Мы пришли сюда умереть. Как страшный теракт унес жизни 130 человек?

23 октября 2002 года, чеченские террористы во главе с 23-летним Мовсаром Бараевым захватили Театральный центр на Дубровке. Заложниками боевиков стали тогда 916 человек — зрители мюзикла «Норд-Ост», артисты и работники центра, в том числе около ста детей. Террористы заминировали здание и рассадили смертниц в зрительном зале, а затем потребовали, чтобы российские власти прекратить контртеррористическую операцию в Чечне. Спустя двое суток, в ночь на 26 октября, спецслужбы захватили Театральный центр и ликвидировали всех боевиков. К сожалению, во время операции погибли 130 заложников. История одного из самых страшных терактов в истории современной России вспоминает «Лента.ру».

23 октября 2002 года в Москве был обычный будний вечер. Любители футбола предвкушали яркое зрелище — московский «Локомотив» играл с «Барселоной». А в Театральном центре на Дубровке в 303-й раз шел первый полностью российский мюзикл «Норд-Ост» — по мотивам книги Вениамина Каверина «Два капитана».

Этот мюзикл стал настоящим событием в культурной жизни страны: 23 оригинальных музыкальных номера, живой оркестр и около сотни актеров, играющих героев в разном возрасте, удивительные декорации и прекрасная музыка. И сегодня актеры, которые участвовали в этом проекте, вспоминают о нем с любовью. Это был настоящий спектакль-праздник.

В начале второго акта мюзикла на сцену неожиданно вышел вооруженный человек. Он несколько раз выстрелил в воздух и приказал актерам спуститься вниз. Так началась история одного из самых страшных терактов в истории современной России.

«Мелкий и ничем не примечательный бандит»

По данным Федеральной службы безопасности (ФСБ) России, чеченское бандподполье летом 2002 года решило устроить крупный теракт на российской территории. Это решение поддержал и президент запрещенной в России террористической организации «Чеченская республика Ичкерия» Аслан Масхадов, к тому моменту уже утративший над ней власть.

Территория Чечни находилась под контролем федеральных сил, а Масхадов, Басаев и другие полевые командиры, по сути, вели партизанскую войну. Однако лидеры боевиков надеялись, что с помощью крупного теракта смогут добиться международного признания и нового соглашения с Москвой.

Кровавую акцию планировал и готовил один из самых известных чеченских террористов — Шамиль Басаев, который организовал захват больницы в ставропольском Буденновске 14-21 июня 1995 года. Новый теракт, по замыслу организаторов, должен был произойти в Москве и стать куда более масштабным и по исполнению, и по последствиям.

Есть версия, что изначально боевики думали захватить здания Госдумы или Дома правительства, но позже отказались от этой идеи из-за серьезной охраны этих объектов. Их конечный план состоял из двух частей: первая — взрыв нескольких автомобилей в местах скопления людей. Вторая — захват сотен заложников во время культурно-массового мероприятия.

Главарем террористов стал 23-летний Мовсар Бараев — племянник одиозного чеченского полевого командира Арби Бараева.

Мовсар Бараев — мелкий, ничем не примечательный бандит, племянник ранее ликвидированного полевого командира Арби Бараева. Окончил десять классов, ни работать, ни учиться не стал, а после гибели своего именитого родственника сколотил банду из четырех-пяти человек. Разбойничал в основном в Аргуне и селении Мескер-Юрт

^{полковник Саид-Селим Пешхоев, в 2002 году — начальник УВД Чеченской Республики}

Еще одни фактическим руководителем террористической группы стал уроженец Грозного Руслан Эльмурзаев, известный в террористических кругах как Абу-Бакар. За его плечами был серьезный боевой опыт. Когда-то он служил в милиции, а в 1998 году в лагере подготовки боевиков возле Урус-Мартана прошел усиленный курс диверсионно-террористической подготовки.

«Террористы провели тщательную разведку» Боевиков для группы Мовсара Бараева подбирали очень тщательно, кандидатам было от 16 до 48 лет. Отбором женщин-смертниц занималась ближайшая подручная Шамиля Басаева — Ясира (Миси) Виталиева. Для проживания боевиков организаторы теракта сняли несколько квартир в Москве.

Мовсару Бараеву досталась квартира в районе Матвеевское, на Веерной улице. До Москвы часть террористов добралась на рейсовом автобусе Хасавюрт — Москва, другая прилетела на самолете. Главарь Бараев приехал на поезде по поддельным документам. 

