Клуни. Тарас Иванович Гордиенко.  Программист до 2014-го.   Ополченец и командир ополчения после (батальон Б-2).  Сжег самые первые танки ВСУ, вторгшиеся в Донецк.   Закрывал Иловайский котел. Закрывал Дебальцевский котел.  Потом, когда старшие товарищи делили власть, был под следствием, но дело было закрыто. Герой ДНР.  Пал смертью храбрых 14 марта 2022 при освобождении Мариуполя, прикрывая отход товарищей. 

Тарас Гордиенко оставил много записей о том, что и как происходило в 2014.    Тут нет однобокой пропаганды, но есть подробности, ценная первичная информация (с поправкой на субъективность, однако с массой фото и видеоматериалов, так как в его подразделении уже тогда взяли за железное правило не засчитывать результат без фото- и видео-фиксации, что резко сокращает масштабы проведенных операций, чем если верить на слово :-)), о том как происходили первые столкновения и как приходил первый опыт, становление командиров и ополчения.

И о том, что происходило в тылу.

На фоне масштабов спецоперации, конечно, это кому-то сейчас покажется понарошку.  Например, как за первым укро-танком, вошедшим в Донецк гонялись на легковушках. Патроны для Утеса считали поштучно.   Но это не было понарошку.  И учились, получая первый опыт, не только ополчение, но и укры.   

Впрочем, не исключено, и нынешняя спецоперация кому-то лет через N покажется "понарошку" на фоне грядущих масштабов.   И тот опыт, что сейчас там заработают парни, очень пригодится, когда силы Зла начнут эскалацию мирового пожара. 

В общем, кого заинтересуют отрывки ниже, полностью дневник Тараса Гордиенко доступен по этой ссылке:

...

Я начал воевать в апреле 2014 года. Меньше чем через год у меня было два осколочных ранения, восемь контузий и раздроблена нога. Мне повезло... Когда я пошел на войну я знал, что не доживу до ее конца. Я был уже мертв и потому не боялся умереть. Были случаи, когда я искал смерть не будучи способным сопротивляться усталости. Но усталость не самое тяжелое на войне....  В первой волне добровольцев бывают восторженные идиоты и циничные негодяи. Через время, восторженные идиоты, если выживут, могут стать циничными негодяями, но обратно — никогда. У меня погибло двадцать шесть друзей, но умерло куда больше.

...

Этот день не закончился ранением С. В тот день Тарасова накрывало артой стоило ему остановиться хотя бы на несколько минут. До этого Тарасов слышал о том, что укры отрабатывают по мобильным телефонам, технология ему была понятна, но он сомневался в том, что укры реально ее применяют. Все таки наверное применяли. Маловероятно, что дальнейшие события всего навсего совпадения.

<>

Тогда погиб «Шахта», востоковский минометчик, погибли и были ранены казаки. Отправив раненых и погибших в тыл, Тарасов увел группу для ревизии подальше от админпоселка. Не успел он пересчитать людей, как прилетел еще пакет градов. Только тогда Тарасов дал команду отключить телефоны. Больше группу Тарасова с такой точностью не накрывали. Надо отметить, что в обычные дни на мобильных телефонах обычно было «несколько черточек», а в тот день телефон стал показывать максимальный уровень связи.

Сам Тарасов в последующие дни включал телефон и катался на машине. Он останавливался, ждал залп градов и быстро уезжал с места стояния. Делал он это потому, что все что выстрелили по нему не прилетало по другим в том числе и мирным. Особого риска не было. Между залпом и прилетом был промежуток времени достаточный для отъезда на  безопасное расстояние. Одну из машин Тарасова, купленную еще до войны, накрыло градом. Любопытно, что от взрывов отлетели внутренние ручки, хотя стекла в основном остались целыми.

...

