Чистила gmail и наткнулась. Интересно было почитать в июле, что писали в феврале.
Перевод мой. Ниже даю на всякий случай полностью текст на английском,

если вдруг вы исчерпали свой лимит бесплатных статей в етом издании на этот месяц  и у вас нет подписки. Если мне не терпится прокомментировать , прямо в тексте перевода мой курсив.

Путин и Си.
Последний раз Си покидал Китай более двух лет назад, с дипломатическим визитом в Мьянму (бывшую Бирму). Вскорости после поездки по его приказу начался локдаун и были введены агрессивные меры по контролю над эпидемией.  Си в пандемию следовал тем же самым правилам, которые ввел для всего Китая, и тоже никуда не выезжал.

С 2020 года и до последнией недели Си не встречался лично ни с единым зарубежным мировым лидером. Вся дипломатия велась по телефону и видеоконференциям.
И когда наконец в пятницу в Пекине Си пошел на личную встречу, то его визави был никто иной как ... 
Владимир Путин. 
(Тут, я так понимаю, за кадром звучит барабанная дробь или дьявольский хохот).

Результатом их встречи явилось совместное заявление более чем в 5000 слов ( интересно, русских,китайских или английских?), анносирующее новый, более тесный союз Китая и России, в котором говорилось о перераспределении мирового влияния. Соединенные Штаты при этом упоминались аж шесть раз, и все время в критическом ключе.

Washington Post назвал эту встречу совместной заявкой диктатур на их место под солнцем.
Бывший премьер министр Австралии Кевин Рудд прокомментировал изданию Wall Street Journal: "Миру надо приготовиться к дальнейшему расширению и углублению китайско-российских оборонных и экономических связей".

Сегодня с помощью наших корреспондентов мы предлагаем вашему вниманию путеводитель по этим связям.

Украина и Тайвань.

Российскую аннексию Крыма в 2014 году следует рассматривать, как отправную точку в развитии событий, приведшему к сближению России и Китая.
Соединенные Штаты и Европейский Союз отреагировали на Крым экономическими санкциями, и подтолкнули Россию к расширению торговли с Азией, отмечает заведующчий московским бюро New York Times Антон Троянский. 
Китай подхватил инициативу, покупая российскую нефть, инвестируя в российские компании и в целом расширяя связи.

"Раньше бытовало общепринятое мнение, что Путин не стремился к слишком тесным отношениям с Китаем", сказал Антон. Но это было раньше, теперь ситуация изменилась.

Когда Трамп пытался изолировать китайский технологический гигант Huawei, Россия отплатила за китайскую лояльность большими закупками оборудования у компании. 

По словам начальника пекинского бюро NYT Стевена Мейерса, по большому счету Китай и Россия строят что-то вроде союза аутократий. Хотя сами себя они считают демократиями.
В их совместной декларации так и говорится:" Демократия - ето общечеловеческое понятие, а не привилегия некоторых стран. И решать, насколько демократичен их строй, могут только сами граждане каждой страны".

Вместе с тем Китай и Россия четко дают понять другим странам, что их не интересует демократия. (Я перевела именно так, чтобы сохранить смысл, дальше очень смешно). Они не хотят оказывать давление на другие правительства с целью побудить их уважать права человека и проводить демократические выборы

( как говорят аборигены - priceless! Голосом Лукашина: а, так вот как делают предло... так вот как становятся демократиями! Так вот что значит - ценить демократические ценности... Только оказывай давление - и ты сразу в дам.. в демократах! Не знаю, как вы, а я просто хренею от этой софистики.)

В модели Си и Путина автократия дает гражданам страны достаточно национальной гордости и экономической стабильности, чтобы минимизировать развитие общчественной оппозиции, а буде такая появится - легко ее подавить.

"Стран, которые видят Китай или Россию в качестве альтернативной модели развития, в мире, похоже, намного больше, чем хотелось бы думать Вашингтону", продолжает Стивен.
"Достаточно посмотреть, сколько стран участвовалии в церемонии открытия игр в Пекине 2022, и это несмотря на байденовский "дипломатический бойкот". Среди них даже такие традиционно про-американские страны, как Египет и Саудовская Арабия.

Российская угроза вторжения на Украину (напоминаю, что статья от 9 февраля) добавила новые измерения в отношения Москвы и Пекина. Угроза отражает взгляды Путина - полностью разделяемые Си - что большая и сильная страна должна иметь свои сферы влияния и иметь возможность там распоряжаться, даже менять правительства в своей сфере контроля без вмешательства других мировых игроков. Кроме того, Украина для России - это потенциально Тайвань для Китая. 

Несмотря на перечисленные общие интересы, между Россией и Китаем существуют и свои точки напряжения. Десятилетиями обе страны конкурируют за влияние в Азии.
Конкуренция продолжается и по сю пору, и Китай сейчас на более сильных позициях, поэтому многие в России, несмотря на различия в политических взглядах, опасаются китайской гегемонии в будущем.

Даже китайско-российское совместное заявление, которое только немного не дотягивает до формального договора о союзе, обходит эти острые углы. В нем не упоминается название страны Украина, частично из-за украинских экономических интересов Китая . Обе страны соревнуются за влияние в водах Арктики. И Китай беспокоят российские попытки  контролировать Казахстан, где живет довольно много недавних выходцев из Китая. 
«Китай и Россия конкурируют практически везде в мире - в Центральной Азии, в Африке, на Ближнем Востоке и в Южной Америке», говорит NYT Лара Джейкс из Вашингтона, отвественная за освещение Госдепартамента. «Эти две мировые силы имеют больше различий, чем общих интересов, похоже, что крепость, глубина и долгосрочность их отношений врядли переживет их временные потребности в союзе».

