Платон, Тимей, "Посейдон" и война с Атлантидой. Воскресное

  Открыл, знаете ли, старика Платона... диалог (трактат) "Тимей"... читаю:

Сократ. Не прав­да ли, мы нача­ли с того, что отде­ли­ли искус­ство зем­ле­паш­цев и про­чие ремёс­ла от сосло­вия, пред­на­зна­чен­но­го защи­щать государ­ство на войне?

Тимей. Да.

Сократ. И, опре­де­лив, что каж­дый будет иметь сооб­раз­но сво­ей при­ро­де под­хо­дя­щий лишь ему род заня­тий и лишь одно искус­ство, мы реши­ли: те, кому при­дёт­ся сра­жать­ся за всех, не долж­ны быть никем иным, как толь­ко стра­жа­ми горо­да про­тив любой обиды, чини­мой извне или изнут­ри; им до́лжно крот­ко тво­рить спра­вед­ли­вость по отно­ше­нию к сво­им под­чи­нён­ным, их дру­зьям по при­ро­де, но быть суро­вы­ми в бит­ве про­тив любо­го, кто поведёт себя как враг.

Тимей. Совер­шен­но вер­но.

Сократ. При­том мы рас­суди­ли, что по при­ро­де душа этих стра­жей долж­на быть и пыл­кой, и в то же вре­мя по пре­иму­ще­ству фило­со­фи­че­ской, чтобы они мог­ли в над­ле­жа­щую меру вести себя и крот­ко, и суро­во по отно­ше­нию к тем и дру­гим.

Тимей. Да.

Сократ. А как быть с вос­пи­та­ни­ем? Их нуж­но упраж­нять в гим­на­сти­че­ских, муси­че­ских и про­чих нау­ках, кото­рые им при­ли­че­ст­ву­ют, не прав­да ли?

Тимей. Ещё бы!

Сократ. А ещё мы гово­ри­ли, что, когда они прой­дут все эти упраж­не­ния, они не долж­ны счи­тать сво­ей соб­ст­вен­но­стью ни золота, ни сереб­ра, ни чего-либо ино­го. Вме­сто это­го они будут полу­чать от тех, кого они охра­ня­ют, содер­жа­ние, сораз­мер­ное их скром­ным нуж­дам, и тра­тить его сооб­ща, кор­мясь все вме­сте от обще­го сто­ла. Они долж­ны непре­рыв­но сорев­но­вать­ся в доб­ро­де­те­ли, а от про­чих трудов их надо изба­вить.

Тимей. Имен­но так и было ска­за­но.

Сократ. Речь зашла и о жен­щи­нах, и мы реши­ли, что их при­род­ные задат­ки сле­ду­ет раз­ви­вать при­мер­но так же, как и при­род­ные задат­ки муж­чин, и что они долж­ны делить все муж­ские заня­тия как на войне, так и в про­чем житей­ском оби­хо­де.

Тимей. Да, так было реше­но.

.................

Сократ. Что же, любез­ный Тимей, уда­лось нам вкрат­це вос­ста­но­вить ход наших вче­раш­них рас­суж­де­ний, или мы что-нибудь упу­сти­ли?

Тимей. Да нет, Сократ, ты пере­чис­лил всё, о чём мы гово­ри­ли.

2. Сократ. Тогда послу­шай­те, какое чув­ство вызы­ва­ет у меня наш набро­сок государ­ст­вен­но­го устрой­ства. Это чув­ство похо­же на то, что испы­ты­ва­ешь, увидев каких-нибудь бла­го­род­ных, кра­си­вых зве­рей, изо­бра­жён­ных на кар­тине, а то и живых, но непо­движ­ных: непре­мен­но захо­чет­ся поглядеть, како­вы они в дви­же­нии и как они при борь­бе выяв­ля­ют те силы, о кото­рых поз­во­ля­ет дога­ды­вать­ся склад их тел. В точ­но­сти то же самое испы­ты­ваю я отно­си­тель­но изо­бра­жён­но­го нами государ­ства: мне было бы при­ят­но послу­шать опи­са­ние того, как это государ­ство ведёт себя в борь­бе с дру­ги­ми государ­ства­ми, как оно достой­ным его обра­зом всту­па­ет в вой­ну, как в ходе вой­ны его граж­дане совер­ша­ют то, что им подо­ба­ет, сооб­раз­но сво­е­му обу­че­нию и вос­пи­та­нию, будь то на поле бра­ни или в пере­го­во­рах с каж­дым из дру­гих государств.