^{Главарь группы террористов Мовсар Бараев}

Оружие и взрывчатку доставили в Москву, прикрыв смертоносный груз яблоками и арбузами. Арсенал террористы обустроили в гараже, арендованном в Бутырском районе столицы. Как рассказал «Ленте.ру» один из ветеранов российских спецслужб, террористы не сразу выбрали в качестве цели Театральный центр на Дубровке.

Они присматривались к разным объектам и вели тщательную разведку. В частности, преступники побывали в Московском театре эстрады, где тогда шел мюзикл «Чикаго», посетили еще несколько театров и концертных площадок.

Бандиты выбрали Центр на Дубровке не просто так. Они изучали еще две театральных сцены. Им объект на Дубровке понравился потому, что это более-менее закрытое помещение. Там было мало подсобных помещений, через которые, как они думали, могли проникнуть офицеры спецназа

^{Сергей Гончаров. Президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа»}

Согласно плану, 7 ноября — в День согласия и примирения — террористы должны были взорваны три автомобиля (двое «жигулей» и «таврию») в местах скопления людей. Но 19 октября одна из машин раньше времени взлетела на воздух у «Макдоналдса» на улице Покрышкина (район Тропарево-Никулино, Западный округ Москвы).

^{Последствия взрыва у ресторана «Макдоналдс» на улице Покрышкина}

В результате были ранены несколько человек. Один из пострадавших, 17-летний юноша, позже скончался в больнице.

В милиции это ЧП считают результатом бандитских разборок, хотя в прокуратуре не исключают версию о теракте

^{из публикации в газете «Коммерсантъ» от 21 октября 2002 года}

Эксперты-взрывотехники из ФСБ быстро установили тип взрывного устройства, которое было заложено в машине: артиллерийский заряд, обложенный металлическими шариками и кусками арматуры. Подобные СВУ использовали чеченские боевики, методы которых в спецслужбе хорошо знали.

Примечательно, что журналист «Коммерсанта» Максим Егоров в своем материале усомнился в версии теракта у «Макдоналдса», но случайно предугадал событие, до которого оставалось меньше двух дней.

У версии о теракте есть свои минусы. Чтобы террор был относительно действенным, такие акции должны повторяться, поскольку в одиночном взрыве у одного ресторана нет никакого смысла. Во всяком случае, панику среди привычных ко всему москвичей так не посеешь. И если это был теракт, тогда надо ждать продолжения

^{из публикации Максима Егорова в газете «Коммерсантъ», 21 октября 2002 года}

Как позже установят правоохранительные органы, Мовсар Бараев испугался активности силовиков, которая резко возросла после взрыва на улице Покрышкина, и решил быстро начать операцию по захвату Театрального центра на Дубровке, опасаясь, что его группу раскроют. Лидеры бандподполья согласились с доводами Бараева и дали добро на захват.

За пару дней до него боевики провели тщательную разведку. Продавщицы соседних киосков вспоминали, что по ночам на «жигулях» подъезжали женщины восточной внешности и расспрашивали, где находится Театральный центр. При этом у боевиков в Москве оставалось еще два заминированных автомобиля, но взрывать их не стали.

Террорист Хасанов, отвечавший за эти взрывы, почему-то снял заряды с машин и незадолго до захвата Центра на Дубровке уехал из Москвы. По одним данным, он испугался ответственности. По другим — после преждевременного взрыва на улице Покрышкина террористы поняли, что их бомбы неисправны.

«Ты телевизор смотришь? Я в театре»

23 октября в 21:05 к зданию Театрального центра на Дубровке на улице Мельникова подъехали три микроавтобуса. Из них выбежали вооруженные люди в камуфляже; они без труда справились с охранниками центра, у которых были лишь электрошокеры, и погнали их в зал вместе с оказавшимися в вестибюле людьми.

Действие во втором акте «Норд-Оста» начиналось с чествования персонажа мюзикла Сани Григорьева. Когда на сцене появился невысокий человек в черной шапочке, с автоматом, и крикнул другим актерам: «Пошли отсюда!» — никто не удивился. Мало ли как современные постановщики прочитывают «Двух капитанов» — может, это охрана у героя такая, сейчас все встанет на свои места. Только когда человек пальнул из автомата очередью в потолок, стало понятно: эта ситуация придумана совсем другим режиссером. В зале появились и другие люди в черном

^{из воспоминаний заложницы Ирины Хиаррелл}

Один из работников Театрального центра вспоминал, что, увидев посторонних с автоматами, мысленно выругался: кто пустил чужих актеров на сцену? Он понял, что все серьезно, лишь когда террорист открыл огонь и с потолка посыпались куски разбитых плафонов и штукатурки.

