Необыкновенный фашизм. Ольга Кругликова

Два корявых, труднопроизносимых слова «демилитаризация и денацификация» стали сегодня самыми употребляемыми. С первым все еще более-менее ясно – разоружить накачанную американским оружием Украину, чтобы обезопасить себя. А вот с денацификацией какая-то путаница. Что вообще может означать «денацификация» либерального режима, нацеленного на евроинтеграцию?.. Давайте разбираться.

Начнем с главного. Нацизм на Украине есть, и масштабы его проникновения в общественный организм значительны. Политически «канонизированные» герои из СС, свастики в символике военных подразделений, нацистские марши, образовательные программы и летние лагеря для детей с пропагандой нацистской идеологии – загуглите, сомнения рассеются. Это вовсе не означает ни того, что сам властный режим по своей идеологии и самоидентификации является нацистским, ни того, что украинский народ неожиданно коллективно помешался на нацистских идеях. Просто ненацистский режим годами насаждал ненацистскому народу идеологию нацизма в своих политических целях. И, имея в своем распоряжении мощный пропагандистский аппарат и спонсорский бюджет, весьма в этом преуспел. Зачем режиму это было нужно, и почему люди охотно «повелись»?

Вот маршируют молодые парни и девушки, прикладывают руку к сердцу, «зигуют», кричат в экстазе и восторге… Простые лица обычных ребят, такие же, какие привычно встречать в лекционной аудитории… Неужели это те самые страшные монстры-нацисты, которые жаждут снова запалить крематории и обновить газовые камеры? Хотят поработить и уничтожить весь мир? Не похоже… Что же привело этих обычных мальчиков и девочек на неонацистские шествия?

Обратите внимание на плакаты. «Наша религия – национализм, наш пророк – Степан Бандера!» - начертано на черно-красных флагах. Так чего же хочет украинская молодежь? Молодежь хочет иметь религию. И это так понятно, и так естественно, ведь молодость – время становления личности, поиска смыслов. Любимый парадокс Достоевского: чтобы осмысленно жить, в жизни должна быть идея, за которую можно умереть…

Старинное православие уж больно дремуче, не прогрессивно, да и русским духом несет за версту. В свое время в России «заместительной терапией» этой естественной в любом человеке жажде святыни был коммунизм. Синонимичный по своему смыслу христианскому Царству Божию – равно прекрасный и недостижимый – он временно выполнял функции эрзац-религии, и вскоре обанкротился, как очевидная подделка. Но свято место пусто не бывает, без святыни людям нельзя. Надо искать ответ в Европе. А что ж она?..

Рассматриваем плакаты дальше. Наряду с увековечением пророка Бандеры – перечеркнутые значки ЛГБТ и трансгендеров. Надписи «Традиция. Семья. Порядок». То есть под неонацистские знамена приходит молодежь с внутренним запросом на самый обыкновенный традиционализм. Они родились уже в той системе ценностей, когда хотеть в Европу – рай земной – считалось единственным нормальным желанием просвещенного человека. И они привыкли с детства всей душой туда стремиться. Но оказалось, что современная Европа для традиционалистов не так уж привлекательна. Потому что плюрализм обернулся «диктатурой толерантности», демократия беснованием продажных элит, ценность личности тупиковой философией чайлдфри, а права человека безудержной гей-пропагандой. И вообще они там все сами выбирают, мальчики они, или девочки. А некоторые выбрать не могут, и становятся ОНО…

И вот тут происходит слом сознания. Молодые хотят в Европу, но они как бы хотят в Европу прошлого, того времени, когда она еще не сошла с ума. В Европу, где было место древним традиционным ценностям – нерелятивистской морали, семье, детям, мужественным мужчинам и женственным женщинам и вообще простым человеческим радостям. Которые базируются либо на религии (мир так устроен Богом, прими как данность), либо на идее избранной нации, в рамках которой традиционные ценности обретают не сакральный, а прикладной характер – прагматически необходимы рождаемость и чистота крови, непреклонная сила духа, вера в свою национальную исключительность. 

