"Обессоленное время". Мемуары жителя Костромы 1976-1982

Аватар пользователя SKonst

Ниже - длиннопост. Выношу на суд читателей АШ некоторые выдержки из дневниковых записей советского публициста, писателя, литературного критика, культуролога Игоря Дедкова (1934-1994).

Довольно интересный текст, повествующий о быте российской глубинки конца 70-х - начала 80-х (вершина могущества СССР, как многие на АШ считают), а также о настроениях и состоянии умов местного населения, написанный очевидцем происходящего.

Данные дневники считаю (и не только я один) ценным документом советской эпохи, потому что записи делались регулярно, когда воспоминания ещё свежи в памяти, а автор - зрелый житель русской провинции возраста 40+, вполне грамотный и образованный, с устоявшимся мировоззрением и критическим взглядом на окружающее, да и не с целью опубликовать это когда-либо, а сугубо "в стол",  для самого себя и близких. И не столичный житель, и не житель нацреспублик, и не восторженная школота, у которой жизнь только начинается и всë вокруг кажется светлым и безоблачным. Дух того времени - чем жила русская провинция в хрущёвский и брежневский периоды и состояние мозгов советских граждан там - передаëт вполне.

Изданы мемуары уже после смерти Игоря Дедкова, в 1995. Вставки в тексте, помеченные "Т. Д." - это примечания и пояснения его супруги, Тамары Дедковой, опубликовавшей записи покойного мужа. 

----------------------------------

"Ходили сегодня по улицам, — тепло, мягкая метель, сумерки, — среди прочего думал о том, как можно было бы начать «роман» автобиографического плана. О том, что можно утром не зажигать свет, не смотреть на часы (будильник бездействует, в продаже давно нет батареек), потому что ровно в семь, спускаясь с пятого этажа, возбуждённо тявкает собака, а в семь часов пять минут выходит на площадку соседка, и что-то весело щебечет её маленькая девочка: они спешат в детский сад. Вот и подъём… Повествование должно быть очень подробным, особенно в области быта — домашнего, служебного, уличного, прочего; все детали этого рода не стоит драматизировать — чем обыденнее, спокойнее, тем лучше; это привычное; если кому-то покажется дичью, абсурдом, то это не наше дело — не героя, не автора."

"...пишите дневник, такой быт уходит, не будут знать, как мы жили, что скрывалось под покровом официальных слов, всякой чепухи.

Быт все выедает; все в нем сквозит, все воплощается..."

"Ненормальное давно и незаметно стало нормальным. Мы молчаливо допустили, что обойтись можно без молока каждый день, без хорошего чая, без масла. Без какой-нибудь ваты, без электрических лампочек. Без батареек. Без свободы выбирать одного из двух. Без свободы писать письма, огражденные от перлюстрации. Без многих других свобод. И несвобод.

Допускали, что все нормально. Потому что мы имели в виду возможные худшие варианты. И только поэтому мы говорили: все хорошо!"

P. S. Перечитал все это. Какой-никакой, а документ. След пережитого. Соединить бы все — “роман моей жизни”.(с)И. Дедков

29.12.76

Пенсионерам дают к Новому году талоны на мясо в домоуправлениях (1 кг на пенсионера). Впрочем, не талоны, а “приглашения”. Получаешь “приглашение” и идешь в магазин. Сегодня “Северная правда” отправила своих представителей в магазин, чтобы получить мясо (по 1 кг на работника). Именно так “дают” мясо трудовым коллективам. В магазине же сказали: берите тушу и рубите сами. Редакционные женщины возмутились и ушли. После телефонных переговоров с начальством мясо обещали завтра: и разрубленное, и высшего сорта. Сегодня жена Камазакова, член областного суда, целый день рубила мясо. Этому “коллективу” мясо выдали тушей. Рубили, взвешивали, торговали.

25.10.77

Говорю дома: пишите дневник, такой быт уходит, не будут знать, как мы жили, что скрывалось под покровом официальных слов, всякой чепухи.

Быт все выедает; все в нем сквозит, все воплощается. Я имею в виду не только быт домашний, но быт конторский, служебный тоже.

... в эти дни повсюду по конторам собирают по 7 — 8 рублей (на колбасу и за курицу), чтобы можно было отметить 60-летие родного государства. Сам видел, как в отделе комплектования обл<астной> библиотеки среди стоп новых книг на полу лежали грудами куры и стоял густой запах. Все ходили и посмеивались. Такая пора: все ходят и посмеиваются.

В эти дни в магазинах нет туалетного мыла. Нет конфет. Само собой разумеется, нет мяса (на рынке в очередь — по четыре рубля за кг), нет колбасы, сала и прочего.

Виктор Б. уверял меня, что ливерная колбаса ныне переименована в “растительную” (58 и 60 копеек за килограмм). Сегодня впервые я попробовал пить кофейный напиток производства ростовского (ярославского). Состав: ячмень — 75 процентов, овес — 15 процентов, рожь — 10 процентов. Пить можно, но действия никакого. Пахнет зерном.

Мама по телефону говорит, что сердита на меня за письмо. За что? — удивляюсь я. За кур, говорит она. Я смеюсь: так ведь ничего страшного я не написал. Я же написал, что никто не печалится, что все веселятся. Но мама считает, что о таких вещах писать в письмах не следует.

Выпускающий “Северной правды” рассказывает, что ему дано редактором указание не допускать переносов фамилий Брежнева и Баландина (первого секретаря обкома). Вполне возможно, что инициатива в таком своеобразном поддержании авторитета власти принадлежит не редактору, а самому Баландину. В редакции хорошо знают, что этот человек чрезвычайно внимательно следит, каким шрифтом набрано его имя, на каком месте расположена его речь на полосе, насколько полно она дана. До Б. все общеполитические абзацы в речах сокращали до минимума, оставался конкретный, местный материал. Теперь же общеполитическая часть фактически не сокращается.

29.10.77

В записках, подобных тем, что вел В. В. Каррик (“Голос минувшего”, 1918, № 4 — 6), есть смысл: мало фактов, много молвы, слухов, легенд, анекдотов, но и в них время, действительность, состояние умов, положение человека.

Инструктор горкома партии рассказывал в редакции: однажды Председатель обнаружил, что Москва-река покрыта бетоном. Он вызвал министра обороны: “В чем дело?” — “Зато, — ответил министр, — "Аврора” в наши воды не войдет”.

Этот инструктор — аккуратный партийный чиновник, но тогда же он рассказывал о системе льгот, существующих в городском комитете: о “конвертах”, о распределении продуктов строго по рангу и проч. Не знаю, что побуждало его (обида на положение инструктора, на медленную карьеру, на то, что “обошли”?), но это и не столь важно. Важно, что он об этом говорит и даже “распространяет” анекдоты. Я думаю, что двоедушие — один из самых существенных признаков нашей жизни; есть роль — и есть актер, исполнитель, есть некое раздвоение личности. Актеры посмеиваются над ролями.

