Борис Марцинкевич: Россия должна учиться на чужих ошибках

"Либеральным принципам не место в нашей "энергетике"

 

 

 

Содержание

1. Путь Европы в рифму к этому слову
2. Уроки европейского опыта. Выводы для России
3. Невозноблямым ресурсам — государственный контроль
4. Российский сценарий энергоперехода
5. В.В. Путин: «Капитализм в его современной форме исчерпал себя»
6. Разворот на Восток и на Юг
7. Перед разворотом — оцени собственный маневр
8. О вреде монополии и о том, как прийти к диверсификации
9. ТПК или ТОР? Ответ — то и другое

О том, по каким именно причинам энергетика Европы оказалась в рифме к этому слову, я свое мнение уже высказал, неоднократно и достаточно подробно. Поэтому в этот раз — предельно сжато, в самых общих чертах и конспективно.

Путь Европы в рифму к этому слову

Искусственное, беспричинное разделение, анбандлинг, крупных вертикально-интегрированных газовых компаний во всем ЕС. Искусственная, без внутренних, экономически обоснованных причин, приватизация государственных долей акционерного капитала этих компаний. Либерализация газового рынка, бесконтрольный доступ на него для всех желающих,в том числе и компаний, опыт которых заключался только в спекулятивных биржевых операциях. Отказ от долгосрочных договоров, как на поставку газа из-за пределов ЕС, так и на транзитные услуги. Отказ от привязки стоимости газа в долгосрочных договорах от привязки к стоимости нефтяной корзины с лагом для пересмотра цен продолжительностью в девять месяцев. Дошло до того, что ценообразование с нефтяной привязкой было объявлено «нерыночным». Это, простите, на нефть, на самый универсальный биржевой товар ценообразование — не рыночное? Вот с такой откровенно фальшивой риторикой был взят курс на то, что цены должны формироваться только и исключительно на спотовых площадках, с судебными исками против того же Газпрома от апологетов такого подхода.

Одновременно со всем этим — массовое субсидирование строительства огромного количества СЭС (солнечных электростанций) и ВЭС (ветряных электростанций) при условии того, что никаких новых технологий накопления электроэнергии как не было, так и нет, как нет и государственных программ по их разработке. Бездумный, ничем не обоснованный призыв к декарбонизации энергетики и практически религиозный, с участием безумных детей, крестовый поход против угольных электростанций, против угольных шахт и разрезов. Строительство СЭС и ВЭС практически не сопровождалось дополнительными мерами по повышению стабильности, балансировки ОЭС — не появились на территории ЕС новые ГАЭС (гидроаккумулирующие электростанции), не так масштабно, как требовалось расширялась сетевая инфраструктура.

И, как вишенка на торте — 10 с лишним лет упорного отказа признавать хотя бы часть собственных ошибок. Упорство, переходящее в упрямство, которому позавидует уважающий себя баран, в отказе от многократно высказанных мнений экспертов отрасли, которые все годы после принятия Третьего энергопакета, директивы о ВИЭ (о возобновляемых источниках энергии) и целевой модели европейского газового рынка как только ни пытались объяснить, что риски системного кризиса растут с каждым годом. То, что мы слышим от президента России, который уже неоднократно озвучивал краткий анализ сложившейся ситуации — вершина айсберга, подводная часть росла с того самого 2009 года.

То, что мы видим в Европе сегодня — наглядное доказательство правоты нашего великого поэта и барда: «Сколь веревочка не вьешься, а совьешься ты в петлю». Извините, если кому-то что-то кажется циничным, но всяк человек — звиздец своему счастью.

