Третьяков: Как я горел в броне

Как я горел в броне

Это был самый обычный день на фронте. Кажется, шестой не вылезая из опорного пункта, по щиколотку в вязкой грязи, с возможностью кое-как просушиться только в тесной землянке, отапливаемой газовой горелкой от здорового баллона с пропаном. Сон вполглаза, спина саднит от брони и невозможности спать прямо, все в меру устали и ненавидят эту войну.

На фронте вечно всё заканчивается: еда, вода, тот самый пропан, бензин для генераторов, сами генераторы ломаются, да мало ли что еще, вечно всего не хватает и вечно нужно подвезти еще.

В этот раз я оказался как раз в такой поездке. Ничего необычного: сесть на бронемашину в точке А, поехать на точку Б, загрузить машину всем необходимым, увезти всё это на точку В и самому там остаться. Таких поездок был уже не один десяток, все точки считаются сравнительно безопасными, поездка в темное время суток, так что риск обнаружения и поражения еще меньше.

Транспортом нам в этот день служила модернизированная БМП-2 «Бережок»: сзади у нее две массивные бронедвери, каждая ведет в десантное отделение — такие два тесных коридорчика со скамеечкой, разделенные по центру машины технической перегородкой, то есть из одного десантного отсека в другой доступа нет. Далее, если идти от кормы машины к носу, идет башня, поворотный механизм которой занимает почти всю ширину машины, оставляя едва ли сантиметров по 30 с каждого борта, и далее двигатель и место механика-водителя...

То ли устав от вездесущей грязи, то ли думая о возможном обстреле кассетами, я поехал внутри машины, а не на броне, как обычно. За мной закрылась придающая уверенности в завтрашнем дне бронированная дверь, я расположился в узком пространстве между дверью и грудой коробок с едой, укупорок с бутылками воды и прочей полезной нагрузкой, для которой и совершалась эта поездка. Я разместился в левом десантном отсеке. Правый остался полностью забит грузом.

Машина тронулась, шум мотора поглотил все другие звуки, освещения не было, и в приятной тьме я позволил себе погрузиться в мысли о многочисленных служебных задачах. Машина с трудом преодолевала многометровые лужи жидкой грязи, натуживалась на подъемах, покачивалась на больших кочках... скоро мы должны были приехать, разгрузиться, спрятаться в укрытия, всё — не более чем за минуту, а машина — уйти обратно в тыловую зону. Вот только я не знал, будет сразу наша остановка, или по дороге еще надо будет куда-то заехать...

Остановка, не успеваю открыть дверь, как открывается другая, правая, сквозь отверстия в перегородке не вижу, кто это, спрашиваю, перекрикивая двигатель: «Мы уже на точке?»...

Ответ тонет в грохоте взрыва. Пламя справа от меня, в районе башни, на какое-то мгновение оранжево-зеленый его язык тянется ко мне, я закрываю глаза рукой, другой пытаюсь сбить пламя с себя.

Открываю глаза: вроде бы не горю, дергаю ручку злополучной двери: не поддается. Вторая, правая дверь приоткрыта, вот она, до нее 20 сантиметров, но через перегородку не протиснешься, почему, почему почему он не мою дверь стал открывать сначала?!

Нельзя думать об этом! Это не поможет! Всё уже случилось! Как красные лампы в голове вспыхивают мысли. Справа усиливается пожар. Смотреть туда не хочется, но необходимо. Поворачиваюсь. Пламя уже в лижет баллон с пропаном, уже почти подобралось к канистре с бензином. Если будет взрыв, то мне конец! Вижу бутылки с водой в укупорке.

Разрываю пластиковую упаковку открываю бутылку, сбиваю пламя, затаскиваю канистру и баллон подальше от пламени, почти себе на колени. Как же тесно в этой «коробке»!

Снова берусь за ручку двери, должна же она открыться! Неистово, со всей силы дергаю вверх, вниз, уже не важно, хоть бы сдвинуть. Ни сантиметра! Заклинило? Что случилось? Как так может быть? Вот и всё? Это и есть конец? Нет времени об этом думать! Никто не поможет!

Вижу вентиль с надписью:  «Запирание дверей» — может, это и есть тот механизм, который заклинило взрывом? Кручу в одну сторону до отказа, дергаю дверь — нет движения, вентиль в другую сторону до отказа, снова за дверь — нет движения. И самое страшное, я начинаю задыхаться!