5.11.77

“Неделя” перепечатала из “Комсомольца Кубани” очерк о кубанской крестьянке, посмертно награжденной орденом Отечественной войны первой степени <...> Один из ее сыновей был замучен и повешен в годы Гражданской войны, другой погиб под Халхин-Голом, шестеро не вернулись с фронта Великой Отечественной, и вот Николай умер последним. Когда автор очерка впервые увидел Е. Ф. Степанову, она жила в старом своем доме — мазанке с камышовой крышей, там же, где жила до войны и где росли ее мальчики. Муж ее был одним из энтузиастов новой власти, и дети шли по его стопам, были комсомольцами, активистами, один успел стать учителем, другой — инструктором райкома, третий служил в армии. Т. е. это была семья, верой и правдой служившая новой власти. Вот я и думаю: что означает эта посмертная награда орденом (лет через десять после смерти), что означает дом-музей Степановых в Тимашевске, улица их имени, заложенный в честь Матери памятник? Какое же горе носила в себе эта старая женщина и есть ли слова в нашей речи, способные его выразить? И какое право имело государство взять на войну семерых сыновей из одного дома? И какой же безмерной кровью оплачено все то, что является сегодня нашей российской жизнью.

А писатели обдумывают роль и характер товарища Сталина — те же Стаднюк, Проскурин, наш Корнилов всё опасаются, что обидели, недооценили, возвели напраслину. И такое неустанное и давнее идет благодарение — всем начальственным лицам, что рядом с этой безостановочной хвалой, с этим океаном лести, — доброе слово народу, о народе, о той же несчастной матери едва слышно. И как оно опаздывает, такое слово. Трагедия семьи Степановых — трагедия народная; вот так плата, вот так взнос в победу и торжество. Была война для того же Сталина, война для какого-нибудь маршала и генерала, война для Алексея Толстого или Константина Симонова — и война для жителей Хатыни, для Януша Корчака, война для Е. Ф. Степановой, и еще многие другие войны, — какие же они могли быть чудовищно разными...

Может, так было всегда? Жизни не хватает здравости. И еще — достоинства и честности. Или надо сказать точнее: жизни общества, то есть всему, что не является частной жизнью. В частной жизни может происходить все, что угодно, но это чаще всего скрыто от глаз, и там свои законы. Да, жизни, обступающей человека и дом человека, не хватает здравости, и никакой радости от того, что ты это чувствуешь, нет. Это скорее страшно. Нет здравости — нет духовного и нравственного здоровья. И первый признак тому — ужасное обращение со словами. Бесцеремонное. Будто слова полые и не имеют своего давнего смысла и применять их можно как угодно, как заблагорассудится. Вот, например, говорят “великий человек”, но слово — не орден, который можно прицепить на лацкан пиджака и никто не задумается, что он означает, слово требует подтверждения и не позволяет забывать о своем смысле. Те же, кто не беспокоится о “подтверждении”, надеются на положение говорящего и провозглашающего: никто не посмеет, не дерзнет оспорить и перечить. По крайней мере сегодня не посмеет, а до завтра надо еще дожить.

Впрочем, все, наверное, проще: они привыкли, что все сходит с рук, что ответственность слова невелика или же ее вообще нет. И потому со словами можно делать все, что захочешь, все, что нужно. Безобидная была бы игра, но от слов страдают люди, миллионы людей. Конечно, человек вырабатывает иммунитет, возникают разного рода защитные реакции против пустых и плохо обеспеченных слов, и есть словарный запас, не поддающийся девальвации, и все-таки это печально и очень серьезно, когда слова легчают в весе и пусто гремят. Очень громко гремят.

Уже больше недели, а может быть, и дольше в городе нет электрических лампочек. У нас в люстре из трех лампочек перегорели две. Так и сидим при включенной настольной лампе. Я шучу: чему удивляетесь? Все идет как нужно. Так было задумано.

22.11.77

На собрании секретарь парторганизации рассказывала о том, как была оценена колонна демонстрантов-архивистов на празднике 7 ноября. В обкоме были сделаны такие упреки: когда был провозглашен с трибуны лозунг в честь архивистов, колонна откликнулась недружно и слабо; во-вторых, очень низко несли плакаты и портреты.

И. Ф. Клеевицкий (начальник облкниготорга) рассказывал мне сегодня о том, как допекают его всякие начальники из-за книг. В том числе секретари обкома. Я говорю Клеевицкому: так они же получают списки новых книг и нужно только вовремя поставить галочки и отослать. Списки-то они получают, сказал Клеевицкий, но галочки часто ставят не там, где нужно, а потом, прослышав, начинают хлопотать. Тупиченков, к примеру, чтоб ничего не упустить, отдает теперь этот список в свой отдел (агитации и пропаганды), и там дружным умом ставят галочки. А как-то позвонил второй секретарь К. И. Суслов и попросил достать “пять Пикулей” (имеется в виду сборник исторических рассказов Пикуля). Когда же председатель облисполкома К. И. Донцов обнаружил, что когда-то, лет десять, а то и больше назад, он не выкупил какого-то тома какого-то издания, то дал Клеевицкому машину и отправил его в Москву на добывание недостающего тома. Клеевицкий сделал все, что мог, но не добыл. А чтобы убедить Донцова в серьезности своих усилий, он привез официальный ответ от какого-то крупного книготоргового начальника, что достать этот том сейчас не представляется возможным. Клеевицкий жаловался, что все дела теперь приходится устраивать с помощью книг и преподносить книги строителям, автотранспортникам и т. д. Да и в Москву, сказал, приходится возить книги, чему я удивился, а он только подтвердил, что приходится, причем, как я понял, собственному начальству.

22.12.77

В редакции услышали “туркменскую” поговорку: годы подъема дают много героев, годы упадка — много начальства. В диетическом магазине, где не было ни творога, ни сливочного масла, раздраженный немолодой мужчина обронил: “Не по Леньке шапка”. ...На областном собрании физкультурного актива представители из районов говорили о том, что нельзя ждать никаких результатов от штангистов, потому что спортсмен в районе, даже в областном центре, не может поддерживать необходимый режим питания. Все запасы пищи, которые я привез из Москвы, закончились; осталось немного корейки. Я понимаю, что все это можно стерпеть. Когда Слава Сапогов огорчился, увидев в продаже только синие лампочки (у него уже в комнатах темно), я ему сказал: “А ты не огорчайся, ты смейся, потому что, может быть, так и было задумано”.

28.12.77

Приближение праздника чувствуется во всем: несут елки, в пять вечера на улице выстраивается очередь за маслом, по конторам (служащим) продают мясо по килограмму, низшей категории. Значение пролетариата как авангарда сказывается в том, что рабочим выдают тот же килограмм, но двухрублевый.

9.5.78

Каждый день радио и телевидение передают отчеты о проходящих по всей стране читательских конференциях и “идеологических активах” по книгам “Малая земля” и “Возрождение”. На этих заседаниях выступают партийные руководители соответствующего масштаба: от секретарей райкомов до секретарей Цека. В Костроме на это обсуждение были собраны все секретари райкомов области и города и прочие из того же круга. Едва отсеялись (а может быть, не все еще и отсеялись), как вызвали всех — и уселись расхваливать ценнейшие произведения. Докладчик сказал, что сие — вклад в мировую литературу. Сидящие в зале разговаривали, читали газеты и книги. Если судить по теленовостям, то нет у нашего народа в последний месяц более важного дела, чем безудержная хвала, хуже того — безумная хвала, сочинениям и их автору. Ю. Каюров читает по радио главы из этих сочинений. Очень старается. (Да, конференция в Костроме названа была научно-практической.)

19.5.78

В Костроме большой переполох: белят, красят, метут, подмазывают, разрушают и ставят заборы, латают асфальт. Видел высокий новый забор вокруг старого сарая с поленницами. Поглядел сбоку, а там, за забором, скамеечка и сидит старушка. В понедельник приедет Косыгин вручать орден Костроме, оттого столько усердия. И деньги ведь сразу нашлись для всех этих побелок и латок. Шел сегодня по нашей улице, маляр красит забор у ветхого дома, и рядом стоит бабка и говорит, что в доме перекрытия ветхие, а маляр отвечает: вот проедут, увидят, что вокруг чисто, и больше ничего не будет, не жди.