Вот как-то так и выходит, что Европа победившего атеизма не может дать на традиционалистский культурный запрос никакого другого ответа, кроме нацизма. Настоящие-то религии она давно уже упразднила, и настоящие святыни похерила. Остались только фальшивки. 

Почему нацизм актуален именно для Украины, почему так легко и быстро прижились и проросли гнилые посевы? По двум причинам. Первая состоит в том, что украинцы, как и русские, в целом люди Востока, а не Запада. Там просто количественно много ментальных, врожденных традиционалистов, чуждых всяким бредням про 42 гендера и свободу от детей. И сопротивление культурной экспансии толерантного Запада там существенное, оно ищет выхода, и не находит для себя другого извода кроме уродливой формы нацизма. Вторая причина - не будучи готовыми принять полностью культурную модель современной Европы, они при этом очень хотят отстроиться от культурной модели России. Приходится мучительно решать вопрос – в чем состоит их особость, их национальная идентичность, ведь надо же как-то замещать идею религии идеей нации. И этот вопрос решается так же, как и в большинстве стран постсоветского пространства. За неимением объективных оснований для строительства положительной идентичности, выстраивается идентичность отрицательная, на принципе от противного. То есть «мы украинцы, потому что мы НЕ РУССКИЕ». Для построения этой идентичности нужны герои, боровшиеся с москалями, а они, так уж сложилось, для этой борьбы не имели других средств, кроме союза с гитлеровцами. И вот тут пазл складывается. Все дороги ведут к неонацизму как единственному эффективному ответу на существующие вызовы. Уже готовы история, герои, символика и атрибутика. Не надо ничего придумывать.

Зачем либеральным европейским элитам «дикие» нацисты?

Почему же нынешние правители Украины, одной рукой подписывая разрешение на гей-парад в Киеве, с другой руки прикармливают отмороженных руководителей неонацистских отрядов? Стремясь в Евросоюз и НАТО, не боятся шокировать западных партнеров факельными шествиями? Все просто. 

У любой консервативной идеологии мобилизационный потенциал по определению выше, чем у идеологии либеральной. В основе либерализма – толерантность, сегодня доходящая до полной утраты границ «хорошо» и «плохо», моральный релятивизм, индивидуализм и конкуренция, рациональное мышление. А консерватизм – это не то, чтобы совсем нетерпимость… Но, скажем так, у терпимости консерваторов есть очень четкие границы, и эти границы очерчены несколькими фундаментальными императивами, основанными не на рациональном мышлении, а на вере. При этом они нуждаются в подкреплении своей веры, которая логических оснований не имеет, а следовательно, укрепиться в ней возможно, только общаясь с единомышленниками, получая не рациональную, а эмоциональную поддержку. Поэтому сильная сторона носителей консервативных идей – кооперация, склонность к объединению, консолидация, доходящая до полной самоотверженности. 

Так вот, когда индивидуализм, терпимость и холодная логика противопоставлены солидарности, нетерпимости и готовности погибать за веру – у кого, по-вашему, больше шансов победить? То-то…

Либеральная идеология – удобный инструмент общественного разложения, но как инструмент политической мобилизации она не работает. Чтобы победить то или иное государство в гибридной войне, там надо сначала долго навязывать терпимость и либерализм, чтобы расслоить сплоченную национальную общность, добиться обесценивания тех нравственных императивов, которые лежат в ее сердцевине, размыть «культурный суверенитет», заставив национальную культуру деградировать до уровня массовой, на которой потом воспитать и незаметно привести к власти либерально-космополитическую элиту, чьи политические и главное – экономические - интересы никак не связаны с интересами национального государства. Тогда можно это государство брать «тепленьким» и использовать в своих целях. С Союзом это когда-то прекрасно сработало, и в дальнейшем повторно применялось на постсоветском пространстве.