К нему в гости пришел «Север».
- Что думаешь?
- Думаю, что здесь мы больше ничего не сделаем. Посмотри - впереди чистое поле. Укры нас ждут. Нам их здесь атаковать возможности нет. Думаю, что и укры атаковать нас не будут. Им смысла нет. Короче, нам здесь делать нечего. Здесь войны не будет.
- Я тоже так думаю, - сказал «Север», - мне сказали, что вчерашний танк приехал в Зеленое. Там ремонтируется. Может добьем?
- «Север», сколько у тебя людей?
- У меня 64 человека. А у тебя?
- У меня 86. А сколько у тебя из 60 будет воевать?
«Север» задумался.
- Думаю, человек 20. А у тебя?
Тарасов прикинул.
- И у меня человек 30. По моему достаточно. Что с тяжелым?
- Граников с выстрелами к РПГ штук 20.
- Мы поменяли патроны и гранаты на выстрелы к СПГ. У нас их 6 штук теперь. ПТРС 15 патронов. Утес 20 патронов.
- Хватает.
- Идем?
- Давай!

...

В разговоре выяснилось, что зовут его Рафаэль Лусварги. Что он из Луганска, казак, и приехал проведать своего раненого соотечественника. Я отвез его в госпиталь и состыковал с товарищем. Они поговорили о чем то между собой и Рафаэль попросил разрешения вступить в наше подразделение. По русски он говорил хорошо и я не стал возражать, тем более, что у нас уже были испаноязычные добровольцы и еще один переводчик не помешал бы. Рафаэль стал служить у нас.

<>

В конце концов я узнал как у Рафаэля появился АК74СУ.

Как мне рассказали, дело было так. Сам Рафаэль ходил без автомата, но с красивым топором за поясом. Выглядело это устрашающе. В один из дней Рафаэль не нашел ничего лучшего, как пойти через всю взлетку на укровские позиции. Почему-то его не застрелили. На укровских позициях он взял автомат и ящик с патронами. РПГ, выстрелы к нему он оставил, так как не хватало сил их дотащить. Вернувшись к своим, он пошел в сторону «Метро», вдоль взлетки, и ему снова очень очень повезло, его не застрелили ополтосы. В «Метро» он взял тележку и вернулся на позиции к «Амперу». С тележкой он снова пошел через взлетку, загрузил ее укровскими б/к и вернулся к своим. Как так это ему удалось не знаю. Бог любит чудаков.

Через время Рафаэль стал мне жаловаться. Ему очень не нравилось пассивное поведение «Востока». На что я ему ответил, что он в гостях и не знает задач «чужого» подразделения. Это ладно, - ответил он, - но, командир, я все понимаю, я сам люблю выпить, но на передовой нельзя, а здесь такой «рашен традишин».

...

Однажды, к ним на позицию заехала машина с бойцами. К Тарасову подошел их старшой. Познакомились. Тарасов ознакомил их с обстановкой. Лишними бойцы явно не будут. Тем более, что еда у них была с собой и кормить их не нужно. Прикинуты «модно». Оружие с ночниками, видны были и другие полезные штучки. Расположились они рядом с КНП. На контакт они шли неохотно, держались обособлено.

Тарасов, решил сходить в туалет — отдельно выделенное место в овражке. С ним пошел один из гостей. По дороге разговорились, контакт стал налаживаться. Сделав свое дело, Тарасов пошел назад. Его попутчик стал карабкаться на склон, - мы разведчики, по одной дороге дважды не ходим, - сказал он. Тарасов огорчился. Очередные разведчики ему были не нужны. Ведь чем круче спецназ, тем быстрее и дальше он убегает.

<>

Утром Тарасов приехал на позиции. К нему подошел вчерашний собеседник.
— Мы ночью прогуляться вышли.
— Удачно?
— Нет. Вышли на пулемет. У нас ночники не работали. По нам влупили. Первым двум из тройки ноги прострелили. Я их перемотал и вытащил.
— Зачем же вы пошли? Я же сказал, давайте акумы, я их заряжу. И про пулеметчика говорил вам. Раненых дотащил? Тяжелые?
— Дотащил. Жить будут. Но тут такое дело я «винторез» прое...
— И что теперь?
— Сходи, найди его.
— Товарищ, ты с ума спрыгнул? Наверняка утром укры пошли проверять, кто там шарился. Они подобрали все, что вы там оставили. А если они не дураки, так засаду устроили, накрайняк заминировали.
— Ну сходи, а то мне голову оторвут.

...