Сегодня на исполкоме горсовета отчитывался костромской хлебозавод. Его там за что-то ругали и заодно припомнили, что завод не смог выполнить “спецзаказ” — испечь каравай для Косыгина (как же, хлеб-соль): пятнадцать раз перепекали, но не смогли. Наконец испекли в каком-то ресторане. Еще любопытная подробность: в Заволжье вдоль московской дороги тянутся газоны. Перед приездом Косыгина на газонах обрывали одуванчики — ходили два мужика с ведрами и обрывали. Говорят, что когда в позапрошлом году приезжал Соломенцев, то сделал замечание насчет сорняков (видимо, на газонах); так что теперь постарались. А одуванчики сейчас желтые, яркие, весна поздняя, все только-только раззеленелось, расцвело.

24.8.78

Сегодня на исполкоме горсовета слушали о борьбе с пьянством (т. е. о выполнении последнего по времени постановления правительства). Говорили три часа, говорили, что Кострома по потреблению спиртных напитков и по преступлениям, совершенным в пьяном виде, занимает сейчас первое место в республике. В 1972 году выпивалось на 21 млн. руб.; в 1977 году — на 26 млн. руб. Смертность от пьянства соответственно: 378 и 460 человек.

8.9.78

По телевидению показывали торжественное заседание, посвященное 150-летию со дня рождения Л. Толстого. В Большом театре в первом ряду президиума сидели Брежнев и другие; а также: от Брежнева вправо — Г. Марков, С. Михалков, Л. Леонов, М. Алексеев, А. Сурков, Н. Грибачев, К. Симонов, А. Чаковский (этот, конечно, сидел ближе к центру, я пропустил его). Доклад делал Бердников. Затем выступили П. Зарев (Болгария), Х. Варелла (Аргентина) и представитель Индии, который сказал — единственный — то, что соответствовало духовным заветам Толстого. Секретарь Тульского обкома партии по фамилии Юнак с замашками большого вождя к концу забыл, где он и зачем, и с энтузиазмом превозносил Брежнева и заверял в преданности и верности.

22.9.78

Завтра редакционные едут за картошкой. Как у Чухонцева о маленьком городке: “Он, может быть, и верит в чудеса, но прежде запасается картошкой”. Изменение одно: пожалуй, уже не верит. Я не поеду. Однажды после такой поездки, насидевшись на земле и на мешках, я сильно и неприятно болел. В другой раз, уже будучи заместителем редактора, я поехал на второй день (за первый день не управились), и мы вместе с одним человеком, мужем секретарши, нагрузили и разгрузили, развезя по домам и дворам, полный грузовик набитых под завязку мешков. Я так и таскал, кому до порога, кому до сарая. Да и в первую поездку помню, как женщины звали: “Мужчины, помогите” (и на весы мешки надо затащить, и с весов снять, и на грузовик пошвырять), а откликалось нас четверо-шестеро, и чем дальше — все меньше, и я — до конца, пока пальцы держатся за углы мешков, пока не разжимаются… Теперь у меня и силы, должно быть, не хватит, да и с какой стати?

Начал читать роман О. Михайлова “Час разлуки” (“Волга”, 1978, № 8). Интересно уже потому, что знаю этого человека, а роман откровенно автобиографический. <…> Михайлов пишет о себе с большой любовью и сочувствием; это неудивительно. Удивительнее, что в этом преуспевающем, вольном, даже циническом герое пробивается жалость к себе, потому что ускользнуло что-то старомодно-хорошее, твердое, что-то из старых, осмеянных ценностей. Или так мне показалось.

12.10.78

Сливочного масла нет. В эти дни, кажется, заканчиваются работы в колхозах и совхозах, в которых участвовали тысячи горожан. Никто и не думает этих людей просить. Звонок из райисполкома (“примите телефонограмму”) обязывает: такого-то числа поставить в такое-то хозяйство столько-то человек. Эта власть давно разучилась уважать своих граждан, она — бесцеремонна. Всякое непослушание, принимающее — даже невольно — политическую окраску, расценивается как худшая из разновидностей непослушания и нарушения порядков. И пьянство, и хулиганство, и прочее понимаются и воспринимаются (и наказываются также) много спокойнее и легче, чем инакомыслие.

26.10.78

В Кострому прибыли 25 молодых азербайджанцев-мелиораторов. “Северная правда” сообщила об их приезде на первой полосе, с фотографией под заголовком “Интернациональная нечерноземная...” Это нужно понимать так: братья азербайджанцы явились на помощь своим русским братьям. Теперь-то матушка-Россия будет спасена, навалятся дружно азербайджанцы, грузины, узбеки да туркмены, отмелиорируют ее бедные земли на славу, и начнется новая жизнь, новее прежней. Не справиться нам, русским, самим, не суметь, наконец-то дождались подмоги, и газета костромская захлебнулась в восклицательных знаках. И уже в Сусанине строят, спешат ракетчики — отложив какие-то свои дела — 60-квартирный дом для азербайджанцев и тех, кто прикатит следом. А про азербайджанцев уже поговаривают, то ли в шутку, то ли всерьез, что они уже просят барашков и удивляются, почему это в Костроме буквально каждый день — мяса нет.

Галунина рассказывала, как ходила недавно в ресторан Берендеевка. Там обедала группа грузин; какая-то заехавшая в Кострому делегация, а не предприниматели с базара. И вот один из грузин, разговорившись с Аней, сказал, что у вас здесь нет достоинства. У вас нет того и другого, а вы делаете вид, что так и должно быть, что все в порядке. У вас нет достоинства, повторил он и, уходя, сказал: “Подумайте об этом”.

Те помогают нам осушать наши болота, эти учат достоинству. Но лучше всех наши руководители. Они требуют, чтобы их беспрестанно благодарили за их благодеяния.

8.12.78

Знакомая рассказывает, что некий представитель обкома (хотел бы я узнать его имя; кому же это поручено?) регулярно интересуется поступлением товаров в универмаг и последнее время все (?) джинсы, дубленки, хорошие шапки оставляются обкому. Та же женщина вспоминала, что Скулкова (жена первого секретаря обкома КПСС. — Т. Д.) сама откладывала интересующие ее вещи в специальный мешок и выкупала их по мере надобности. Однажды поступили три шубы, видимо достаточно хорошие, и заведующая отделом одну купила сама. Вскоре явилась Скулкова и распорядилась, чтобы одна шуба была продана ей, а остальные — отправлены в районы (тогда в Костроме такая шуба будет только у нее). Но заведующая заупрямилась и, как ни уговаривали ее торговые власти, от своей шубы не отказалась, и тогда Скулкова не стала покупать шубу. Об этой Скулковой в свое время я слышал немало; о том, например, как из одного районного центра, где она была с мужем, гоняли самолет в другой райцентр, чтобы купить там какие-то предметы дамского туалета.

