Полководец

После битвы в Телеграме
Задремал я хорошенько
И во сне ко мне явились
Сам Шойгу и Конашенков.

Лица бледные как марля
Молвят: «Нам и думать больно:
Доложило ГРУ что нами
Вы, Григорий, недовольны.

Здесь тактические карты,
Вот, глядите, гриф «секретно»
Как вести бои-сраженья
Покажите нам, паркетным».

И решительно поднявшись
Я с дивана боевого,
Бестолковых генералов
Разбранил весьма сурово.

Дескать что же вы, калеки,
За три дня не победили?
Почему мильонным войском
До сих пор не взяли Киев?

Баб чего на фронт не гонят?
Где с повестками листы?
Почему ядрёной бомбой
Не разбиты все мосты?

От стыда горели лица,
Были красными глаза,
По щеке катилась тихо
Генеральская слеза.

Гнев на милость пременивши,
Ручкой с надписью «Услада»
На бумагах из Генштаба
Начертил что делать надо:

Как прервать пути снабженья
И куда вести атаки…
В общем, все что в Телеграме
Я читал у Кулебяки.

Генералы умилялись,
Конспектировали в пропись,
А Шойгу на своём теле
Попросил оставить роспись.

Брал уж Рим я, да проснулся,
Бренностью обезоружен.
Полководцу среди ночи
Белый конь бывает нужен.

Засыпаю было снова,
Только что это случилось?
В нашем генеральном штабе
Обстановка изменилась.

Генерал с лицом крестьянским
И другой - усы в аршин,
А в углу с курильной трубкой
В сером кителе грузин.

Распихав Генштаб локтями,
Глянул в карту: «Идиоты!
Полстраны врагу отдали!
Вы фашистов плохо бьете!

Враг стоит уж под Москвою!
Вы куда смотрели, черти?!»
Все сбледнули, а тот, с трубкой
Тихо произнёс: «Лаврэнтий.

Тут таварыщ - палкаводэц,
Баевой рукавадытэль.
Ви с асобым караулом
В штаб его прэправадыте».

Вот выходим, подворотня,
Кучи снега и земли.
Ни души, но вдруг Лаврентий
Улыбается: «Пришли».

Я смеюсь: «То разве Ставка?
Вот связался с дурачками.
Вы ошиблись». А Лаврентий
Говорит, сверкнув очками:

«Не волнуйтесь так, товарищ,
В штаб успеется всегда,
А пока что попрошу вас,
Встаньте к стенке - вон туда.

Раз уж Цезарю и Мольтке
Вы равненье и пример,
Нужно сделать ваше фото
Для газеты «Пионер».

Плечи широко расправив,
Сделал к стенке я шажок,
Вдруг гляжу, лежит в сторонке
Чёрный мусорный мешок.

«А, - Лаврентий отмахнулся
Военкор Кузьма Хорёк.
Щелкнули его давеча
Для журнала «Огонёк».

Стало как-то неуютно.
« Нету времени, - кричу,
Покатили сразу в Ставку!
Я на фото не хочу!»

Но Лаврентия улыбка
Холодней полярных льдин:
«К сожалению, без фото
Невозможно… гражданин».

Взяли тут меня под локти
Я забился, встрепенулся,
Заорал всей глоткой: «Мама!»
Обмочился… И проснулся.

Валидол - и в душ горячий,
Еле смыл остатки пота.
Так зарекся я чужую
Комментировать работу.

А чтоб голову и сердце
Не мутило с мелодрам,
Первым делом с телефона
Удалил я Телеграм.