Нельзя вывести портрет среднего воевавшего, далее я буду говорить "ополченец". Это очень разные люди. Разный возраст. У меня в подразделении были люди за шестьдесят и несовершеннолетние. Помню приехали ко мне мамы со слезами, что бы я отпустил их детей. Очень меня это удивило и пожалуй оскорбило. Я объяснил им, что если я выгоню их детей, то они пойдут в другое подразделение, командиру которого будет наплевать на этих детей. А у меня, эти дети пройдут КМБ, причем я затяну сроки прохождения как можно дольше. Воинскую специальность подберу подальше от передовой, например арта. И выезды будут как бы на боевые, но максимально безопасные. Родители уехали удовлетворенные. Но дети относительно быстро меня раскусили, захотели сменить специальность. Тянул как мог, убедил их пойти учиться. Слава Богу, сберег их.

...

Еще на войне учишься тому, что боевое братство и прочая херня - это херня. Полагаться можно только на своих, остальные с большой долей вероятности бросят тебя. Что там говорить, у меня раненых бойцов обворовывали так называемые братья. Я знаю командиров, которые убивали своих подчиненных ради медали. Не доверять людям, я научился на войне.

...

После боя, как это у нас было принято, мы собрались и начали обсуждать произошедшее. Какие ошибки допустили, кто и как действовал. Спустя некоторое время, ко мне подошел один из бойцов и, сильно смущаясь, рассказал мне о том, как Хорват отказался вывозить раненого. Я не поверил. Мало ли что мне рассказал боец, может они что-то не поделили между собой. Но на всякий случай я придержал наградной. Были названы позывные. Оба раненых. Я расспросил их. Как оказалось, один из бойцов, будучи сам раненым, тащил на себе товарища. Дотащил его до Хорвата. Помоги, - закричал боец, - я его не дотащу, он тяжелый. Хорват, - рассказывал боец, - вцепился руками в дверь машины и машет головой «не-а». Помоги, - взмолился боец, - не дотащу. Но Хорват так и не помог.

Раненых надо вытаскивать. Раненых нельзя бросать. Мертвых можно. Раненых бросать нельзя.

Я вызвал Хорвата и приказал ему покинуть подразделение. Он не хотел. Еще бы. Кормится на халяву, не воюет, но пиарится. Для него было идеально. Я предупредил, что если не уйдет добровольно, будет выкинут силой. У него хватило ума поднять по тревоге свою группу и занять оборону на этаже. Сейчас я перебил бы их всех. Тогда я дал им возможность уйти. Я даже не изъял оружие у этих трусов. Куда они ушли меня мало интересовало.

Позже, я не раз сталкивался с ними. «Дикая дивизия» дописала к своему названию имя нашего подразделения «Б-2». Им это было нужно для получения гуманитарки. Они ее получали от имени нашего подразделения. Недавно я в инете наткнулся на разборки между Хорватом и Талышевым. Кто такой Хорват я знал, но не знал, кто такой Талышев. Я связался с Сильвером и навел справки. Сильвер отозвался о Талышеве хорошо. Я уточнил у Сильвера о причинах разборок. Оказалось, что Талышев, после того, как навел справки о Хорвате, отказался поставлять ему гуманитарку, что сильно обозлило последнего. Вот и все причины разборок.

В 2015-ом один из хорватовских, попросил встретится со мной. Я приехал на встречу. Мой бывший боец, отводя глаза рассказывал мне, что Хорват его обманул, когда их отчисляли от нас, Хорват тогда исказил мои слова и рассказал всем не так, как я говорил. Что сейчас его выгнали, так как Хорват обвинил этого бойца в краже гуманитарки. Начал мне рассказывать о какой-то коллекции золотых монет, которую Хорват «раздобыл» и с кем-то не поделился. Мне это было не интересно. Я покивал головой и ушел.
...

Первый год мы часто выкрикивали "аллахуакбар". Кричать удобно - укры ссутся. Они очень боялись чеченцев. Мы даже иногда демонстративно приезжали на передовую украсив машины соответствующей символикой и включали громкую "арабскую" музыку. Война - путь обмана. Такие наши действия стали причиной ряда мифов, в том числе среди ополтосов. Мифы о том, как чеченцы классно воевали в аэропорту или под Иловайском.