Так вот, Кри­тий и Гер­мо­крат, мне ясно, что сам я не справ­люсь с зада­чей про­честь подо­баю­щее похваль­ное сло­во мужам и государ­ству. И в моей неспо­соб­но­сти нет ниче­го стран­но­го: мне кажет­ся, что это­го не могут и поэты, будь то древ­ние или новей­шие. Не то чтобы я хотел обидеть род поэтов, но ведь вся­ко­му ясно, что пле­мя под­ра­жа­те­лей лег­че и луч­ше все­го будет вос­со­зда­вать то, к чему каж­дый из них при­вык с ран­них лет, а то, что лежит за пре­де­лом при­выч­но­го, для них ещё труд­нее хоро­шо вос­со­здать в речи, неже­ли на деле. Что каса­ет­ся рода софи­стов, я, разу­ме­ет­ся, все­гда счи­тал его весь­ма иску­шён­ным в состав­ле­нии раз­но­об­раз­ных речей и в дру­гих пре­крас­ных вещах, но из-за того, что эти софи­сты при­вык­ли стран­ст­во­вать из горо­да в город и нигде не заво­дят соб­ст­вен­но­го дома, у меня есть подо­зре­ние, что им не под силу те дела и сло­ва, кото­рые свер­ши­ли и ска­за­ли бы в обсто­я­тель­ствах вой­ны, сра­же­ний или пере­го­во­ров как фило­со­фы, так и государ­ст­вен­ные люди.

Итак, оста­ёт­ся толь­ко род людей ваше­го скла­да, по при­ро­де и по вос­пи­та­нию рав­но при­част­ный фило­соф­ским и государ­ст­вен­ным заня­ти­ям. ...

Посо­ве­щав­шись меж­ду собой, вы согла­си­лись отда­рить меня сло­вес­ным уго­ще­ни­ем сего­дня; и сей­час я, как види­те, при­гото­вил­ся к нему и с нетер­пе­ни­ем его ожи­даю.

Гер­мо­крат. Конеч­но же, Сократ, как ска­зал наш Тимей, у нас не будет недо­стат­ка в усер­дии, да мы и не нашли бы ника­ко­го себе изви­не­ния, если бы отка­за­лись. Ведь и вче­ра, едва толь­ко мы вошли к Кри­тию, в тот покой для гостей, где и сей­час про­во­дим вре­мя, и даже на пути туда, мы рас­суж­да­ли об этом самом пред­ме­те. Кри­тий тогда ещё сооб­щил нам одно ска­за­ние, слы­шан­ное им в дав­нее вре­мя. Рас­ска­жи-ка его теперь и Сокра­ту, чтобы он помог нам решить, соот­вет­ст­ву­ет ли оно воз­ло­жен­ной на нас зада­че или не соот­вет­ст­ву­ет.

Кри­тий. Так и надо будет сде­лать, если согла­сит­ся Тимей, тре­тий соучаст­ник беседы.

Тимей. Конеч­но, я согла­сен.

Кри­тий. Послу­шай же, Сократ, ска­за­ние хоть и весь­ма стран­ное, но, без­услов­но, прав­ди­вое, как засвиде­тель­ст­во­вал неко­гда Солон, муд­рей­ший из семи муд­ре­цов. ...

