Импортозамещение в 19 веке

Прошу пардону за «многабукоф», но сокращать по-моему уже и нечего.
Хотелось бы рассказать о незаслуженно забытом промышленнике из старообрядцев Сергее Ивановиче Мальцове, масштаб которого сопоставим, а может быть и превосходит Морозовых, Мамонтовых, Демидовых и пр..
Родившись в богатой семье, имевшей дворянские корни, он в двадцать лет пошел на воинскую службу, в гвардейский Кавалергардский полк. Сделал блестящую карьеру — к 39 годам, когда он решает уйти со службы, он был уже генерал-майором. Но его мысли лежали совсем в другой стезе.

Временно уйдя с военной службы из-за болезни, в 1833-1834 годах молодой офицер побывал в Европе (благо, знал три иностранных языка), где внимательно изучил идущее там строительство заводов и развитие науки. Он понимает, что без такого же научно-промышленного рывка Россия рано или поздно попадет в зависимость от Запада, и решает реформировать семейные заводы для развития тяжёлой промышленности. Еще находясь на воинской службе, когда в 1839 году появился проект Николаевской железной дороги, Мальцов переоборудовал свой Людиновский чугунолитейный завод и произвел там в 1841 году первые в России рельсы. Рельсы получились отличного качества, однако подряд был отдан англичанам.

Накануне Крымской войны Мальцов предлагал Военному министерству заняться строительством современных пароходов и кораблей с винтовым двигателем. Россия, имевшая к началу Крымской войны практически исключительно парусный флот, отставала от западных держав, уже перешедший на парусно-винтовые корабли. И вновь генерал-фабрикант на передовом рубеже развития отечественного производства и военных сил. Именно на его заводе в Людиново* был произведен первый русский винтовой двигатель для построенного в 1854-1857 годах в Николаеве корвета «Воин». На Людиновском же заводе были построены грузовые и пассажирские пароходы, ходившие по Днепру и Десне, и первые паровые машины для Петербургского и Киевского арсеналов.

К 60-м годам XIX века стараниями Сергея Мальцова появился удивительный феномен экономической жизни России того периода – так называемый Мальцовский промышленный район на стыке Калужской, Брянской и Орловской губерний, простиравшийся с севера на юг на 120, а с запада на восток — на 80 километров. Здесь проживало около 100 тыс. чел., из которых 13-15 тыс. работали на построенных Мальцовым 25 крупных заводах (стекольных,чугунолитейных, железоделательных, механических, паровозовагонных, винокуренных, пивоваренных, лесопильных, кирпичных, по производству фаянсовой посуды и т.д.) и 130 обслуживающих их предприятиях, составлявших единый промышленный комплекс. Дабы уменьшить вырубку лесов, велась разработка каменного угля и торфа.

Для того, чтобы связать воедино свои удалённые заводы, Мальцов лично спроектировал и построил в 1877 году узкоколейную дорогу протяжённостью в 203 версты. Паровозы и вагоны были собраны также по чертежам Сергея Ивановича. К началу ХХ века по этой дороге ежегодно перевозилось до 20 миллионов пудов грузов и до полумиллиона пассажиров. Кроме железной дороги Мальцов объединил удаленные предприятия района единой телеграфной сетью, создав (кстати, правительственным запретам вопреки), первый частный телеграф России. Чуть позже к телеграфной добавилась телефонная связь. По тем временам такого не знала даже Европа. Мальцов создал полностью самодостаточное экономическое пространство со своим транспортом, передовыми системами связи, собственной валютой, а также небывало высокими для того времени стандартами социального обеспечения трудящихся.

Расценки на заработную плату на его предприятиях были выше, чем у других предпринимателей и на государственных заводах. В 1860-е годы рабочий у домны на заводах Мальцова зарабатывал 18-25 руб. в месяц, тогда как на государственных военных заводах старший мастер получал 15-20 руб. «Таких зарплат, как на заводах Мальцова, — отмечал в 1862 году в донесении министру внутренних дел один из инженеров, — я не встречал ни на одном заводе и нахожу, что они даже выше получаемых на германских заводах».