28.12.78

Двадцатого сидел в Зале Чайковского на пленуме Союза писателей РСФСР. Заседали в честь 20-летия этого Союза. Было очень скучно, ораторы, поминая Леонида Сергеевича (Соболева), то и дело сбивались на Леонида Ильича, и зал оживлялся. Федор Абрамов сказал мне, что этот Соболев (однажды они вместе возвращались из какой-то поездки) был как мешок, полный под завязку грязи. Сидящие в президиуме выходили и возвращались, гордо неся свои животы; поступь сих лиц была значительна. Юрий Тарасович (Грибов. — Т. Д.) пробегал по сцене пригнув голову, словно по окопу под обстрелом, словно слыша команду “пригнись”; не привык еще, подумалось мне. Самым большим писателем в президиуме был, кажется, Ю. Верченко; немногим уступал ему А. Софронов, да и Ф. Кузнецов с В. Липатовым стоят на верном пути и вот-вот нагонят ушедших вперед. Софронов заканчивал свою речь, в которой не было ничего примечательного, словами Маяковского: “Я достаю из широких штанин…” Голос его, исторгаемый мощной грудью, гремел, и какие-то дамы зааплодировали. Вот так наследничек у поэта, вот так “продолжатель” дела и традиций; ну и ловки эти люди: всех норовят прибрать к своим рукам, ко всем пристроиться — к Маяковскому, Есенину, Булгакову, Платонову, Твардовскому и т. д. И вот что заметил и что удивило: говорят пустое, разве что повышенным тоном, но хлопки срывают, кому-то нравятся. <…>

И еще можно было бы удивиться — если б к этому давно не приучали, что все произносимое имело самое малое отношение к реальному состоянию жизни и литературы. Разыгрывали спектакль, и актерам важнее всего было распределение ролей, а все остальное — реальная жизнь прежде всего — значения большого не имело. Это было стыдное представление, но актеры, в том числе наш “прогрессист” Феликс Кузнецов, не краснели.

Если б не удалось поговорить в этот день с Федором Абрамовым (сидели вместе после первого перерыва) и с Троепольским, то день был бы раздражающе пропащим. <…> Разговаривали о разном: о рынках (базарах) в архангельских райцентрах, о “Мужиках и бабах” Можаева (Ф. А. сказал, что конец двадцатых он понимает сложнее, чем Можаев).

Троепольский постарел, ходит с палочкой (после того, как попал под автомобиль, а позднее вдобавок сломал несколько ребер), но выглядит, что называется, импозантно, и фотографы гоняются за ним. Сказал, что год ничего нового не писал и по возвращении собирается садиться за “Колокол”. Извинился, что до сих пор не выслал обещанный экземпляр трехтомника с надписью. Расстались мы тепло.

Возле гардероба, когда я уже уходить собрался, он сказал: “Подожди минутку, я сейчас”, — и устремился к Юлиану Семенову, в руках которого был какой-то сверток. Возвратившись, Г. Н. сказал, что Юлиан купил мыло, которое продавали для членов президиума, и что тоже нужно пойти взять мыло.

Эта подробность ни против Семенова, ни против Троепольского; это просто подробность нашей жизни, ее состояния, общественного быта. 

Москва в эти декабрьские дни наводнена приезжим народом. За мясом и колбасой огромные очереди. Даже выехать из Москвы трудно. Никогда не видел зимнюю Москву такой. Достали и до Москвы продовольственные нехватки. Самарская (из “Молодой гвардии”) нимало не смущаясь сказала мне, что на одной из новых станций метро есть изображения городских гербов из т. н. Золотого кольца и что теперь москвичи говорят: это города, которые “у нас кормятся”. Принято решение раскрепить московских писателей по магазинам. Ради этого решено устроить прием в честь пятидесяти директоров гастрономов, и на правлении Литфонда обсуждали вопрос о выделении денег для преподнесения директорам книжных подарков.

...Герой СоцТруда Буракова. Приехала она на областную партконференцию. Очень располагающая к себе, по всему, добрая и умная женщина. Сначала рассказывала, как два вохомских председателя ездили в Голландию и как им там понравились условия сельской жизни.

Настроение у этой женщины было не очень веселое. Молока сырзаводу не хватает. Коровы стоят голодные. “Съездишь на ферму, потом полночи не спишь, всё эти коровы в глазах стоят”. Они уже не способны принести приплод, настолько обессилены. Осенью вручную было выкошено около пяти тысяч га пшеницы, ячменя, овса, из тех, что не взяли комбайнами. Выкосили, сложили в копешки, и все ушло под снег. Под Ростов же погнали грузовики за соломой. Пришли два грузовика с прошлогодней соломой; там согласны дать лучше и больше, но за вохомский лес. Люди пьянствуют; видела она и спящих пьяных доярок, свалившихся прямо на ферме. “Наверное, мы долго не проживем”, — сказала она, и я даже не сразу понял, о чем это она. Оказалось: о войне. Беспорядок, разболтанность, небрежение общими интересами она связывает с войной; народ словно предчувствует, куда все идет. С горечью рассказывала, как ездила в Одессу в связи с экспортом сыра на Кубу. Ее поразило обилие и высокое качество товаров, отправляемых на Кубу, — масла, консервов, сыра и т. д. — и почему своим ничего не остается.

Рассказывала, как пришли обследовать вохомскую среднюю школу, а там в бачке с кипяченой водой — лед. И на уроках ребятишки сидят в варежках: руки мерзнут.

Красиво рассуждать научились, это да, сказала она, а вот дела-то нет.

После московских впечатлений, после писательской болтовни этот рассказ особенно подействовал на меня.

Стоят морозы и напоминают, что это Россия; хорошо дышится, и пробуждается энергия. <…>

О нынешней ситуации в хозяйстве. Такие есть данные: в этом году уже пало крупного рогатого скота: 9886 — в совхозах, 6900 — в колхозах [области]. Теперь понятнее, почему директор сырзавода, вернувшись с ферм, долго не может заснуть. Она вспоминает, как дрались коровы из-за корма, и как сильные теснили слабых, и какой стоял рев.

В обкомовском буфете клюква стоит три рубля килограмм. Это дороже заморских фруктов.

С Новым годом, с новыми чудесами под нашими небесами!

4.1.79

Сегодня в редакцию позвонил И. А. Иванов (зам. зав. отделом агитации и пропаганды обкома партии) и сказал, что необходимо выделить трех человек на курсы трактористов. Помню, года два назад мы посмеивались над тем, что редакция купила для летних работ несколько кос. Теперь дело посмешнее, но и посерьезнее. Радиокомитет своих “трактористов” уже выделил. Можно себе представить, какая разнарядка на этот счет направлена на заводы, фабрики и в крупные, многолюдные учреждения. Интересно, обком тоже займется подготовкой трактористов?

...Как же велика у нас тайная, сокрытая часть жизни, и станет ли она когда-нибудь явной?

Авторство, выходит, такое: “Малая земля” — А. Сахнин, “Возрождение” — А. Аграновский, “Целина” — А. Мурзин. И не единой встречи с главным Автором. Сказали: любые документы, любые факты, все шло — по бумагам. Ах, не клевета ли это? Клевета, должно быть, клевета. Но запишем и клевету.

Такую: ветеран войны спрашивает ветерана: ты воевал на Малой земле? Нет, отвечает тот, я отсиживался под Сталинградом.

15.9.79

В библиотеке мне сказали, что к сентябрю каждая сотрудница библиотеки уже тридцать раз ездила на работу в “колхоз” и неизвестно, когда поездки закончатся. Такое массовое привлечение людей к сельхозработам всех удивляет: прежде такого не было. А что будет дальше? — спрашивают себя люди.

