В день осенний, холодный

Я стою над рекой многоводной,

Над текущим на север Сянцзяном.

Вижу горы и рощи в наряде багряном,

Изумрудные воды прозрачной реки,

По которой рыбачьи снуют челноки.

Вижу: сокол взмывает стрелой к небосводу,

Рыба в мелкой воде промелькнула, как тень.

Все живое стремится сейчас на свободу

В этот ясный, подернутый инеем день.

Увидав многоцветный простор пред собою,

Что теряется где-то во мгле,

Задаешься вопросом: кто правит судьбою

Всех живых на бескрайной земле?

Мне припомнились дни отдаленной весны,

Те друзья, с кем учился я в школе.

Все мы были в то время бодры и сильны

И мечтали о будущей воле.

По-студенчески, с жаром мы споры вели

О вселенной, о судьбах родимой земли

И стихами во время досуга

Вдохновляли на подвиг друг друга.

В откровенных беседах своих молодежь

Не щадила тогдашних надменных вельмож.

Наши лодки неслись всем ветрам вопреки,

Но в пути задержали нас волны реки...

* * *

Горы!

Их вершины вонзились в небесные синие взоры.

Небо падало вниз,

Но его - вершин поддержали опоры.

   Они были марксистами, а значит атеистами, но атеистами особенными. Сталин никогда не нападал на бога, во время войны восстановил религию в правах, открыл храмы, разрешил в армии отправлять религиозные культы. Мао Цзэдун расчистил дорогу для конфуцианского социализма с рыночными элементами, который демонстрирует сегодня всему миру свои потрясающие возможности.

   В стихотворении марксиста Мао Цзэдуна «Чанша» недвусмысленно говорится о том, что некие силы управляют всем видимым миром, историей, людьми, замедляют или ускоряют наши стремления к власти.

   Все мы знаем фразу «не дай нам Бог жить в эпоху перемен», приписываемую Конфуцию. Мао Цзэдун не просто жил в эпоху перемен, но и творил их. При этом он не был волюнтаристом, навязывающим вещам и процессам личную волю. Точнее, он пытался сопрячь её с таинственным гулом истории, о котором писал у нас Блок и в который Мао пытался вслушаться, понимая, что течением мировых процессов руководят силы, большие, чем он сам.

    Что олицетворяли для Мао Цзэдуна эти силы, этот таинственный Дух истории, руководящий поведением народов? Культ предков, среди которых есть первопредки, имеющие согласно китайскому преданию божественное происхождение или силу Дао, проявляющую себя в истории в виде стремления народов к свободе и развитию? Мы вряд ли сможем это узнать. Но то, что вызовы истории, связанные с нравственно-духовным фактором жизни существуют и что они требуют от народов и их водителей быть на высоте поставленных задач — это реальность.

  Вполне возможно, что природные катастрофы, войны, революции... — есть реакция невидимого Инобытия на современное поведение видимого человечества, особенно так называемой «элиты», приходилось расхлёбывать жестоким диктаторам, «мясникам» истории по определению обывателей. Этим диктаторам приходилось выводить целые народы из хаоса и тупиков с помощью насилия.

   Мне могут возразить — был случай государственного выхода из тупика с помощью Ахимсы (ненасильственной борьбы). Да, такой случай был, но как исключение из правила. И закончился разделением Индии на несколько частей, причём пролилось немало крови.

   Но разговор о влиянии Инобытия на ход истории, о «попущении» им в критические периоды жестоких диктаторов вне возможностей автора этого очерка о поэте-политике.

  Главное, что удалось сделать Ленину, Сталину и Мао Цзэдуну — всколыхнуть мир, прежде всего Азию — Матерь всех религий и цивилизаций и направить вектор зависимости от Запада в сторону национального суверенитета каждой восточной страны. Ленин первый высказал мысль о том, что союз России, Китая и Индии сделают коммунистические завоевания необратимыми. Эту мысль реализовали, в первую очередь, Сталин и Мао Цзэдун. Разумеется, их завоевания стоили многих жизней, также были очень несовершенными. Но где, когда великие дела в мире обходились без великой крови? О бескровном развитии мира в будущем мы можем лишь мечтать и работать в данном направлении, стараясь сделать мир более гуманным. Однако, топча прошлое, как это делают нынешнее русские либералы, мы лишь накликиваем его одиозные эксцессы на свою голову. В точности по пословице «Как аукнется — так откликнется». Китай в отношении к своему прошлому, даже очень жестокому, относится куда более мудро.