Как отмечал калужский губернатор, «род Мальцовых, до настоящего времени поддерживает совершенно особые отношения между хозяевами и рабочими, свойственные не спекулятивно-промышленным предприятиям… Отношения эти чисто патриархальные…»

Рабочий день составлял не обычные 14–16 часов, а 10–12, а на некоторых наиболее тяжёлых производствах был 8-часовым. Работа была тяжелой, но это компенсировалось и системой социальных гарантий. В районе ходила внутренняя валюта, т.н. «мальцовки» – специальные талоны номиналом от 3 коп. до 5 руб., которыми частично выплачивали зарплату. На мальцовские деньги в магазинах фабриканта отпускались товары повседневного спроса по ценам, близким к себестоимости. На протяжении многих лет «мальцовки» использовались в денежном обороте центральных губерний Европейской России наравне с общегосударственными кредитными билетами, т.е. были конвертируемы в царский рубль.

Генерал-фабрикант считал, что хороший рабочий и жить должен в хороших условиях. Для рабочих Сергеем Мальцовым были выстроены одно- и двухэтажные дома с огородами. На средства промышленника содержались бесплатные школы и 8 больниц, были открыты 2 аптеки, в 1876 году было построено техническое училище по обучению черчению, механике и химии. В итоге, здесь впервые в России среди рабочих была достигнута почти поголовная грамотность, искоренено пьянство, наблюдалось очень малое количество больных. Ежегодно на благотворительность Мальцов тратил более 60 тыс. руб. — за такие деньги в те времена можно было купить небольшую фабрику. Сиротам, вдовам и немощным рабочим в мальцовском промышленном районе выплачивались пенсии и пособия.

Один из современников Мальцова, писатель Василий Немирович-Данченко (старший брат известного драматурга), писал о его промышленном районе: «Что такое другие наши заводские районы? Рассадники нищеты и центры пьянства и разврата прежде всего. Приезжайте сюда, вы не встретите ни одного нищего, а пьяные разве в Людинове попадутся вам, да и то редко. Это не вырождающееся поколение, это – люди сильные и сытые». В уставе созданного Товарищества Мальцовских заводов было записано, что организация обязана поддерживать в надлежащем виде и порядке: больницы, аптеки и продолжать выплаты пенсий и пособий сиротам, вдовам и немощным рабочим, а также ежегодно выделять из доходов определённый процент на благотворительность.

Тогдашние дворяне с ужасом говорили о Мальцове: «Это – маньяк! Как простой мужик забился в деревню и живет там с крестьянами!.. Он мог бы тратить миллионы, играть роль при дворе – а он бросил карьеру, удовольствия столичной жизни…» Отставной гвардейский генерал-майор жил в необычайно простоте. «Сам Мальцов, как и его служащие, ходил в сером казакине, – вспоминал посетивший Дятьково в 1865 году инженер Константин Скальковский. – В доме была самодельная мебель и простота во всем». «Вставал всегда в пять часов, – позже напишет внук его сестры офицер Алексей Игнатьев, – шел к ранней обедне и в семь часов садился за работу».

У генерала-фабриканта была своя сверхцель: «Россия должна освободиться от иностранной зависимости! Все свое!» Когда в 1915 году Россия окажется в войне в тяжелой ситуации, лишившись своих основных промышленных районов в Польше и Прибалтике, и в торговой блокаде на Черном и Балтийском море, она вспомнит таких как Мальцов, создававших самое современное производство в ее глубинке.

В 70-х годах XIX века фабрикант получил ряд тяжелых экономических ударов от государства, от которых не смог оправиться. В 1874–1875 годах Мальцов по заказу Департамента железных дорог заключил договор на изготовление в течении шести лет 150 паровозов и 3 тыс. вагонов, платформ и угольных вагонов из отечественных материалов. В новое дело он вложил более двух млн. руб. собственных денег: были построены новые мастерские, выписаны из Европы машины, построены печи Сименса для выплавки рессорной стали (ранее в России не производимой), приглашены мастера во главе с французскими инженерами Фюжером и Басоном. Однако Департамент разместил заказы за границей, ничем такой поступок не мотивируя. Да к тому же ещё и Моршанско-Сызранская дорога, для которой незадолго перед этим Мальцов изготовил паровозов на 500 тыс. руб., и которые она приняла, отказалась оплачивать заказ из-за якобы банкротства. К 1880 году на складах Мальцова оказалось затаренной готовой продукции на сумму 1,5 млн. руб.

