Украинское отрезвление?

Лукаш Важеха о переориентации политики Украины

Польская политика в отношениях с Украиной застряла в странном замкнутом круге. Некоторые польские политики до сих пор ведут себя так, как вели себя в начале агрессии.
Тем временем украинцы переориентируют свою политику на Германию.

Лидером среди польских политиков, которые все еще проникнуты представлениями о большой польско-украинской любви, несомненно, является президент Анджей Дуда. Не считая фигур второго эшелона, таких как Павел Коваль, которые производят впечатление, что они заботятся в основном об интересах Киева, а не Варшавы.

Однако ни у того, ни у другого не осталось соответствующих коллег на украинской стороне. Сегодня трудно найти дружественные жесты в адрес Польши. Скорее наоборот – в ответ на принимаемые Польшей меры для решения "зерновой проблемы" мы слышим откровенные конфронтационные заявления, например, премьер-министра Дениса Шмыгаля или главы украинского МИД Дмитрия Кулебы. Польская сторона, в особенности ее правительство, также все больше ужесточает риторику.

Время сдержанности

Однако президент Польши как будто бы совершенно оторван от реальности. 9 июля он написал в Твиттере о "жертвах Волыни", которые, оказывается, "не имели национальности". Затем Анджей Дуда оказался на саммите НАТО в Вильнюсе, на полях которого, по его собственному признанию, сделанному перед началом мероприятия, он не решал никаких вопросов, касающихся Польши, но занимался исключительно украинской проблематикой. На этот фрагмент речи президента стоит обратить особое внимание. Сначала он заявил, что "Польша ничего не делает для себя" и тут же, спустя несколько секунд, провозгласил, что Польша заботится об интересах своего украинского соседа. То есть действовать в интересах Польши – плохо, а в украинских – хорошо.
Но в последнее время даже господин президент несколько снизил пафос своих высказываний. Еще месяца два назад складывалось впечатление, что Польша будет одним из главных сторонников предоставления Альянсом Украине каких-то гарантий безопасности. Между тем в Вильнюсе Украине не только не дали никаких гарантий – о них даже не было речи. Промолчала на эту тему и Польша. Украина, как известно, получила лишь невнятное обещание, что она будет принята в НАТО после выполнения условий и с согласия всех ее членов. Кроме того, в заключительном коммюнике упоминалось, что сначала на Украине необходимо провести "демократические реформы".

Такая сдержанность может быть связана, в частности, с отсутствием успехов ВСУ на фронте. То, что должно было стать вторым блестящим контрнаступлением, на деле оказывается скорее одиночными, незначительными ударами и сводится к несущественным локальным продвижениям. Уже несколько месяцев назад аналитики начали обращать внимание на гораздо лучшую подготовку россиян к отражению украинских атак, чем это было во время первого контрнаступления. Цитируемый агентством Ассошиэйтед Пресс бывший глава британского Генерального штаба в отставке генерал Ричард Бэрронс заявил в середине июня, что русские очень хорошо укрепили свои позиции, отодвинули командные пункты и склады боеприпасов за пределы досягаемости украинской артиллерии, а также научились вмешиваться в работу украинских беспилотников. "Люди по-прежнему ориентируются на прошлогодние успехи Украины под Харьковом и Херсоном, что на данный момент уже не играет никакой роли", – пояснил Бэрронс.

Другой аналитик, на этот раз украинский, Олег Жданов, в беседе с тем же Ассошиэйтед Пресс заявил, что, хотя Россия действительно использует старые танки, но их возраст не имеет значения, поскольку они реально эффективны, в том числе в качестве стационарной "артиллерии".

Отсутствие благодарности

Ожидание украинской победы, понимаемой как вытеснение России со всех ранее принадлежавших Украине территорий, все отчетливее превращается в иллюзию, хотя польские политики во главе с Анджеем Дудой, кажется, этого упорно не замечают. Между тем Украина начала заметно менять свой политический курс. Это может стать неожиданностью только для тех, кто ранее не замечал жесткого прагматизма украинской политики. Киев с начала конфликта взял на вооружение принцип "брать без обязательств". Помощь не только охотно принималась, она буквально вымогалась у всех, кто мог ее оказать. При этом с украинской стороны не предполагалось ни обязательств, ни взаимности. Это было особенно заметно в отношениях Киева с Варшавой, тень на которые по-прежнему бросает незалеченная рана Волынского геноцида. А ведь Украина могла, отделавшись всего лишь символическим жестом, удовлетворить ожидания поляков и продемонстрировать благодарность за оказанную поддержку. Этого, как известно, не произошло.

