Чтение выходного дня: Дети рейха. Лидеры Третьего рейха глазами их потомков

Весной 1933 года Гитлер и Геббельс были уверенны, что смогут превратить всех этнических немцев в приверженцев нацизма. В ноябре того же года Гитлер с полным для этого основанием заявлял: «Когда наш оппонент говорит: «Я не перейду на вашу сторону», - я спокойно отвечаю: «Твой сын уже на нашей стороне… Ты пройдешь мимо, но твои дети уже в новом лагере и в скором времени они забудут обо всем, кроме новых товарищей».

Примечательно, что в сети нацистов при Гитлере попадали дети из вполне благополучных немецких семей, родители которых не отметились в качестве сторонников нацизма.

Генерал-фельдмаршал Третьего рейха Эрвин Роммель не был нацистом. Более того, он стал единомышленником тех, кто считал необходимым устранить Гитлера от власти.

После неудавшегося покушения на Гитлера 20 июля 1944 года один из заговорщиков на допросе назвал Роммеля, хотя непосредственного участия в заговоре тот не принимал.

Его вынудили принять яд, угрожая в противном случае Народным трибуналом и репрессиями против семьи. Роммеля похоронили как национального героя Германии со всеми воинскими почестями, озвучив наспех придуманную версию о его смерти.

Манфреду, сыну Эрвина Роммеля, было лет 13-14, когда он задумал вступить в СС. Но отец этому категорически воспротивился:

«Нет, только не туда, не к Гиммлеру. Там – люди полностью подневольные. Им скажут убивать мирное население и детей – они пойдут убивать.

…Пока я жив, я буду решать, где тебе служить. В СС ты не пойдешь ни в коем случае».

Отец оказался прав. Дивизия из членов гитлерюгенда, о которой мечтал Манфред, потерпела сокрушительное поражение во Франции: из 22 тысяч солдат в возрасте 16-18 лет в ней осталось лишь 800.

Общение с отцом способствовало пониманию непростой окружающей среды. Манфред вспоминает занятный факт, характеризующий обстановку в родительском доме: обе собаки отца терпеть не могли людей в униформе. Когда к отцу приходили подчиненные, то собак приходилось сразу же запирать в другой комнате, иначе они лаяли как безумные…

Пример с сыном Эрвина Роммеля, убедительно показывает, сколь трудно было немцам в своей массе устоять против внедрения свастики в сердца их детей.

● «Уродов незачем плодить!»

В фильме «Мастер», выпущенном в 1976 году в Советском Союзе, имеется эпизод, в котором создатель гончарных изделий безжалостно разбивает образцы, которые он считал браком. При этом он высказывает глубокую мысль: «А уродов незачем плодить! На свете уроды быстро размножаются. Они все могут вытеснить!»

После поражения Третьего рейха и осознания немцами масштабов тех бед, которые они принесли человечеству, многие из них испытали сильнейший шок. Одной из форм его проявления было жгучее желание не плодить на свет уродов, подобных своим предкам и потенциально способных совершать массовые преступления против человечности.

Хрестоматийный пример тому – Беттина Геринг, внучатая племянница гитлеровского рейхсмаршала авиации Генриха Геринга. Чтобы не забеременеть, она перевязала маточные трубы. Причиной тому, по ее мнению, была подсознательная вина. По пути стерилизации пошел и ее брат. Относительно чувства вины, лежащей на родне Геринга, брат Беттины, с которым полностью согласна и она, сказал следующее:

«Ну что я могу поделать? Тот человек жил в былые времена, а я живу сейчас. Я не могу ощущать ответственность за то, к чему не имею отношения».

