Андрей Ильницкий: Стратегия ментальной безопасности России

В ОСНОВНЫХ доктринальных документах США по внешней и военной политике Российская Федерация (РФ) закреплена как противник[1], что не допускалось даже во времена холодной войны с СССР[2]. Но поскольку Россия обладает достаточным потенциалом ядерного и неядерного сдерживания и способна нанести любому потенциальному геополитическому противнику неприемлемый для него ущерб, полномасштабное военное столкновение с ней признается коллективным Западом непозволительным, несмотря на его довольно агрессивную риторику[3,4].

Тем не менее задача ликвидации России — для начала через лишение ее субъектности — остается актуальной в стратегической повестке США и Запада в целом. Атаки на российское государство носят характер постоянно усиливающегося гибридного воздействия, включая экономическое и политическое давление, информационные диверсии и кибератаки[5,6,7].

Идеологическая и правовая платформа гибридного воздействия на Россию включает:

• доктринальное закрепление США и их союзниками России в качестве своего стратегического противника;
• целенаправленное размывание субъектно-объектных факторов глобального противоборства, внедрение в США и НАТО концепции операционного пространства гибридной войны — так называемых серых зон, где допускаются любые столкновения, кроме прямых военных[8];
• формирование США, точнее коллективным Западом, глобального информационного и киберпространства, находящихся вне юрисдикции национальных государств и обеспеченных технологиями и коммуникациями, напрямую влияющими как на общество, так и на отдельных граждан[9,10,11];
• активное проникновение транснациональных структур и корпораций в чувствительные для безопасности суверенных государств сферы, сопровождающееся попытками перехвата власти, механизмов подготовки и принятия решений у легитимных структур[12];
• дискредитацию и подрыв международного права, разрушение мировой системы безопасности[13,14].

Кризис Запада — выход через войну

Масштабы использования киберинформационных технологий и средств коммуникаций во всех сферах международной деятельности существенно возрастают, а их влияние на мировую политику и экономику в последнее время становится довольно ощутимым[15,16,17].

Информационная среда предоставляет возможность создания, по сути, нового оружия массового поражения ментального действия, направленного на сознание людей и социальных групп посредством «коррекции» информационного поля, навязывания мнений, предпочтений и даже прямой дезинформации[18]. Причем новые информационно-коммуникационные технологии массового воздействия ныне доступны не только государствам, но и транснациональным корпорациям и негосударственным акторам[19,20].

Доминируя в традиционных СМИ и социальных сетях, США и Запад в целом используют данные технологии для насаждения в глобальном масштабе либерально-демократических  идеалов и ценностей без учета исторических традиций и культуры государств и народов[21]. Они считают эти ценности де-факто, если не де-юре, неким уникальным и единственно приемлемым международным образцом (стандартом), для распространения и внедрения которого не требуется какого-либо четкого мандата (например, от ООН), достаточно лишь желания суверена (США и коллективного Запада) навязать их своим вассалам — всему остальному миру[22]. Мол, Вашингтон и Брюссель лучше знают, что кому надо.

Так, президент США Б. Обама, выступая перед военными в Вест-Пойнте, сказал: «Америка всегда должна лидировать на мировой арене. Если мы этого не сделаем, никто другой не сделает»[23]. Очевидно, он имел в виду, что подчинение всех наций американскому лидерству является моральным благом. А Энтони Блинкен, госсекретарь администрации президента США Д. Байдена, прямо заявил: «Мир нуждается в руководящей роли Америки»[24]. Удивляться нечему — исключительность просто въелась в американскую ментальность, они действительно так думают и действуют, тем самым подрывая основы мировой политической стабильности.

В то же время во всем мире растет ощущение, что Западу, хотя он все еще доминирует в международных организациях, в СМИ, богатстве и ресурсах, не хватает политического, экономического, культурного и духовного потенциалов, чтобы справиться с глубоким кризисом, в котором он пребывает[25,26,27]. По объективным показателям США — экономически и политически слабеющая держава, а Европа катастрофически теряет субъектность.

По военному фактору ситуация для Запада уже сегодня далеко не радужная — по большинству ключевых показателей Вооруженные Силы (ВС) России и возможности их вооружения не уступают, а по многим показателям и превосходят армии США и других стран НАТО. Подтягивается в лидеры и Китай[28,29].