Всю эту череду «случайностей» сложно воспринимать иначе, как намеренное уничтожение царскими чиновниками строптивого независимого предпринимателя. Сергей Мальцов держался изо всех сил, в том числе потому, что считал себя не вправе увольнять нанятых им рабочих. В попытке как-то выправить ситуацию, он одним из первых в России (а возможно и в мире) решил обратиться к независимым СМИ, оплатив публикацию в центральных газетах страны серию очерков под названием «Америка в России» – в те времена образ трудолюбивых и быстро развивающихся Северо-Американских Соединённых Штатов был чрезвычайно популярен среди образованных русских кругов. «В трех уездах – Брянском, Жиздринском и Рославльском – расположилось фабрично-заводское царство, созданное усилиями одного человека, – рассказывалось в одной из таких публикаций, вышедшей в 1882 году в популярном московском умеренно-конституционном журнале «Русская мысль». – Царство это является оазисом среди окружающего бездорожья и бескормицы. Тут работают более ста заводов и фабрик; на десятках образцовых ферм обрабатывается земля; по речонкам бегают пароходы; своя железная дорога; свои телеграфные линии. Отсюда добрая часть нашего отечества снабжается стеклом, фаянсом, паровозами, вагонами, рельсами, земледельческими орудиями…» Однако всё было тщетно. 28 августа 1885 года обширное предприятие Мальцова, оцененное в 15,7 млн. руб. (англичане вскоре предложили купить его за 30 млн.), за долг перед казной в 3,3 млн. руб. было передано в ведение государства. «Антикризисное управление» было настолько эффективным, что долг перед казной за 4 года возрос до 7,5 млн. руб. В итоге, 6 апреля 1888 года Мальцовское промышленно-торговое товарищество было признано несостоятельным, то есть фактически целый промышленный район был уничтожен государством. Только стекольные заводы оставались по прежнему доходными.

Отошедший от дел, 21 декабря 1893 года в Санкт-Петербурге 83-летний фабрикант умер от удара. Тело его было перевезено в село Дятьково, где и погребено в фамильной усыпальнице. Очевидец-корреспондент пишет, что «десятки тысяч народа многие часы ночью ожидали останки того, кто в течение полувека был истинным для них благодетелем. Тело Сергея Ивановича Мальцова было встречено на станции многочисленным духовенством всех заводских церквей, им построенных, хорами из 200 певчих… Тысячная толпа с обнаженными головами, сотни факелов, ярко освещавших последний путь незабвенного «генерала», – картина торжественная, впечатляющая – никогда не изгладится из памяти!…» На этом один из интереснейших экономических экспериментов России второй половины XIX века завершился.

Когда в 1893 году российское правительство озаботилось собственным производством поездов и различных машин, то обратили внимание, что, как отмечалось в исследовании «Мальцовские заводы» Владимира Стукалича (Витебск, 1894), выпускаемые на этих заводах машины «отнюдь не хуже иностранных и несравненно прочнее и производительнее». И тогда Мальцовские заводы пережили свое второе рождение, уже в формате созданного по инициативе премьер-министра Сергея Витте Акционерного общества, возглавил которое успешный фабрикант Федор Енакиев, один из создателей в 1892-1893 годах «Первого общества подъездных железных путей России».
В Акционерное общество вошли и новые заводы, в том числе построенный в 1899 году огромный новый завод портланд-цемента в деревне Боровка (ныне город Фокино) Брянской губернии, действующий по сей день и являющийся крупнейшим в Центральном федеральном округе(до 1974 года –крупнейший в Европе). Огромное предприятие официально называется Мальцовским, сохранив имя легендарного генерала-фабриканта.

Наверное только это,да ещё его роль в строительстве и обустройстве курорта Новый Симеиз в Крыму, который основал его отец Иван Акимыч Мальцов, остались в память о титане русской промышленности.

*Специально для McLoudа — Экономическая жизнь населения Брянского края заметно отличалась от хозяйственного уклада всех соседних территорий, относившихся во второй половине XVIII – первой половины ХIX вв. к Смоленской, Калужской, Орловской, Курской, Черниговской и Могилевской губерниям. Близким по своему хозяйственному развитию к Брянщине был лишь Жиздринский уезд Калужской губернии, и не случайно он в 1920-е гг. входил в состав Брянской губернии, а его экономические связи с Брянщиной насчитывают не одно столетие. (цитата из Библиографического справочника «Предпринимательство на Брянщине.Вторая половина XVIII-начало XIX века»).

* Людиново -- ныне центр Людиновского р-на Калужской области.