2022-09-14 Владислав Шурыгин

У высшего руководства, похоже, сохраняется иллюзия, что эту войну можно пройти, как отопительный сезон, – не будоража сытую зимнюю спячку в берлоге общества, видящего приятные сны про победу, которую ему принесут на блюдечке. - Считает военный обозреватель Владислав Шурыгин. - Боюсь, что пробуждение при таком отношении к войне будет шокирующим! Еще пара таких проигранных партий – и вся благостная картина мира, которую нам нарисовали на стене спальни, просто рухнет, и наступит шок осознания реальности.

Мы остановили противника, никакого стратегического поражения не случилось. Но уроки из него нужно извлекать немедленно! Сейчас! Прежде всего нужно самым радикальным способом изменить подход к нашему солдату.

За восемь лет возникла совершенно ненормальная ситуация «дифференцирования» наших воюющих войск на войска «первого сорта» – полки и бригады ВС РФ, снабжавшиеся всем самым современным и в необходимых объемах, и войска «второго сорта» – корпуса республик, которым отправлялась техника и вооружение со складов резерва в объемах, не соответствовавших необходимому, часто в небоеспособном состоянии и с урезанной до уровня Второй мировой войны номенклатурой вооружения и техники. Это «серое» строительство донецких корпусов стало просто инкубатором коррупции!

Я хорошо помню историю, как при формировании луганского корпуса туда прибыла большая партия разукомплектованных, разграбленных танков – мертвых глыб металла, вытащенных с каких-то баз хранения. Сложилось полное впечатление, что их отправили на Донбасс, просто чтобы списать разворованное и прикрыть коррупционеров в погонах. К чести тогдашнего командования – оно категорически отказалось принимать этот металлолом, и грянул скандал. После скандала эту партию металлолома увезли, привезли нормальные танки, но на поднявшего бучу офицера командование тыла с тех пор точит зуб… И таких историй была не одна и не две!

Весной шестнадцатого года я приехал в Донецк с целью на месте разобраться с тем, что происходит в войсках корпуса. К этому моменту в журналистской и экспертной среде уже вовсю циркулировала информация о том, что вместо офицеров – советников с боевым опытом, настоящих профессионалов, отвоевавших в первые, самые трудные месяцы войны, в корпус потоком пошли «временщики», для которых служба здесь была только отметкой в военной карьере, относившихся к ней, как к досадной долгой командировке, откровенно тяготившихся службой в «колхозе», презиравших «любителей»-ополченцев, избавлявшихся от самых въедливых и настырных командиров ополчения и фронтовиков-ополченцев. А некоторые из «советников» и вообще начали откровенно наживаться, включаясь в сложившиеся вокруг формирования корпусов коррупционные схемы.

Чтобы понять, что происходит, я встретился с одним из своих старых знакомых, кого знал еще по службе в Таджикистане и который сам числился теперь советником, некогда храбрым офицером. За товарищеским ужином задал ему эти вопросы, объяснив, что не собираюсь писать и выводить ситуацию в публичное поле, но хочу для себя понять обстановку. Меня тогда насмешила паника, с которой все эти вопросы воспринял мой знакомец – вроде боевой офицер, и вдруг такое…

Но едва я добрался до гостиницы и лег, как меня поднял звонок главного редактора, который сразу спросил, что я там, в Донецке, натворил, если его среди ночи разбудил сам вездесущий тогда Владислав Сурков. А еще через полчаса с тем же вопросом мне позвонил политсоветник Александра Захарченко Александр Казаков и сказал, что я разворотил улей и что «все очень плохо». Стало понятно, что мой приятель после ужина просто конем понесся докладывать по команде, что «Шурыгин приехал рыть…» Что должно было быть дальше, я знал – в ближайшие часы меня должны были задержать и выдворить с территории ДНР. Дай бог, чтобы без «маринада» в подвале…

Меня выручил Казаков, который в эту ночь ехал в Москву и просто развернулся с дороги, забрал меня с собой и, пользуясь своей неприкосновенностью, вывез из республики, после чего на следующие шесть лет я стал туда невъездной…

Именно в этот период выделяемые на вооружение и оснащение корпусов сотни миллионов рублей бесследно исчезали, и вместо современного вооружения, средств защиты, связи склады республиканских корпусов наполнялись «трехлинейками», ППД, списанной советской формой и касками образца 1943 года, а то и вообще пугали своей пустотой, как, например, склады средств защиты. Именно это воровство стало причиной огромных потерь республиканских корпусов в первые два месяца, когда необученных ополченцев в военных обносках с трехлинейками без всякого снабжения и связи бросали на фронт, а репортеров заставляли петь «осанну» такой «исторической преемственности»…

Поэтому все прошедшие годы корпуса могли только мечтать о тепловизорах, станциях артиллерийской разведки, современных закрытых системах связи, беспилотниках. Все это им приходилось закупать самим за счет начавшей тогда складываться системы волонтерской помощи, когда простой народ скидывался на помощь республиканским полкам и бригадам, закупая тонны всякого снаряжения, обмундирования, нательного белья, медицинских аптечек, прицелов, тепловизоров.

История тыловой коррупции 2014–2022 годов требует самого тщательного расследования и самых жестоких приговоров. Цена этой коррупции – тысячи жизней…