть набор прав и обязанностей, связанных с этим статусом, то же и у остальных членов семьи — и это логично. То же, с известными поправками, верно и про любые квазисемейные современные формы т.н. «отношений», но там сложнее, потому что это не регламентируется нормально ни писаными законами, ни неписаной традицией, и всякий раз решается на понятиях, которые у всех разные. 

В этом смысле, к примеру, измена в ситуации сожительства — это только оскорбление человека, а в ситуации законного брака — это ещё и оскорбление статуса. Именно поэтому религия, например, различает блуд (секс, где оба вне брака) и прелюбодеяние (измену в браке). Второе считается более тяжким грехом, потому что система защищает институты. 

Если же статусы размываются, то есть перестают давать какие-либо привилегии их обладателям — они утрачивают практический смысл. Более того, становятся обременением, потому что обязанности-то никуда не деваются так запросто. И как результат — институт (в данном случае семьи) деградирует и количественно (разводы, рост доли неоформленных отношений и т.д.), и качественно (внутри остающихся ещё семей). 

Причём, говоря о привилегиях, я имею в виду и привилегии внутри, и снаружи тоже. Если всерьёз браться за реконструкцию института семьи, правильнее всего начинать с привилегий для семейных во внешнем социуме — например, при приёме на работу, продвижении по службе и т.д. 

Но если именно моё мнение спрашивать — семья сама по себе нежизнеспособна без реконструкции идеи рода. То есть генетической и в то же время исторической цепочки, где есть ответственность ныне живущих и перед предками (не абстрактными, а вполне конкретными), и перед потомками. Род, ныне почти исчезнувший, от него остались только рудименты в виде странного атрибута «фамилии» (наследуемой неперсонализированной, в отличие от отчества, части имени) — то, что является практическим воплощением традиции в семье: я поступаю так-то и так-то потому, что так же поступали или стремились поступать мои предки и в будущем так будут поступать (или я хотел бы, чтобы так поступали) потомки. Соответственно, любой мой плохой поступок — это ещё и оскорбление памяти предков и плохой урок потомкам. Но сейчас это вообще не работает, все в каком-то смысле бастарды, даже формально «семейные».