Под дулами автоматов оказались 916 человек, около сотни из них — дети. Террористы объявили: все, кто находится в зале, — теперь заложники. Им сказали подчиняться, не делать глупостей и не геройствовать. После этого боевики стали минировать здание. По воспоминаниям заложников, бомбы закладывали со знанием дела и «как-то буднично».

^{Сотрудники экстренных служб рядом с захваченным зданием Театрального центра на Дубровке}

^{Фото: Константин Кижель / ТАСС}

Террористки-смертницы, обвешанные взрывчаткой, сели на кресла среди захваченных людей. В зрительном зале установили бомбы в корпусах от газовых баллонов. Они были замкнуты в единую цепь и подключены к специальному инициирующему устройству, на котором постоянно стоял один из боевиков. Если бы он с него сошел (или упал), сразу же произошел бы взрыв.

Когда о случившемся узнали журналисты, на Дубровку немедленно выехали съемочные группы всех российских и зарубежных каналов, у которых были представительства в Москве.

Я успела написать знакомому дочери. «Дима, ты телевизор смотришь?» — «Конечно». — «Я в театре»

^{из воспоминаний заложницы Ирины Хиаррелл}

Между тем несколько актеров, находившихся в гримерке, успели спрятаться — боевики их не заметили. Позже им удалось выбраться из здания через окна и черный ход. В первые полчаса после захвата из здания Театрального центра удалось бежать пяти заложникам. Через пару часов спаслись еще несколько человек, находившиеся в подсобных помещениях.

Через 35-40 минут после вторжения боевиков к зданию на Дубровке стали прибывать первые наряды милиции, различных силовых ведомств и внутренних войск. Стало известно, что здание захватил чеченский боевик Мовсар Бараев, которого российские силовики называли ликвидированным.

Некоторым заложникам разрешили позвонить родным по мобильным телефонам. Боевики предупредили: при попытках штурма за каждого убитого из числа своих они будут расстреливать десять заложников.

До 22:30 никакого подтверждения захвата официально не было, хотя все уже знали: в центре Москвы серьезное ЧП на сверхпопулярном и разрекламированном мюзикле. Только в 22:30 пошли первые официальные сообщения. И к этому часу здание Театрального центра было взято в оцепление

^{Игорь Надеждин. В 2002 году — редактор отдела новостей издания «Большой город»}

Около 22:50 к зданию, захваченному террористами, срочно прибыл мэр Москвы Юрий Лужков. Президент России Владимир Путин собрал правительственное совещание по поводу захвата.

«В первых рядах заплакал ребенок»

Среди тех, чьи дети оказались в заложниках, был Дмитрий Миловидов, сегодня он член координационного совета общественной организации «Норд-Ост». Миловидов рассказал «Ленте.ру», что в роковой день 23 октября в зале Театрального центра находились его дочери, 12-летняя Лена и 14-летняя Нина. За несколько дней до этого Миловидов с женой уже сходили на мюзикл, пока девочки сидели с маленьким сыном. В тот день настала очередь девочек.

Когда я вышел из метро, то увидел, что въезд на улицу 1-я Дубровская, на которую выходит фасад здания Театрального центра, перекрыт машинами ГАИ. Подойдя к оцеплению, я увидел окна Центра без света и обратился за информацией к милиционеру. Он предложил смотреть новости

^{Дмитрий Миловидов. Член координационного совета общественной организации «Норд-Ост»}

В первые часы террористы отпустили несколько десятков иностранцев — по словам боевиков, к таким заложникам у них не было претензий. Также на свободе оказались беременная женщина и 15 детей — всего 41 человек. Среди них была 12-летняя дочь Миловидова Лена, которой ее старшая сестра помогла выйти из здания.