Нет, не взрыв газа или топлива меня убьет, не подрыв боекомплекта и не пламя, — угарный газ сделает свое дело куда быстрее. Времени нет, совсем нет. И никого рядом, ни товарищей, ни старших и мудрых, ни любимых, вообще никого, только я и проклятая железная коробка, заполняющаяся гарью. 

Что делать? Я заперт между заклинившей дверью и пожаром. Ждать смерти от удушья, опустить руки? Да, на несколько секунд мной овладело отчаяние, я принял, что это конец, что всё бесполезно. Нет, если я и умру здесь, то не сидя сложа руки! 

Если есть один шанс из тысячи, я должен попробовать. 

Вот только где он, этот шанс? Вот он — через огонь: там башня, под ней и горит сильнее всего, а слева от нее крохотный лаз, по которому может быть удастся добраться до места механика-водителя, над ним есть люк — спасение. 

Так много неизвестного, гибельного: смогу ли я пролезть в зимней одежде? не вспыхнет ли она? не погиб ли водитель при ударе? ведь если его тело все еще на месте, я точно его не сдвину. Как же трудно дышать! Надо что-то делать!

Спасибо скучным урокам ОБЖ: достал воду, облил голову и руки, натянул влажный шарф на нос и рот, как мог сбил пламя на своем пути и — вперед! Всем телом, сначала руки, потом голова, плечи, ринулся в лаз между башней и бортом машины. Раздирая одежду о какую-то аппаратуру, вырывая какие-то провода, ввинтился в лаз наполовину, полубоком обогнул спинку сиденья, ощупал руками место механика — пусто — и... застрял. Ноги и таз никак дальше не проходят, и самое страшное — люк закрыт. Зачем, если ему удалось выбраться, он закрыл люк? Вспомнил о вежливости? Не важно. Нет времени, и воздуха почти нет.  

Здесь ничего не видно: сиденье блокирует свет от пожара, да еще и все в едком дыму. Обшариваю рукой люк, первый раз — ничего, второй — ничего! Где эта чертова ручка? Третий раз — нашел! Вот она, хоть бы не заклинившая, нет, отодвинулась, люк поддался, открыт! 

Хоть бы дуновение ветерка, хоть бы глоток воздуха... нет. Упрямая физика: угарный газ заполняет весь внутренний объём машины и выталкивает воздух из люка, не пускает его внутрь. Сам по себе открытый люк не даст мне ни одной лишней секунды. Делаю рывок, едва ли на 15 сантиметров продвинулся к спасению, хватающий воздух рот в каких то 5-7 сантиметрах ниже края люка, но этого недостаточно. Застрял еще сильней, ни туда, ни обратно нет хода, не повернуться, даже не посмотреть чем зацепился и за что, ногам не от чего оттолкнуться. Задыхаюсь все сильней. Сколько осталось вдохов до обморока 5? 10? 15? 

Кричу совсем охрипший: «Спасите, кто-нибудь». Но никого нет. Двигатель еще работает, меня не услышат из-за гула. Да и кому услышать? — спаслись ли остальные, я не знаю. А если и спаслись, мало кто сам контуженный полезет на горящую машину, которая того и гляди взорвется. 

И снова волна тяжелого, ядовитого как окружающий меня дым и такого же смертельного отчаяния нахлынула на меня. «Всё кончено», «ничего уже не сделаешь», «осталось только ждать смерти», «вот так, глупо в каких-то сантиметрах от спасения»...

Нет, никто не придет, тут больше никого нет, только я и эта машина, которая вот-вот станет моей могилой. Сдамся — значит, сам виноват. Умру борясь — значит, сделал всё, что мог. 

Упереться рукой в сиденье, второй рукой в темноте нащупать какой-то провод, оторвался! и ещё один! Ухватиться за какую-то ручку, подтянуться. Рывок, еще рывок, найти опору для ног, оттолкнуться. Да! Вот голова над люком! Первый полный вздох за целую вечность. Плечи над люком! Руки на края люка. Вытолкнуть себя наружу, на броню, кубарем вниз, и дышать, дышать, дышать...

Подбегает товарищ: «Давай, в траншею, сейчас взорвется!» и через несколько секунд, удивленно: «А где твоя броня?»

И действительно? Как я оказался в этой машине без бронежилета? Будь я в нем, мне бы не выжить. Там не было ни времени, ни места его снять. Но я без него. И уже не важно, почему и зачем. Главное — я живой! 

Я выиграл битву с огнем, с машиной, с отчаянием, с паникой. Битву с самим собой и с самой смертью. Этот раунд за мной, а она пускай еще подождет!