Путь Беттины Геринг к себе был непростым. Была коммунисткой, хиппи, буддисткой. Считает себя целительницей, занимается массажем и иглотерапией, является ярой приверженкой народной медицины, делая настои на целебных травах. О своем предке Германе Геринге выразилась предельно однозначно (Фрейденссон, 2013):

«Это человек с огромной манией величия, он разрушил всю свою семью. Чудовище, не проронившее ни слезинки… Хотя я помню фрагменты хроники весны 1945 года, как он готов был разрыдаться, когда в плену у американцев с него сняли наградные кресты и забрали пистолет. Ну конечно, его волновали не горы трупов, оставленные позади, а изъятые рейхсмаршальские кресты! И плакал он потому, что боялся увидеть себя настоящего, потому что, когда у тебя отняли все атрибуты власти, приходится остаться с собою наедине. А если он больше не рейхсмаршал? Если у него нет больше власти, то кто же он тогда? Просто толстый наркоман-убийца!».

Интересно мнение Беттины о денацификации в Германии:

«Наивно думать, будто все раскаялись, как только рухнул рейх. Ведь для многих немцев раскаяние – лишь вынужденная формальность. Они умирают сейчас в свои восемьдесят-девяносто лет, по-прежнему оставаясь нацистами. И на кухоньках между собой любят вспоминать молодость, выпавшую на период Великого германского рейха».

К этому стоит добавить мнение о послевоенной Германии Шанти, подруги Беттины:

«Вся страна – потомки нацистов. Хотя СМИ с большим удовольствием начали раскручивать тему про преступления нации и так далее».

● «Парадокс ежей» в среде неонацистов

В притче о дикобразах (или притче о ежах) говорится о том, как пытались согреться эти покрытые иглами животные. Они сбивались в тесную кучу, но предел их сближения ставили иглы, на которые накалывались соседи.

В итоге расстояния между ними становились оптимальными: теплее было от сближения в кучу, и иглы не кололи. Так мерзнущие животные боролись с холодом, сохраняя при этом необходимую дистанцию.

Эту притчу часто используют для характеристики человеческих отношений. Люди в поисках душевной теплоты тянутся друг к другу, однако отталкивающие свойства и отсутствие взаимности заставляют их расходиться. В итоге вырабатывается необходимая для сосуществования людей вежливость.

Продолжительное время бытовало мнение о том, что дети и другие потомки лидеров Третьего рейха держатся вместе безотносительно того, к какой фамилии они принадлежат. Жизнь, однако, неоднократно доказывала обратное. Видимо, не вполне учитывали упомянутый выше «парадокс ежей».

Оказалось, что потомки на самом деле не общаются, большинство из них никогда не пересекались, даже если живут они недалеко друг от друга (Фрейденссон, 2013).

К слову, их нацистские предки, попавшие на скамью подсудимых во время Нюрнбергского процесса, уподоблялись клубку ежей. Ведь сразу после ареста они держались-таки единым фронтом. Но затем стали все больше проявляться расколы и междоусобицы, наблюдаемые как непосредственно на скамье подсудимых, так и в столовой, а также в дворике для прогулок.

В своём дневнике, явно не предназначенном для посторонних глаз, Геббельс довольно метко охарактеризовал свое нацистское окружение словом «сброд». Так оно и было, если его самого не считать в этом сброде исключением, несмотря на его незаурядную образованность…

Потомки гитлеровских главарей упорно пытались в каждом из них увидеть человека. Делалось это, как правило, интуитивно, поскольку понятие «человеческое» несет в себе некое оправдание.

Однако жгучее желание разглядеть в своем предке человеческие черты присуще было далеко не всем потомкам нацистов. И в ряде случаев ненависть к ним оказывалась сильнее, чем любовь на уровне генов.

К слову, человеческие черты, просвечивающие сквозь преступную суть сидящих на скамье подсудимых в Нюрнберге, не принимались во внимание как «смягчающее обстоятельство».

Так, американский прокурор Ральф Альбрехт, выступая против «наци номер два» – Германа Геринга, отметил, что он, в некотором отношении, даже опаснее фюрера и других ведущих деятелей партии: «Да, мы заявляем, что он опаснее, потому что происходил из хорошей семьи, был отлично воспитан, умел притягивать к себе людей и был добродушен. Но до чего же все эти качества были ложью…»

● Любовь или ненависть?