Довольно очевидно, что Администрация Байдена будет искать возможности усугубить противоречия    между Китаем и Россией в Казахстане и в других регионах, чтобы контролировать усиление Китая и ослабить Российскую угрозу мировой безопасности.

(gotcha! У кого там были сомнения, кто поработал в Казахстане и в Карапалкакии? Ну все же шито белыми нитками! Никто не хотел жертв, все - белые и пушистые, крайних не найти - четкий же почерк! Какие могут быть еще вопросы!?)

Выводы:

Пока «альянс аутократий» остается неформальным. Но это реальный союз, и он распространяется шире, чем Россия с Китаем, вовлекая другие страны, такие как Венгрия (обана! И Венгрия уже не демократия у них, а как же ее граждане, которые именно выбрали своего президента? ), Турция(все чудесатее и чудесатие, напоминаем, что статья написана ДО того, как Турция доставила неприятные моменты кандидатам в НАТО, и вообще она - одна из ведущих армий в НАТО), и Венесуэла (ну с этой то хоть понятно, как попала в списки). 
Эти страны сотрудничают на пути минимизации эффекта экономический санкций и ослабления политического давления. 
(карочи… злыдни- недемократические страны имеют наглость сотрудничать, чтобы ослабить дуже демократическое давление, политическое и экономическое - все инструменты принуждения, которыми их осчастливливают светочи демократии и эльфы!). Которые (эльфы) все чаще сталкиваются с растущим и более консолидированным сопротивлением счастью от альтернативного мира.

China and Russia have formed an “alliance of autocracies".

By David Leonhardt February 9, 2022 

Putin and Xi

The last time Xi Jinping left China was more than two years ago, for a diplomatic trip to Myanmar. Days later, he ordered the lockdown of Wuhan, which began China’s aggressive “zero Covid” policy. By staying home, Xi has reduced his chances of contracting the virus and has sent a message that he is playing by at least some of the same pandemic rules as other Chinese citizens.

Until last week, Xi had also not met with a single other world leader since 2020. He had conducted his diplomacy by phone and videoconference. When he finally broke that streak and met in Beijing on Friday with another head of state, who was it?

Vladimir Putin.

Their meeting led to a joint statement, running more than 5,000 words, that announced a new closeness between China and Russia. It proclaimed a “redistribution of power in the world” and mentioned the U.S. six times, all critically.

The Washington Post called the meeting “a bid to make the world safe for dictatorship.” Kevin Rudd, a former prime minister of Australia, told The Wall Street Journal, “The world should get ready for a further significant deepening of the China-Russia security and economic relationship.”

Today’s newsletter offers a guide to that relationship, with help from Times correspondents around the world.

Ukraine and Taiwan

The current phase of the relationship has its roots in Russia’s 2014 annexation of the Crimean peninsula from Ukraine. The European Union and the U.S. responded with economic sanctions on Russia that forced it to trade more with Asia, Anton Troianovski, The Times’s Moscow bureau chief, notes. China stepped in, buying Russian oil, investing in Russian companies and more.

“The conventional wisdom used to be that Putin didn’t want to get too close to China,” Anton said. That’s no longer the case.

Russia returned the favor in recent years, buying equipment from Huawei, a Chinese tech giant, after the Trump administration tried to isolate the company.

In the grandest sense, China and Russia are creating a kind of “alliance of autocracies,” as Steven Lee Myers, The Times’s Beijing bureau chief, puts it. They don’t use that phrase and even claim to be democracies. “Democracy is a universal human value, rather than a privilege of a limited number of states,” their joint statement read. “It is only up to the people of the country to decide whether their state is a democratic one.”

But the message that China and Russia have sent to other countries is clear — and undemocratic. They will not pressure other governments to respect human rights or hold elections. In Xi’s and Putin’s model, an autocratic government can provide enough economic security and nationalistic pride to minimize public opposition — and crush any that arises.

“There are probably more countries than Washington would like to think that are happy to have China and Russia as an alternative model,” Steven told us. “Look how many countries showed up at the opening ceremony of Beijing 2022, despite Biden’s ‘diplomatic boycott.’ They included some — Egypt, Saudi Arabia — that had long been in the American camp.”

Russia’s threat to invade Ukraine has added a layer to the relationship between Moscow and Beijing. The threat reflects Putin’s view — which Xi shares — that a powerful country should be able to impose its will within its declared sphere of influence. The country should even be able to topple a weaker nearby government without the world interfering. Beside Ukraine, of course, another potential example is Taiwan.

For all these common interests, China and Russia do still have major points of tension. For decades, they have competed for influence in Asia. That competition continues today, with China now in the more powerful role, and many Russians, across political ideologies, fear a future of Chinese hegemony.

Even their joint statement — which stopped short of being a formal alliance — had to elide some tensions. It did not mention Ukraine by name, partly because China has economic interests that an invasion would threaten. The two countries are also competing for influence in the melting waters of the Arctic. And China is nervous about Russia’s moves to control Kazakhstan, where many people are descended from modern-day China.

“China and Russia are competing for influence around much of the world — Central Asia, Africa, the Middle East and South America,” Lara Jakes, who covers the State Department from Washington, said. “The two powers have less than more in common, and a deep or enduring relationship that goes beyond transactional strategies seems unlikely.”

As part of its larger effort to check China’s rise — and keep Russia from undermining global stability — the Biden administration is likely to look for ways to exacerbate any tensions between China and Russia, in Kazakhstan and elsewhere.

The bottom line

The “alliance of autocracies” remains informal for now. But it is real, and it extends beyond China and Russia to include other countries — like Hungary, Turkey and Venezuela — that work together to minimize the effect of economic sanctions and diplomatic pressure. The world’s democracies face a growing and interconnected challenge from a very different political model.