Через какое-то время в первых рядах заплакал ребенок. Главарь террористов предложил всем детям, сидевшим в партере, выйти к сцене. Нина, как старшая, вывела Лену. Детей выстроили в один ряд. Нина показалась боевикам слишком взрослой — ее посадили обратно в зал. Отобранных детей вывели в фойе, где к ним присоединилась женщина с двумя детьми-иностранцами. По команде боевика группа вышла на улицу. Пришлось успокаивать Лену, говорить, что теперь Ниночке одной будет легче — она отвечает только за себя

^{Дмитрий Миловидов. Член координационного совета общественной организации «Норд-Ост»}

Ветеран российских спецслужб Сергей (имя изменено) рассказал «Ленте.ру», что террористы могли отпустить часть заложников отнюдь не только ради того, чтобы хорошо показать себя в глазах мировой общественности. Была и другая причина: большое количество заложников сложнее контролировать.

Боевики говорили: «Мы всегда ведем себя очень корректно. Единственное, просим — ведите себя как заложники. Все, что вам надо, мы вам дадим. Вода — вода. Она вам не нужна, потому что туалетов нет». Все мы ходили в оркестровую яму: девочки — направо, мальчики — налево. Говорили: «Хорошее отношение мы вам гарантируем. Но если вы будете делать глупости — типа попытаетесь убежать, нам придется стрелять»

^{из воспоминаний заложника Марата Абдрахимова}

Первые жертвы

В ночь на 24 октября террористы выдвинули требование — немедленный вывод федеральных войск из Чечни. Одна из бывших заложниц в разговоре с «Лентой.ру» вспомнила, что, услышав требование боевиков, кто-то в зале произнес: «Даже если власти согласятся, за пару дней это будет невозможно сделать. Мы все умрем к тому времени».

Некоторые заложники 24 октября стали требовать у террористов еды и воды, объясняя, что иначе люди начнут умирать. Кто-то из боевиков добрался до театрального буфета и стал бросать в зал шоколадки, бутылки с минеральной водой и жевательную резинку. Но заложникам снова дали понять, что в случае неповиновения их ждет смерть.

---

Между тем с 23 по 25 октября жертвами террористов стали три человека, которых не было среди заложников

---

Первым стал полковник юстиции Константин Васильев — он еще в первые часы захвата прошел через оцепление, чтобы убедить боевиков отпустить всех пленников. По некоторым данным, осознав, что переговоров не будет, полковник попытался обезвредить одного из террористов с помощью приема рукопашного боя, но был расстрелян на месте.

Второй жертвой стала 26-летняя москвичка Ольга Романова, которая каким-то образом смогла пройти сквозь милицейское оцепление.

Около часа ночи на главный вход Театрального центра были направлены видеокамеры, по многим каналам фактически шла прямая трансляция, и около пяти утра на глазах у операторов в здание спокойно вошла молодая женщина — Ольга Романова (тезка известной журналистки, что вызвало некоторую путаницу). Ее расстреляли

^{Игорь Надеждин. В 2002 году — редактор отдела новостей издания «Большой город»}

Романова появилась через час, как всех усадили. Заходит, открывает дверь — в куртке, беретке: «Вот, всех напугали! Чего вы тут устроили?» — «Кто ты такая?» — спросили. «Я тут все знаю. Я здесь в музыкальную школу ходила». — «Ну-ка сядь, а то пристрелю». — «Ну и стреляй!» Вот тут боевики переполошились. Без разговоров ее отвели в нижний коридор, в актерское фойе. Раздалась автоматная очередь

^{из воспоминаний заложника Марата Абдрахимова}

Еще одной жертвой стал 39-летний автокрановщик Геннадий Влах. Около 23:00 25 октября боевики заметили его в одном из помещений и заподозрили в нем лазутчика. Но Влах сказал им, что ищет сына, который должен находиться в зале. Террорист Абу-Бакар заявил, что если сын Влаха действительно сидит в зале, его посадят рядом. По воспоминаниям заложников, боевики несколько раз обращались к залу и просили сына автокрановщика подняться, но никто не отозвался. Тогда мужчину вывели в соседнее помещение и застрелили. Влаха опознали лишь полгода спустя и лишь тогда исключили из списка предполагаемых террористов: поначалу следствие приняло его за одного из боевиков. А сын Влаха, как оказалось, на мюзикл не ходил. 

«Зачем тебе мамка без детей?»

24 октября на переговоры с террористами стали отправляться переговорные группы. В частности, убедить террористов остановиться пытались депутат Госдумы от Чечни Асламбек Аслаханов и сенатор Руслан Аушев.