Корень данных проблем заключается не только в исчерпании возможностей роста экономики Запада, в основе которой была модель экспансии их рынков и ограбления всего мира в обмен на «зеленые бумажки», но и в экзистенциальном кризисе западной цивилизации, девальвации их ценностей[30,31]. Угрожающей становится деградация их элит, что  проявляется в том числе в катастрофическом снижении пассионарности североамериканского суперэтноса (WASP-ов) и прежде всего белых мужчин, из числа которых в основном рекрутировалась элита.

На фоне формируемого глобальным истеблишментом «мира постправды» у населения западных стран наблюдается резкий упадок рационального мышления, а система образования «штампует» деградированный гаджето-зависимый тип потребителя информации с пониженным порогом критичного восприятия действительности. Разгул радикального феминизма (движение Me too), черного расизма (BLM), агрессивная гендерная и зеленая повестки, диктат LGBT и других подобных меньшинств дезориентируют и хаотизируют западное общество, где нарастают раскол и сегрегация.

Данные разлагающие процессы коснулись также ВС США и других стран НАТО. Так, согласно результатам социологического опроса, более 75% военнослужащих США считают, что в последние годы личный состав их ВС стал более политически поляризованным[32]. Кроме того, для армий западных стран характерен «подрыв духа самопожертвования», их  солдаты все меньше готовы терпеть лишения службы и подвергать свои жизни опасности[33,34].

Все это происходит на фоне падения интеллектуального уровня западных политиков и военной верхушки. К «ядерным кнопкам» допущены люди, выросшие на компьютерных «стрелялках» и победоносных CNN-кадрах из Югославии, Ливии, Ирака, что увеличивает риск принятия самоубийственных для США решений.

Что делать для выхода из кризиса? — вопрос, который американские элиты (то самое «глубинное государство») задают себе сегодня. Вариантов ответа здесь немного. Наиболее подходящим они, по всей видимости, считают выход из кризиса через войну — неоднократно опробованное и традиционное для США решение, о чем свидетельствует исторический опыт. И сегодня они жаждут получить войну, но не у себя дома, а где-то там за океаном, что позволит им чужими руками выиграть геополитическую партию, причем ценою не их  жизней.

В связи с этим важно понимать, что, кто бы ни находился в Белом доме, политика Запада по отношению к России во все времена (от средних веков и до наших дней) была и остается  неизменной — «Карфаген (читай — Россия) должен быть разрушен». Они хотят только одного — чтобы РФ не было[35]. И главная их мишень вовсе не ресурсы и не территория, а сама русская цивилизация — уникальный тысячелетний субъект (не Восток и не Запад, а скорее Север гигантской Евразии — великая СеврАзия) с многонациональной культурой, со своей миссией в истории и предназначением в современном мире[36,37,38]. Поэтому задача США и их союзников — пусть не сразу, но постепенно вывести/вытравить русских (в онтологическом понимании) как народ, как цивилизацию со своим культурно-историческим кодом, устранить российское  государство как препятствие на пути установления нужного им мирового порядка.

Война нового типа — ментальная война

Учение о войне представляет собой составную часть знаний об обществе и по своему содержанию является теоретическим обобщением военно-политической практики  государств[39,40]. Прусский военный стратег К. Клаузевиц, служивший во время Отечественной войны 1812 года в русской армии, в своем научном труде «О войне» писал, что  устойчивость ВС во многом определяет моральный элемент: «Уничтожение вооруженных сил противника не должно ограничиваться уничтожением одних только материальных сил. Важнее уничтожение его моральных сил»[41].

Война ведется в целях навязывания противнику своей воли, она всегда была, есть и будет продолжением политики насильственными средствами. Однако насильственные средства меняются. Сегодня вектор их применения все более направлен непосредственно на сознание человека. По эффективности своего разрушительного воздействия на государство и  социум возможности данных средств во многих аспектах существенно превышают эффект, достигаемый при использовании обычного вооружения[42].