Уроки европейского опыта. Выводы для России

Выводы, которые, на мой взгляд, можно и нужно из того наглядного урока, который по собственной инициативе дает нам Евросоюз, достаточно очевидны. Самый общий, почти на уровне философии: если не бойтесь, то уж точно опасайтесь бюрократов без профильного образования, способных попасть в высшие уровни властной инфраструктуры без всяких признаков выборности и без всякого уровня ответственности. Ни один из многочисленных еврокомиссаров, принимавших все эти годы решения, которые привели к кризису,

а) не были избранными никаким электоратом, их приход на такие высокие посты всегда были сговором кругов, на которые ни один избиратель ни одной страны ЕС не имеет возможности никакого влияния

б) для еврокомиссаров не предусмотрено никакой системы ответственности ни за какие ошибки, кроме случаев, когда коррупционные следы оказываются слишком явными.

Если кто-то услышал в этих фразах намек на систему формирования кабинета министров России — я не виноват, но из песни слова не выкинуть. У нас есть Улюкаев, которого прихватили на приеме взятки, и есть Силуанов, который просто ошибся, и пусть себе его ошибка государственному бюджету встала не то в 300, не то в 400 млрд долларов. Взял в карман — сел, оставил бюджет без астрономической суммы денег, но в карман ничего положил — продолжай работать, с кем не бывает.

Вывод № 2 — никакие либеральные мантры в энергетической отрасли недопустимы. Вот все то, что отчубайсил Анатоль Борисыч с приватизацией электростанций по всей России, с передачей электроснабжения теплоснабжения в руки частных компаний — недопустимо. Аршинными буквами в небесах требуется надпись: экспортируя уголь, нефть, природный газ, металлы, Россия расстается с невозобновляемыми ресурсами. Цель развития экономики лежит вне экономики, нам не нужно развитие ради красивых цифр ВВП и прочих либеральных ценностей.

Ценность — это растущий уровень жизни, это улучшения в демографии, это рост благосостояния граждан России, рост продолжительности жизни, улучшение систем образования и медицины. Низкий уровень инфляции и высокий уровень роста ВВП — это не конечные, а вспомогательные цели. Если мы идем на то, что продаем на сторону невозобновляемые ресурсы, наша обязанность полученную таким путем прибыль вкладывать в достижение вне экономических целей. Все, лично я на эту тему все сказал, поскольку анализ того, какие именно внеэкономические цели необходимы для нашего русского мира — вне моей компетенции.

Невозноблямым ресурсам — государственный контроль

Самый яркий пример стран , торгующих своими невозобновляемыми ресурсами — страны ОПЕК, то есть входящие в организацию стран экспортеров нефти. Они ни секунды не стесняются того, что они именно такие, но не стесняются они того, что ко всему, что касается ТЭК и не думают прикладывать какие-то там либеральные ценности.

Можете сами пробежаться по всему списку, в котором исключений просто нет: государственнной компанией является Saudi Aramco, государственной компанией в Алжире — Sonatrach, государственной компанией является Qatar Gas. Государства ОПЕК контролируют все, что касается их углеводородов: разведку, разработку месторождений, переработку и транспортировку. По каким причинам Россия отказывается использовать вот такой подход?

Да, так сложилось в 90-е годы — у нас по полторы частных компаний в газовом и нефтяном сектораз, а в угольной отрасли компаний с государственным участием и вовсе нет. Хорошо нам от этого? Поставки нашего газа в страны ЕС за рубли — это государственный интерес, и он реализован ровно одним постановлением президента в адрес ровно одной государством контролируемой компании по имени Газпром, который все годы после 1991 был и остается монополистом трубопроводных экспортных поставок.

Повторить такой же маневр в нефтянке, в угольной отрасли, в металлургии реально невозможно. Десятки участников рынка, больших и малых, с собственными экономическими интересами, большими и малыми, которые могут с государственными интересами даже совпадать, да только такие совпадения приходится считать исключениями, а не закономерностью. Наши отечественные СМИ до слез полюбили повторять выводы, сделанные западными аналитиками: после 24 февраля 2022 года Россия за нефть и газ получает по 900 миллионов долларов в сутки. Красиво звучит, но причем тут государство Россия? Эти суммы получают частные нефтяные компании разного калибра России достаются налоги с этих поставок, а это совершенно разные суммы.