   Затеянный в ХХ веке великий коммунистический эксперимент — это, конечно, «лиха беда начало». В шагах революционеров-первопроходцев лиха оказалось слишком много... Но общество потребления, которое навязывают России и миру либералы, может закончиться катастрофой ещё более оглушительной и бесповоротной — мы закончим «самопотреблением», т. е. самоуничтожением.

   Современный Китай придаёт своим национальным ценностям огромное значение, уважая при этом национально-культурные ценности других народов. Но понимая неизбежность глобализации, он стремится к планетарной справедливости и, как написал китаист Ю.Тавровский, «призывает к созданию человеческого сообщества с единой судьбой».

   В большую Историю войдёт, несомненно, и Мао Цзэдун вместе с рядом своих соратников. Он грезил о большом скачке, совершал вроде бы странные поступки, такие как призыв к китайцам стрелять по воробьям или требования выплавлять металл кустарным способом. Однако не кто иной, как он, распахал почву для будущего поистине реального экономического и цивилизационного Скачка континентального Китая. Это признают сами авторы Скачка. Борясь с традициями прошлого и критикуя Конфуция, он в конечном счёте парадоксальным образом привёл Китай к ситуации, где идеи великого китайского мудреца почитаются на самом высоком государственном уровне.

   Почему Китаю в отличии от нас удалось доказать жизнеспособность социалистических идей, следуя которым Поднебесная сегодня обгоняет западную цивилизацию? Думается не в последнюю очередь потому, что китайский марксизм на практике оказался в большей степени адаптирован к национальному менталитету жителей Поднебесной. А это заслуга Мао Цзэдуна с его патриотизмом и огромной любовью к Китаю (за всю свою большую жизнь великий Кормчий был за границей два раза, и это был не Запад, а СССР). И, наверное, потому, что в Китае интеллигенция и элита в гораздо меньшей степени, чем у нас ориентирована на западные ценности.

  Ветер Большой Истории в наши дни дует в сторону Востока, грядущий расцвет которого гениально предвидели большевики. Россия начинает улавливать его импульсы и следовать в этом направлении.

   Не всем это нравится. Сегодня, видя естественное тяготение России и Китая к союзу, прозападно настроенная «элита» пугает нас попаданием в зависимость от своего соседа: видимо сегодняшняя зависимость от Запада нравится им гораздо больше. Пусть успокоятся. Конечно, всё зависит от нас и за развитие страны нужно бороться, но я убеждён, что судьба Дальнего Востока в наших руках и что азиатская часть России — это не столько зона будущей борьбы и конкуренции, сколько зона развития и сотрудничества. Причём на сотрудничество в хорошем смысле слова обречены не только Китай и Россия, но и другие влиятельные страны Азии — Индия, Иран, Вьетнам и прочие «азиатские драконы»

  Мао Цзэдун разгадал политическую мелкотравчатость и неблагодарность Хрущёва, поднявшего руку на того, кому полностью обязан своим восхождением. Он увидел глубокую ошибку в способе сведения счетов со своим политическим предшественником, приведшим к десакрализации власти и заключению невыгодных политических союзов.

   В дальнейшем это неуважение к власти, семена которого были посеяны «кукурузным лидером», обернулось поношением всей системы власти в 90-годах, нелепой и неумной критикой всего советского и разрушением СССР. Ни сам Мао, ни в особенности последующие вожди Китая не допустили такой ошибки: их переход к новой формации жизни, допустившей рыночные отношения был куда более взвешенным. Они не поливали грязью предыдущее руководство страны, а просто констатировали, что в их действиях были ошибки и они обязательно будут исправлены. При этом они не допустили того разрушающего страну поношения своего прошлого, которое происходило у нас все 90-е годы и отчасти не прекратилось до сих пор. И в отношении Мао Цзэдуна, его политики и поэзии современное китайское руководство поступило мудро: формула Мао на две трети был прав, а на треть ошибался, но мы не будем копаться в его ошибках, а просто исправим их, стратегически неизмеримо правильнее нашего угара самокритики.

Хрущёв преступный показал пример,

Хотя об этом, может, и не ведал.

Он за гуляш всеобщий флаг наш предал

И предрешил паденье СССР.

    В них Мао Цзэдун выразил своё отношение к таким предательским, по его мнению, действиям советского руководства и лично Хрущёва.