Из ближайших потомков лидеров Третьего рейха в число долгожителей попала Эдда, дочь рейхсмаршала Генриха Геринга. Она живет в маленькой мюнхенской квартирке с портретом любимого ею отца в гостиной. Не имеет детей, не вышла замуж и с годами из обаятельного некогда создания превратилась в злобное существо, горящее ненавистью к окружающим.

Вот мнение Клауса Заура, сына Карла Отто Заура, заместителя Альберта Шпеера, министра военной промышленности Третьего рейха, об Эдде и детях других нацистских лидеров (Фрейденссон, 2013):

«Вы слишком наивны, когда говорите о том, что многие дети высокопоставленных нацистов осуждают своих отцов. Нет-нет, я знаю, я очень хорошо знаю, что, к примеру, дочь рейхсмаршала Геринга Эдда – настоящая нацистка, кто бы что ни говорил. Как была, так и осталась. Есть огромное количество детей, которые просто никогда не станут говорить вслух, но все, практически все – нацисты. А небольшое количество тех, кто не поддерживает отцов, – просто тщеславные люди, использующие родство в собственных интересах, чтобы получать дивиденды в виде славы или денег. Никому не верьте. Я всю жизнь прожил на юге Германии и знаю, что говорю».

Вот как Клаус Заур отзывается о собственно отце:

«Он был нацистом. Упоенным. Толстым. Шумным. Холериком со вскинутой к солнцу рукой. Он сделал тотальную ставку на власть. Он ведь де-факто с марта 1944 года руководил всей военной промышленностью рейха, но этого было мало. Ему хотелось быть рейхсминистром. Хотя у него был Рыцарский крест за военные заслуги, был еще Крест с мечами. Он хотел обойти Шпеера. Почти патологическое желание убрать соперника и встать на его труп. Вот он какой, мой отец».

Ганс Франк, назначенный в 1939 году Гитлером гауляйтером (генерал-губернатором) Польши, был виновен в уничтожении с его подачи нескольких миллионов людей. Его повесили по приговору Нюрнбергского суда в 1946 году.

Его сын Никлас Франк, журналист по профессии, много писал о Третьем рейхе, но прославился в основном, своей книгой «Отец. Сведение счетов», выпущенной в 1987 году.

Проклятия, адресованные Никласом своему отцу, основательно потрясли немцев, закостенелых в своем беспамятстве, миролюбии и декларируемой ими ненависти к нацизму после Второй мировой войны. Началась ожесточенная травля Никлоса, сопровождаемая намеками на его психическую неадекватность.

Никлас Франк с ненавистью и отвращением описывает отца в своем интервью:

«У него было больше ста мундиров и даже специальный слуга, который следил за ними. Для него было важно, что как генерал-губернатору ему полагался бронированный «мерседес» с оранжевыми фарами. Тогда были специальные, очень узкие, фары, чтобы их нельзя было заметить с самолета. И вот у него были такие, оранжевого цвета, якобы у самого Гитлера были такие же. И этому он радовался, как ребенок. А в это же время по всему генерал-губернаторству убивали евреев и поляков, сгоняли в гетто, концлагеря, газовые камеры. К этому он был равнодушен.

…Вот, например, что еще говорил мой отец, будучи генерал-губернатором Польши:

«Что после войны будет с евреями, поляками, украинцами, русскими и всеми остальными, кто здесь обитает, мне абсолютно все равно. По мне, пусть хоть фарш из них сделают»».

Райнер Хёсс – внук коменданта Освенцима Рудольфа Хёсса, которому гауляйтер Польши Ганс Франк переправлял всех «недочеловеков», подлежащих уничтожению. Оба этих потомка гитлеровских нацистов общаются между собой, причем Райнер, прочтя книгу Никлоса, похвалил ее и сказал, что она помогла ему жить дальше.

Рудольф Хёсс был подсудимым на Нюрнбергском процессе. После показаний на этом процессе его выдали Польше, где он в 1947 году был повешен прямо на территории Освенцима. Для этого там соорудили маленький деревянный эшафот недалеко от того места, где он жил со своей семьей рядом с бараками и крематорием.