Помощь, которую мы оказали своему соседу, посол Украины в Польше Василий Зварыч недавно оценил примерно в 14 миллиардов злотых. Эти оценки удивляют. По данным Кильского института мировой экономики, регулярно подсчитывающего помощь отдельных государств Украине, Польша с начала конфликта и до последних чисел мая этого года в общей сложности оказала Украине помощь в размере 4,267 миллиардов евро, или примерно 19 миллиардов злотых. При этом оценки Института касаются только помощи в рамках наших двусторонних отношений, а значит, того, что было напрямую передано Украине в той или иной форме. Эта цифра не учитывает, в частности, той помощи, которую получили в Польше украинские беженцы в виде различных пособий и льгот. При этом нужно учесть, что Польша никоим образом не была обязана оказывать эти виды помощи, и беженцы получили ее исключительно благодаря решению польских властей. Между тем, согласно информации на середину июля, пособие "500+" получают 200 тысяч беженцев с Украины, а льготой "хороший старт" воспользовались 150 тысяч украинцев. Кроме того, более 1,2 миллионов получили единовременную помощь в размере 300 злотых. Более 29 тысяч человек получали пособие "Семейный опекунский капитал". Всего все меры социальной поддержки по данным Министерства семьи и социальной политики РП обошлась Польше в 2,56 миллиардов злотых. Эти суммы в отчетах Кильского института не отражены, не учел их и господин посол Зварыч, делая свое удивительное заявление. Как не учел он и прочие расходы, связанные, например, с приемом в польские школы свыше 100 тысяч детей из Украины.

Несколько месяцев назад, во время визита в США министр финансов Польши Магдалена Жечковская оценила общий объем помощи, оказываемой Польшей Украине в течение первого года конфликта, в 50 миллиардов злотых. Эта сумма, безусловно, больше похожа на реальную, хотя вполне может быть занижена. Польское правительство никогда не представляло полной и подробной сводки расходов, тем более с учетом помощи, оказанной в частном порядке польскими гражданами. На счету Василия Зварыча вообще немало высказываний, способных вызвать недоумение. Например, в день памяти о Волынской резне он написал на своей страничке в соцсети следующее: "Сегодня, 11 июля в знак солидарности с польским народом я отдаю дань уважения всем мирным жертвам – гражданам II Республики Польша, убитым на оккупированных Третьим Рейхом территориях в годы Второй мировой войны". Это заявление было довольно примитивной попыткой замаскировать украинскую ответственность за преступления геноцида на Волыни, Люблинщине и в Восточной Малой Польше.

В опубликованной на прошлой неделе в цикле "УкрАлина", который ведет уже многие годы проживающая и работающая в Польше украинская журналистка Алина Макарчук, Зварыч объяснил, что эмоциональные слова, сказанные в связи объявлением о блокировке импорта, но не транзита, украинского зерна в Польшу, вызваны тем, что доходы, получаемые от продажи сельскохозяйственной продукции, составляют значительную часть украинского бюджета, из которого, в свою очередь, осуществляется финансирование борьбы с агрессором. "Каждый украинский фермер мечтает находиться в таких же условиях, что и польский фермер", – сказал Зварыч, не касаясь, впрочем, вопроса европейских стандартов производства, действующих в отношении польских, но отнюдь не украинских фермеров. Затем, комментируя спор об украинской сельскохозяйственной продукции, он прибегнул к типичному для украинской политики после 24 февраля моральному шантажу: "Мы хотим, чтобы это очень отчетливо прозвучало в Польше: проблема не в украинском зерне, а в российской операции против Украины. Поэтому весь этот протестный потенциал нужно направить на Россию. Украинский фермер страдает дважды: первый раз – из-за российской спецоперации, а второй раз – из-за невозможности экспортировать свою продукцию". Вот только господин посол забыл упомянуть о том, что подавляющее большинство фермерских хозяйств на Украине, которые, как правило, занимают огромные площади, находится в руках олигархов, поэтому в данном случае говорить о каких-то индивидуальных украинских фермерах не приходится. На данный момент на Украине действуют 22 хозяйствующих субъекта, которые арендующие свыше 50 тысяч гектар земли, при этом 10 из них имеют площади более 100 тысяч гектар. Сегодня 73% украинского аграрного рынка принадлежит агрофирмам, а не отдельным фермерам. Таким образом, польский спор об импорте украинского зерна является спором вовсе не с обездоленными украинскими фермерами, а с огромными аграрными холдингами, принадлежащими крупному бизнесу, который в украинских условиях, как правило, является к тому же источником массовой коррупции в этой стране.

В ходе журналистского расследования, в том числе с участием украинских репортеров, выяснилось, что на Украине функционирует несколько сотен компаний-ширм, экспортирующих зерно в Польшу, Болгарию, Румынию и Венгрию. Многие из них были созданы уже после начала конфликта только для того, чтобы заработать на возникшей ситуации. Таким образом, выступающие с требованиями украинские политики де-факто во многом делают это от имени мафии. Украинский посол также прокомментировал контрнаступление Украины, заявив, что Запад должен "не ожидать слишком больших успехов, а оказывать большую помощь".