...

Как-то вызывают меня срочно к отцам-командирам. Приезжаю и выслушиваю такую историю: «Установлено местонахождение частной тюрьмы, организованной "ТЗТЗТЗ" (примечание alexsword - речь не об украх, а о другом подразделении ДНР). Находится она по такому-то адресу. В настоящий момент в ней содержится 5 человек, из которых нас, в первую очередь, интересуют два, а именно - казак Юрист и журналист Дмитрий Гау. Остальные трое - заложники, за которых "ТЗТЗТЗ" требует выкуп». Ставят передо мной задачу – освободить вышеуказанных лиц, дав мне на исполнение несколько суток. Представили мне человека, который обрисовал, довольно-таки поверхностно, систему охраны, накидал план помещений.

Конечно, задача, поставленная мне, была достаточно сложная. Тем боле, что наше подразделение не было заточено на проведение подобных операций. Освободить всех было легко, но при этом никто из охранников не выжил бы. А одним из поставленных мне условий было - не проливать крови. Это условие осложняло освобождение похищенных. Да ещё, плюс ко всему, меня нагрузили сопровождающими - какой-то группой «очень быстрого реагирования» из очень крутых спецов, как они сами думали. Брать на такую работу незнакомцев, от которых не знаешь чего ожидать, - плохая идея.

<>

По приезду, во время разгрузки, меня опознали по голосу. Так что скрываться больше смысла не было. Я открыл лицо и коротко побеседовал с освобождёнными. Это были Дмитрий Гау, Юрист и молодой парень, которого я раньше не видел.

С Гау я был знаком с начала войны – он был военным корреспондентом, к тому же неплохим, и я неоднократно с ним пересекался. Юриста знал, но очень плохо. Как стало известно позже, после похищения его завербовали люди «ТЗТЗТЗ», которые вскоре освободили бы его и без нашего вмешательства. Они дали ему карт-бланш на грабежи, убивая при этом двух зайцев. Во-первых, Юрист приносил своим новым хозяевам кучу денег в клюве, а во-вторых, преступления Юриста использовали в последующем для дискредитации казачества. Думаю, многим будет интересно прочитать про Юриста и его банду. Попрошу написать об этом компетентных людей, ну или хотя бы рассказать мне эту историю, что бы можно было подготовить материал для публикации. Сам я знаком с этой историей поверхностно. Третьим освобождённым оказался сын бизнесмена, у родственников которого за его освобождение вымогали, вот не помню, то ли 300, то ли 500тыс. гривен. К счастью, все для него закончилось благополучно. Похищенный был благополучно передан родителям.

...

Однажды позвонил мне командир минометной батареи, дислоцирующейся на шахте Октябрьской. С его слов следовало, что прикрытие, подразделение Мотора, снялось и ушло. Наверное получило приказ. Его батарея 120мм минометов осталась без прикрытия и он просил прислать хотя бы отделение. Что ж, дело нужное, тем более, что активных действий на тот момент не велось, свободные люди были, да и поступило много необстрелянных. Мной было принято решение прислать взвод, состоящий из "старичков" и новичков. Приехал я на позиции, сделал все, что требовалось. Познакомил взводного с командиром батареи, с соседом слева, справа. Наметил позиции, места отдыха, пути отхода, подхода, в общем обычная рутина. Некоторое время все шло как обычно. Минометчики куда-то пуляли, периодически нас накрывала укровская арта. Обычные военные будни. Бойцы уже начали выходить в сторону Песок прощупывать пути подхода, наблюдатели все фиксировали. Планово проходила ротация. Часть личного состава менялась, мы никогда не меняли все подразделение целиком, всегда оставляли часть из тех, кто знает обстановку. В этом случае, новая смена не теряла накопленные знания.