Это означает, что в современных условиях правомерно, на наш взгляд, говорить о возникновении новой парадигмы войны с присущими ей следующими особенностями:

• агрессивные действия (нападение) начинаются без объявления, носят эволюционный, перманентный характер, ведутся в «серых зонах»[43,44] и нередко приводят к проигрышу государства-жертвы из-за его неспособности дать достойной отпор;
• потерпевшие поражение национальные государства ликвидируются, причем зачастую без оккупации их территории, или лишаются не столько населения и ресурсов, сколько политической воли и возможности самоуправления;
• население страны-жертвы нередко оказывается под управлением структур (внешних и внутренних) без возможности влиять на собственную судьбу;
• борьба ведется за умы, знания и волю, за мировоззрение отдельных граждан и общества в целом;
• национальные история, культура, традиции, уклад и выбор жизненных приоритетов населения игнорируются и заменяются иными, которые навязываются извне нередко при молчаливом непротивлении людей;
• абсолютной победой считается оккупация духовного пространства и общественного сознания, когда побежденный не только утрачивает способность отстаивать свои ценности,  но полностью ассимилирует чуждые и «фальшивые» установки, которые ему внедрил, навязав свою волю, противник-победитель;
• блицкриг в данной войне заключается в параличе воли противника через воздействие на его элиту и СМИ, чтобы затем их же руками развалить государственные институты,  разложить армию и силовые структуры;
• атаки на страну-жертву ведутся не только «снаружи», но и «изнутри», что радикально отличается от традиционного способа военных действий «снаружи внутрь», фронты и сражения такой войны разномасштабны, но синхронизированы и системны.

Бескомпромиссное геополитическое противоборство нового типа, обладающее перечисленными особенностями, получило соответствующий термин — ментальная война (МВ)[45,46]. Она носит тотальный характер, предполагающий комплексное воздействие, направленное как на информационное поле, так и на сферу чувств, эмоций и настроений населения страны — жертвы агрессии.

Соответственно, технологии МВ включают информационную и психоэмоциональную составляющие. В рамках первой противник осуществляет перезагрузку (переформатирование) информационного поля — поля знаний, фактов и сведений, что, безусловно, является серьезной угрозой национальной безопасности[47].

Психоэмоциональная составляющая МВ — навязывание своей воли противнику — представляет не меньшую угрозу, поскольку направлена на захват и манипуляцию сознанием, управление настроениями и эмоциями, когда объекту (индивидууму, группам людей и обществу в целом) настойчиво и непрерывно внушаются нужные настроения, оценки, мнения о чем-либо/ком-либо, и это принимается людьми неосознанно, как данность без понимания сути.

Для повышения эффективности манипулирования общественным сознанием как на уровне знаний и смысла, так и на уровне эмоций путем воздействия на разум и подсознание  людей активно внедряются технологии искусственного интеллекта для «коррекции траекторий» и «направленной оптимизации» поисковой выдачи дестабилизирующей информации[48].

Некоторые исследователи отождествляют МВ и когнитивное воздействие — близкие по содержанию, но принципиально разные по масштабу и уровню понятия. В отличие от русского языка, где данные прилагательные употребляются со словом «война» как равнозначные, в английском языке они не смешиваются. Так, определение «ментальный» применятся в словосочетании «MENTAL WAR», то есть именно в контексте войны (WAR), воздействующей на государство и все общество противника, а «когнитивный» — в выражении «COGNITIVE WARFARE», т. е. со словом «WARFARE», которое переводится как «боевые операции», «методы и способы ведения боевых (военных) действий».

Таким образом, ментальная война — это скоординированная совокупность разномасштабных действий и операций, направленных на «оккупацию» сознания противника в целях паралича его воли, изменения индивидуального и массового сознания населения для деморализации армии и общества, уничтожения духовно-нравственных ценностей, традиций и культурно-исторических основ государства, «стирания» национальной идентичности народа.

Следует иметь в виду, что сама военно-политическая практика, идентифицированная и описанная автором как ментальная война лишь недавно, существует в том или ином виде уже десятилетия.