НДПИ, экспортная пошлина — это хорошо, но если бы, как и в случае с природным газом, экспортом нашей нефти было позволено заниматься единственной государственной компании-монополисту, доходная часть нашего бюджета пополнялась бы куда как более активно. Не нравится такое мнение? Да сколько угодно, любой критик скептик имеет на это право. Росатом, будучи государственной корпорацией, сумел в собственном контуре сохранить и приумножить все вертикали и горизонтали — от поиска и разработки урановых месторождений до завершающей стадии жизненного цикла ядерных и радиационных предприятий через научные институты, конструкторские и машиностроительные структуры. Частные нефтяные компании — это отделенные от них них нефтесервисные компании, которые в 20-м году, после подписания соглашения ОПЕК+ с огромным трудом удерживались от повальных банкротств. Это заказы машиностроителям только и исключительно на основании тендеров вместо возможности работать на основании долгосрочных программ развития всей нефтедобывающей отрасли.

И на выходе — удивленные глаза подчиненных министра Мантурова, которым было поручено заниматься импортозамещением: что такое, как же так получилось, что за семь лет работы технологий добычи на шельфе и на морских участках как не было, так и нет? Так и не могло быть другого-то результата: за каким ангелом нефтедобывающим частным компаниям хоть что-то заказывать внутри России, где придется тратиться на НИОКРы, которые неизвестно сколько лет придется вести, когда все готовое можно закупить за кордоном? Оказывается, слепое следование постулатам либеральной экономики прямо противоположно государственным интересам, которые мы во всем их объеме начинаем понимать только сейчас, когда клюв жаренного петуха оказался в непосредственной близости от филейных частей наших благополучных государственных чиновников и чинуш. Вертикально интегрированные нефтяные компании не должны быть только про саму добычу, вертикаль должна быть шире в своем основании, включать нефтесервис, производство бурового оборудования, отраслевые НИИ и так далее. Только в этом случае нефтедобывающие компании будут вынуждены беспокоиться не только об объемах добычи, но и о благополучии всего нефтяного сектора во всем его многообразии. Нравится нам это или нет, но к опыту арабских стран из состава ОПЕК нужно присматриваться самым внимательным образом — их становление в качестве независимых государств, расставание с былой колониальной зависимостью базируется на государственном управлении своей стратегической отраслью.

Российский сценарий энергоперехода

Теперь, пожалуй, позволю себе повторить то, что уже неоднократно произносил, просто попробую сделать это к более концентрированном виде, что ли. Если понимать энергопереход как стремление добиться углеродной нейтральности — углекислого газа производим ровно столько, сколько его поглощают наши леса и болота — то цель для России весьма полезная и достойная.

Но сценарий энергоперехода должен быть разработан не по западным лекалам со всеми тамошними декарбонизациями, тотальными объемами строительства СЭС и ВЭС и прочими водородными программами, а нашим собственным. Сценарием, который не нанесет урона нашей экономике, не разрушит баланс энергосистемы, не нарушит незыблемые принципы энергетической обеспеченности и безопасности. Сказано не мной, а Владимиром Путиным на пленарной сессии РЭН-2021.

Углеродная нейтральность России — к 2060 году, цифры энергобаланса тоже заданы президентом совершенно четко: 25% электрогенерации к этому сроку должны давать АЭС, 20% – ГЭС, 12,5% – ВИЭ, к которым мы относим не только СЭС и ВЭС, но и малые ГЭС, геотермальные электростанции и приливные электростанции. Остальные 42,5% – тепловая генерация с преобладанием газовой над угольной. Никаких двух трехсмыленостей, все на своих местах. Рецепт того, как можно добраться вот до такого энергобаланса, при этом продолжая наращивать объемы генерации хотя бы в нынешнем темпе там же, на РЭН-21, предложил министр энергетики Николай Шульгинов.