Я когда вошел, боевики спросили: «Кто такой смелый?» Разговор у нас не получался. Бараев вел себя крайне аморально. Он все время хватался за автомат, угрожал, что расстреляет. Я сказал им: «Вы не чеченцы, вы отбросы. Никогда чеченцы детей и женщин не захватывали». Бараеву это не нравилось, и он все время угрожал меня расстрелять. Я сказал: «Ты меня убить можешь, запугать не сможешь». И тут тот, который сзади сидел, сказал Бараеву: «Закрой рот!» Потом он сказал мне: «Ты уходи. У нас с тобой разговора не получится»

^{Асламбек Аслаханов, в 2002 году — депутат Госдумы от Чеченской Республики}

Позже террористы потребовали приезда представителей Красного Креста и организации «Врачи без границ». При этом ключевым условием было то, что среди представителей этих организацией не должно быть граждан России. Также боевики требовали приезда российских политиков — Бориса Немцова, Ирины Хакамады и Григория Явлинского.

Ранним утром 24 октября 2002 года на переговорах с Бараевым и его сообщниками побывали два представителя Красного Креста — граждане Швейцарии, директор Института неотложной детской хирургии и травматологии Леонид Рошаль и депутат Госдумы Иосиф Кобзон. 

^{Лидер партии «Союз правых сил» Борис Немцов и депутат Госдумы Иосиф Кобзон рядом с Театральным центром на Дубровке, захваченном террористами}

^{Фото: Сергей Михеев / Коммерсантъ}

В одном интервью Кобзон рассказывал, что боевики, которые при входе встретили его враждебно, позже встали при разговоре с ним — в знак уважения к возрасту. Артист вел беседу с Абу-Бакаром: он объяснял, что весь мир услышал о террористах, но на уступки им вряд ли кто-то пойдет, — вывести такое количество войск из Чечни за пару дней невозможно.

Я сказал им: «Ребята, вы такие молодые, вам бы еще жить и жить». А он [Абу-Бакар — прим. «Ленты.ру»] говорит: «Иосиф Давыдович, передайте всем своим: мы пришли сюда умереть. И умереть мы хотим больше, чем вы жить»

^{из интервью Иосифа Кобзона, 2005 год}

После этого Абу-Бакар подозвал к себе одну из смертниц со словами: «Зуля, покажи, какая ты богатая». Та продемонстрировала Кобзону пояс шахида и пульт от него. «Зуля нажмет кнопку — и все тут взлетит на воздух к чертовой матери», — сказал террорист Кобзону. Позже артист убедил Абу-Бакара отпустить самых маленьких детей. Одна из девочек начала плакать: в зале осталась ее мама.

У меня пошли слезы, сентиментальный — старость не радость. Я говорю: «Абу-Бакар, зачем тебе мамка без детей или дети без мамы?» Он так на меня смотрит и кивнул своим — мол, отдай им мать

^{из интервью Иосифа Кобзона, 2005 год}

Так Кобзон спас заложницу Любовь Корнилову, двух ее дочерей и еще одну девочку — Корнилова назвала ее своей дочерью, чтобы террористы отпустили ребенка.

^{Террористка-смертница в зрительном зале Театрального центра на Дубровке}

^{Кадр: DoKKino / YouTube}

«С ними разговор не получался»

Несмотря на переговоры, ситуация не двигалась с мертвой точки. Дела у заложников стали еще хуже к вечеру 24 октября, когда две девушки попросились в туалет, вылезли через окно на улицу и сбежали. Террористы стали стрелять им вслед, один из бойцов спецназа открыл ответный огонь, чтобы прикрыть отход заложниц, и был ранен.

По воспоминаниям заложников, после этого случая террористы стали грубее. Смертницы стали прямо говорить заложникам, что те, скорее всего, погибнут. Между тем вечером 25 октября на переговоры с боевиками отправился Григорий Явлинский, которого и Бараев, и Абу-Бакар знали как противника войны в Чечне.