Данное понятие, введенное в научно-политический дискурс в 2021 году, что называется, «зашло», вызвало значительный резонанс в экспертной среде как в России, так и за рубежом[49,50,51]. В общественно-политическом и экспертно-научном сообществах полемика о характере и содержании МВ продолжается и расширяется. В частности, отмечается,  что концепцию МВ следует рассматривать с двух позиций: во-первых, как методы исследования и обоснования направлений, видов и содержания деятельности (технологий) при ведении психологической обороны (наступления) и военно-политической работы в ВС РФ, а во-вторых, как методы практических действий, способы противоборства, нейтрализации негативного влияния противника, ответного и превентивного наступательного воздействия и реализации других подобных мер[52].

Понимание сущности МВ, ее причин и источников, применяемых форм, способов и средств, их влияния на все общественные процессы дает возможность органам государственного и военного управления, общественно-политическим организациям РФ глубже уяснить свою роль, определить актуальные направления деятельности и консолидировать усилия в  укреплении национальной безопасности, суверенитета, обороноспособности страны и защиты духовно-нравственных ценностей народа[53].

От информационного противоборства к ментальной безопасности

Человек и общество живут в пространстве традиций, стереотипов, установок, систем ценностей. Общность истории, культуры, традиций и территории — это самоидентификация, а понимание смысла сегодняшнего дня, четкость целей и ценностей — это мировоззрение. Первое и второе составляют идеологию развития государства и общества, которая, в свою очередь, определяет и формирует стратегию развития страны, без которой невозможно целенаправленно двигаться вперед, ибо, как отмечал древнеримский философ Сенека, «у корабля, не знающего своего курса, не бывает попутного ветра»[54].

Для российской цивилизации история и культура имеют определяющее и формирующее значение, они лежат в основе цивилизационного кода русского (не в этническом, но в  онтологическом понимании) человека. Потому история и культура — особый участок, где МВ ведется предельно агрессивно, на уничтожение[55]. Образование и воспитание  молодежи — также пространство МВ и одно из главных направлений ментального удара по России[56,57].

Ментальная сфера — образование и воспитание, сакральные и символические области духовных основ многонационального народа России, ее история и культура — является  стратегической средой, защиту и единство которой надо обеспечивать, обладая соответствующими инструментами и возможностями как на внешнем контуре, так и внутри страны[58]. Это задача общегосударственного масштаба, которая должна решаться с опорой на идеологию, консолидирующую российский социум на общем деле созидания и развития России.

На фоне реализации Западом целенаправленной политики по сдерживанию РФ жизненно важное значение приобретает защита традиционных духовно-нравственных основ  российского общества[59]. Для этого необходимо переходить от оборонительной тактики информационного противоборства к наступательной стратегии обеспечения  информационно-психологической, а точнее — ментальной безопасности.

Россия через свои СМИ, неправительственные организации, политические партии, официальных лиц и предпринимателей должна предлагать миру привлекательные духовно- моральные образцы — консервативную идеологию, основанную на принципах морали, справедливости и солидарности, уважения национального суверенитета, уклада жизни,  традиций и ценностей, продвигая ее как альтернативу «либерально-демократическим ценностям» Запада[60,61]. Уместно в этой связи привести следующее высказывание Владыки Савватия: «Западной цивилизации свойственно искать “образ будущего”, потому что в прошлое смотреть порой стыдно, а Восточная опирается на прошлое, ибо не видит  определенности в будущем. Русская цивилизация всегда опиралась на вечное»[62].

Следует отметить, что исходная идеологическая платформа такой политики уже сформулирована в новой редакции Стратегии национальной безопасности Российской Федерации в разделе о защите российских духовно-нравственных ценностей, культуры и исторической памяти. Обеспечивать данную защиту предусматривается путем решения следующих основных задач:

• укрепление гражданского единства, общероссийской гражданской идентичности, межнационального и межконфессионального согласия, сохранение самобытности многонационального народа РФ;
• защита исторической правды, сохранение исторической памяти, преемственности в развитии российского государства и его исторически сложившегося единства,  противодействие фальсификации истории;
• укрепление института семьи, сохранение традиционных семейных ценностей, преемственности поколений россиян;
• реализация государственной информационной политики, направленной на усиление в массовом сознании роли традиционных российских духовно-нравственных и культурно-исторических ценностей, неприятие гражданами навязываемых извне деструктивных идей, стереотипов и моделей поведения;
• развитие системы образования, обучения и воспитания как основы формирования развитой и социально ответственной личности, стремящейся к духовному, нравственному, интеллектуальному и физическому совершенству;
• поддержка общественных проектов, направленных на патриотическое воспитание граждан, сохранение исторической памяти и культуры народов Российской Федерации;
• укрепление культурного суверенитета РФ и сохранение ее единого культурного пространства;
• защита российского общества от внешней идейно-ценностной экспансии и внешнего деструктивного информационно-психологического воздействия, недопущение распространения продукции экстремистского содержания, пропаганды насилия, расовой и религиозной нетерпимости, межнациональной розни и др.[63]