При этом господин Зварыч старался говорить в примирительном тоне, подчеркивая общность польско-украинских интересов на стратегическом уровне. А вот министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба был гораздо менее дипломатичным. 19 июля премьер-министр Матеуш Моравецкий заявил: "Либо после 15 сентября в Европейской комиссии будут выработаны механизмы и правила, которые исключат дестабилизацию польского рынка, либо правительство Польши осуществит это в одностороннем порядке". Кулеба на это ответил, что польская блокада является необоснованной и "ставит под угрозу продовольственную безопасность миллионов людей во всем мире", а Киев в ответ будет обращаться в Еврокомиссию. В том же ключе высказался премьер-министр Украины Денис Шмыгаль, который написал в соцсети о "популистском и недружественном" шаге Польши.

Разница интересов

На фоне такой открыто конфронтационной позиции сдаваться начали даже самые ярые представители проукраинского курса. Тот же заместитель министра иностранных дел Павел Яблонский, который направо и налево бросал обвинения в содействии российской пропаганде и громил "транзакционную политику" в отношениях с Украиной, неожиданно сказал: "Я считаю, что это не слишком дипломатичное и не слишком разумное заявление. Польша оказывает Украине огромную помощь. Но мы всегда поддерживаем Украину в той мере, в какой это выгодно Польше. Если у нас есть темы, по которым между нами нет согласия – кое-какие разногласия у нас имеются – мы не стесняемся прямо говорить об этом". Проблема импорта зерна, а также других украинских продовольственных товаров, о которых говорится значительно реже, но которые также заполоняют польский рынок, что бьет по польским производителям, несомненно является проявлением разницы интересов Польши и Киева. По этому вопросу, похоже, уже произошло отрезвление людей самых разных политических взглядов, кроме Анджея Дуды, – сегодня в Польше трудно найти политика, который не считал бы, что мы должны защищать свои интересы.

Исключение составляют такие глубоко вовлеченные в защиту украинских интересов люди, как глава Союза предпринимателей и работодателей Цезарий Казмерчак, который недавно заявил: "Чтобы хорошо заработать на Украине, мы должны покончить с абсурдной политикой правительства. Я имею в виду запрет на импорт украинской сельскохозяйственной продукции во имя интересов какой-то очень небольшой группы мелких фермеров. От этого выиграют только они – группа, которая скоро вообще исчезнет. Через 10 лет они полностью уйдут с рынка. А в проигрыше оказывается украинское государство, польское государство и общество. Те мелкие фермеры, которых правительство пытается защитить этим запретом, все равно проиграют, потому что в конечном итоге столкнутся с этими более дешевыми украинскими продуктами на целевых рынках".

Казмерчак, с самого начала конфликта активно лоббирующий интересы Украины, забыл добавить, что о реальной конкуренции можно было бы говорить в случае, если бы украинское сельское хозяйство обязано было соблюдать те же производственные стандарты, которых придерживается польский сельскохозяйственный сектор и европейское сельское хозяйство в целом. Однако это не так, к тому же нынешнее регулирование, либерализующее правила импорта украинских товаров в ЕС, носит временный характер.

В настоящее время польская политика в отношении Украины находится в странном, подвешенном состоянии. С одной стороны, по какой-то удивительной инерции или в виду слишком глубокой личной ангажированности некоторые деятели все еще ведут себя так, как будто у нас на календаре все еще апрель прошлого года. Так, безусловно, ведут себя президент и министр внутренних дел Мариуш Каминский. С другой – ясно видно, что центр тяжести украинской политики смещается с Польши в первую очередь в пользу Берлина. При этом нужно помнить, что именно Германия исторически считалась в Киеве самым влиятельным и ценным союзником Украины. Эти симпатии возникли не в 90-х годах прошлого века, а значительно раньше, еще во времена деятельности Организации украинских националистов*, еще даже до начала Второй мировой войны, а затем и во время нее. И интернированный немцами Степан Бандера, и его соперник за лидерство в организации Андрей Мельник пытались убедить Гитлера в том, что Украина может быть для него ценным союзником.

Данная переориентация украинской политики и ее ужесточение в отношениях с Польшей не вызывает никаких, казалось бы, совершенно в данной ситуации логичных, изменений польских подходов, хотя следовало бы ожидать перехода от наивных иллюзий о великом партнерстве и скрепляющем его новом пакте к реалистичному взгляду на разнящиеся интересы. Особые привилегии для беженцев должны быть постепенно отменены. Конфликт длится уже 15 месяцев, при этом он коснулся лишь небольшой части украинской территории, поэтому сложно найти оправдание неограниченной по времени поддержке украинцев, получающим статус, идентичный статусу польских граждан. Однако, если в отношении зерна на фоне предстоящих выборов польские власти проявили определенную решимость, то в отношении "социалки" или дальнейшей передачи военной техники, в том числе самолетов F-16, о которых говорится все чаще, власти Польши по-прежнему не могут выйти из проукраинского ступора.