   Когда либеральный эксперимент показал свою полную несостоятельность и мы подумываем о том, что социализм был не так уж плох и что может попробовать ещё раз, но уже по-другому, исправив все ошибки, то нас пугают — мы уже были в этом рабстве, нужно идти вместе с передовым миром в капиталистический рай. Но все крупные достижения в любой сфере — это сотни не очень удачных попыток, которые совершаются до тех пор, пока не удаётся найти правильный путь. Китайцы попробовали, совершили ряд ошибок, но не боялись делать  их снова и снова. Так действовал Мао Цзэдун, и Дэн Сяопин, и нынешние руководители Китая. Мы же перестали искать это решение и рискуем сдаться на волю обстоятельств, а значит проиграть.

   Когда Мао Цзэдуну приходилось разрушать многие вещи и проявлять жестокость, он всё-таки думал об успехе своей страны. Потому всё сложилось так, что после него власть оказалась в руках патриотов Китая.Но Хрущёв и даже Андропов, не говоря уже о последующих деятелях всё больше думали, как понравиться Западу, как согласовать себя с его представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо в истории и политике. Результаты налицо. Будь собой, а не другим, тогда и другие будут относиться к тебе по крайне мере серьёзно.

   Второй ключ к успеху социализма с «китайским лицом» — патриотичность китайской элиты, которую опять-таки воспитал Мао Цзэдун. Традиционалист в поэзии, он сумел вложить в головы и сердца своих соратников любовь к национальной культуре, философии и поэзии

   Интересна тема отношения к Мао Цзэдуну в современном Китае. Похоже, что формула 70:30 (между прочим, формула «золотого сечения»), применённая Мао Цзэдуном по отношению к Сталину и повторенная Дэн Сяопином по отношению к Мао Цзэдуну сохраняется и в наши дни. Руководство Китая не выпускает из-под контроля своё высшее право на толкование наследия Великого Кормчего, чтобы, с одной стороны, не допустить возрождения его культа, а, с другой стороны, не запустить хаотизации страны по сценарию нашей «перестройки». Подобная мудрость присуща только тем руководителям, которые соблюдают преемственность власти. Удивительна позиция самого нынешнего лидера Китая, который с детских лет ощутил тяжесть репрессий (сосланный вместе с отцом в деревню «на перевоспитание» он семь лет жил в пещере, спал на холодных кирпичах и занимался тяжёлым физическим трудом). Несмотря на тяжёлые воспоминания Си Цзиньпин сохранил благородство и умение подняться над личными чувствами.

   Когда думаешь о парадоксальной фигуре китайского лидера, который во имя реализации своей мечты был вынужден прибегать к жестокости, невольно вспоминаешь слова Пушкина о несовместности гения и злодейства (между прочим, так назвал свою работу о Сталине и Мао Цзэдуне китаевед и дипломат Ю.Галенович). И приходишь к неожиданной мысли. Если перед нами столь сильные и яркие стихи, то, может быть, правильнее говорить не о злодействе, а о жестокой работе в Большой Истории? Ведь кто-то эту работу должен был исполнять. Тем более, что в XX веке жестокость была мировым политическим трендом (Германия, Италия, Испания, Португалия, США вместе с Хиросимой...).

   Сам лидер китайской революции, созидая историю весьма жёсткими методами, конечно, видел будущее иным, гуманным и светлым. Потому-то периодически уходил в столь мирное и прекрасное занятие, как написание стихов. И это у него очень хорошо получалось.

  

Высоко в небесах перелётные гуси

Покорить призывают пространства свои.

Если сдался препятствиям, если ты струсил,

Человеком Китая себя не зови.

* * *

По рекам, горам и полям мы прошли

С боями за год двадцать тысяч ли***.

Пять горных хребтов у нас за спиной.

Там снег по колено и скалы стеной.

Круты берега нами пройденных рек,

Стремителен был их течения бег.

Но мы одолели усталость и страх

Улыбкой и песней на смелых устах.

Да, снег и дождь идут при цвете слив.

Но человек не должен быть тосклив.

Его задача — в будущее взгляд,

Там все цветы весной заговорят.

Они покроют горы и поля,

Проснётся обновлённая земля.

И ты, поэт, стряхнув оковы сна,

Скажи: «Приветствую тебя, весна!».

* * *

Да, мы за мир. И на планете всей.

Но сохраняй военную сноровку.

И если хочешь сдать войну в музей,

Держи в руках, как следует, винтовку.

* * *

Кто на чужой проехать шее хочет,

Как правило, нехорошо закончит.

* * *

Полезнее, когда противник давит.

Чем если вслух твои заслуги славит.

* * *

Борись, но не в мечтах, не только в песне.

Сам по себе противник не исчезнет.