Важность поставленных в Стратегии задач трудно переоценить, они имеют рамочный характер и, безусловно, должны быть переведены в плоскость реальной политики, разверстаны на направления, закреплены за ответственными государственными структурами с четкими индикаторами и сроками реализации.

Американцы, кстати, тонко прочувствовали опасность российского консервативного наступления, объявленного в Стратегии, и важность прописанных в ней ценностей, о которых  Президент РФ подробно говорил в своем выступлении на заседании дискуссионного клуба «Валдай» в 2021 году[64]. Ведущие аналитические центры США, в частности Центр стратегических и международных исследований (CSIS), выпустили по этому поводу ряд публикаций, а также целый доклад «Что такое стратегический консерватизм?»[65] Удивительно, что американские эксперты это увидели и оценили, а российские элиты — в целом нет.

Складывающаяся военно-политическая обстановка требует от органов государственного управления, в том числе от Министерства обороны и других силовых ведомств РФ, а также от общественно-политических организаций глубокого осмысления и качественного всестороннего анализа всего спектра гибридных угроз, включая ментальную, выработки и  реализации эффективных ответов на них, прогнозирования трендов развития невоенных средств (технологий) обеспечения безопасности страны и внедрения их в практику повседневной деятельности[66,67,68]. Для этого необходимо, на наш взгляд, разработать и ввести в действие Стратегию ментальной устойчивости (безопасности) всего социума и отдельного индивида на платформе традиционных духовно-нравственных ценностей[69].

Данный документ позволит развернуть целенаправленную, согласованную работу всех органов государственного и военного управления по следующим важнейшим направлениям  противодействия противнику в МВ, ведущейся против России:

• консолидация государства и общества, основанная на общности истории и культуры, едином понимании смысла дня сегодняшнего и видения завтрашнего, т. е. на идеологии развития страны через солидарное действие всех и каждого;
• четкая координация военных, политических, экономических, дипломатических, гуманитарных усилий по информационному противодействию ментальным угрозам;
• создание и эффективное функционирование центров анализа, прогнозирования, разработки и координации действий на межведомственном (национальном) уровне;
• развитие системы прогнозирования, мониторинга, предупреждения угроз ментальной безопасности РФ, определения их источников, выработки мер по блокировке и ликвидации последствий;
• повышение защищенности ментальной сферы и информационной инфраструктуры РФ, устойчивости ее функционирования;
• защита духовных, нравственных и культурных ценностей народов России;
• предотвращение фальсификации истории, купирование атак на ментальную сферу россиян, духовное и культурное наследие, сакральные и символические области, историю и русский язык;
• развитие сил и средств информационного и киберпротиводействия и др.

Стратегия ментальной безопасности должна базироваться на исторических российских традициях, справедливости и морали[70,71]. Именно эти цивилизационные рамки прочерчивают «красные линии» национальных интересов России, упорядочивают внутренний и международный ландшафт в соответствии с определенными ценностями, такими как «данная Богом ценность разнообразия между нациями» и необходимость «многополярного мирового порядка», основанного, как неоднократно подчеркивал Президент РФ, на культурном плюрализме[72].

Важно понимать, что идеологическая и моральная основы политики — первичны. Технологические решения должны следовать за концептуальными, точнее, идеологическими, а не  наоборот, ибо технологии — лишь инструмент, но никак не цель. Подмена целей инструментом — прямой путь к поражению в МВ. Потому тезис о том, что для эффективного  управления страной нужны прежде всего управленцы-технократы, на наш взгляд, совершенно не оправдан. России необходимы управленцы-профессионалы с четким ценностным профилем, в основе которого кредо беззаветного служения Отечеству.

