Всякое узловое политическое событие, меняющее направление движения всех участников, вызывает всплеск интереса к историческим аналогиям. Практически никому еще не ясно, как и куда пойдет  равнодействующая внешних и внутренних влияний, но очень хочется побыстрее понять и первым успеть правильно свернуть и возглавить хотя бы политологическую рать. Вот и сейчас, после ростовского мятежа кто-то уже поспешил проводить параллели с корниловским мятежом, отталкиваясь от 1917 года, названного в обращении президента. Хотя при живом-то государе речь могла бы идти только о весне 1917-го и об успешном разруливании аналога мятежа Литовского полка в Петербурге. А то как-то не к лицу патриотическим публицистам сравнивать успешного президента с временщиком Керенским.

   
  Если серьезно, то сам подход поиска исторических параллелей для сравнительного анализа текущей политики – не только сложен и рискован, но единственно верен. Однако для применения «параллельного» метода нужна не только буйная фантазия и эрудиция повыше школьного учебника, но и строгое следование сразу нескольким методологическим принципам исторического анализа.

 Основные принципы любого научного исследования, не только исторического, сформулированы еще античным философом Секстом Эмпириком. В том числе очень сложный для выполнения принцип строгого следования одному и тому же уровню рассмотрения. Нельзя при проведении параллелей перескакивать с глобального на национальный, а потом на локальный или корпоративный. Самая распространенная в публицистике и даже в аналитике методологическая ошибка – при проведении параллелей смешивать внутриполитические линии с линиями во внешнем контексте.

 Общенаучная методология имеет свое конкретизированное преломление в сфере истории. Причем базовый принцип «история повторяется» - это вообще о возможности познания через сравнительный анализ. Только правильная формулировка такая – «История повторяется, но всегда только отчасти». Если совпадают повороты сюжета внутренней политики, то повторение одновременно сюжета внешнего контекста – если и возможно, то как редкое исключение и точно не на том же уровне рассмотрения, а значит и в других внешних формах, задаваемых политической культурой. Поэтому для узловых событий параллели внутренней политики следует проводить отдельно от параллелей во внешнем контексте. Тогда этот набор двух разных параллелей может дать более точное понимание открывающихся возможностей и ограничений.

 Сравнение с провальным корниловским мятежом, как и более корректное сравнение с успешным мятежом Литовского полка (поэтому он и называется иначе – революцией) хромает на обе ноги именно по причине смешивания разных уровней рассмотрения. Берется сходство внешнего контекста – близкое к успеху окончание внешней войны с западной коалицией, но при этом рассматривается не сюжет внешних связей и интриг, а сюжет внутренней политики – попытка переворота. Однако в контексте внутренней политики никакого сходства между 1917-м и 2023 годом нет даже в помине – ни одного даже малейшего признака революционной ситуации, кризиса доверия к власти или хотя бы невыносимых тягот для населений. Если не считать массированных пробок по дороге в Сочи и Крым и обратно – обычно из-за ремонта и аварий, но в этот день по другой причине, что для обывателя без особой разницы.

  Соответственно, если уж искать в российской истории похожий узел, то нужно выбрать похожий по фазе развития внутриполитический контекст. А чтобы надежно выбрать именно наиболее близкий исторический контекст, нужно уметь различать и размечать разные фазы развития больших сообществ, а также различать разные уровни сообществ и разные контуры управления в их надстройке. То есть нужна обобщенная психолого-историческая модель развития больших сообществ, хотя бы эмпирическая. Иначе без хорошей теории, просто методом публицистического тыка – любой сравнительный анализ будет хождением по граблям ошибок и нестыковок.

  С вашего позволения пропущу реверансы в отношение альтернативных эмпирических моделей (например, мунданной астрологии или теории Тойнби), а сразу воспользуюсь своей теорией, обобщающей известные мне эмпирические модели. Если совсем кратко и немного упрощенно – любой исторический процесс проходит через кризисные узлы разного масштаба, так что можно разделить шкалу времени на три больших фазы – Подъем, Надлом, Гармонизация, всего 32 стадии. При этом стадии 11-13 переходные между Подъемом и Надломом, стадии 21-23 – между Надломом и Гармонизацией. Удобство такой разметки в том, что похожие по сюжету и структуре политики стадии Подъема, Надлома и Гармонизации отличаются на 10 или 20.