Сократ. Пре­крас­но. Одна­ко что же это за подвиг, о кото­ром Кри­тий со слов Соло­на рас­ска­зы­вал как о замал­чи­вае­мом, но дей­ст­ви­тель­но совер­шён­ном нашим горо­дом?

3. Кри­тий. Я рас­ска­жу то, что слы­шал как древ­нее ска­за­ние из уст чело­ве­ка, кото­рый сам был дале­ко не молод. ...

«Есть в Егип­те, — начал наш дед, — у вер­ши­ны Дель­ты, где Нил рас­хо­дит­ся на отдель­ные пото­ки, ном, име­ну­е­мый Саис­ским; глав­ный город это­го нома — Саис, откуда, меж­ду про­чим, был родом царь Ама­сис. Покро­ви­тель­ни­ца горо­да — некая боги­ня, кото­рая по-еги­пет­ски зовет­ся Нейт, а по-эллин­ски, как утвер­жда­ют мест­ные жите­ли, это Афи­на: они весь­ма дру­же­ст­вен­но рас­по­ло­же­ны к афи­ня­нам и при­тя­за­ют на некое род­ство с послед­ни­ми. Солон рас­ска­зы­вал, что, когда он в сво­их стран­ст­ви­ях при­был туда, его при­ня­ли с боль­шим почётом; когда же он стал рас­спра­ши­вать о древ­них вре­ме­нах самых све­ду­щих сре­ди жре­цов, ему при­шлось убедить­ся, что ни сам он, ни вооб­ще кто-либо из элли­нов, мож­но ска­зать, почти ниче­го об этих пред­ме­тах не зна­ет.

Одна­жды, воз­на­ме­рив­шись пере­ве­сти раз­го­вор на ста­рые пре­да­ния, он попро­бо­вал рас­ска­зать им наши мифы о древ­ней­ших собы­ти­ях — о Форо­нее, почи­тае­мом за пер­во­го чело­ве­ка, о Нио­бе и о том, как Дев­ка­ли­он и Пир­ра пере­жи­ли потоп; при этом он пытал­ся выве­сти родо­слов­ную их потом­ков, а так­же исчис­лить по коли­че­ству поко­ле­ний сро­ки, истек­шие с тех вре­мен. И тогда вос­клик­нул один из жре­цов, чело­век весь­ма пре­клон­ных лет: «Ах, Солон, Солон! Вы, элли­ны, веч­но оста­ётесь детьми, и нет сре­ди элли­нов стар­ца!» «Поче­му ты так гово­ришь?» — спро­сил Солон. 

«Все вы юны умом, — отве­тил тот, — ибо умы ваши не сохра­ня­ют в себе ника­ко­го пре­да­ния, иско­ни пере­хо­див­ше­го из рода в род, и ника­ко­го уче­ния, поседев­ше­го от вре­ме­ни. При­чи­на же тому вот какая. Уже были и ещё будут мно­го­крат­ные и раз­лич­ные слу­чаи поги­бе­ли людей, и при­том самые страш­ные — из-за огня и воды, а дру­гие, менее зна­чи­тель­ные, — из-за тысяч дру­гих бед­ст­вий. Отсюда и рас­про­стра­нён­ное у вас ска­за­ние о Фаэ­тоне, сыне Гелиоса, кото­рый буд­то бы неко­гда запряг отцов­скую колес­ни­цу, но не смог напра­вить её по отцов­ско­му пути, а пото­му спа­лил всё на Зем­ле и сам погиб, испе­пе­лён­ный мол­нией.

Поло­жим, у это­го ска­за­ния облик мифа, но в нём содер­жит­ся и прав­да: в самом деле, тела, вра­щаю­щи­е­ся по небо­сво­ду вокруг Зем­ли, откло­ня­ют­ся от сво­их путей, и пото­му через извест­ные про­ме­жут­ки вре­ме­ни всё на Зем­ле гибнет от вели­ко­го пожа­ра. В такие вре­ме­на оби­та­те­ли гор и воз­вы­шен­ных либо сухих мест под­вер­же­ны более пол­но­му истреб­ле­нию, неже­ли те, кто живёт воз­ле рек или моря; а пото­му посто­ян­ный наш бла­го­де­тель Нил избав­ля­ет нас и от этой беды, раз­ли­ва­ясь.