Главным отличием обновленной национальной элиты должны стать ее идеологическая заряженность, способность к высокой (это тот пафос, который уместен!) мечте о Великой России.

Ныне ситуация с идеологическим оснащением российского общества меняется в позитивном ключе. Свидетельство тому — принятие новой Стратегии национальной безопасности  РФ, в основу которой положена защита духовно-нравственных ценностей. Теперь дело за реализацией данных стратегических установок на практике.

В Китае тоже это поняли и, несмотря на все свои технологические и экономические достижения, в 2021 году там объявлено о переходе от идеи индивидуальной свободы, до сих пор  двигавшей китайскую экономику за счет максимизации потребления, к принципу социальной справедливости. Таким образом, по мнению руководства КНР, общество становится  полноценным субъектом, ибо в отличие от идеи индивидуальной свободы, идея справедливости всегда социальна.

Выживание и сохранение российской цивилизации, народа, экономики и общества в условиях МВ, развязанной против РФ, зависит не только от политического руководства страны, но от скоординированного и консолидированного участия всего общества и государственных структур России: ВС и специальных служб, академических и научно-образовательных  кругов, политических институтов, СМИ, общественных и религиозных объединений. Для этого, повторим, нужна Стратегии ментальной безопасности, в основе которой идеология,  скрепляющая единым смысловым каркасом общество и государство, культуру и дух, историю и будущее.

Контроль за реализацией данной Стратегии целесообразно организовать в рамках государственного мониторинга состояния национальной безопасности на основе показателей, определяемых Президентом РФ, а его результаты отражать в ежегодном соответствующем докладе секретаря Совета Безопасности России.