  Сейчас российская история находится в 20-й стадии Надлома после узла 19/20 Консолидации в 2014 году имени Крымнаш. Поэтому самая похожая по сюжету и динамике внутренней политики 10-я стадия – это период консолидации политической элиты после изгнания Наполеона (1813-1825). Уже не раз писал, что В.В.Путин по многим чертам характера и проводимой политики похож на Александра I Благословенного.

  А раз так, то наше внимание в качестве близкого аналога сегодняшних узловых событий не может не привлечь бунт Семеновского полка лейб-гвардии в октябре 1820 года. Во-первых, я бы отметил такую яркую параллель, как полную применимость термина «вежливые люди» именно к «семеновцам» как наиболее близкой и доверенной части в личном подчинении императора. Наши «мушкетеры короля» не курили, не кутили, не сквернословили и вообще воспитывались как образцовая часть именно для укрепления либерально-консервативного внешнеполитического имиджа Александра I. Однако и современные «вежливые люди» тоже семь лет тренировались к Играм в Сочи для вежливой охраны многочисленных зарубежных гостей, включая мировых лидеров.

  Разумеется, ни о какой публичной связи между «вежливыми людьми» в Крыму и «группой Вагнера» в Сирии и на Донбассе – не может быть и речи. Только слухи и косвенные признаки. Что касается внешней формы – имперские гвардейцы в 1820-м и ЧВК в 2023-м, то она определяется сугубо внешним политическим контекстом. В 19-м веке – это палингенез римских имперских форм, а в начале 21-го – либеральный глобализм и конкуренция корпораций.

  Еще одна примечательная параллель – достаточное очевидное провоцирование на демарш эксклюзивной императорской гвардии, пребывавшей до поры вне рамок сугубой армейской дисциплины. Закручивание гаек «семеновцам» началось за полгода до бунта после замены либерального полкового начальника на аракчеевского служаку. Ключевой вопрос – почему сам Александр Павлович допустил именно такую жесткую «новую метлу»? Скорее всего, его самого слегка начала утомлять и напрягать гвардейская вольница, не говоря уже о недовольстве царской семьи и всей петербургской элиты особым статусом не только офицеров, но и заметно оборзевших нижних чинов. Лучше уж невежливые, но знающие свое место.

  Аналогично и в нашем случае «вагнера», с одной стороны, сильно возгордились и вознеслись своей крутизной над прочим армейским плебсом, а с другой – и у кураторов, включая ВВП, не могли не возникнуть сомнения в их полной лояльности и управляемости. Так что отмашка нынешним «аракчеевым» и «бенкендорфам» на приведение к большей лояльности была тоже дана.
Хотя различать внутриполитические и внешнеполитические линии строго необходимо, но также необходимо учитывать их переплетение и сопряжение внутри политического центра (ближнего круга лидера и подчиненных дворцовых служб). Не сложно заметить, что консерватор Меттерних из внешнего контекста опирался и сам поддерживал такого же консерватора Аракчеева. (Только не нужно повторять штампы либеральной и левой профессуры про «реакционеров». Реакционерами становятся любые политики, в том числе и либералы – в конце отведенного им исторического времени.)

  Соответственно, уже замена полкового командира семеновцев была серьезным поражением либеральной партии, но до поры – не необратимой. Продолжение жесткой муштры, как у всех, специально провоцировало «боевой отряд либеральной партии» на открытое недовольство с целью его разгона, как минимум. При сохранении штандарта Семеновского полка новый состав был набран из гренадеров в подчинении консерваторов.