Все шло хорошо, пока однажды ночью мне не позвонил командир батареи и сообщил, что их батарея в окружении, ведет бой. Укры закидывают их гранатами. Все пропало, шеф. Умираем, но не сдаемся. Причем в трубке была слышна плотная стрелкотня. Подняв по тревоге ГБР, выдвинулись к нашим. Проехали рынок. Впереди очень сильно стреляют. Встретились с нашим арьергардом. Это у нас была обычная практика, оставлять в тылу людей, которые могут провести на позиции медиков, подкрепление и т.п. Встречающие выводят нашу группу на шахту через баню, если кто знает где это. Захожу внутрь и что я вижу. Мои бойцы сидят на своих позициях, покуривают, травят байки. Минометчики с вытаращенными глазами бегают и стреляют в разные стороны. Подошел взводный, доложил обстановку. С его слов следовало, что боя, как такового нет. Стреляют только минометчики. Что-то им показалось с пьяных глаз, вот они и паникуют. А так все в порядке. Бойцы на позициях, бдят. Настроение бодрое. Попытался я найти командира минометчиков. Нашел. Вступить в контакт не удалось. Бегает, орет, стреляет куда-то. Кричит про прорыв. О том, что подкрепление скоро будет. Главное недолго продержаться. Арьергард докладывает, что слышит шум техники. Командую всем - огня без приказа не открывать. Подъезжает наша техника, танки и БМП, и начинают куда-то стрелять в сторону Песок. Постреляв немного, уезжают. Вскоре минометчики тоже прекращают стрелять. Все успокаиваются и мы уезжаем. На следующий день читаю в инете, что якобы был предотвращен прорыв укров на шахте Октябрьская, сожжено много единиц укровской техники и укры вывезли много камазов трупов.

А на самом деле, как я позже выяснил, было вот что. Минометчики забухали. Один из них пошел поссать. Ему что-то с пьяных глаз показалось. Он начал стрелять. Бухающие услышали выстрелы во дворе. Решили, что это укровская ДРГ и начали стрелять во двор. Тот кто вышел поссать, обоссался еще раз. Типа пока выходил укровская ДРГ вырезала всю батарею. В общем, стрельба во все стороны, доложили в штаб, что прорыв, технику подогнали. Ну и разумеется "отогнали" укров, правда укры об этом не знали. И таких историй у меня вагон и маленькая тележка.

...

Однажды вызвал меня командир и рассказал следующее. К нему обратился боец одного из подразделений РПА, который сообщил, что их командир вывез взрывчатые вещества со складов и продаёт их. Передо мной поставили задачу задержать данного командира. Как сообщил боец, часть людей в подразделении, зная о подобных проделках этого человека, хотят от него уйти. Сам подозреваемый до войны служил в неком спецподразделении, поэтому хорошо подготовлен и очень опасен. В общем, моя задача взять его живым, для того что бы выявить всех задействованных в торговле. В настоящий момент подозреваемый отсутствовал. Терять время было нельзя. Я взял 5 человек из своего взвода, быстро нарезал задачу, и мы выдвинулись к подразделению задерживаемого.

<>

Ты что ли командир? - спросил я. - А ты кто, и что тебе надо? - спросил "здоровяк". - Меня прислали рассказать о технике безопасности при обращении с оружием, - ответил я приближаясь и занимая выгодную позицию - Вот ты знаешь, что нельзя держать оружие с патроном в патронники и без предохранителя? Вот в таком виде, - я перебросил автомат со спины на грудь, снял с предохранителя и передёрнул затвор. После чего, вкладывая максимальную убедительность в крик, изображая полную готовность застрелить его прямо сейчас, приказал лечь на землю. Я всем своим видом демонстрировал ожидание его непослушания. Страстное желание, что бы он меня не послушался, и я, наконец, получил возможность выстрелить в него и его попутчиков.

Прибывшие упали на землю. Я их положил как положено, быстро обыскал и разоружил. Так как меня предупредили об особой опасности этого человека, да я и сам видел, что он не прост, пришлось с ним обращаться очень осторожно. По моей команде он принял упор лёжа и отжался. Я выдержал его в таком положении подольше, что бы он устал. Когда он устал настолько, что упал, я простимулировал его парой ударов, заставил снова принять упор лёжа и пока он пытался удержать своё тело на дрожащих руках спокойно обыскал. Тут подтянулись наши и я мог аккуратно подготовить его к транспортировке. Это делается просто. Снимается обувь. Современный человек без обуви не сможет уйти далеко или быстро. Вытаскивается ремень и расстёгиваются брюки. Спадающие брюки также замедляют передвижение. Руки связываются таким образом, что бы в случае побега, беглец остался без них. Связал второго и мы пошли в часть.