Важное замечание: Автор выражает признательность Александру Лосеву, Ирине Шойгу, Павлу Михайлову и Ольге Марухиной за сотрудничество и помощь в подготовке материала.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. National Security Strategy of the United States of America. December 2017. URL: https://trumpwhitehouse.archives.gov/wp-content/uploads/2017/12/NSSFinal-12-18-2017-0905.pdf (дата обращения: 14.01.2022) [архив, обзор].
2. Ильницкий А.М. Новая стратегия сдерживания России // Красная звезда. 2020. 22 июня.
3. Ильницкий А.М. Ментальная война России // Военная Мысль. 2021. № 8. С. 19—33.
4. Сержантов А. В. Трансформация содержания войны: от прошлого к современному // Военная Мысль. 2021. № 1. С. 45—56.
5. Савин Л. Новые способы ведения войны: как Америка строит империю. Пять стратегических колец Уордена, петля Бойда, НОРД и операции на основе эффектов. URL:  https://military.wikireading.ru/38498 (дата обращения: 14.01.2022).
6. Караганов С.А. В этом мире Россия должна быть крепостью // Эксперт. 2021. 1 марта.
7. Countering cognitive warfare: awareness and resilience // Johns Hopkins University & Imperial College London. 2021.
8. Бартош А.А. «Серые зоны» как ключевой элемент современного операционного пространства гибридной войны // Военная Мысль. 2021. № 3. С. 25—37.
9. Ильницкий А.М. Идеология обеспечения безопасности // Парламентская газета. 2019. URL: https://www.pnp.ru/social/ideologiya-obespecheniya-bezopasnosti.html (дата обращения: 14.01.2022).
10. Федоров М., Цветков Ю. Искусственный интеллект как инструмент борьбы за сознание людей // РСМД. 2021. URL: https://russiancouncil.ru/analyticsand-comments/columns/cybercolumn/iskusstvennyyintellekt-kak-instrumentborby-za-soznanielyudey/ (дата обращения: 08.06.2021).
11. Багдасарян В., Перетолчин Д. Поражение сознания. Теория и практика ментальных войн // Завтра. 2021. 31 декабря. URL: https://zavtra.ru/blogs/porazhenie_soznaniya (дата обращения: 14.01.2022).
12. Путин В.В. Выступление на сессии онлайн-форума «Давосская повестка дня 2021». 2021. 27 января. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/64938 (дата обращения: 08.06.2021).
13. Сержантов А.В. Трансформация содержания войны: от прошлого к современному.
14. Ильницкий А.М. Гибридные войны: вызовы, угрозы, уязвимости // Национальная оборона. 2020. № 10. URL: https://oborona.ru/includes/periodics/geopolitics/2019/0624/114126921/detail.shtml (дата обращения: 09.10.2020).
15. Там же.
16. Сборник материалов конгресса «Стратегическое лидерство в цифровую эпоху и технологии искусственного интеллекта». Международный военно-технический форум «Армия-2021». 2021.
17. Сборник материалов конференции «Психологическая оборона. Информационное противоборство в условиях ментальной войны». Международный военно-технический форум «Армия-2021». 2021.
18. Шойгу назвал разложение общества основной опасностью для любой страны // ТАСС. 2021. URL: https://tass.ru/obschestvo/12099913 (дата обращения: 14.01.2022).
19. Ильницкий А.М. Ментальная война России.
20. Путин В.В. Выступление на сессии онлайн-форума «Давосская повестка дня 2021».
21. Караганов С.А. В этом мире Россия должна быть крепостью.
22. Путин В.В. Выступление на сессии онлайн-форума «Давосская повестка дня 2021».
23. Remarks by the President at the United States Military Academy Commencement Ceremony // The white house President Barack Obama. 2014. URL: https://obamawhitehouse.archives.gov/the-press-office/2014/05/28/remarkspresident-united-states-military-academycommencement-ceremony (дата обращения: 14.01.2022).
24. U.S. DEPARTAMENT of STATE. Secretary Antony J. Blinken to State Department Employees. 2021. URL: https://www.state.gov/secretary-antony-j-blinkento-state-department-employees/ (дата обращения: 07.06.2021).
25. Гарбузов В.Н. Грани американского раскола // Вестник Российской академии наук. 2021. Т. 91. № 7. С. 627—632.
26. Жежко-Браун И.В. Новый высший класс: революционная смена элит в США // Идеи и идеалы. 2020. Т. 12. № 4. Ч. 1. С. 162—190.
27. Piketty T. Capital in the Twenty-First Century. 2014. URL: https://www.hup.harvard.edu/catalog.php?isbn=9780674979857 (дата обращения: 05.06.2021).
28. Блохин С. Sohu назвало две страны, с которыми армия США не хочет связываться // ПолитРоссия. 2020. 29 марта. URL: https://politros.com/162110-sohunazvalo-dvestrany-s-kotorymi-armiya-sshane-khochetsvyazyvatsya (дата обращения: 07.06.2021).
29. 2022 Military Strength Ranking // Global Firepower. 2022. URL: https://www.globalfirepower.com/countries-listing.php (дата обращения: 07.02.2022).
30. Гарбузов В.Н. Грани американского раскола.
31. Сайфуллин Р.Г. Внутриполитическая динамика США: ретроспективный анализ и прогноз развития на основе биосоциального подхода // История и современность. 2018. №1—2. С. 111—135.
