Мобилизация на расслабоне. Ганнибал в лабиринте Капуи

Соседи приходят, им слышится стук копыт,
Мешают уснуть, тревожат их сон.
Те, кому нечего ждать, отправляются в путь
Те, кто спасен, те, кто спасен.

Тем, кто ложится спать —
Спокойного сна.

    Ну, а теперь о том, что насылает этот самый Запад на всех, кто обладает иной, чем он, сущностью. Он, в первую очередь, насылает на таких своих конкурентов даже не совокупную силу блока НАТО и не синдикат убийц, а ту в каком-то смысле вечную Капую, которая и есть основа разрушения царств, съеденных грехом изнутри. Тех самых царств, о которых говорится в пророчестве Даниила.

Что же такое эта Капуя?

...Еще в начале постсоветского периода, то есть лет тридцать назад, я проводил сравнение между тем состоянием, в которое погружается всё российское общество, и тем, погрузившись в которое разложилось и погибло войско великого антиримлянина — карфагенского полководца Ганнибала.

Говорил я тогда не о той или иной военной кампании, определяемой воинским духом солдат и офицеров. Нет, тогда речь шла обо всем российском обществе, погружавшемся в очень своеобразное прозябание, в чем-то подобное тому, в которое погрузились солдаты Ганнибала, оказавшись в Капуе.

...

   Ганнибал перешел сначала Пиренеи, а потом Альпы и вторгся в Италию. Там он начал добиваться одной блистательной победы за другой и в 216 году одержал ту самую победу в сражении при Каннах, которая потом тысячелетиями была предметом тщательного изучения во всех крупных военных академиях мира.

После этого сокрушительного разгрома римлян, чуть не ставшего концом древнеримского государства, Ганнибал мог бы пойти на Рим. Но так называемая антипатриотическая олигархическая карфагенская партия не оказала ему нужной поддержки. Не получив ее, Ганнибал решил передохнуть и заручиться поддержкой различных противников Рима.

Римляне воспользовались полученной паузой, а Ганнибал… он потерял во время зимовки в Капуе ранее несокрушимый дух своего воинства, что обернулось потом и крахом Ганнибала, и уничтожением Карфагена.

Анализируя процесс и значение разложения карфагенского войска в Капуе, известный древнеримский историк Тит Ливий вначале описывает то, как Ганнибал натолкнулся на неожиданное римское сопротивление в одном из провинциальных южноитальянских городов. И как, натолкнувшись на это сопротивление, он убедился в необходимости зимней передышки. Ну, а дальше повествует о самом этом «синдроме Капуи». Предлагаю читателю развернутую и очень поучительную цитату из Тита Ливия, в которой говорится о том, что Ганнибал «отправился на зимовку в Капую. Большую часть зимы войско провело под кровлей. Солдаты давно притерпелись ко всем тяготам; хорошая жизнь была внове. И вот тех, кого не могла осилить никакая беда, погубили удобства и неумеренные наслаждения — и тем стремительнее, что с непривычки к ним жадно ринулись и в них погрузились. Спать, пить, пировать с девками, ходить в бани и бездельничать вошло в привычку, и это с каждым днем незаметно подтачивало душевное и телесное здоровье. Кое-как еще держались памятью о прошлых победах. Знатоки военного дела считали, что Ганнибал совершил большую ошибку не после Канн, когда он не пошел на Рим, а именно сейчас: тогда можно было думать, что окончательная победа только отложена, сейчас силы победить были отняты. Ганнибал вышел из Капуи словно с другим войском; от прежнего порядка ничего не осталось. Большинство и вернулось в обнимку с девками, а как только их поместили в палатках, когда начались походы и прочие воинские труды, им, словно новобранцам, недостало ни душевных, ни телесных сил. На протяжении всего лета большинство солдат покидало знамена без разрешения, и приютом дезертирам была Капуя».

...

   Для того чтобы обсудить начальный этап макрокапуи, а не ее отдельные, наиболее смрадные проявления, нужно ввести понятие «синдром победы». Что такое синдром поражения — мы знаем. Знаем мы и то, какие пагубные формы принимал и до сих пор принимает синдром нашего поражения в холодной войне. А вот синдром победы мы категорически отказываемся обсуждать.

9 мая 1945 года советский народ и советская армия одержали самую яркую и масштабную из всех побед, когда-либо одержанных нашим народом и нашей страной.