Л. Колосов и В. Кассис в “Неделе” и других изданиях разоблачают эмигрантов, отщепенцев, предателей. Порою они пишут грубо, грязно, непорядочно. Одно из их сочинений в “Неделе” кончалось каким-то эффектным пассажем, где, между прочим, говорилось (не помню уж, в какой связи) так: мы знаем, что по ту сторону жизни ничего нет, — или как-то похоже, но очень твердо, с мужественным нажимом, что после смерти для человека ничего нет. Я почему-то удивился: откуда они так хорошо все знают, откуда такое бесстрашие? И еще подумал, что раз ничего нет, так ведь это развязывает руки: делайте что хотите, распоясывайтесь...

13.3.80

В Шарье услышал новую периодизацию российской истории: допетровский период, петровский, послепетровский и днепропетровский.

21.5.80

...пошли к первому секретарю А. А. Смирнову. А просьба моя была такая: помочь в оформлении покупки избы в деревне Демидково. В самой деревне этой из семи изб мало живописного, да и продаваемая (за шестьсот рублей) изба невелика и негорда. Но вокруг поля, леса, воля, в избе — русская печь, чуть в сторонке за двором — банька. Искать другую — значит ездить, бродить, тратить время, которого нет. Вот и подумал: а что? Взять и купить. И Никите радость, и нам отрада. Кажется, просто: договорились, плати деньги и переезжай. Да не тут-то было. Оказывается, продавать горожанам нельзя. Нельзя продавать, закон не велит. В колхозе ли твоя изба, в совхозе ли — все равно. Ничем не может мне помочь первый секретарь. Вы там с бабушкой этой договоритесь, куплю-продажу как-нибудь оформите, но ни в сельсовет, ни в совхозную контору не обращайтесь. Если же кто будет притеснять, мы заступимся. Нам писатели нужны... Можно было, пожалуй, и не ездить. Это мы и так знаем: обманывайте как можете, сочиняйте дарственные и прочие филькины грамоты.

Пучок редиски (пять штучек) стоит на базаре пятьдесят копеек. Яблоки (там же) — четыре рубля. Шофер из красносельской редакции возмущался по дороге этими ценами. Он хотел купить в Костроме селедку, но не нашел. Вез в Красное (36 км от Костромы) спички, потому что со спичками перебои. Говорит, что масла и сыра в Красном нет, молоко бывает, но лучше всего снабжают водкой. У нас, в городе, опять нет масла, нет муки, крахмала, все реже удается купить кефир, творога нет. Все это в порядке вещей. Можно выдержать и такой порядок, но его нужно признать открыто и равно подчиняться ему всем, не устанавливая и не культивируя привилегии для правящего аппарата.

3.10.80

История из жизни Октябрьского района (столица — Боговарово). В одном из колхозов самая дойная корова в стаде никогда не паслась вместе со всеми и мучила тем пастухов. Пастухи отказались иметь с ней дело, потребовав, чтоб ее сдали на мясо. Но председатель рассудил так: дает больше всех молока, пусть пасется одна где хочет. Так и пошло. Эту корову, столь гордую и независимую, прозвали Парторгом, но не за гордость и независимость. По утрам она вздумала являться к колхозной конторе на раздачу нарядов, присутствует и выпрашивает кусок хлебца. Вообще, говорят, где скопление народа, там и она. Парторг и есть. (Рассказано Сашей Даниловым, собкором “Северной правды”.)

В. А. Старостина мужики спросили: “Что это, Василий Андрианович, в Костроме все пожары да пожары. То цирк, то филармония, то лучший ресторан?” — “Ничего, — ответил Старостин. — Главное, что Иван Сусанин как стоял, так и стоит”.

2.11.80

Не помню, записывал ли, что из Демидкова перевезли в середине октября два мешка картошки; стало как-то полегче, какое-то время не придется рыскать в поисках картошки: на базаре есть, да нужно приходить вовремя , а в магазинах — небывалое дело — нет. Когда приезжал Стасик, хотел купить коньяка, но не смог: нигде не было, да и водки не было; мрачные люди стояли у винных отделов, ждали привоза, а услышав, что где-то какое-то дешевое винишко есть, подхватывались и устремлялись в указанном направлении. Было во всем этом что-то унизительное.

Делегатам съезда и гостям выдали талоны в “сувенирный киоск” при гостинице “Россия”. Я бы туда не пошел, да показал дома тот пропуск-талон, и все единодушно решили, что идти непременно нужно и следует брать с собой больше денег. Пришлось пойти, стоять в очереди вместе с Абрамовым, проходить тройной (!) контроль (всюду дюжие молодцы), болтаться в подвальном помещении гостиницы от парфюмерного киоска к книжному, от книжного — туда, где продают рубашки, японские зонты, дамские сумки, лезвия, платки, магнитофоны и т. д. Купил всякой ерунды — всем в подарок. Унизительное, однако, занятие. При входе в последние двери тот пропуск отобрали и порвали, чтобы, не дай бог, по второму разу не пошли... Абрамов выбирал себе галстук и смеялся: “Ты у нас революционер, тебе галстук, конечно, не нужен”. — “Конечно, — отвечаю, — Федор Александрович, не ношу я их, избегаю”. И вообще смягчило это наше дурацкое занятие, что посмеивались друг над другом, пошучивали. Часа два потратил в тот вечер на “сувениры”. А сколько народу сбежалось — едва ли не весь аппарат большого и малого Союзов.

10.2.81

В зале горкома партии проходила встреча интеллигенции творческой с руководителями города.

Тома подала там вопрос о молоке. До каких пор, спросила она, в нашем городе будет продаваться молоко <только> пониженной жирности (1,4%)? Ответ был таков: молоко будет таким и впредь. В стране сделано исключение (жирность: 3,6%) для Москвы, Ленинграда, Киева и еще нескольких городов. Разумеется, никто этому не удивился. Нас уже приучили к существованию привилегированных городов, пространств, слоев и групп населения. Почему московские дети должны жить в лучших условиях, чем большинство их сверстников? Этот вопрос не возникает.

Раньше — думаю, даже еще в послевоенные годы — продукты питания, производимые в России, были дешевле в провинции, чем в столицах. Если нужно было купить что-то подешевле, стоило ехать куда-нибудь вон из большого города и сходить на маленькой станции. Теперь все перевернулось: со всех маленьких станций, со всей России едут в большие города, но, не найдя и там колбасы, мяса, творога, а то и масла, устремляются в Москву.

20.2.81

На улицах вывешены красные флаги — к съезду. В редакции сегодня объявлено, что на дни съезда будет “удвоена охрана”, т.е. будут дежурить два вахтера. В магазинах ближе к вечеру бывает масло — дают по двести граммов. Продают ливерную (шестьдесят копеек) и кровяную колбасу; берут, но без очередей. Зато большие очереди за маслом. На бюро Костромского райкома партии призывали к бдительности: где-то сожгли грузовик, где-то отравили несколько коров... Шпанченко со слов своей приятельницы, члена бюро, рассказывал об этом как актах “вредительства”.

В декабре к областной партийной конференции был пущен новый блок мощностью в один миллион двести тысяч киловатт (вторая очередь ГЭС). Очень торопились. Обком нажимал. Получили приветствие Брежнева. Показали по телевидению. И вот в канун съезда беда: образовалась в результате возникшей вибрации трещина в вале ротора (кажется, так), блок вышел из строя по крайней мере на год. Ерохин рассказывал, что на городской конференции Баландин перебил выступавшего начальника строительства ГЭС: “Так вы твердо скажите — будет пущен блок к областной партконференции или нет?” И вот пустили.