Когда же боги, тво­ря над Зем­лёй очи­ще­ние, затоп­ля­ют её вода­ми, уце­леть могут воло­па­сы и ското­во­ды в горах, меж­ду тем как оби­та­те­ли ваших горо­дов ока­зы­ва­ют­ся уне­се­ны пото­ка­ми в море, но в нашей стране вода ни в такое вре­мя, ни в какое-либо иное не пада­ет на поля свер­ху, а, напро­тив, по при­ро­де сво­ей под­ни­ма­ет­ся сни­зу. По этой при­чине сохра­ня­ю­щи­е­ся у нас пре­да­ния древ­нее всех, хотя и вер­но, что во всех зем­лях, где тому не пре­пят­ст­ву­ет чрез­мер­ный холод или жар, род чело­ве­че­ский неиз­мен­но суще­ст­ву­ет в боль­шем или мень­шем чис­ле.

Какое бы слав­ное или вели­кое дея­ние или вооб­ще заме­ча­тель­ное собы­тие ни про­изо­шло, будь то в нашем краю или в любой стране, о кото­рой мы полу­ча­ем изве­стия, всё это с древ­них вре­мен запе­чатле­ва­ет­ся в запи­сях, кото­рые мы хра­ним в наших хра­мах; меж­ду тем у вас и про­чих наро­дов вся­кий раз, как толь­ко успе­ет выра­ботать­ся пись­мен­ность и всё про­чее, что необ­хо­ди­мо для город­ской жиз­ни, вновь и вновь в уроч­ное вре­мя с небес низ­вер­га­ют­ся пото­ки, слов­но мор, остав­ляя из всех вас лишь негра­мот­ных и неучёных.

И вы сно­ва начи­на­е­те всё сна­ча­ла, слов­но толь­ко что роди­лись, ниче­го не зная о том, что совер­ша­лось в древ­ние вре­ме­на в нашей стране или у вас самих. Взять хотя бы те ваши родо­слов­ные, Солон, кото­рые ты толь­ко что изла­гал, ведь они почти ничем не отли­ча­ют­ся от дет­ских ска­зок. Так, вы хра­ни­те память толь­ко об одном пото­пе, а ведь их было мно­го до это­го; более того, вы даже не зна­е­те, что пре­крас­ней­ший и бла­го­род­ней­ший род людей жил неко­гда в вашей стране.

Ты сам и весь твой город про­ис­хо­ди­те от тех немно­гих, кто остал­ся из это­го рода, но вы ниче­го о нём не веда­е­те, ибо их потом­ки на про­тя­же­нии мно­гих поко­ле­ний уми­ра­ли, не остав­ляя ника­ких запи­сей и пото­му как бы немот­ст­вуя. Меж­ду тем, Солон, перед самым боль­шим и раз­ру­ши­тель­ным навод­не­ни­ем государ­ство, ныне извест­ное под име­нем Афин, было и в делах воен­ной доб­ле­сти пер­вым, и по совер­шен­ству сво­их зако­нов сто­я­ло пре­вы­ше срав­не­ния; пре­да­ние при­пи­сы­ва­ет ему такие дея­ния и уста­нов­ле­ния, кото­рые пре­крас­нее все­го, что нам извест­но под небом».

Услы­шав это, Солон, по соб­ст­вен­но­му его при­зна­нию, был пора­жён и горя­чо упра­ши­вал жре­цов со всей обсто­я­тель­но­стью и по поряд­ку рас­ска­зать об этих древ­них афин­ских граж­да­нах.