Развитие энергосистемы не должно быть подчинено извлечению прибыли владельцами генерирующих мощностей, основное целеполагание — стабильное, качественное энергообеспечение всех наших потребителей в режиме 24 часа в сутки 365 дней в году. Добиться этого можно только возвращением к долгосрочному централизованному планированию, причем планирование мы имеем право поручить только самым квалифицированным, опытным, компетентным специалистам — СО ЕЭС России, компании, которое в годы оны именовалось ЦДУ.

Самое примечательное, что после выступления Николая Шульгинова не было ни одной попытки оспорить его тезисы, покритиковать или предложить какую-то иную альтернативу.

Еще раз: министр энергетики вслух, без всяких сантиментов предложил отказаться от всей той чубайсятины, которая едва не поставила на грань краха ЕЭС России.

Николай Шульгинов, которого при его назначении на пост называли «проходным министром», фигурой компромисса между различными вокругвластными группировками, профессиональный стаж которого отсчитывается с 1974 года. 14 июня 2022 на сайте кремлин.ру официально опубликован утвержденный президентом России, прошедший через все чтения в Думе и в Совфеде закон об изменениях в Законе об энергетике. С 1 января 2023 года все перспективное планирование развития как в ЕЭС, так и в ОЭС переходит в ведение СО.

С 1 января 2024 года полномочия СО распространится и на изолированные энергорегионы Арктики, Камчатки, Чукотки и Сахалинской области. Чубайсятина в нашей с вами электроэнергетике уходит в прошлое, и нет никого, кто бы пытался сопротивляться возврату к централизованному долгосрочному планированию в электроэнергетической отрасли. Отличие от реакции минфина, минпрома, минэкономразвития и прочих ФАС и ФТС на предложение КП РФ ввести в практику планирования метод межотраслевого баланса — кардинальное. О чем это говорит? Возвращение к здравой логике, к здравому смыслу в системе управления экономикой нашей России — возможно.

В электроэнергетике на острие атаки на либеральщину встали двое — энергетик Шульгинов во главе министерства и Федор Опадчий, выпускник МИФИ как руководитель СО ЕЭС. Вот и весь секрет: нужно добиваться того, чтобы отраслевыми министерствами руководили профессионалы, без спешки прошедшие все ступени карьерной лестницы, а не эффективные менеджеры, годами занимающие кресла, которые им явно не по росту.

В.В. Путин: «Капитализм в его современной форме исчерпал себя»

Но то, что мне есть с чем от всей души поздравить каждого, кого беспокоит энергетическая отрасль нашей России — это еще не все. После сентября прошлого года внезапно приключился октябрь, Валдайский форум и новое выступление Путина. Выступление во время которого прозвучали слова, которые я прошу запомнить и постараться обдумать, проанализировать со всех сторон. «Капитализм в его современной форме исчерпал себя».

Услышали? Это хорошо. А вот господа члены правительства — судя по всему, не смогли. А экспертное сообщество, независимые аналитики и политологи по непонятным лично для меня причинам дружно решили, что эта фраза Путина адресована только и исключительно внешним слушателям — руководителям ЕС и прочих Штатов.

Нет, господа хорошие, посыл Путина касается и нашей системы управления, эти слова должны услышать и до печенок осознать наши системные либералы. Законопроект об энергетике, уверенной поступью прошедший все парламентские чтения — первая ласточка от нашего правительства, наполняющая слова президента России конкретным содержанием. Ну, а то, что Владимир Путин в очередной раз демонстрирует последовательность своих действий, мы снова имеем возможность наблюдать в режиме онлайн. Всего через полтора месяца спустя после его заявления на Валдайском форуме было опубликовано обращение России к США с предложением вернуться к уровню обеспечения безопасности, который был достигнут в конце прошлого века.

Отказ от дальнейшего расширения НАТО, отказ от размещения американских военных баз на территории стран, не входящих в блок НАТО, отказ от размещения ядерного оружия, ракет средней и малой дальности за пределами национальных территорий России и США. Не буду перечислять все пункты предложенного Россией договора, их легко найти в интернете, просто предложу обратить внимание на хронологию: сначала «капитализм в современной форме исчерпал себя» как констатация свершившегося факта, затем — предложение вернуться к уровню отношений образца 1997 года.