15.4.81

В городе продают индийский лук. Давно уже нет сыра.

Сегодня Тома была на заседании городского комитета народного контроля. Рассматривались злоупотребления в торговле. Т.е. скрытое распределение всех дефицитных и высокого качества товаров среди начальства, знакомых и т.п. Один из участников заседания сказал: вы дискредитируете нашу власть. Если у нас случится что-нибудь в польском роде, то из-за таких, как вы (обращаясь к торговому начальству). Председатель комитета твердо возразил: у нас такого никогда не случится. Не следует преувеличивать.

21.5.81

Райкомовский шофер то ли в Павине, то ли в Боговарове (рассказчик ссылался на Плюснина, бывшего редактора райгазеты, ныне секретаря райкома партии) был уволен с работы после того, как посмел обогнать на пыльном проселке машину, где ехал Баландин. Шофер пытался защититься, ходил к прокурору, но бесполезно. (Нужно бы уточнить, но источник надежный.)

Опять на магазинах и конторах белеют объявления: “Все в колхозе” — или: “Все на сельхозработах”. Уполномоченный по делам церкви выезжает на заготовку сена через день. Повезло городской библиотеке имени Пушкина: ее отправили пропалывать картофель.

В Антроповском и Парфеньевском районах не хватает доярок. Около двухсот коров оставались недоенными. Придумали: из Куниковской женской колонии (под Костромой) направляют туда заключенных. Те требуют подъемных, пропивают их, потом сколько-то работают, снова пьют, и тогда их сменяют и шлют новых.

Опять о костромском быте. На улице Советской, неподалеку от редакции, некоторое время назад открылся “Салон красоты”. Тома заходила туда однажды из любопытства. Руководит салоном жена А.И.Кузнецова, заместителя председателя облисполкома (сама бывшая председатель Кадыйского райисполкома). Большая, яркая, безвкусная женщина — так характеризует ее Тома. В салоне — все респектабельно, но — ни души. Оказалось, что там можно получить (за три рубля) консультации специалистов: какой костюм вам будет к лицу, какая прическа, какая обувь (“Мода и одежда”, “Мода и прическа”, “Мода и обувь”); итого — девять рублей. И — все. Зато к услугам посетителей— бар; на взгляд Томы, получше пицундского в Доме творчества. Не так давно Кузнецова В.И. устроила в “Салоне красоты” прием для высшего начальства. Ю.Б. там, видимо, понравилось; из салона к автомашине его вели под руки; ноги уже не слушались... “А что, — сказала Валентина Ивановна, — мне еще сына надо выводить в люди”.

5.10.81

Еще фольклор. Из уст газетного шофера: “Пусть бутылка стоит восемь, все равно мы пить не бросим. Доложите Ильичу, нам и десять по плечу. Ну а если станет больше, будет то же, что и в Польше” (в связи с повышением цен на водочные изделия, золото и т.п.).

2.1.82

В Москве — всюду толпы, очереди, кипение. Была последняя неделя декабря, и русская провинция брала свое. У одного из магазинов увидел толпу, перед толпой стоял грузовик, и какой–то мужчина с грузовика что–то кричал толпе, энергично потрясая руками. “Революция”, — весело подумал я, но подошел поближе. Мужчина выкрикивал цифры по порядку: триста шестьдесят четыре, триста шестьдесят пять и т. д. Магазин назывался “Ковры”. Если бы эту сцену снять кинокамерой и скрыть магазинную принадлежность здания, то все это можно озвучить как уличный митинг. Столько страсти и благородного энтузиазма в том мужчине на грузовике! Да и возвышался он над толпой не один; рядом с ним в живописных решительных позах стояли еще какие–то мужики — соратники по святому делу. <...>

Анекдот, ходивший в дни очередного “ленинского субботника”: Брежнев обметает пыль с саркофага Ленина. Ленин приподнимается и спрашивает: “Что это вы делаете, Леонид Ильич?” — “Это у нас субботник, Владимир Ильич”. — “Как субботник? Или у вас все еще не кончилась разруха?”

По телевидению показывают “митинги протеста” на заводах и в конторах; в каких–то залах или цехах стоят люди, держат транспаранты с аккуратно выведенными буквами (старались! знали, что снимать будут!), замкнутые, ничего не говорящие лица, и с трибуны кто–нибудь чистенький и гладкий читает с листа “гневную речь”, клеймит позором, и все это ежевечерне идет в эфир... Опять проформа, обозначение гнева и возмущения, наскоро поставленные короткие спектакли и горькое ощущение от того, что видишь результат дрессуры... Раньше я был убежден, что все стоящие под теми транспарантами понимают, в чем они участвуют и какова цена произносимым речам, и что они на этот счет не обманываются. Теперь я стал думать, что многие принимают все это за чистую монету; случись что, и такие же митинги примутся осуждать новых “врагов народа” и т. д. Светоний, оказывается, сказал, что убитый враг хорошо пахнет, но еще лучше пахнет убитый согражданин...

Авторство: 
Копия чужих материалов
Комментарий автора: 

Это далеко не все имеющиеся записи, дневник И. Дедков вëл с 50-х гг до конца жизни. Желающие могут ознакомиться с полным текстом, ссылки привëл. Там ещё масса интересного, есть и про "оттепель", и про события в Чехословакии, и про перестроечные времена, и про многое другое, описанное с позиции жителя российской провинции той эпохи. 

Комментарии

Аватар пользователя npageg
npageg(5 месяцев 2 недели)

Ну, шо, любители Совка и "достижений"? 

"Ненормальное давно и незаметно стало нормальным. Мы молчаливо допустили, что обойтись можно без молока каждый день, без хорошего чая, без масла. Без какой-​нибудь ваты, без электрических лампочек. Без батареек. Без свободы выбирать одного из двух. Без свободы писать письма, огражденные от перлюстрации. Без многих других свобод. И несвобод.

Допускали, что все нормально. Потому что мы имели в виду возможные худшие варианты. И только поэтому мы говорили: все хорошо!"

Комментарий администрации:  
*** отключен (гнус) ***
Аватар пользователя DOCTORKOCHEV
DOCTORKOCHEV(3 года 11 месяцев)

Прямо про сегодняшний день 1:1

А мясо в царской России впервые пробовали в армии.

Возможно, для того, чтобы показать еще большее зло, чем дьявольская свита – московских литераторов.

«Это зло настоящее, бесконтрольное. Потому что если Сатана точно знает, что Бог есть (хотя знание это его чрезвычайно нервирует), то, по заверению писателя Михаила Берлиоза, «большинство нашего населения сознательно и давно перестало верить сказкам о Боге». И в безбожном мире писатели, властители дум, делают друг с другом ужасные вещи в надежде преуспеть за чужой счет» – пишет литературовед Вера Калмыкова.

Писатели, это не журналисты, далеко.

Аватар пользователя skwo73
skwo73(5 лет 5 месяцев)

у вас вата закончилась или лампочки?

Аватар пользователя DOCTORKOCHEV
DOCTORKOCHEV(3 года 11 месяцев)

Вату вижу только в упаковках дорогих американских витаминов, и то в последней банке уже не было.

А лампочки нормальные еще Медведев "запретил"

Аватар пользователя калибровщик
калибровщик(8 лет 6 месяцев)

А лампочки нормальные еще Медведев "запретил"

Прям запретил? А ничего, что они в любом магазине есть? Вроде изъяли из продажи неэкономные 100-ваттные, так везде появились те же по 95 ватт.