С ними разговор не получался. Это поколение, выросшее за десять лет войны с другим представлением о жизни. Скоро мне стало понятно: они не знают, чего хотят. Это меня сильно озадачило. Я стал придумывать, чего они могут хотеть в таком положении и кого на это можно обменять. Я спросил их: «Зачем вы захватили этих людей, в чем они виноваты?» Ну как же, был ответ, они же голосовали за войну. Я сказал, что мои избиратели против войны, а вы и их [захватили]. Все, тупик. В итоге даже ощутимо двинули мне в ухо автоматом

^{из интервью Григория Явлинского}

Состояние многих заложников в ночь на 25 октября стало ухудшаться. Террористы отпустили беременную женщину и разрешили Леониду Рошалю принести заложникам лекарства. 25 октября прошло в тяжелом ожидании. В течение суток террористы продолжали отпускать небольшие группы заложников, однако в целом ситуация не разрешалась.

Бараев грозил, что в случае начала штурма он устроит взрыв. В 15:30 глава ФСБ Николай Патрушев предложил террористам сдаться и отпустить заложников, пообещав, что сохранит им жизнь. В ответ на это Бараев отправил послание через ветерана Чечни, режиссера Сергея Говорухина (сына режиссера Станислава Говорухина), который принес заложникам воду. 

^{Беременная женщина из числа освобожденных заложниц покидает здание Театрального центра на Дубровке}

^{Фото: Дмитрий Духанин / Коммерсантъ}

Террорист передал, что он отказывается от дальнейших переговоров. Заложники вспоминали, что боевики стали сгонять их с задних рядов на передние, поближе к бомбам из газовых баллонов. Террористы стали коллективно молиться, а их пленники думали, что вот-вот будет взрыв. Одни плакали, другие брались за руки, ожидая неминуемой смерти.

Вечером на переговоры с боевиками отправился глава Торгово-промышленной палаты России Евгений Примаков, но никаких результатов это не принесло. Ближе к ночи Бараев потребовал переговоров с представителями президента России, уполномоченными принимать решения.

Террорист заявил, что отныне его люди будут убивать всех, кто приблизится к Театральному центру без согласования с ними. Чтобы успокоить боевиков, им пообещали встречу с генералом Виктором Казанцевым утром 26 октября. Но состояться ей было не суждено.

«Здание похоронит всех»

Все это время бойцы спецподразделений «Альфа» и «Вымпел» готовились к штурму — на случай, если переговоры не принесут успеха. Они прибыли на место событий к полуночи 24 октября. Снайперы залегли на крышах и верхних этажах соседних домов и вели непрерывное наблюдение за Театральным центром.

Наши офицеры подобрали здание дома культуры «Меридиан», которое по своим характеристикам соответствовало Театральному центру на Дубровке. Там два дня велись тренировки. Благодаря сбежавшим из здания заложникам и сведениям, полученным от заходивших в здание Кобзона, Аушева, Рошаля и других, удалось понять, что там около 40 боевиков

^{Сергей Гончаров. Президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа»}

Помог спецназу и свой человек в здании. Бывшие спецназовцы на условиях анонимности рассказали «Ленте.ру», что уже вечером 24 октября с ними связался мужчина, назвавшийся сотрудником Театрального центра. Он пояснил, что вместе с коллегой спрятался в подвале здания в момент захвата.

Мужчине удалось незаметно выбраться в одно из подсобных помещений, где не было боевиков, и позвонить по обычному городскому телефону в оперативный штаб. Изучив карту, спецназовцы поняли, что террористов в той части здания, откуда звонил сотрудник, по-видимому, в самом деле нет.

^{Одна из бомб в корпусе от газового баллона в зрительном зале Театрального центра на Дубровке}

^{Фото: Моисеева Татьяна / ЦОС ФСБ / ТАСС}

Вскоре группа бойцов спецназа проникла в подвал Театрального центра. В какой-то момент они оказались под лестничной площадкой, на которую вышел поговорить по телефону один из террористов. После разговора боевик осмотрелся и зашел обратно, а спецназ смог пройти внутрь, встретиться со звонившим и благополучно его эвакуировать.

Впрочем, по словам журналиста Игоря Надеждина, это был не единственный помощник силовиков в Театральном центре, снабжавший оперативный штаб ценнейшей информацией.

Долго держался в секрете тот факт, что в здании на Дубровке в момент захвата находился офицер московского управления ФСБ, технический сотрудник. Ему удалось скрыть телефон — и он долгое время тайно передавал информацию из зала в штаб. Вернее, в один из штабов — тогда их почему-то развернули несколько, и они между собой не контактировали

^{Игорь Надеждин. В 2002 году — редактор отдела новостей издания «Большой город»}

Благодаря этой информации в ходе тренировок на аналогичном объекте спецназ смог пошагово отработать детали будущей операции и оценить возможные последствия различных сценариев штурма.