Как бы кто не трактовал условия предложенного договора, он, по сути, был предложением ВМЕСТЕ искать новые формы устройства мира, ВМЕСТЕ искать выход из сложившегося тупика. Ответом на предложение России был отказ, причем не только со стороны США, но и от всех стран, входящих в состав НАТО. Вместо попыток хотя вести переговоры, коллективный запад резко активизировал подготовку киевского режима к агрессии против Донбасса. 24 февраля Россия была вынуждена начать операцию, цели которой всем хорошо известны.

Разворот на Восток и на Юг

В апреле этого года Путин провел совещание с членами правительства по вопросам развития ТЭК России. Во время этого совещания президент сделал сразу несколько серьезных заявлений. Главное из них: с учетом происходящего в Евросоюзе, действий политиков государств, входящих в состав этого экономического объединения, тенденций развития отношения с Россией, нужно констатировать как факт: в среднесрочной перспективе Евросоюз как рынок сбыта для российских энергетических ресурсов перестанет существовать.

Среднесрочная перспектива в энергетической отрасли — это 7-8 лет, то есть к 2030 году России необходимо суметь выстроить взаимовыгодное сотрудничество со странами в других регионах мира. Президент задал в качестве ориентира для новых экспортных маршрутов восточное и южное направление, не называя при этом конкретные страны. О том, готово к такой работе вот такого объема в столь сжатые сроки, можно судить по явному индикатору. На том же заседании, которое прошло 14 апреля, президент дал поручение правительству.

Цитирую: «Что касается экспорта энергоресурсов. Нужно ускорить реализацию инфраструктурных проектов — железнодорожных, трубопроводных, портовых — которые уже в ближайшие годы позволят перенаправить поставки нефти и газа с Запада на перспективные рынки — на Юг и на Восток. Вместе с нефтегазовыми компаниями составить план расширения экспортной инфраструктуры и в страны Африки и Латинской Америки, АТР. В том числе нужно предусмотреть строительство новых нефте- и газотрубопроводов с месторождений Западной и Восточной Сибири, наращивание мощностей по перевалке нефти в арктических и дальневосточных портах, использование потенциала СМП, а также включение газопроводов «Сила Сибири» и «Сахалин — Хабаровск — Владивосток» в ЕСГ. Я прошу правительство разработать проект перспективного развития нефте- и газотранспортной инфраструктуры, он должен быть готов к 1 июня. Прошу вас не затягивать».

Должен быть готов к 1 июня, прошу не затягивать. Наш богатый язык позволяет любому подобрать слова ответа правительства на просьбу президента, предлагаю вам, уважаемые зрители и слушатели, сделать это самостоятельно. Сам я, конечно, тоже пробовал, но нецензурных подобрать не смог. Нет никакого проекта, хотя июнь уже заканчивается. Причина, на мой взгляд, очевидна: наше уважаемое правительство продолжает делать вид, что не слышала заявления президента на Валдайском форуме, а если и слышало, то считает, что слова Путина их не касаются. «Капитализм в современной форме исчерпал себя» – это не только про запад, это и про правительство России. Все схемы управления, базировавшиеся на постулатах либеральной экономики, господа российские министры, исчерпали себя. Деятельность той же ФАС должна быть в корне пересмотрена, все эти странные решения, в результате которых стали невозможны комплексные объединения нефтедобывающих компаний с компаниями геологическими, нефтесервисными, машиностроительными, с научными, конструкторскими инженерными структурами должны уйти в прошлое. В прошлое должен уйти сам принцип либерального разгуляй-поля с его мантрой про невидимую руку рынка. Пробовали в таком режиме — не получается ничего толкового, такой индикатор, как ВВП, показывает рост не более 2% в год. Это темп ниже среднемирового, мы не догоняем развитые страны, а увеличиваем отставание от них. И еще раз повторю: цели развития экономики лежат вне экономики. Развитие экономики — не самоцель, а средство достижения других целей: роста уровня жизни, продолжительности жизни и далее по списку. Рост экономики — всего лишь индикатор, и он показывает, что мы еле-еле продвигаемся к этим целям. Методы, которые в течение вот уже десятилетий применяли все наши минфины, минпромы, минэкономазвития, минвостокразвития, минприроды и прочие ведомства — исчерпали себя. Упование на небесного инвестора, который решит все имеющиеся у России проблемы при минимальном участии государства — исчерпало себя. Работа по импортозамещению, которая зачастую сводилась к отверточной сборке и приклеиванию шильдиков Made in Russia — изжила себя. Ситуация, когда импортозамещением руководит специалист по муниципальному управлению, насос от турбины не отличающий, муфту с втулкой путающий — это уже не смешно. Ситуация, когда весь реальный сектор экономики стоит на коленях и челом бьет перед главной Центробанка, слезно умоляя снизить ставку рефинансирования, должна закончиться.