  В наше время перевод привилегированной гвардии ЧВК на общие нормы боевого обеспечения и довольствия уже стали поводом для недовольства. Дальнейшая попытка внедрить для элитных гвардейцев еще и общие нормы единоначалия, а также правовой ответственности также не могли не привести к необратимым последствиям – или мирно разойтись, или как в итоге вышло – с распределением «семеновцев»,  то есть «вагнеров» в обычное подчинение генералам Минобороны, а также со ссылкой самых буйных «на Кавказ», то есть в самые опасные «серые зоны». При этом символический капитал Вагнера так же будет сохранен, но новый набор «королевских мушкетеров» будет из более надежных «гвардейцев кардинала».

  При проведении таких достаточно надежных параллелей все равно нужно помнить, что в последней четверти Надлома, как сейчас, политический центр нации намного более зрел и адаптирован к внешней среде, чем в такой же фазе Подъема. А для крупной державы как Россия это означает еще и более весомую политическую роль. Если во времена Священного Союза российская элита была лишь частью общеевропейского политического центра на основе австро-русского союза, то сейчас российский политический центр играет самостоятельную роль глобального полюса. Отсюда в том числе различия в масштабе и соответственно длительности процессов по сравнению с временами Александра I, а также опережение развития в российском политическом центре по сравнению с внешним глобальным контекстом. При всей справедливой критике российской элиты западные политики еще либеральнее, а восточные – еще осторожнее, так что инициатива остается за Кремлем, хотя и вследствие давления со всех сторон.

  Внешним контекстом внутренней «аракчеевщины» была консервативная демобилизация после наполеоновских войн. Сейчас самый разгар перехода глобального кризиса в острую фазу – дойдет дело и до консервативной демобилизации вследствие истощения сил западных «партнеров», но не сразу. Поэтому нынешний предкризисный узел в российской политике протекает не в демобилизационном, а в мобилизационном режиме. Что не отменяет общего сходства внутриполитического сюжета.

  Старшие «семеновцы» были любимцами питерских салонных дам и женской половины Дворца, были силовой опорой либерального столичного мейнстрима. Ну так и Пригожин как публичный лидер «вагнеров» вовлечен во внешнеэкономические связи питерской элиты, обеспечивал каналы и окна для обхода санкций. Его публичные наезды на ставленника консерваторов Беглова тоже говорят за себя. Как говорит за себя явно обозначенное отсутствие планов мятежников и их закулисных союзников потревожить питерское либеральное болото. Иначе КТО ввели бы и там.

  Пожалуй, на сегодня параллелей хватит. Однако даже из этого краткого «повторения истории» понятно, что мятеж вагнеров был многослойной провокацией, в которой внешние игроки пытались разыграть реальные внутренние противоречия, но при этом внутренние игроки спланировали более изощренную контрпровокацию. При всей схожести сюжета на политическом уровне нынешние «вежливые люди» – намного ближе к армии и народу, чем к питерским либеральным салонам. И даже на минуту не было мысли, что спровоцированный мятеж выйдет за рамки «больших учений» с обозначением, а не реализацией реальных возможностей сторон в части кровопролития. Эксцессы исполнителей, как и намеренные действия засланных извне казачков всегда возможны, но на конечный итог напряженного уикенда не повлияли. К огромному разочарованию внешних игроков и внутренних либералов, наверняка делавших ставки в этой игре.

  Что касается долгосрочных последствий, то столкновение интересов либералов и военных консерваторов, что при Аракчееве, что сейчас – не могло не привести к усилению в итоге третейской спецслужбистской стороны. До поры будущее Третье отделение формировалось Бенкендорфом внутри штаба Гвардейского корпуса, а в наши дни участие ФСБ в дальнейшем разборе полетов сложно скрыть и тем более как-то ограничить. Так что нынешний не самый большой и жесткий узел – это только начало постепенного движения к более масштабному аналогу декабря 1825-го, тоже лет через пять-семь. Однако нужно иметь в виду, что в 1825-м было начало перехода к Надлому, а сейчас будет обратный по содержанию узел начала перехода из Надлома к Гармонизации.