Вот взгляд Райнера Хёсса на жизнь семьи его деда на территории Освенцима:

«Деду моему в то время жилось прекрасно. Он имел всё, о чем только мог мечтать, он брал всё, что ему было нужно, просто брал, ему не надо было спрашивать на это разрешения, начиная со своей виллы, где за государственный счет, а именно за счет поляков и евреев разбил роскошный парк с экзотическими растениями, которые никогда не росли в Польше. Не думаю, чтобы детям Хёсса в чем-то отказывали. А жили они в ста метрах от труб крематория».

О своем идеологическом противостоянии деду Райнер Хёсс говорит с ненавистью:

«Дед мой – преступник, и ему еще повезло, что он так легко отделался – его всего лишь повесили. Я уже много раз говорил, скажу еще раз, хотя знаю, что опять вызову гневные отклики. Если бы я жил тогда, то можно было бы сэкономить на веревке. Без сомнения. Я бы убил его своими руками. Потому что его злодеяния легли невыносимым грузом на семью, которая вынуждена нести это бремя. Может быть, моя задача, мой крест как раз и заключается в том, чтобы скинуть этот груз, чтобы моим детям это не доставило столько страданий, как мне. Я показываю им, что не имею ничего общего с этими людьми, неонацистами, и не хочу иметь, что я презираю то, что они делают».

● Неонацистская сеть.

Райнер Хёсс, о котором речь шла выше, вынужден вести скрытный образ жизни, избегая контактов с надоедливыми неонацистами, пожелавшими видеть в его лице своего фюрера.

Спрос на потомков видных неонацистов Третьего рейха сейчас крайне велик. И денег на спонсирование неонацистских формирований вполне хватает.

Чего хотели неонацисты в эсэсовской форме от Райнера на одной из инициированных ими встреч? Вот как он описывает их предложения к нему:

«Они хотели, чтобы я возглавил одно нацистское движение, мощнейшее, имеющее сильное влияние на юге Германии. Но оно финансируется ими из Швейцарии. Эти люди в форме СС сказали, что они почтут за честь поужинать вместе со мной, что у них множество ко мне деловых предложений, что я должен остаться и что всё очень-очень серьезно. И что им нужен я, потому что только человек с таким именем, истинный потомок своего деда, только такой человек может повести толпу за собой».

Много ценного о неонацизме в современной Европе удалось узнать журналистке Андреа Рёпке, внедрившейся в начале 1990-х годов со своим коллегой Оливером Шрёмом в нацистскую организацию «Негласная помощь» Гудрун Гиммлер, дочери Генриха Гиммлера.

После написания ряда обличительных статей и книги о негласной помощи «коричневым товарищам» жизнь Анны Рёпке превратилась в кошмар из-за охоты нацистов на нее и ее близких. Вот как она в своем интервью (Фрейденссон, 2013) характеризует ситуацию с неонацизмом в Европе:

«Можно с уверенностью утверждать, что сейчас в Германии и других странах Европы существует неонацистская сеть, которая в течение многих лет без каких-либо помех сотрудничает с организациями старых нацистов. Разумеется, многие умерли. Но те, кто еще жив, пользуются огромной популярностью у неонацистов, их приглашают в качестве почетных гостей на различные мероприятия, где их просят рассказать о своих подвигах – в кавычках, конечно. Естественно, они отрицают Холокост, утверждают, что Освенцима не было, с гордостью рассказывают, как сражался доблестный вермахт, представляют всё в абсолютно искаженном виде. А молодые смотрят им в рот и верят каждому их слову. Вот что опасно. Есть примеры тому, как во время демонстраций или маршей неонацистов с речами выступают бывшие эсэсовцы, в том числе награжденные Рыцарским крестом, превозносят Адольфа Гитлера, восхищаются организационными способностями Гиммлера, то есть подают абсолютно искаженную картину событий. И это искаженное представление о Третьем рейхе они пытаются внушить молодежи, что опасно».