Кто есть кто

Наткнулся в ЖЖ на хорошую, на мой взгляд, статью. Вот она:

- "В том общем политико-историческом контексте, который у нас официально господствует уже несколько десятилетий, фильм Д. Киселева «Красный проект» производит странное впечатление.

Он с ним во многом диссонирует, как и с представлениями самого автора фильма, которые тот постоянно высказывал и утверждал ранее.
Такое ощущение, что авторам на время создания фильма ввели «сыворотку правды», и она если не полностью изменила, то, по крайней мере, существенно деформировала их взгляды.

Мы не будем сейчас гадать – что это. Возможно, было принято решение, что к 100-летию СССР было бы неразумно на голом месте в очередной раз «напрягать» многочисленных его сторонников.
Может, так, а, может, и нет… 
Во всяком случае, удивительные вещи я услышал из уст Д. Киселева о «вожде мирового пролетариата» В.И. Ульянове (Ленине). Нет, по сути дела они не удивительные, удивительно, что это прозвучало «из уст» Киселева.

Когда ставилась задача разрушить СССР, то все, что с ним было связано, необходимо было предварительно демонизировать. А СССР, конечно же, прежде всего, был связан с Лениным и большевиками.  Он был связан с ними в сознании миллионов. 
Безусловно, реальный Ленин значительно отличался от того мифологизированного образа, который был создан в СССР. Однако миф – это не ложь, это романтизация предания, которая свойственна всем народам и государствам.
Если Сталина последние годы уже можно превозносить на вполне официозных площадках, то Ленин был исключительно объектом поношения, но чаще в виде хохм и пародирования его специфической, известной по советским фильмам манеры речи.

Пару постов назад обсуждался вопрос о Брестском мире. Отправной точкой обсуждения послужило заявление М. Симоньян о том, что Ленин был безразличен к судьбе России и «по щелчку пальцев» отдал врагу гигантские территории.
Самое удивительное, что эта фантастическая ложь в обществе господствует, и при этом она преспокойненько уживается  с широко известными историческими данными, которые эту ложь полностью опровергают. Эти данные открыты, более того, они большинству хорошо известны. Но в сознании людей ложь и правда не конфликтуют. Это так называемый плюрализм, резкое снижение еще в перестроечное время способности к критическому мышлению или, как говаривал Горбачев – «мЫшлению».

Большевики изначально не хотели и не могли отдать территории. Основной аргумент – мы оставляем людей.
Мы людей там оставляем!
Наших людей!
Контраргумент Ленина был прост: у нас нет сил, чтобы этих людей защитить, затягивая подписание мира, мы лишь обрекаем еще большее число людей на отчуждение от страны.
Большевики оказались люто зажаты между двумя невозможностями: невозможностью отдать территории и невозможностью продолжать войну.  
И вся эта внутренняя борьба и метания длились почти 3 месяца. Где же здесь «по щелчку пальцев»!

А теперь вспомните и сравните.
Вспомните, какое радостное возбуждение охватило после победы над ГКЧП его победителей,  «наследников СССР», ощутивших вкус гигантского наследства, гигантских материальных ценностей, а также свою востребованность «западной цивилизацией», единственной, по их мнению, цивилизацией в этом мире.
Какие перед этим достаточно узким слоем открывались гигантские перспективы. Какие состояния возникли с нуля на разрушении экономики страны. Какая роскошь и беспредельная денежная власть начали перемалывать страну, прежде всего убивая ее будущее – молодняк, запустив процессы социального распада.

Хоть кто-то из этой пришедшей к власти сволочной банды переживал тогда по поводу десятков миллионов людей, в миг единый «по щелчку пальцев» оказавшихся «за границей»?
Кто-то из них переживал по поводу предательства союзников СССР по всему миру?
И все это предательство удалось провернуть благодаря грандиозной лжи, в том числе и лжи о якобы равнодушных к судьбе народа и России большевиках, об их предательстве национальных интересов. Эта ложь и по сей день озвучивается-подновляется официозными ЛОМами. 
     
Большевики в марте 1918 оказались в состоянии глубокой подавленности. Они остро переживали катастрофу Бреста как свою личную.
Сравните это с новейшим временем. Только спустя почти полтора десятилетия после Беловежья, мы услышали «сверху», что «распад СССР – это оказывается величайшая геополитическая катастрофа» нашего времени.
Оказывается это катастрофа…
Как выяснилось по прошествии хрен знает какого времени…
При этом СССР типа «распалСя», ну, типа сам собой.
Типа обстоятельства непреодолимой силы.
Типа астероид врезался в землю.
Форс-мажор.
Мы-то тут при чем.
Мы всего лишь «наследники».
Законные наследники. Какие к нам могут претензии.