Мы сокрушили тогда колоссальное и невероятно темное зло. Вернувшись с войны, наш существенно обескровленный этой победой народ не почил на лаврах. Он с ошеломившей его врагов стремительностью восстановил разрушенную страну, создал ядерное оружие, вышел в космос.

Страна одерживала победу за победой. Тут и Корея, и Куба, и Вьетнам. Злопыхатели болтают по поводу того, что Хрущев на Кубе проиграл Кеннеди. На самом деле СССР нужно было убрать тяжелые американские ракеты из Турции. И мы добились этого.

Да, мы при этом вывели свои ракеты с Кубы. И что с того? Кто-то посягнул на Кубу после этого? Да на нее и сейчас боятся посягать.

В Корее и во Вьетнаме мы добились очень крупных успехов. И, право же, есть некая аналогия между этими успехами и тем, что происходило в ходе Пунических войн в той же Испании. Да и не только в ней.

По-настоящему мы стали проигрывать только тогда, когда нас начала затягивать воронка этакой макрокапуи под названием хрущевско-брежневская расслабуха.

В нашей собственной отечественной макрокапуе нас поджидали мелкие и мельчайшие вожделения, поначалу казавшиеся малосущественными.

Уже в конце сталинской эпохи стали говорить о низкопоклонстве перед Западом. Говорилось об этом с какой-то усталой, полубеспомощной беспощадностью. Менялись названия увеселительных заведений (кафе «Норд» переименовывалось в кафе «Север»), обсуждались по большей части вымышленные якобы антисоветские прегрешения Зощенко, Ахматовой и иже с ними. А враг организовывал другие «капуи» под названием «дайте пожить по-человечески».

...

   

В послевоенном Советском Союзе всё чаще произносилась фраза «дайте пожить». И дальше добавлялось «дайте пожить по-людски» или «дайте пожить по-человечески».

Не помню, в каком из не слишком известных советских фильмов герой в ответ на это самое «дайте пожить» с презрением отвечает: «Живите».

Как часто в позднесоветские годы мне хотелось сказать это тем или иным своим знакомым, бросавшим детей или жену и в ответ на все упреки, мол, жена совсем нездорова, да и ребенок проблемный, оравшим, как резанные, одно и то же: «Дайте пожить!»

Капуя входила в советский мир медленно и неумолимо. Содержание, которое вкладывалось во фразу «дайте пожить», становилось всё более тупым, приземленным и однозначным. Соблазн этого самого «пожить» приобретал всё более мелочный и одновременно хищный характер.

...

Они это доказали, создав поразительную новую русскую Капую. Омерзительно роскошную для немногих, омерзительно прозябательную для большинства, одинаково тупую для всех и очень понравившуюся слишком многим из тех, кому предложили в ней жить.

...

   Капуя уже пришла. И обнаружила свое настоящее содержание. Оно не в том, чтобы «пожить». А в том, чтобы дать развернуться «тому свету», который для Твардовского еще является чуждым и ненавистным, а для героев Арро вполне тянет на новое свиноподобное царствие «норррмальности», на новый свиноподобный культ «дайте пожить».

В этой русской Капуе население продержали тридцать лет. Старательно выбивая при этом тех немногих, кому эта Капуя была и впрямь совсем не по нраву. Расслабуха длилась чудовищно долго. И впитывалась в каждую клеточку тела, в каждый паттерн сознания и чувствования. А когда она впиталась по-настоящему, обитателям Капуи внушили, что они очень крутые, и навязали фантастический по масштабам конфликт. Он же специальная военная операция.

И все начали вести себя, как подобает настоящим обитателям Капуи. Все, за исключением тех, в чью плоть и душу эта самая Капуя не сумела еще забраться нужным образом. Нужным — кому? Тем, кто хочет, чтобы новая русская Капуя решила свою разложенческую задачу и породила уничтожение русского Карфагена. Это нужно американскому Риму и его прихлебателям. И что должно быть противопоставлено такой смертельной для Карфагена римской надобе под названием «всесилие русской Капуи»?

Давайте попробуем ответить на этот вопрос, а не сводить всё к отдельным — порой героическим, а порой постыдным — конкретным сюжетам.

Крыши домов дрожат под тяжестью дней,
Небесный пастух пасет облака,
Город стреляет в ночь дробью огней,
Но ночь сильней, ее власть велика.

...
Тем, кто ложится спать —
Спокойная ночь.