Нужно понимать ту обстановку. Взрывные устройства, которые женщины носили на себе, плюс огромный газовый баллон со взрывчаткой. Он стоял в зале, где сидели люди. Все было закольцовано взрывным устройством. Как сказали саперы, будет взрыв — и здание вместе с крышей похоронит всех: боевиков, заложников и спецназ

^{Сергей Гончаров. Президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа»}

«Газ ввели через вентиляционные отверстия»

В ночь на 26 октября произошло событие, неожиданное как для террористов, так и для силовиков. У одного из заложников сдали нервы: мужчина начал кричать, а затем схватил бутылку и кинулся на смертницу. Террористка побежала от него, а боевики открыли огонь и ранили буйного заложника в голову.

При этом еще одна женщина, сидевшая в зале, получила ранение в живот. Террористы вызвали скорую и передали пострадавших врачам. Позже раненый мужчина скончался в больнице. А находившиеся в оцеплении правоохранители решили, что боевики начали расстреливать заложников: возможно, именно тогда и приняли окончательно решение о штурме.

В здании Театрального центра выключили свет, ко входам подошли штурмовые группы. Спецгруппа с газом, формула которого до сих пор засекречена (согласно официальному заявлению ФСБ, это была «спецрецептура на основе производных фентанила»), прошла через разведанные ранее подвальные помещения и пустила парализующий газ.

Выжившие заложники позже рассказывали, что заметили легкую дымку в зале. Ее увидели и смертницы: всем в первые секунды показалось, что это дым от пожара. Ни одна из террористок не решилась нажать кнопку подрыва, а команды от Абу-Бакара или Бараева не последовало. Этого промедления спецназу хватило для того, чтобы начать захват.

Газ ввели через вентиляционные отверстия, которые были в этом центре. Многие наши офицеры, которые штурмовали здание, говорили, что при наркозе врач определяет рост, вес, наши болезни и после этого дает дозу, которая будет не опасна, но в той трагической ситуации определить параметры сотен людей, которые были внутри, возможности не было. Когда пошли первые пары газа и стало видно, что вещество начало действовать, последовала команда «На штурм!»

^{Сергей Гончаров. Президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа»}

По словам Сергея Гончарова, штурм, как позже говорили участвовавшие в нем ветераны «Альфы», длился от 15 до 30 минут. Первыми под огонь штурмовой группы попали боевики, которые охраняли зал и не успели испытать действие газа. Затем ликвидировали смертниц.

^{Мертвые террористки-смертницы после штурма Театрального центра на Дубровке}

^{Фото: Pool television CRB / Reuters}

Как только последний боевик был уничтожен, спецназовцы начали выносить заложников на улицу. Вскоре им на помощь пришли сотрудники МЧС.

Все вокруг было заминировано, поэтому нужно было буквально до миллиметра выверять свои движения. Прежде чем вынести человека из зала, необходимо было исследовать пространство вокруг него — не заминирован ли он. Если человек не откликался ни на голос, ни на рефлекторное воздействие, значит, он либо умер, либо в очень тяжелом состоянии. Труднее всего было с людьми, у которых действие газа вызвало сведение мышц — таких было сложнее всего эвакуировать. Они так крепко держались за ручки кресел, что их приходилось буквально отрывать от них

^{бывший сотрудник МЧС Алексей}

В 6:30 мск 26 октября 2002 года в ФСБ сообщили, что Театральный центр на Дубровке находится под контролем российских силовиков, а главарь террористов Мовсар Бараев ликвидирован.

«Погибли от удушья»

В первые часы после штурма замминистра МВД Владимир Васильев сообщил о ликвидации 36 боевиков и извлечении 67 тел погибших. Позже число уничтоженных боевиков выросло до 40 человек, хотя некоторые освобожденные заложники в различных интервью утверждали, что в здании было около 45 террористов.

^{Бойцы спецназа выносят заложников из здания Театрального центра на Дубровке}

^{Фото: Сергей Карпухин / Reuters}

Также в ряде СМИ появилась информация, что лидера боевиков Мовсара Бараева якобы успели взять живым, он был допрошен и лишь после этого ликвидирован. Внимание журналистов привлекла и пустая бутылка из-под коньяка, найденная рядом с телом Бараева. Ее крупным планом показали в одном из сюжетов российских телеканалов. Так появилась версия, что главарь втайне от подручных употреблял алкоголь, чтобы снять стресс. Впрочем, по другим данным, в бутылках из-под алкоголя террористы раздавали заложникам водопроводную воду.