Но если в одно действие задачка не решилась, и в полуразложенном государстве вспыхнула серьезная внутренняя борьба – тогда, как это ни парадоксально, либеральной элите придется использовать мобилизационный потенциал радикальных течений. Потому что либералами войну не выиграть. Индивидуализм и безупречная логика быстро приведут их к выводу, что живым побежденным быть гораздо правильнее, чем погибшим героем, и они быстренько пойдут фрахтовать бизнес-джеты на вылет. А кто будет в окопах сидеть? 

Именно поэтому на Украине неонацистские молодежные движения, стихийно возникшие как двойной протест против культурной экспансии как Европы, так и России, оказались успешно мобилизованы амбассадорами евроинтеграции для решения своих политических задач, и для этих целей дополнительно умышленно радикализированы и вооружены. Во главе их поставлены отъявленные бандиты, ряды «идейных» дополнительно укреплены «безыдейными» - отморозками, готовыми на любое насилие за деньги, или просто ради самого насилия. Задача этого бандитского ядра в том, чтобы все время держать в агрессивном тонусе «идейных» и сплачивать ряды совместно пролитой кровью – своей и чужой. 

Так что ответ на вопрос о том, как же можно считать нацистским и, следовательно, денацифицировать государство, которым руководит еврей, да еще потомок расстрелянных гитлеровцами, очень прост. Зеленский – ни в коем случае не нацист, он человек без идеологии в принципе. Он политический авантюрист. Да, отважный, дерзкий, играющий по-крупному, не боящийся даже рискнуть жизнью за огромный куш. Но все-таки он просто инструмент, которым элита (тоже вовсе не нацистская, а как раз либерально-прогрессивная) пытается добиться своих целей. Проблема в том, что самим им не справиться, а они не слишком разборчивы в выборе средств, так что единственное доступное решение – мобилизация населения с помощью «подогрева» неонацистских движений. И с самого начала было ясно, что чем дальше они их пестуют и подогревают – тем опаснее, потому что рано или поздно неонацисты, руководимые бандитским начальством, выйдут из-под контроля либеральных покровителей. Изгнать беса всегда труднее, чем впустить.

Так кого и как денацифицировать?

Получается, что денацификация включает три шага – во-первых смена режима, который позволял себе насаждать и пестовать нацизм как инструмент своих политических игр, во-вторых – наказание за военные преступления представителей агрессивных бандформирований, в-третьих – постепенная переориентация «заблудившихся», т.е. того задуренного молодняка, который в душе хотел всего хорошего вместо всего плохого, а на деле оказался вовлечен в нацистскую чертовщину. Третий пункт сейчас модно называть словечком «перепрошивка». 

Так вот, об этой самой перепрошивке. Именно от нее будет зависеть наш глобальный успех или эпический провал во всей этой истории. Не от силы оружия и не от устойчивости экономики. А от того, найдем ли мы, что предложить миллионам людей вместо того нацизма, который собираемся искоренять. Мало просто переименовать обратно улицы, снять свастики, и вымести отовсюду поганой метлой Бандеру и Шухевича. Надо дать идею взамен. 

Конечно, именно традиционалистов перепрошить под «духовные скрепы» проще всего - общность базовой интенции налицо… Но это значит, что нам самим пора хорошенько задуматься над формированием более четкого, осознанного представления об этих «скрепах», для самих себя перевести их из разряда интуитивно ощущаемых в разряд отчетливо декларируемых. Текущая передряга неизбежно затронет не только экономику и военку, но и образование, гуманитарную науку, литературу, искусство. Может быть, пора стряхивать пыль с томов Достоевского и Толстого, Бердяева и Ильина?.. А что, в конце концов, нам еще делать теплыми весенними вечерами, если компания Дисней ушла из проката, а Уорнер Бразерз не даст нам посмотреть нового Бэтмена?.. 

22.03.2022