Перед разворотом — оцени собственный маневр

 

Список того, с чем необходимо расстаться, едва ли не бесконечен, но, на мой взгляд, во главе него должно стоять активное, стремительное возвращение государства в реальный сектор экономики. Давайте не общими словами, давайте посмотрим на цифры, держа в голове, что к 2030 году Европа, даже в лучшем случае, будет только вспомогательным рынком сбыта наших энергоресурсов уже к 2030 году. Известны итоги 2021 года: объем поставок в Европу газа — 155 млрд кубометров, сырой нефти — 140 млн тонн, нефтепродуктов — 70 млн тонн, угля энергетических марок — 50 млн тонн. Может частный бизнес за 7-8 лет направить вот такие потоки на новые направления?

Подсказка: для того, чтобы увидеть в прошлом году вот такие показатели, СССР работал с 1971 по 1991 год, Россия — с 1994 по 2020 годы.

Ответ на вопрос очевиден — это фантастика, сынок. Дважды фантастика, поскольку названные Путиным страны Африки, Латинской Америки и АТР недостижимы за счет трубопроводных поставок. Трижды фантастика, поскольку платежеспособность стран перечисленных регионов кратно ниже, чем у стран ЕС. Тут в ход пойдет и бартер, и клиринг, и всевозможные своповые поставки, а вопрос о том, согласится ли играть в такие игры эффективный частный собственник предлагаю считать риторическим. Согласится, но только при условии масштабной государственной поддержки. Внимание, вопрос: что выгоднее — масштабно поддерживать частника или вводить в эти сектора государственные компании? Выгоднее пополнять госбюджет только за счет налогов и пошлин или добавить к этим поступлениям всю прибыль, зарабатываемую государственными предприятиями? Это вопрос, а не утверждение. Что нам выгоднее в том случае, если мы стремимся к тому, чтобы активнее сотрудничать с АТР — сохранить нынешнее пространственное распределение населения России или использовать сложившуюся ситуацию для того, чтобы в очередной раз решить многовековую, едва ли не вечную проблему нашей страны? Плотность населения в нашей стране от Урала до берегов Балтики — 25 человек на квадратный км, от Урала до Тихого океана — 3 человека, плотность населения в Арктическом регионе 0,3 человека на кв км. Последняя цифра еще и весьма условна: если условно вычеркнуть города Мурманск, Архангельск, Норильск, Магадан, Якутск, то на квадратный километр будут приходиться и вовсе тысячные доли человека.

О вреде монополии и о том, как прийти к диверсификации

Еще раз напомню, что экспорт энергоресурсов для России — не самоцель. Конкретная цель -как минимум добиться того, чтобы доходная часть госбюджета не уменьшалась, как максимум — устойчиво росла. Нет, не обязательно экспортировать миллиарды кубометров природного газа, достаточно экспортировать сотни тысяч тонн аммиака или карбамида. Другой физический объем, другие затраты на логистику, куда более высокий уровень маржинальности, куда более высокое количество рабочих мест. С чем связаны наши проблемы в экономическом сотрудничестве с ЕС? В числе прочего — с тем, что мы не смогли ничего противопоставить сосредоточению властных полномочий в руках Еврокомиссии, в результате которого мы вынуждены сотрудничать не с партнерами из 27 отдельных стран ЕС, а с одним, монопольным, покупателем.