Аватар пользователя skwo73
skwo73(5 лет 5 месяцев)

интересно, а почему я вижу даже несколько вариантов ваты? лампочек тоже на любой вкус или вам они для обогрева нужны? если для обогрева, то с эти проблема...

Аватар пользователя Дмитрий57

Вы такие имеете в виду: https://leroymerlin.ru/catalogue/lampy-nakalivaniya/?

Аватар пользователя SKonst
SKonst(12 лет 2 месяца)

А мясо в царской России впервые пробовали в армии.

Брехня, уже не единожды разбиравшаяся. 

Аватар пользователя АЧТ
АЧТ(7 лет 7 месяцев)

Что ещё больше радует, так это то, как потихоньку на АШ всё больше "антисоветчиков".

Если раньше их дружно бросались пинать, то теперь их как бы не большинство. 

А по тексту, народ-победитель, пашет в три смены чтобы на Кубе хорошо питались. А грузины учат его достоинству

Аватар пользователя Ванюшка
Ванюшка(2 года 2 месяца)

Ну шо, обычное уныло гавно. Такое же точно, что и сейчас пишут либерадриллы.  Оне всегда гавно отыщут. Оне как мухи навозные. Тогда лампочки, сегодня гвозди, яйца. Да всё что угодно. 

Аватар пользователя Ванюшка
Ванюшка(2 года 2 месяца)

Как там дедушка Достоевский про таких писал?  «Они первые были бы страшно несчастливы, если бы Россия вдруг стала безмерно богата и счастлива. Некого было бы им тогда ненавидеть, не на кого плевать, не над чем издеваться! Тут одна только животная, бесконечная ненависть к России, в организм въевшаяся».

Аватар пользователя Леонид Мешалкин

Житель Костр. области. И щас тоже в ней живу, и тогда жил.

Молоко было. Чай мне был пофиг. Вот масла сливочного в продаже не было с конца 60-х. Вату не помню. Эл. ламп одно время не было, вернее стали делать быстроперегорающие, "экономили" заводы так, потом за ту "экономию" получили люлей.

Ну, мяса ещё не было, только на колхозном рынке по цене того рынка. У нас его по "приглашениям" не продавали.

Колбасы туда же, только в общепите. И сыр нормальный.

Ещё стержней одно время не хватало к шариковым ручкам.

И на сахар перебои летом...

Аватар пользователя SKonst
SKonst(12 лет 2 месяца)

И на сахар перебои летом...

Про сахар у него тоже есть в полном тексте, это же отрывки. 

Значит, пока будем считать, что примерно так в Костроме в описываемый период и было, как Дедков описывает... smile23.gif

Аватар пользователя калибровщик
калибровщик(8 лет 6 месяцев)

И на сахар перебои летом...

Самогон гнали, как из ружья. И до того и после это было. Ну, дык закупались сахаром сразу по 5 кило и чо?

Аватар пользователя Леонид Мешалкин

Лето: варения, компоты...

Аватар пользователя калибровщик
калибровщик(8 лет 6 месяцев)

Лето: варения, компоты...

Конечно. Это еще точнее.

Аватар пользователя АЧТ
АЧТ(7 лет 7 месяцев)

А сейчас что? 

Аватар пользователя Пожилой
Пожилой(2 года 6 месяцев)

это поближе к правдеsmile9.gif

Комментарий администрации:  
*** отключен (уличен в клевете, отказ принести извинения) ***
Аватар пользователя выхухоль
выхухоль(9 лет 4 месяца)

А я. как раз в эти годы, напротив Костромы на ночёвку останавливался. Так как "подножный корм"- молоко, яйца, огородные овощи закупались местные, то за молоком в пригород Костромы, наведался. Впечатлился на всю жизнь. Дали на пробу кружку молока, понравилось, купил трёхлитровую банку. Вечером решил отхлебнуть из горла, второй глоток застрял в горле. Стал рассматривать банку а там две трети жирных сливок, сверху плавает

Аватар пользователя rodline
rodline(6 лет 8 месяцев)

Сливочного масла нет.

 Вот масла сливочного в продаже не было с конца 60-х.

Может близость столиц? - Выгребали, вывозили.

На Урале, - оставлял здесь свои воспоминания по продуктовой части на 60-70-е, - масло в магазине было, но брали его редко, до появления коровы. Хватало "своего" от коров соседей, а после и от нашей.

Аватар пользователя zonder
zonder(6 лет 8 месяцев)

Забавно, если ничего, как утверждает этот поц, в магазинах не было, то как эти магазины план-то делали? Из под полы столько не натаскаешь. За выполнением плана и наличием товара на прилавке тогда многие организации, да и заинтересованные граждане, следили очень строго.

И почему люди вспоминают очереди, если товара не было? За чем же они тогда стояли?

Брешет энтот пейсатель. Советский быт предполагал житейское знание где, когда, чего "выкинут" и нарушение правил пользования советскими магазинами каралось по всей строгости - отсутствием нужного в данный момент покупателю товара. Голодным правда никто остаться не мог. Недефицитные, долгопортящиеся продукты, полки вполне себе занимали и особым спросом не пользовались, в отличии от перестроечного времени, крогда снесли всё.

Молоко, масло, колбасы и даже свежее мясо - подвозились, а время и объемы подвоза и выкладывания, в принципе, были известны местному населению и понятное дело, не всегда совпадали с окончанием рабочего дня. Потому, за "дефицитными", а по сути быстро раскупающимися продуктами, старались ходить днём или по выходным. И как тогда в шутку говорили: в магазинах "ничего нет", а в холодильниках у граждан к празднику "всё есть".

А нерасторопный этот пейсатель кропал свои записки, явно под влиянием всё никак несбывающейся мечты всех инженерно-технических работников того времени: а, чтоб без очереди, в любое время и всё было. Расходимся.

Аватар пользователя Пепелац 2.0
Пепелац 2.0(1 год 10 месяцев)

smile9.gif

Аватар пользователя Леонид Мешалкин

План делали за счёт водки.

За счёт хлеба-молока-кефира его хрен сделаешь.

Аватар пользователя zonder
zonder(6 лет 8 месяцев)

У каждого отдела был свой план. А водку, так и вообще, могли в винном, а не продуктовом продавать. Так что, мимо.

Аватар пользователя Леонид Мешалкин

Вы из какой страны?

А то у нас отдельных винных магазов не существовало в природе.

Аватар пользователя zonder
zonder(6 лет 8 месяцев)

В городах и ПГТ вино-водочные магазины, на крайняк отделы в продуктовых магазинах были. В сельских магазах, все продукты вместе продавали, что не так?

Аватар пользователя Леонид Мешалкин

Ну разве что отделы, поначалу... Но потом водку стали сразу расхватывать.

Аватар пользователя Спящий медведь

  План делали за счёт водки.

  Говорит, что масла и сыра в Красном нет, молоко бывает, но лучше всего снабжают водкой.

Моё мнеие, народы РСФСР: коммунисты-ленинцы-брежневцы спаивали целенаправленно. 

Аватар пользователя Леонид Мешалкин

Молоко, масло, колбасы и даже свежее мясо - подвозились

Молоко и кефир - да.

Масло разве что подсолнечное. И маргарин. И комбижир.

Колбасы: ливерная или зельц. Ещё кровяную пару раз пришлось покупать на безрыбье...

Мясо - только суповый набор. И синие куры (бывшие несушки) перед великими праздниками.

ПС. Сыр и творог иногда.