32. Shane L. Troops See Rising Political Tension in the Ranks, Poll Shows. 2018. URL: https://www.militarytimes.com/news/pentagon-congress/2018/10/17/troops-seerising-political-tension-in-the-ranks-pollshows/ (дата обращения: 29.10.2021).
33. Там же.
34. Караяни А.Г., Караяни Ю.М., Зинченко Ю.П. Американская военная психология как область специальной практики // Национальный психологический журнал. 2014. № 1. С. 65—73.
35. Багдасарян В.Э. Россия — Запад. Цивилизационная война: монография. М.: Форум, 2019. С. 410.
36. Сергейцев Т., Куликов Д., Мостовой П. Идеология русской государственности. Континент Россия // ООО Издательство Питер. 2020. 688 с.
37. Ильницкий А.М., Ленченко М.К. Социальная империя как инструмент психологической обороны Российской Федерации // Военный академический журнал. 2020. № 2 (26). С. 70—75.
38. Малофеев К. Империя. Книга первая. Издательство АСТ. 2022. 464 с.
39. Свечин А.А. Стратегия. М.—Л.: Госвоениздат, 1926. 400 с.
40. Снесарев А.Е. Философия войны. М.: Финконтроль, 2003. 288 с.
41. Клаузевиц К. О войне. М.: Эксмо, 2013. 512 с.
42. Караваев И.Н. Концепция ментальной войны как составная часть учения о войне и армии // Военная Мысль. 2022. № 3. С. 35—42.
43. Зарудницкий В.Б. Характер и содержание военных конфликтов в современных условиях и обозримой перспективе // Военная Мысль. 2021. № 1. С. 34—44.
44. Бартош А.А. «Серые зоны» как ключевой элемент современного операционного пространства гибридной войны.
45. Ильницкий А.М. Ментальная война России.
46. Багдасарян В., Перетолчин Д. Поражение сознания. Теория и практика ментальных войн.
47. Сборник материалов конференции «Психологическая оборона. Информационное противоборство в условиях ментальной войны».
48. Федоров М., Цветков Ю. Искусственный интеллект как инструмент борьбы за сознание людей.
49. Советник министра обороны считает, что против России ведется ментальная война // ТАСС. 2021. URL: https://tass.ru/armiya-i-opk/12190149 (дата обращения: 14.01.2022).
50. U.S. wages psychological war on Moscow — Russian defense adviser // Reuters. 2021. URL: https://www.reuters.com/article/us-russia-usa-minds-idUSKBN2BH1TD (дата обращения: 07.06.2021).
51. U.S. wages psychological war on Moscow — Russian defense adviser // THE GUARDIAN. 2021. URL: https://www.theguardian.pe.ca/news/world/us-wages-psychologicial-war-on-moscow-russian-defenseadviser-568194/ (дата обращения: 07.06.2021).
52. Караваев И.Н. Концепция ментальной войны как составная часть учения о войне и армии.
53. Там же.
54. Сенека Л.А. Нравственные письма к Луцилию. Письмо LXXI. М.: Издательство «Наука», 1977. URL: http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1346570071#sel=3:202,3:202 (дата обращения: 11.01.2022).
55. Ильницкий А.М. Армия в ментальной войне за историю // Охраняется государством. 2021. Июнь.
56. Ильницкий А.М. Российская битва при Садове // Известия. 2015. 25 ноября.
57. Коровин В. Что такое ментальная война // Взгляд. 2021. 29 марта. URL: https://vz.ru/opinions/2021/3/29/1091779.html (дата обращения: 14.01.2022).
58. Евстафьев Д., Ильницкий А.М. Геополитическое пространство национальной безопасности России // Военный академический журнал. 2021. № 2 (30). С. 78—86.
59. Ильницкий А.М. Идеология обеспечения безопасности.
60. Путин В.В. Выступление на сессии онлайн-форума «Давосская повестка дня 2021».
61. Ильницкий А.М. Время Больших Решений // Парламентская газета. 2021. URL: https://www.pnp.ru/politics/vremyabolshikh-resheniy.html (дата обращения: 14.01.2022).
62. Анищенков В.Р. Александр Суворов. Воспитание солдата // АНО Переправа. ББК 63.3-8. 2021.
63. Указ Президента Российской Федерации от 02.07.2021 № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации». 2021. URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202107030001 (дата обращения: 14.01.2022).
64. Владимир Путин принял участие в пленарной сессии XVIII заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай». 21 октября 2021 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/66975 (дата обращения: 14.01.2022).
65. Heather A., Ruy D. What Is Strategic Conservatism? URL: https://www.csis.org/features/kremlin-playbook-3 (дата обращения: 14.01.2022).
66. Евстафьев Д.Г., Ильницкий А.М. Приоритеты управления национальной безопасностью и обороной в условиях постглобального мира // Военная Мысль. 2021. № 3. С. 6—24.
67. Ильницкий А.М. Обеспечение интеллектуального лидерства — основа национальной безопасности // Военная Мысль. 2021. № 1. С. 6—21.
68. Минобороны России рассказало о появлении ментального типа войны // Газета.ru. 2021. 22 августа. URL: https://www.gazeta.ru/army/news/2021/08/22/16417322.shtml (дата обращения: 14.01.2022).
69. Указ Президента Российской Федерации от 02.07.2021 № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации».
70. Ильницкий А.М. Время Больших Решений.
71. Сергейцев Т., Куликов Д., Мостовой П. Идеология русской государственности.
72. Путин В.В. Выступление на сессии онлайн-форума «Давосская повестка дня 2021».