Если говорить о нашем востоке, то там риск попасть под влияние монополиста есть уже сейчас — у нас там в соседях огромнейший Китай, на фоне которого Монголия, Корея и Япония кажутся статистическими погрешностями.

Купировать такой риск можно только одним способом — резким увеличением нашего собственного грузового флота, количества собственных судов всех необходимых нам классов — танкеров, сухогрузов, балкеров, контейнеровозов. Это и есть путь для наших энергоресурсов и продуктов их переработки в те самые страны Латинской Америки и Африки, в страны ЮВА. Не маневры с ростом туристического кластера и строительством новых торговых центров, а судостроение — таким должен быть, на мой взгляд, самый стратегический ответ на экономическую войну, в очередной раз развязанную с Россией Диким Западом.

Судостроение — капиталоемкая отрасль, которая вряд ли привлекательна для частного бизнеса. Напомню, что наша самая крупная компания-судовладелец называется Совкомфлот и она — государственная. Флоты Норникеля, Газпрома, НОВАТЭКа, Роснефти, Атомфлота — в разы скромнее, не идет в этот бизнес частник, поскольку тут любые проекты долгосрочны. Судостроение — емкая отрасль по числу специалистов, которые ей требуются, потому она может стать одним из ключей решения проблемы с неравномерным распределением населения по территории России. Военные судостроительные заводы имеются по всему нашему ДВ — от Владивостока до Петропавловск-Камчатского, то есть база есть, расширять — не строить с нуля. До 30% стоимости грузового судна — корабельная сталь, а это новое дыхание для нашей металлургии, новый внутренний рынок сбыта для добытчиков коксующегося угля и, соответственно, для машиностроительной отрасли. Специально для тех, кто следит за невероятными импортоазместительными успехами минпрома: 90% горнодобывающего оборудования в угольном секторе России — импортные, и БЕЛАЗ отнюдь не владеет контрольным пакетом акций. Морские суда — это моторостроение, приборостроение, это даже новые заказы для Роскосмоса, то есть масса смежников, которые получат возможность наращивать объемы производства и новые рабочие места.

ТПК или ТОР? Ответ — то и другое

И, конечно, о ТОРах, которые на самом деле ТОСЭР. Не работает затея — из 23 имеющихся успешными стали 2-3 — в Мурманске, в Свободном Амурской области, есть шансы у ТОР в Находке. Почему? Да потому, что все налоговые льготы не являются решающим фактором — важнее всего энергетическая и транспортная инфраструктура. Не придет частник на Камчатку строить гостиницы и турбазы, если на месте строительства нет электричества и тепла. А новые э/станции не строят, поскольку невозможно высчитать, какие требуются параметры по киловатт*часам и по гигакалориям. У нас уже есть отрицательный опыт ТОРов и есть огромный положительный опыт ТПК времен СССР, отказ использовать полученные результаты для максимального результата — позор и откровенная глупость. ТПК обеспечили индустриализацию СССР, эвакуацию промышленности в годы Великой Отечественной и восстановление со стремительным ростом после нее. ТПК — остов, состоящий из энергетической базы, геологических возможностей, просчитанной схемы транспортной и не менее просчитанной схемы строительства или расширения населенных пунктов. Братско-Усть-Илимский ТПК — это две огромные ГЭС, алюминиевый и металлургические комбинаты и ЛПК в комплекте с тремя новыми городами и сетью дорог. ГЭС строились в расчете на якорных потребителей, и спланировано это было заранее, как спланированы были под якорных потребителей новые города. Комплексно. Не так, как в случае Большого Камня, где только на пятом году строительства ССК вспомнили о том, что его будущим сотрудникам нужно где-то жить, причем жить в комфортных условиях. И даже не так, как в Свободном, где кварталы для сотрудников ГПЗ планировались вместе с заводом — вот только генподрядчиком там оказалась отнюдь не дальневосточная компания, а импортная. Были ли идеальны ТПК? Да тоже нет — вслед за крупными промышленными предприятиями туда не приходили частные улучшатели жизни с парикмахерскими, фитнесс-центрами, не приходили малые инжиниринговые компании, которые могли бы помочь с развитием технологий или с использованием продукции якорных предприятий ТПК для производства готовой конечной продукции. ЛПК в Усть-Илимске был, а мебельное производство при нем не появилось, алюминиевый завод наличествовал, но алюминий производился в чушках и транспортировался на более глубокий передел куда-то дальше. Можно взять лучшее из того и другого подхода? Не можно, а нужно.