Рыба (хотя бы килька) - всегда.

Аватар пользователя zonder
zonder(6 лет 8 месяцев)

Комбижир чтоб покупали домой, вот не припомню и даже что с ним готовить не знаю, в Армии только познакомился.

Про куры синие сейчас даже вспоминать грустно, супец из них получался не чета нынешним, а для жарки они да, годились не очень.

Только сегодня, с женой разговорились на тему, так она вспомнила как рокфор с плесенью в молочном лежал. И не брал никто.

Про мясо, всё верно, на суп всегда пожалуйста, а вот на жарку, проще было полуфабрикаты покупать.

И да - рыба.

Аватар пользователя Леонид Мешалкин

Комбижир был. Но его никогда не брали.

Плавленые сырки все 60-е были. В т.ч. и с плесень по уголкам...

ПС. В 60-е продукты в магазинах ещё были в ассортименте. Клятый Хрущёв постарался...

Аватар пользователя zonder
zonder(6 лет 8 месяцев)

Полки заставленные консервированными крабами помнятся. И грузинским чаем. Он, кстати, разный был, от полного фэ, до вполне съедобного. Всякие кофезаменители из ячменя, мне почему-то растворимый кофе тогда было нельзя. Вкуснейший и свежайший хлеб и булки практически всегда и без длинных очередей. А в сельских магазинах всегда поражала свободно лежащая копчёная колбаса, никто особо и не брал её почему-то.

Аватар пользователя Йохан
Йохан(10 лет 6 месяцев)

Вряд ли брешет, просто выискивает, о чем бы еще погоревать, а этого в любое время можно найти немало. Журналюшка, что возьмешь - профессиональный искатель говнищща. А если не может найти, то просто гневается на начальство - просто потому, что есть оно. 

Аватар пользователя zonder
zonder(6 лет 8 месяцев)

Тоже подумалось, что уж больно всё складно у него, в одну строчечку укладывается, даже без полутонов, не говоря уже пропуске всего хорошего. Заранее ведь такое не предусмотришь, а значит он разглядывал ту свою жизнь под определённым углом, выискивал. Хотя, может и потом повычёркивал лишнее, художественно выделив и оставив "главное".

Аватар пользователя Йохан
Йохан(10 лет 6 месяцев)

напомнил театральный анекдот:

Читает монолог маститый актер - маститые,они текст не учат, им суфлер подсказывает.

Суфлер из будки: Старый я стал..

Актер: да, постарел я уже..

Суфлер: Спина болит..

Актер: И спина уже побаливает

Суфлер: Ноги болят..

Актер: Болят мои ноженьки..

Суфлер: Медленно встает и уходит...

Актер (не расслышав): Что?

Суфлер: Медленно встает!

Актер (ошарашенно, шепотом): ты что, люди же кругом!

Суфлер (тычет пальцем в текст): Медленно встает!!!

Артист (ничего не поделать), поднимается и говорит: А теперь о главном...

Аватар пользователя KDK
KDK(3 года 10 месяцев)

План делался по поставленному. Нет поставок, нет плана.

Аватар пользователя Пожилой
Пожилой(2 года 6 месяцев)

удивительно, Воронеж, Пермь, Тюмень, Свердловск, Курган и т.д. - нигде проблем с молоком не было

Комментарий администрации:  
*** отключен (уличен в клевете, отказ принести извинения) ***
Аватар пользователя SKonst
SKonst(12 лет 2 месяца)

Так он пишет, что молоко было пониженной жирности, а не о том, что его не было. У меня вот бабка тоже жаловалась постоянно, что молоко в магазине разбавленное. А пакетированного стандартной жирности в советские времена у нас не продавалось вообще, только на разлив. Не успел купить в течение часа-полутора после привоза свежего с местного молокозавода - щëлкнешь клювом. Привозили молоко как щас помню примерно в 15-00, в 16-30 уже пусто. А обед в магазе с 14-00 до 15-00. Поэтому очередь надо было занимать в 14, потому что в 15 к открытию с обеда перед магазином очередь была уже человек в 40.

Пермская область, посëлок примерно в 80 км от Перми.

Аватар пользователя Пожилой
Пожилой(2 года 6 месяцев)

Так он пишет, что молоко было пониженной жирности

лишь бы придраться

Комментарий администрации:  
*** отключен (уличен в клевете, отказ принести извинения) ***
Аватар пользователя АЧТ
АЧТ(7 лет 7 месяцев)

В магазине берете жирность 1,5%? 

Я нет. Или 2,5 или 3,2. 

Аватар пользователя Пожилой
Пожилой(2 года 6 месяцев)

я вот такое молоко помню:

Молоко в магазинах СССР было представлено следующими разновидностями: обычное (3.2%, либо 3.5% жирности), повышенной жирности (6%) и «можайское».

а 1.5% был дефицит - дома сами разбавляли)))

Комментарий администрации:  
*** отключен (уличен в клевете, отказ принести извинения) ***
Аватар пользователя АЧТ
АЧТ(7 лет 7 месяцев)

В Москве жили? 

Аватар пользователя Пожилой
Пожилой(2 года 6 месяцев)

под Воронежем, в посёлке

Комментарий администрации:  
*** отключен (уличен в клевете, отказ принести извинения) ***
Аватар пользователя Йохан
Йохан(10 лет 6 месяцев)

В Свердловской области было при Ельцине - к нам, в соседнюю область, приезжали оттуда электричками за молочкой. Хотя масло у нас было по талонам.

Аватар пользователя Пожилой
Пожилой(2 года 6 месяцев)

да ладно, не смешите))

Комментарий администрации:  
*** отключен (уличен в клевете, отказ принести извинения) ***
Аватар пользователя Йохан
Йохан(10 лет 6 месяцев)

вас, похоже, нетрудно рассмешить - всего лишь лицом повернуть к реальности.

Аватар пользователя Пожилой
Пожилой(2 года 6 месяцев)

расскАжите, поподробней, из каких городов и сёл в какие города и сёла люди ездили на поездах за молоком?

жду

Комментарий администрации:  
*** отключен (уличен в клевете, отказ принести извинения) ***
Аватар пользователя Balamut_77
Balamut_77(7 месяцев 4 недели)

В Перми моя тетя каждый день вставала в 5 утра чтобы занять очередь купить 1 литр молока, у дяди была язва, ему она готовила кашку на молоке. Прийти позже можно было остаться без молока.

Так что хорошо Вас вместолевых в гальюн макнули, от души.

Комментарий администрации:  
*** отключен (мусорная политота, маты) - "Мы сейчас копируем то, что создали немцы при Гитлере - атомное оружие, реактивная авиация, управляемые ракеты" (с) ***
Аватар пользователя Пожилой
Пожилой(2 года 6 месяцев)

в 5 утра чтобы занять очередь купить 1 литр молока,

это разливное, а фасованного валом было

Комментарий администрации:  
*** отключен (уличен в клевете, отказ принести извинения) ***
Аватар пользователя Balamut_77
Balamut_77(7 месяцев 4 недели)

Любое, не думаю, что при наличии фасованного человек бы подрывался вставать в пять утра.

Я это слышал своими ушами, как она моей маме рассказывала про проблемы с продуктами в Перми, я советский пионер / комсомолец не мог в это поверить.

Комментарий администрации:  
*** отключен (мусорная политота, маты) - "Мы сейчас копируем то, что создали немцы при Гитлере - атомное оружие, реактивная авиация, управляемые ракеты" (с) ***

Страницы