По пути следования, немного подготовил их к допросу. Лениво позёвывая, и изображая полное равнодушие к их судьбе, я рассказал, что нам все о них известно, что по приходу одного из них сразу расстреляют. Жертву выберут просто. Того, кто будет меньше всего рассказывать, сразу шлёпнут. Потом выбрал самого слабого в психическом плане, это была молодая женщина и начал ей сочувствовать. Что такая молодая, а вот встряла. Убьют скорее всего её. Есть родственники, которым нужно сообщить о её смерти? Хотя, конечно, у неё шанс есть. Узнал, что у неё есть ребёнок, что она винтовая, наркоту ей давал задержанный командир. В общем, через несколько минут она поплыла и начала все рассказывать, что меня, в общем-то, интересовало мало. По приходу, я передал задержанных командиру и ушёл. Как позже я слышал, в квартире у них было несколько сотен килограмм взрывчатки, средства инициации, оружие, наркотики.

...

Раз зашла речь о настрое, то отвлекусь от разоружения и расскажу о настроениях, царивших среди ополчения. Разумеется, я не могу сказать за всех, говорю только то, что видел и помню. В ополчение стекалось две группы людей. Первая группа - идеалисты. Именно они вынесли основную тяжесть войны на своих плечах. Зная, за что они воюют, всегда готовые идти вперёд, невзирая ни на что, они же и гибли первыми. Пусть идеи были разные, но они были. Они не были ангелами, у них были достоинства и недостатки, они были обыкновенными людьми, но настоящими героями.

Вторая группа — мерзавцы. Они тоже прекрасно знали, зачем идут на войну. Конечно, я знал, что война поднимает наверх всякую падаль, но тогда я был очень наивен и не думал о том, что мерзавцев так много. Помню как я разговаривал со знакомыми и когда они мне рассказывали о недостойном поведении ополченцев, я их убеждал, что это неправда. Кому как не мне знать, что нам просто некогда заниматься отжимами - мы все время на передке, да и незачем, нас грохнут в любой момент. Сейчас, глядя на то, что творится в ДНР, смешно вспоминать тогдашние свои слова.

...

Да, российские добровольцы были. Да они оказали значительное влияние на ход событий, и мы им благодарны. В то же время были "сельфи туристы", бандиты, трусы и прочая падаль. В то же время, на самом пике добровольческого движения в нашем подразделении россиян было не больше 30%. Причем тогда наша репутация была известна и к нам переходили взводами. К нам приезжали казаки, терские, уральские, донские и другие. Но, тем не менее, подавляющее большинство служащих были местными.

...

Стоя на блок-посту, начали выслушивать где же находится укровская арта. Определив направление и расстояние, Тарасов двинулся вперед. Как обычно, один из группы остался с рацией возле «чужого» командира, что позволяло согласовывать действия между подразделениями. Это Тарасова и спасло. Пройдя к крайним позициям «Востока», он аккуратно выдвинулся вперёд и стал продвигаться в сторону минометной батареи. Внезапно в рацию он услышал крик своего товарища, - «командир, беги». В таких случаях некогда расспрашивать что да почему. Выпустив ВОГ в сторону миномётчиков, и вряд ли причинив им ущерб, Тарасов рванул назад. В то место, где он только что находился начала плотно крыть арта. К счастью, он успел залечь в подходящую ямку, да и выйти из основной зоны обстрела успел. Вернувшись на блок-пост, Тарасов выяснил, что произошло. Дело в том, что «Восток» стоял там уже не одну неделю. Укры вычислили и прослушивали частоты ополченцев, которые они ленились менять. «Связной» услышал, как кто-то из «Востока» в рацию сказал, что «наша разведка находится на краю посадки возле камышей», сообразил что к чему и подал Тарасову сигнал отхода.

...