Государство берет на себя энергетическую и транспортную инфраструктуру вместе с населенными пунктами, но э/с строятся с резервными мощностями. Якорные потребители гарантируют рентабельность работы э/с, резервные мощности планируются под приход частных компаний, их появление координирует государство. Если строительная компания — местная, то это способ максимально оперативно решать на месте и все вопросы с дополнительным строительством, как жилищным, так и торговым, так и промышленным. Если говорить о конкретике, то в наследство от РСФСР России достался незавершенный проект ТПК в Коми и в Ненецком АО. Здесь — это месторождения нефти, газа, бокситов, титана, углей, марганцевых руд, редкоземельных металлов и огромные лесные ресурсы. Здесь — нет железной дороги и есть только планы на глубоководный порт Индига, нет необходимых энергетических генерирующих мощностей, не полностью завершена геологическая разведка не только по углеводородам, но и по твердым полезным ископаемым. Восстановление и реализация проекта этого ТПК может идти практически в акватории СМП, а порт Индига обеспечил бы совершенно новые грузы, появляющиеся не по схеме «выкачал/выкопал — отправил на экспорт», а по более рентабельной «выкопал/выкачал — переработал раз — переработал два, три — транспортировал или на экспорт или в другие регионы России», «вырастил — спилили — транспортировал, переработал 2, 3, 4 раза — отправил на экспорт или в другие регионы России». Коми и Ненецкий АО — это европейская часть России, но сейчас и тут население немногим плотнее, чем на севере Якутии, а такие города, как Инта и Воркута скорее мертвы, чем живы. И это, разумеется, только один из возможных ТПК, просто в данном конкретном случае это наиболее подготовленный вариант.

Хотелось бы, конечно, продолжить размышления вслух, но стоит подвести итоги. Систему управления Россией нужно кардинально менять, исходя из двух фактом: капитализм в его нынешней форме исчерпал себя, при этом против нашей страны ведется экономическая война. Игры в развитие конкуренции по лекалам ФАС и стаи ее единомышленников пора прекращать, только крупные интегрированные холдинги могут стать основой нашего развития в новых условиях. Переориентация экспортных потоков в новые для нас регионы невозможна без опоры на гражданское судостроение, которое вполне способно драйвером для развития Дальнего Востока и большого количества смежных отраслей. Переориентировать столь огромные потоки энергоресурсов в столь сжатые сроки невозможно, необходимо резко нарастить объемы их переработки, переработки как можно боле глубокой. Делать это нужно за счет новых государственных предприятий, отказавшись от бесконечного ожидания частных инвесторов, от государственной помощи частным компаниям. От неудачной практики ТОР-ТОСЭР нужно поворачиваться лицом к комбинации ТПК + ТОР. Времени на раскачку остается минимум, потому еще один необходимый элемент для всех неравнодушных граждан и жителей России — не только критиковать действия системных либералов в составе правительства, но и приложить максимум усилий для формирования разумных предложений. Критикуя — предлагай, эта формула должна стать руководством к действию.