Информационная война поколения Z

Readovka объясняет, почему информационная война в современном мире имеет, как минимум, такую же значимость, как и сами боевые действия

Спецоперация, проводимая Россией на Украине, не имеет аналогов не только по масштабам военных действий в Европе с 1945 года, но и является беспрецедентной по объемам информационного противостояния. Это первый конфликт, который можно назвать полноценной «войной в прямом эфире».

Война нового поколения

С точки зрения военной науки, то, что сейчас происходит на Украине, принято называть «войной нового поколения». Главными отличительными чертами, присущими спецоперации и подтверждающими этот тезис, являются: 

широкое применение высокоточного оружия; 

нанесение ударов исключительно по объектам военной инфраструктуры и двойного назначения;

минимизация потерь мирного населения;

блокирование крупных городов вместо их прямого штурма.

Сама же концепция «войн нового поколения», основанная на принципах минимального огневого воздействия на мирное населения, вытекает из тезиса, выдвинутого древним китайским мыслителем Сунь-Цзы:

«Выиграть сто сражений – это не кульминация военных навыков. Покорить врага без боя – высший передовой опыт».

Данное суждение стало весьма актуально после Второй Мировой войны, когда пришло понимание того, что с появлением ядерного оружия классическая тотальная война невозможна, так как, скорее всего, приведет к уничтожению всего живого на Земле.

Концепция «новой войны» или теория «конфликтов низкой интенсивности» была окончательно оформлена в США в 1980-х годах. Именно тогда американскими стратегами была сформирована и формализована идея о том, что современная военная компания – это сразу четыре равнозначных направления: военное, политическое, экономическое и информационное. В телеграмм-канале Readovka объясняет нашими авторами уже неоднократно рассматривались аспекты происходящей сейчас глобальной экономической войны, сегодня пришло время поговорить об информационном поле боя.

Информация и психология – оружие XXI века

Понятие информационной войны, о котором последние годы много говорят, является довольно условным переводом англоязычного термина «information and psychological warfare», и в нем, как мы видим, также фигурирует понятие психологии. Простыми словами, информационная война – это комплекс мер по распространению специально подготовленной информации с целью достижения политических, экономических и военных целей путем психологического давления на население и армию противника. 

Как и любой другой вид военных действий, информационная война сочетает в себе как действия наступательного, так и оборонительного характера. Один из возможных вариантов ее ведения – принуждение населения противника к отказу от поддержки своего правительства, отказу от поддержки военных действий, а в лучшем случае – побуждение к акциям протеста и мятежам.

Во время спецоперации на Украине четко прослеживаются и наступательные действия противника, прежде всего, направленные на распространение фейков в социальных сетях, на агитацию к проведению антивоенных митингов, на формирование через таргетированную рекламу информации о большом количестве пленных и убитых солдат, а также о потерях среди украинского мирного населения. Вся эта информация на фоне огромного количества поступающего во время этой военной кампании контента имеет очень сильное психологическое влияние на население России. Усиливает данный эффект и параллельное ведение войны западными странами на экономических фронтах. В совокупности эти два фактора наносят урон не менее весомый, чем непосредственно военные действия.

Ответные оборонительные действия в это войне, как ни странно – блокировка соцсетей, запрет вещания каналов, блокировка отдельных каналов и блогеров, что сейчас происходит по обе стороны информационного фронта.

Примечателен тот факт, что Украина, по подобию стран НАТО, уже давно создала и активно использует специализированное военное подразделение в составе своих вооруженных сил – 72-й центр информационно-психологических операций, являющийся главным поставщиком фейков о военной кампании, начиная с момента ее начала. В России же ситуация обстоит иначе, основная тяжесть информационной войны легла на плечи абсолютно гражданских структур, что из-за отсутствия координации и взаимодействия с МО РФ не всегда приводит к нужным результатам. Возможно, пришло время задуматься над аналогичной структурой? Это было бы особенно актуально ввиду некоторых уникальных информационно-психологических особенностей спецоперации на Украине.

Особенности информационной войны Z

Конфликт на Украине стал первым, в котором кадры боев, перемещения техники и авиационных ударов в сети появлялись на несколько часов (а иногда и суток) раньше, чем официальные релизы и даже репортажи военкоров. Впервые в истории человечества военная кампания разворачивается на густонаселенных территориях, где почти у каждого мирного жителя есть смартфон с выходом в Интернет. Первые видео с ударами крылатыми ракетами по военной инфраструктуре Украины появились в телеграмм-каналах еще до того момента, как закончилась речь Владимира Путина.

Впервые в истории ведения войн работа медиа начала сводиться не в получение картинки с мест от штата военкоров, а в правильной интерпретации поступающего контента из тысяч источников. Сегодня информационную войну выигрывает не тот, кто делает качественные репортажи с мест событий, а тот, кто быстрее других выдает правильную интерпретацию происходящего. В конечном итоге, работа медиа сводится к объяснению того контента, который поступает от мирных жителей, публикуется в соцсетях, пересылается по чатам. В этом конфликте каждый человек, находящийся на территории боевых действий и их последствий – «сам себе военкор».

С началом конфликта оказалось, что главные источники информации, пользующиеся спросом у населения – это не личные ресурсы военкоров, а агрегаторы контента с экспертными пояснениями происходящего. И чем лучше у медиа команда военных экспертов, тем наиболее качественный контент получается на выходе. Единичные военкоры, в свою очередь, не могут предоставить аналогичную полноту контента, так как физически могут охватить лишь небольшой участок фронта, где находятся сами. А протяженность фронта спецоперации составляет примерно 1600 км, а площадь территорий, по которым работает авиация и наносятся ракетные удары – 576 000 км2. Ничего подобного в современной мировой истории не было.

Несомненно, текущий конфликт на Украине поломал очень многие стереотипы о ведении боевых действий, помножил на ноль многие правила и концепции, как военные, так и не военные, и станет в ближайшем будущем основой для большого количества аналитических работ и исследований. И, конечно, нужные выводы, в том числе в плане ведения информационной войны, будут сделаны.