Жрец отве­тил ему: «Мне не жаль, Солон; я всё рас­ска­жу ради тебя и ваше­го государ­ства, но преж­де все­го ради той боги­ни, что полу­чи­ла в удел, взрас­ти­ла и вос­пи­та­ла как ваш, так и наш город. Одна­ко Афи­ны она осно­ва­ла на целое тыся­че­ле­тие рань­ше, вос­при­няв ваше семя от Геи и Гефе­ста, а этот наш город — позд­нее. Меж­ду тем древ­ность наших город­ских уста­нов­ле­ний опре­де­ля­ет­ся по свя­щен­ным запи­сям в восемь тыся­че­ле­тий. Итак, девять тысяч лет назад жили эти твои сограж­дане, о чьих зако­нах и о чьём вели­чай­шем подви­ге мне пред­сто­ит вкрат­це тебе рас­ска­зать; позд­нее, на досу­ге, мы с пись­ме­на­ми в руках выяс­ним всё обсто­я­тель­нее и по поряд­ку.

Зако­ны тво­их пред­ков ты можешь пред­ста­вить себе по здеш­ним: ты най­дёшь ныне в Егип­те мно­же­ство уста­нов­ле­ний, при­ня­тых в те вре­ме­на у вас, и преж­де все­го сосло­вие жре­цов, обособ­лен­ное от всех про­чих, затем сосло­вие ремес­лен­ни­ков, в кото­ром каж­дый зани­ма­ет­ся сво­им ремеслом, ни во что боль­ше не вме­ши­ва­ясь, и, нако­нец, сосло­вия пас­ту­хов, охот­ни­ков и зем­ледель­цев; да и воин­ское сосло­вие, как ты, долж­но быть, заме­тил сам, отде­ле­но от про­чих, и чле­нам его закон пред­пи­сы­ва­ет не забо­тить­ся ни о чём, кро­ме вой­ны.

Добавь к это­му, что сна­ря­же­ны наши вои­ны щита­ми и копья­ми, этот род воору­же­ния был явлен боги­ней, и мы вве­ли его у себя пер­вы­ми в Азии, как вы — пе­рвы­ми в ваших зем­лях. Что каса­ет­ся умст­вен­ных заня­тий, ты и сам видишь, какую заботу о них про­явил с само­го нача­ла наш закон, иссле­дуя кос­мос и из наук боже­ст­вен­ных выво­дя нау­ки чело­ве­че­ские, вплоть до искус­ства гада­ния и пеку­ще­го­ся о здо­ро­вье искус­ства вра­че­ва­ния, а рав­но и всех про­чих видов зна­ния, кото­рые сто­ят в свя­зи с упо­мя­ну­ты­ми.

Но весь этот порядок и строй боги­ня ещё рань­ше вве­ла у вас, устрояя ваше государ­ство, а нача­ла она с того, что отыс­ка­ла для ваше­го рож­де­ния такое место, где под дей­ст­ви­ем мяг­ко­го кли­ма­та вы рож­да­лись бы разум­ней­ши­ми на Зем­ле людь­ми. Любя бра­ни и любя муд­рость, боги­ня избра­ла и пер­вым засе­ли­ла такой край, кото­рый обе­щал порож­дать мужей, более кого бы то ни было похо­жих на неё самоё.

И вот вы ста­ли оби­тать там, обла­дая пре­крас­ны­ми зако­на­ми, кото­рые были тогда ещё более совер­шен­ны, и пре­вос­хо­дя всех людей во всех видах доб­ро­де­те­ли, как это и есте­ствен­но для отпрыс­ков и питом­цев богов. Из вели­ких дея­ний ваше­го государ­ства нема­ло таких, кото­рые извест­ны по нашим запи­сям и слу­жат пред­ме­том вос­хи­ще­ния; одна­ко меж­ду ними есть одно, кото­рое пре­вы­ша­ет вели­чи­ем и доб­ле­стью все осталь­ные.