По официальным данным, в результате штурма погибли 130 заложников. При этом общественная организация «Норд-Ост» приводит другую цифру — 174 погибших.

Гибель такого числа заложников так и не получила официального объяснения, а оно очень простое: все (кроме одного) погибли от удушья. Уснувших людей на улицы выносили солдаты срочной службы МЧС — и клали всех на спину. В итоге язык заваливался назад и перекрывал дыхательные пути. На всех тренировках, на всех учениях спасателей учили класть пострадавших только на бок, но контролировать в тот раз их было некому: опытных людей из зоны убрали

^{Игорь Надеждин. В 2002 году — редактор отдела новостей издания «Большой город»}

От воздействия газа пострадали и шесть сотрудников спецназа, которые выносили заложников на улицу. 

Наши офицеры идеально сделали свою работу. Полагаю, что случившееся с людьми дальше — это проблема нашей медицины. То, что медики не смогли спасти 130 заложников — это огромная трагедия. Все спецслужбы мира изучали или по крайней мере знакомились с ситуацией в Москве и признали, что этот сценарий штурма был единственным правильным решением в той ситуации

^{Сергей Гончаров. Президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа»}

Врачи стали объектами жесткой критики со стороны родственников погибших заложников и их адвокатов. Многие выжившие заложники рассказывали, что их фактически складывали штабелями в автомобили скорой помощи. По словам члена координационного совета общественной организации «Норд-Ост» Дмитрия Миловидова, родственники тех, кого захватили террористы, столкнулись с настоящей неразберихой, пытаясь выяснить судьбу своих близких.

Четыре номера оперативного штаба, по которым можно было узнать, куда увезли того или иного спасенного заложника, не справлялись с объемом звонков. А в больницах, куда, по сообщениям федеральных каналов, везли освобожденных, с удивлением говорили, что никого с Дубровки у них нет. Свою старшую дочь, 14-летнюю Нину, Дмитрий Миловидов тщетно искал по детским больницам Москвы, а затем в списках погибших. 

На входе в морг сотрудник сообщил нам, что «детей здесь нет», а по указанному нами номеру значится «женщина 20-25 лет». Но мы попросили показать фотографию. Отец редко видит своего ребенка спящим, поэтому мне было трудно сделать вывод по фотографии, а тем более поверить. Я попросил о доступе к телу. При осмотре, попросив поправить волосы, закрывающие лоб, я увидел знакомую родинку. В процессе оформления похоронных документов пришлось столкнуться с тем, что тела выдавали в порядке очереди, и нам предоставили возможность похоронить дочь только 31 октября

^{Дмитрий Миловидов.Член координационного совета общественной организации «Норд-Ост»}

***

После теракта на Дубровке чеченское бандподполье и его лидер Аслан Масхадов лишились международной поддержки. 31 октября 2002 года представители американского руководства резко осудили Масхадова и назвали его «испорченным товаром», связанным с террористами. «Он полностью лишился легитимности. Он либо не желает, либо не способен противостоять террористам», — прокомментировал действия Масхадова американский чиновник. Теракт на Дубровке осудили лидеры большинства стран мира.

В конце 2002 года за причастность к теракту были задержаны Асланбек Хасханов, братья Алихан и Ахъяд Межиевы, Аслан Мурдалов и Хампаш Собралиев. Следствие также установило их причастность к организации подрыва автомобиля у ресторана «Макдоналдс». Осужденные получили от 15 до 22 лет колонии строгого режима.

^{Цветы и свечи у здания Театрального центра на Дубровке 28 октября 2002 года — в день траура по погибшим заложникам}

^{Фото: Александр Поляков / РИА Новости}

Заочные обвинения в организации теракта на Дубровке предъявили Шамилю Басаеву, Герихану Дудаеву и Хасану Закаеву. Басаев был ликвидирован в ночь на 10 июля 2006 года. Хасана Закаева удалось задержать в Крыму в 2014 году. Три года спустя он был приговорен к 19 годам колонии строгого режима. Герихан Дудаев находится в розыске до сих пор.

Владимир Седов - 24 октября 2022