Танк проезжал мимо казаков. Они открыли стрельбу из ПТРС и ПТРД. Но видимых повреждений танку нанести не смогли. Уже потом, рассматривая танк, который восстанавливали на базе у «северян» Тарасов увидел, что в броне танка торчат пули из противотанковых ружей. Танк медленно проезжал мимо них. ПТРС-ник из группы Тарасова вышел на дорогу и сделал несколько выстрелов вдогонку. К сожалению, ПТРС подвел, его заклинило. Кстати, на тот момент, да что там на тот момент, за весь этот бой Тарасов не произвел ни одного выстрела из автомата, не было подходящих целей, а стрелять в танк из автомата бесполезно.

Стоя на дороге, Тарасов наблюдал за удаляющимся танком. Вдруг на дорогу выходит незнакомый ему боец со «Шмелем».

- Стрелять умеешь? - спросил Тарасов.

- Да, - ответил боец.

- Смотри, - продолжил Тарасов, - танк от нас удаляется. Башня развернута, он нас не видит. Спокойно целься. Дождись пока танк отъедет на такую дистанцию, что бы граната взвелась и нас не зацепило, ну на 100 метров, после этого стреляй. Понял?

- Ага, - ответил гранатометчик, взвел «Шмель», положил его на плече и стал целиться.

Тарасов стоял рядом и говорил, - целься, целься. Готов? Стреляй!!! Гранотометчик стал медленно опускать «Шмель» и шмальнул им под ноги. Это была вторая контузия Тарасова. Позже, как он слышал, стрелок говорил, что граната улетела вверх ударилась об ветку и упала на дорогу. Может это и было, но не в этой вселенной.

<>

Тарасов приказал развернуть СПГ в бок приближающегося танка и зарядить кумулятивный выстрел. Вокруг СПГ разрывались ВОГи. Но расчет, молодцы, не подвел. Быстро развернули СПГ и начали предварительно наводится. Заряжающий схватил кумулятивный выстрел и побежал к СПГ. В этот момент Тарасов увидел, как осколок от ВОГа разворотил ему икру. Почти упав, заряжающий допрыгал до СПГ, передал выстрел и свалился на землю. «Оказать ему помощь», - крикнул Тарасов. СПГ стояло на проселочной дороге, в глубине деревьев, поэтому расчет не видел приближающийся танк. Тарасову пришлось стоять на шоссе и кричать расчету, - 50 метров, 30 метров, 10 метров. Со стороны кафе в танк начали стрелять из автоматов. Зачем?, - подумал Тарасов. Танк подъехал уже очень близко, пора было отходить от дороги. Рядом, на обочине, лежал ПТРСник, который готовился к тому, что бы расстрелять танк, когда он проедет мимо. Но далеко отойти Тарасов не успел. Танк выкатил под прицел СПГ и расчет произвел выстрел. Взметнулось пламя до верха деревьев.

Тарасов такого больше никогда не видел, ни когда арта стреляла по танку, ни когда сам стрелял из всевозможных гранатометов, огнеметов по танкам. Взрыв был почти так как в кино. Его отшатнуло от танка, обдало жаром, но на ногах он устоял. Осколок от взрыва прилетел в лицо ПТРСнику. Лицо его было залито кровью. Дымя, танк катил в сторону Донецка. Расчет Утеса начал стрельбу вдогонку. Где-то Тарасов слышал, что Утес от коротких клинит, поэтому Тарасов в дружеской форме порекомендовал своему товарищу по оружию стрелять длинными очередями, но станок не был зафиксирован, поэтому пулемет подбрасывало и пулеметчик не мог так стрелять. Что касается БМПшек, то в бою они участия не принимали. Проезжая мимо Тарасова, танк произвел несколько выстрелов из пулемета в сторону БМП, Тарасов потом видел следы от пуль в поплавках. Позже Тарасов слышал, что экипаж покинул одну БМПшку в полном составе, второй экипаж покинул БМП частично. Сам он этого не видел, это ему рассказали БМПшники. Как он потом прочитал, в тот день «Восток» подбил два танка и контратакой отбросили противника в Пески. Вот так и создаются легенды.

Говорили, что помимо пулемета, танк произвел выстрел из пушки. Тарасов этого не помнил, контуженный выстрелом из Шмеля, оглушенный выстрелом из СПГ он мог его пропустить, хотя конечно вряд ли. Он стоял меньше чем в десяти метрах от танка, когда тот якобы стрелял из пушки. Но надо отметить, что за всем уследить во время боя сложно. К несчастью, тогда Тарасов не заметил своего товарища, который заменил выбывшего в расчете СПГ и к заслуженной награде за это его не представил.