И только спустя три (!) десятилетия в Кремле заметили, наконец-то, (устами В. Суркова), что западная граница РФ проходит фактически по линии Брестского мира. Заметили тогда, когда уже стало совершенно очевидно, что с этой границы Запад готовит военный удар.  И кого же они обвинили во всем этом, может быть себя любимых? Да нет – все тех же большевиков.
Хоть стой, хоть падай…
И в этом у них оказался виноват Ильич…

Отношение большевиков к ситуации эпохи Брестского мира хорошо известно, оно документально зафиксировано. Оно зафиксировано во множестве статей большевистской прессы. Оно зафиксировано в публикациях самого Ленина.
Ну, ведь этого нельзя же не знать!
Можно лишь притвориться, что не знаешь. 

Статья «Главная задача наших дней», опубликованная в начале марта 1918 года - это обращение  В.И. Ульянова (Ленина) к соратникам, которые в этот момент пребывали в предельно подавленном состоянии духа.
И что же он им сказал с учетом контекста того времени и всех прочих его выступлений?
А он сказал в целом следующее. 
Ни в коем случае нельзя анестезировать боль от происшедшего. Ни в коем случае нельзя заниматься анестезирующим самообманом.
Напротив, эту боль, эту горечь поражения, это чувство  унижения необходимо взлелеять и переплавить в энергию сопротивления, в энергию освобождения, в энергию реванша. Чем глубже мы поймем и прочувствуем то, что произошло, прочувствуем насколько это страшно и унизительно, тем сильнее и непреодолимее будет наша воля к победе, к грядущему торжеству «могучей Руси». 
Он так и сказал – Руси. Не РСФСР даже, а именно Руси.   

«Мы бросили вызов империалистским хищникам всех стран».

В переводе на современный язык это фактически означает – «мы бросили вызов Западу».

«И в несколько дней нас бросил на землю империалистский хищник, напавший на безоружных. Он заставил нас подписать невероятно тяжелый и унизительный мир… Хищник давит и душит и рвет на части Россию с тем большим остервенением, чем более грозно встает перед ним призрак рабочей революции в его собственной стране.»

Как правило, германские войска просто перемещались по железным дорогам, оставляя в населенных пунктах гарнизоны. И этому невозможно было противостоять красногвардейскими завесами. 

«Не надо самообманов. Надо иметь мужество глядеть прямо в лицо неприкрашенной горькой правде. Надо измерить целиком, до дна, всю ту пропасть поражения, расчленения, порабощения, унижения, в которую нас теперь толкнули. Чем яснее мы поймем это, тем более твердой, закаленной, стальной сделается наша воля к освобождению, наше стремление подняться снова от порабощения к самостоятельности, наша непреклонная решимость добиться, во что бы то ни стало того, чтобы Русь перестала быть убогой и бессильной, чтобы она стала в полном смысле слова могучей и обильной.»

Что здесь не понятно?
Для большевиков «Брест» был поражением, расчленением, порабощением и унижением.
Ну, не могли они смотреть на расчленение РИ так, как нам предложено было смотреть на роспуск СССР, как на «сбрасывание балласта». Не могли они смотреть на мир нашими глазами, тем более глазами нашей элиты.
«Кто не сожалеет о распаде СССР, у того нет сердца, а у того, кто желает его возрождения, нет головы».
Здесь хотя бы «сожалеющие» награждены признанием наличия у них «сердца». И на том спасибо. В 90-е и этого не было.
Большевиков абсолютно невозможно представить себе фарисействующими подобным образом по поводу факта грандиозной геополитической катастрофы.
М. Меньшиков, ведущий публицист «Нового времени», наблюдавший брестскую эпопею, поражался: как можно заключать мир и одновременно оскорблять германское государство и германское правительство. Причем оскорбления в печати исходили непосредственно от главы советского правительства, который прямо заявлял, что договор – не более чем передышка, что РСФСР никогда не смирится с утратой территорий. 
Как говорится, почувствуйте разницу.

Но при этом именно наша официальная идеология все время клеймила большевиков как национальных предателей.
Хуцпа невиданная!

Советскую Россию 100 лет назад «бросил на землю империалистический хищник».
А мы на сторону империалистического хищника перешли сами, добровольно, и даже в таком радостном порыве, что сам «хищник» порой изумлялся нашему саморазрушительному энтузиазму. Наши элиты стремились стать его младшим партнером. Они стремились быть ему полезным, они изначально хотели ввести РФ в блок НАТО, который с этого момента мог иметь только одну функцию – неоколониальное усмирение непокорных, всевозможных «Китаев» и прочих «Индий». «Новая Россия» была готова взять на себя эту функцию.
Это означает, что «новая Россия» первоначально родилась как полное отрицание СССР, при этом «наследование» касалось исключительно разворовывания национальных богатств узким слоем «наследников».

Ленин в своей статье писал:

«Неправда, будто мы предали свои идеалы или своих друзей, подписав «Тильзитский» мир. Мы ничего и никого не предали, ни одной лжи не освятили и не прикрыли, ни одному другу и товарищу по несчастью не отказались помочь всем, чем могли, всем, что было в нашем распоряжении».