Ведь по свиде­тель­ству наших запи­сей, государ­ство ваше поло­жи­ло пре­дел дер­зо­сти несмет­ных воин­ских сил, отправ­ляв­ших­ся на заво­е­ва­ние всей Евро­пы и Азии, а путь дер­жав­ших от Атлан­ти­че­ско­го моря. Через море это в те вре­ме­на воз­мож­но было пере­пра­вить­ся, ибо ещё суще­ст­во­вал ост­ров, лежав­ший перед тем про­ли­вом, кото­рый назы­ва­ет­ся на вашем язы­ке Герак­ло­вы­ми стол­па­ми.

Этот ост­ров пре­вы­шал сво­и­ми раз­ме­ра­ми Ливию и Азию, вме­сте взя­тые, и с него тогдаш­ним путе­ше­ст­вен­ни­кам лег­ко было пере­брать­ся на дру­гие ост­ро­ва, а с ост­ро­вов — на весь про­ти­во­ле­жа­щий мате­рик, кото­рый охва­ты­вал то море, что и впрямь заслу­жи­ва­ет такое назва­ние (ведь море по эту сто­ро­ну упо­мя­ну­то­го про­ли­ва явля­ет­ся все­го лишь зали­вом с узким про­хо­дом в него, тогда как море по ту сто­ро­ну про­ли­ва есть море в соб­ст­вен­ном смыс­ле сло­ва, рав­но как и окру­жаю­щая его зем­ля воис­ти­ну и вполне спра­вед­ли­во может быть назва­на мате­ри­ком).

На этом-то ост­ро­ве, име­но­вав­шем­ся Атлан­ти­дой, воз­ник­ло уди­ви­тель­ное по вели­чине и могу­ще­ству цар­ство, чья власть про­сти­ра­лась на весь ост­ров, на мно­гие дру­гие ост­ро­ва и на часть мате­ри­ка, а сверх того, по эту сто­ро­ну про­ли­ва они овла­де­ли Ливи­ей вплоть до Егип­та и Евро­пой вплоть до Тирре­нии.

И вот вся эта спло­чён­ная мощь была бро­ше­на на то, чтобы одним уда­ром вверг­нуть в раб­ство и ваши и наши зем­ли и все вооб­ще стра­ны по эту сто­ро­ну про­ли­ва.

Имен­но тогда, Солон, государ­ство ваше яви­ло все­му миру бли­ста­тель­ное дока­за­тель­ство сво­ей доб­ле­сти и силы: всех пре­вос­хо­дя твёр­до­стью духа и опыт­но­стью в воен­ном деле, оно сна­ча­ла вста­ло во гла­ве элли­нов, но из-за изме­ны союз­ни­ков ока­за­лось пре­до­став­лен­ным само­му себе, в оди­но­че­стве встре­ти­лось с край­ни­ми опас­но­стя­ми и всё же одо­ле­ло заво­е­ва­те­лей и воз­двиг­ло побед­ные тро­феи. 

Тех, кто ещё не был пора­бо­щён, оно спас­ло от угро­зы раб­ства; всех же осталь­ных, сколь­ко ни оби­та­ло нас по эту сто­ро­ну Герак­ло­вых стол­пов, оно вели­ко­душ­но сде­ла­ло сво­бод­ны­ми. Но позд­нее, когда при­шёл срок для невидан­ных зем­ле­тря­се­ний и навод­не­ний, за одни ужас­ные сут­ки вся ваша воин­ская сила была погло­ще­на раз­верз­нув­шей­ся зем­лёй; рав­ным обра­зом и Атлан­ти­да исчез­ла, погру­зив­шись в пучи­ну. После это­го море в тех местах ста­ло вплоть до сего дня несудо­ход­ным и недо­ступ­ным по при­чине обме­ле­ния, вызван­но­го огром­ным коли­че­ст­вом ила, кото­рый оста­вил после себя осев­ший ост­ров».

  Мифы мифами, но и наша с вами современность сквозь них проглядывает довольно явственно... всё уже происходило раньше...