Вернемся к бою. Танк, чадя, катил в сторону Донецка. "Кубанский" из Утеса стрелял ему вдогонку, Тарасов отмечал попадания, подбадривая расчет Утеса. Вскоре танк скрылся за рельефом местности и Тарасов приказал прекратить стрельбу. Раненым к тому моменту первую помощь уже оказали и Тарасов приказал отправить их в госпиталь. Заодно приказал, под благовидным предлогом, вернуться в располагу одному из бойцов. Этот ополченец второй раз участвовал в бою и снова не смог совладать со своим страхом. На войне боятся многие, но такой неконтролируемый страх мало кто испытывает. В этом нет ничего постыдного, этим людям надо находить работу подальше от передовой. В подразделении Тарасова таких бойцов было два. В дальнейшем оба выполняли работу в тылу и оба оказались чрезвычайно полезными для подразделения.

Тарасов осмотрелся. Вокруг были одни казаки. Несмотря на двух раненых, настроение у бойцов было «дерзким». Что бы подбодрить их Тарасов в шутливой форме отчитал бойцов, которые в запале стреляли из автоматов по танку и тихо, больше для себя, чем для других, презрительно отозвался об экипажах БМП, которые самоустранились от боя.

Вскоре он снова увидел танк, который двигался в сторону Донецка. Надо бы его добить, подумал он, провожая его взглядом. Вдруг раздался взрыв и танк остановился. Разбиться на тройки, - закричал Тарасов, - найти танкистов. Разбившись на тройки, группы выдвинулись на поиск. Танкистов они не нашли.

Подбитый танк ВСУ. Первый подбитый танк в Донецке. Танк уничтожен казаками КСОВД.

...

Я стал ненужным свидетелем и некий командир, чье имя называть не буду, что бы не расстраивать его фанатов, распорядился меня расстрелять. Вывели меня из подвала, ведут к яме. Эта яма, трехметровой глубины, выкопанная рядом с гаражами, ранее использовалась для содержания задержанных, как нам говорили, укропов. На тот момент она была свободна.

Было прекрасное утро. Не жарко. Дул приятный ветерок. Не могу сказать, что бы я очень переживал. Ну расстреляют, значит расстреляют. Что я могу изменить? Конвой шел в растерянности. Они понимали абсурдность приказа, но, почему-то не отказались выполнить его. Недалеко от ямы лежали мои вещи, разгрузка, рюкзак. Над вещами, стояло какое то тело и вытаскивало оттуда автоматные магазины, магазины, которые я покупал для себя на рынке «Маяк». Стоили они тогда, как сейчас помню 240грн.

И вот тут у меня сорвало крышу. Я зашагнул за спины конвойных, рву кабуру, в которой, разумеется уже не было пистолета. Ору, брызгая слюной, что-то про крысу. Краем сознания поняв, что пистолета нет, подныриваю под конвойных бегу к «крысенышу» и засаживаю ему в бубен, прежде, чем меня успели схватить. Вот казалось бы, какая мне разница? Мне жить то осталось 10 метров, щелчок предохранителя и удар бойка. Что мне те магазины? Но вот сорвало крышу. Самое смешное, что конвой меня не стал избивать, а стал отмазывать своего товарища, типа он только посмотреть хотел. Все это заняло буквально несколько минут. Но пока длилась вся эта суматоха к нам подъехала машина из которой вышел другой командир. Когда он узнал, что меня ведут расстреливать, он приказал вернуть меня в подвал до выяснения. Так что получается этот инцидент спас мне жизнь.

...

Но все-таки дело не столько в привычке, сколько в осознании своей правоты. Я не сожалею об убитом противнике, мне больно, что я не смог защитить тех, кого нацисты убивали на майдане, сжигали в Одессе, расстреливали из пушек, тех женщин и детей, которые погибли под бомбами. Я сожалею, что не смог защитить тех, кого нацисты называют мразями, которым будут «обещать что угодно, а вешать, вешать будут потом».

Я убил много людей. А людей ли?