Другое дело, что в распоряжении большевиков возможностей было не густо. Ведь у них фактически не было государства, разрушеного кадетами еще в марте 1917 года.

А вот мы три десятилетия назад сдали всех.
Всех сдали!
И мы освятили всю предшествующую прозападную ложь о нашей стране.
Всю!
В том числе и ложь о ВОВ. Сочинения Резуна-Суворова у нас в стране выходили миллионными тиражами. А ведь он был далеко не единственным «просветителем».
А уж ложь о большевиках у нас изначально была положена в основание государственной идеологии.
Мы сдали всех и никому не помогли, причем не помогли демонстративно, порой даже по-садистски, хотя РСФСР-РФ в начале 90-х во многом по-прежнему обладала всеми возможностями ядерной сверхдержавы.

Большевики выстраивали Советскую Россию, а позднее СССР, как полюс противостояния с империалистическим Западом. Дело здесь не в идеологии большевиков. Дело в том, что Россия по-другому существовать не может, она может быть только сильной и обязательно противостоящей Западу, или – никакой. 
И те, кто этого не понимали – это люди национально, цивилизационно бесполые.
Большевики, как движение в целом, таковыми вовсе не были.

Президент В.В. Путин:

«- В 1991–м году мы сами разделяли себя на 12 частей.
- Нашим партнерам этого мало. Слишком большая Россия, по их мнению, на сегодняшний день».

Представляете, мы им такой подарок сделали в качестве вступительного взноса – разрушили СССР, а они не оценили. Маловато показалось!

«- Чуть ли не все военные секреты к тому времени раскрыты, атомные подлодки разрезаны».

Мы сами односторонне разоружились, а им опять мало!
Мы страну поставили под внешнее управление:

«- У нас же наблюдатели из Соединенных Штатов, вы же знаете, наблюдатели, сидели на наших заводах по производству ядерного оружия. Ну, такой уровень доверия был.
- Ходили туда на работу на объекты ядерного оружейного комплекса России, каждый день, они жили там… И флаг США. Ну, куда больше-то. Чего еще надо! 
- В правительстве России работали советники из США, кадровые сотрудники ЦРУ, советовали. Ну, что еще? Зачем надо было расширять НАТО? Выходить из договоров по «ПРО». Иногда задаешься вопросом, а зачем они все это делали, в тех условиях? Непонятно…»

Да где уж тут понять…
А вот большевики прекрасно понимали, что «им» надо  в отношении России и всего прочего мира, не принадлежавшего к Западной цивилизации. У большевиков на этот счет иллюзий не было. Они подобных детсадовских вопросов не задавали.
И они знали, что нужно сделать, чтобы сценарий Запада не реализовался.
А потому у них была лютая

«решимость добиться, во что бы то ни стало того, чтобы Русь перестала быть убогой и бессильной, чтобы она стала в полном смысле слова могучей и обильной».
«Она может стать таковой, ибо у нас все же достаточно осталось простора и природных богатств, чтобы снабдить всех и каждого если не обильным, то достаточным количеством средств к жизни. У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, который дала народному творчеству великая революция, — чтобы создать действительно могучую и обильную Русь.
Русь станет таковой, если отбросит прочь всякое уныние и всякую фразу, если, стиснув зубы, соберет все свои силы, если напряжет каждый нерв, натянет каждый мускул… Идти вперед по этому пути, не падая духом от поражений, собирать камень за камушком прочный фундамент социалистического общества, работать, не покладая рук, над созданием дисциплины и самодисциплины, над укреплением везде и всюду организованности, порядка, деловитости, стройного сотрудничества всенародных сил…— таков путь к созданию мощи военной и мощи социалистической. 
И потому… Россия идет теперь… к национальному подъему, к великой отечественной войне.»

А что позволило большевикам «отбросить прочь всякое уныние и всякую фразу», стиснуть зубы, собрать все свои силы, напрячь каждый нерв, натянуть каждый мускул?
А все это возможно только в одном случае, если

«измерить целиком, до дна, всю ту пропасть поражения, расчленения, порабощения, унижения, в которую нас теперь толкнули».

Большевики-то как раз на это были способны, госпожа Симоньян, и иже с ней… Хотя грохнули империю и привели Россию к поражению не они, а их основные противники – кадеты.
А вот наше общество, потребительски самодовольное, малодушное, ни в чем никогда «невиноватое», а в неприятных аспектах своего бытия видящее себя исключительно только как благородную жертву, либо наглого обмана бессовестных «партнеров», либо  жертву, подорвавшуюся на большевистских минах, такое общество, даже одержав военные победы, в экзистенциальной войне с объединенным Западом победить вряд ли сможет.

Фактически никакой рефлексии.